Радостно взревев, перепугав этим схватившихся за топоры асгардских воинов, Хеймдалль рванул к Локи и сгреб его своими ручищами, оторвав от земли на добрые полметра.
— Отпусти… — Бог обмана, болтающийся в медвежьих объятиях беспомощным соломенным чучелом, честно попытался вдохнуть. — Одоробло, задушишь же!
— Ништо! — прокряхтел племянник Локи, с обстоятельным хлюпаньем ставя родственника обратно на землю. — Заслужил! Где тебя цверги носили столько времени? Мы уж и ждать перестали!
— Так и славно, что перестали, — порадовался ас. — Иначе торчать бы уже моей голове на пике!
— Да за что ж? — в голосе Хейма Локи различил лишь неподдельное изумление существа, способного в хитросплетениях дворцовых интриг заблудиться на первом же повороте.
— За расположенность её на шее распоследнего предателя, само собой. Или, хочешь сказать, про это все благополучно забыли?
— Не забыли, — Хеймдалль покачал головой и продолжил, неожиданно посерьезнев: — Да только ты, друже, так исчез, что ни среди живых, ни среди мёртвых тебя не нашли. Тут уж не до подозрений, коли тебя ни в одном из девяти миров не было.
— И за то поговорить бы стоило! — подал голос со своего места Вили, небрежно подбрасывая в руке метательный топорик. — В стане наших врагов тебя не видели, и потому Всеотец велел жизни тебя не лишать. Да только ведь тебя три года нигде не видели, а тут ты возьми и объявись!
— Погоди, Вили… — махнул рукой Хеймдалль, не дав Локи возможности ответить. — Нешто ты опять за старое? Не верю я во все эти пророчества и в предательство нашего брата тоже не верю! Ведь не во главе же войска явился сюда Локи.
— Лазутчики и шпионы со свитой не ходят! — хмуро отозвался Вили. — Пусть расскажет лучше, как в долине очутился!
— Прилетел, разумеется, — пожал плечами Локи. — Одолжил у владычицы Хель её транспорт.
«Шёпот», раздавшийся, когда бог хитрости закончил свой ответ, едва не оглушил всех присутствующих. Сильнее всех отличился один из эйхерий с гнилыми зубами и рыжей до желтизны бородой, чем был Локи особенно неприятен. Не стесняясь присутствия асов, воин вытянул вперёд палец с кривым обломанным ногтем и обвинительно ткнул им в спину Локи.
— Нагльфар¹⁹!.. Слышали? Правду вёльва говорила!
— Великий Ясень! — бог коварства в изнеможении закатил глаза. — Да есть ли хоть что-то на свете, о чем не успела порассказать эта малоумная?
Пренебрежение, с которым Локи отнёсся к высказанным ему обвинениям, только больше распалило воина, который вскочил с места и, не будучи остановлен своими командирами, встал напротив аса, грозно потрясая кулаками.
— Известное дело, что ты, прохвост, от всяких обвинений способен отвертеться! Да только ведунья не ошибается… И сказала она, что ты прибудешь на битву в драккаре, сделанном из ногтей мёртвых!
Локи во время этой обвинительной речи молчал и скептически осматривал руки говорившего, пытаясь разглядеть предлагаемый ему стройматериал, а после брезгливо поморщился, готовясь ответить со всей язвительностью, на какую только был способен. Но сделать это ему не удалось — раньше вмешался Вили, потеснив своего подчинённого и не давая ему продолжить.
— Довольно, Вульгир! — разведчик тяжело покачал головой и перевёл укоризненный взгляд на Локи, словно во всей этой сцене виноват был исключительно он. — Здесь все хотят тебе верить, брат, и никто не считает предателем. Но нам нужно знать, что с тобой происходило все это время!
— Это не секрет, я был в плену у Хель, — меланхолично отозвался Локи, которому теперь важно было не переиграть. — После того, как я сбежал из Асгарда, где вы, храбрые асы, девичьей хитростью пленили моего сына, моя дочь решила выказать подобающее мне, как отцу, гостеприимство. И отказаться от него мне удалось лишь три года спустя. Радость, что дочурка отвлеклась на сборы своей армии и позабыла про своего старика.
— Армии? — голос Вили перекрыл поднявшийся ропот, но звучал сдавленно и был приправлен изрядно долей неверия. Ещё бы, главный разведчик Асгарда — и ни сном ни духом не знает о войске, марширующем к его границам.
— А ты как думал, братишка? — Локи криво усмехнулся. — Если я смирился с узилищем моего сына, не значит это, что смирятся и остальные. Мне удалось украсть корабль Хель, сделанный для неё цвергами, и теперь сама она не сможет командовать своими мёртвыми, но её войска лишь на день отстают от меня и вскорости будут у ваших стен.
— Скорбные вести принёс ты, дядя. — Первым решился ответить на сказанное Хеймдалль, хмурясь и потирая ладонью затылок. — Если сказанное тобою — истина, то мне надобно подумать обо всем как следует и доложить Всеотцу. Ты же пока можешь отдохнуть с дороги и приготовиться к тому, что ожидает нас дальше. Что мы можем сделать для тебя?
Бог коварства пожал плечами. Не в его правилах было демонстрировать свой триумф, но кое-какие преимущества из теперешнего положения вытрясти все же стоило.
— Дайте мяса погорячее и не самый подгнивший тюфяк.
***
Проснулся Локи много часов спустя, не представляя, день теперь или ночь. Разбудил его неприятный тычок под ребра и чьи-то крики, доносящиеся с противоположной стороны шатра. С криками можно было разобраться и позже, а вот пренеприятное вмешательство в его сон следовало предупредить уже сейчас. Поэтому он резко оторвал голову от импровизированной подушки из пучка прелой соломы и хмуро уставился на трех воинов, что так невежливо прервал его сновидение.
— Чего надо?
— Ты кричал во сне, — ухмыльнулся гнилыми зубами мужчина, которого, помнится, звали Вульгир. — Словно девица!
Локи наморщил лоб и попытался вспомнить, что именно ему снилось. Снился огонь. То горели ветви Ясеня, опаляемые ураганом беспощадной стихии. Горели его корни и плавилась сама земля под сенью Мирового Древа. Но было в этом сне и что-то еще. То, что заставило Локи покинуть своего звездного отца и толкало вперед, не давая оглядываться — надежда. За ней-то он и гнался и именно её тщетно призывал на помощь в своём кошмаре.
— А вы уж и тут как тут! — хмыкнул ас, поднимаясь на ноги и небрежно набрасывая на плечи легкую накидку. — Вроде воюете не так долго, а везде девицы мерещатся! Распустил вас Вили…
Обойдя скрежещущего зубами от злости воина и его хмурых приятелей, Локи направился на звук чьего-то громкого голоса. Кажется, Вили и Хеймдалль о чем-то яростно спорили.
— Иди-иди, — ядовито донеслось ему вслед. — Может успеешь выведать что-нибудь для своих хозяев!
Никак не отреагировав на брошенное ему в спину оскорбление, ас прошёл в дальний конец шатра, где ему побывать ещё не доводилось, и решительно откинул полог. Здесь, судя по всему, располагалась опочивальня командиров. Весь пол был застелен шкурами животных, имелся свой небольшой очаг, а тюфяков насчитывалось не с десяток, а всего два, и валялись они не как прочие, вперемешку один на другом. Большую часть пространства в комнате занимала амуниция асов и впечатляющих размеров золотой хеймдаллев рог Гьяллархорн, своим звуком не раз обращавший вспять целые армии.
Его владелец обнаружился здесь же рядом, до кровавой юшки о чём-то споривший с таким же взбешенным Вили. Заметив появление гостя, оба умолкли и, переводя дух, молча уставились на новоприбывшего.
— Доставлены приказания Всеотца. — Хеймдалль заговорил первым, махнув рукой в сторону дотоле незамеченной Локи треноги в темном углу помещения, вокруг которой курились благовонные травы. На вершине треноги был установлен матово-белый камень с яйцо величиной, едва заметно мерцавший в такт биению сердца. — Ты был прав, друже. Получены вести от разведчиков — армия мёртвых движется на Асгард через долину Вигридр. Там же собираются и уцелевшие отряды великанов. Не иначе как сговорились с мертвяками и рассчитывают взять реванш.
— Какой давности новости? — поинтересовался Локи, пристально вглядываясь в лицо Хеймдалля.
— И часу не прошло. Один с Тором и большей частью отрядов уже выступили в долину. Нам же предстоит подойти позже. Тебя… — великан помедлил и неловко затих, но за него фразу решительно закончил Вили:
— Как возможного предателя, приказано доставить на суд Всеотца.
— Кто бы сомневался! — развёл руками арестованный. — Как добираться будем? До Вигридр три дня пути по сухой земле. Или подождем солнца? Без него-то нам твоей радуги, Хейм, не видать до весны, как собственной задницы!
— А путевой камень на что? — пожал плечами бог-хранитель. — Так что доберемся в целости, не сомневайся!
— Вот уж великая радость! — Локи обреченно махнул рукой и развернулся к выходу. — Ладно, пойду еще посплю, покамест меня не начали казнить и миловать. Когда выступаем?
— Через два часа, — отозвался насупленный Вили, которому такое пренебрежение гневом Всеотца казалось преступным само по себе. — Так что долго спать тебе не придётся.
Ничего не ответив, ас вышел прочь, лавируя между косящимися на него воинами, занятыми сборами дорожной поклажи и снаряжения. Дойдя до своей импровизированной лежанки, Локи устало повалился на обтянутую грубой тканью солому и прикрыл глаза, надеясь хоть так скоротать время до выступления отряда. Однако скучать ему не дал уже знакомый Вульгир, питавший к богу какую-то особую ненависть и воспользовавшийся случаем поведать ему о том лично.
— Неужто великий хитрец не замышляет сбежать от наказания? — детина, убедившись, что никто их не услышит, навис над лежаком.
— Холодновато для побегов, — лениво отозвался ас. — Не хотелось бы мне уподобляться дурной гусыне и морозить задницу в снегу.
— Что ж, жаль… — протянул Вульгир, — по такой спине топор так и просится пройтись!
Подобная недвусмысленная угроза на Локи не произвела никакого видимого впечатления.
— Вот смотрю я на тебя, Вульгир, и диву даюсь, — мурлыкнул ас, растягиваясь на спине и закладывая ладони себе за голову. — Велика ли доблесть воина, способного напасть со спины на безоружного? А то ведь даже и не напасть, а тщиться отравить ядом со своего языка. — Локи прервался, любуясь яростью на лице собеседника. — Зря, видать, Всеотец разрешает валькириям брагой отогреваться. А иначе я и уразуметь не могу, как ты в эйхериях-то оказался?
К концу провокационного монолога лицо Вульгира побагровело настолько, что неясно было, помрёт ли он второй раз или же немедленно потребует от обидчика поединка до смерти. Но каким-то чудом воин сдержался и приблизился своей образиной вплотную к лицу Локи, дыхнув на того вонью селёдки и кислого пива.
— Берегись, ас! Иначе не хотелось бы мне оказаться на твоём месте!
Локи, который словно только этого и ждал, напротив, широко ухмыльнулся и выпростал руку, поплотнее обхватив воина за шею и не давая отстраниться. Глаза бога торжествующе блеснули.
— А придётся!
***
Разбуженного спустя два часа аса вывели наружу, предварительно заковав в тяжёлые кандалы, соединенные между собой цепями. Готовые к походу воины выглядели нервно и то и дело затевали распри на пустом месте. Причиной тому было не только пленение одного из богов, грозившее расколом всему асгардскому воинству, но и таинственные знамения, уже давно не предвещавшие им всем ничего хорошего.
За ночь небо, бывшее до того свинцово-серым и затянутым тяжёлыми тучами от горизонта до горизонта, поменяло цвет, став багрово-красным, словно пропитавшись кровью мира. Тут и там раздавались шепотки солдат, силящихся разгадать причину подобных перемен. Поговаривали, что сам великан Сурт покинул чертоги Муспельхейма и несёт весь огонь бездны в помощь своим детям. Это ли не конец всего сущего? Радовало в этом лишь то, что проклятый снег закончился, а долгая зима, три года не желавшая покидать эти земли, притормозила тяжёлую поступь, впервые оступившись на своих мерзлых ходулях.
На площадке перед шатрами уже стояли недовольный брожениями среди своих людей Вили и Хеймдалль, опоясанный мечом и сменивший кожаный нагрудник на привычный ему походный доспех. Здесь же в самом центре утоптанного пятачка установили и треногу с путевым камнем, который должен был доставить весь отряд прямиком в лагерь к Всеотцу.
Хеймдалль, закончив волшбу, кивнул Вили, который вышел из толпы и вскинул вверх руку, призывая всех собравшихся к молчанию.
— Храбрые воины Асгарда! Наш Всеотец призывает нас на последнюю битву с отродьями Хель. Ступайте же вперёд и ничего не бойтесь! Ибо над нашей головой благословение Всеотца, а по правую руку ярость и сила его детей, Тора и Тюра!
Под одобрительные выкрики соратников Вили отступил, давая возможность Хеймдаллю сказать слово.
— Путь скоро откроется. Не медлите и проходите споро — Великий Ясень ослабел от долгой зимы, и ветви его могут переломиться в любой момент. Первым пойдёт отряд Вили, следом Локи, Вульгир и Брёмир. Я же пойду последним и закрою за нами проход.
Одобрив план, брат Одина занял свое место в строю, жестом указав сподручным на Локи, безучастно стоящего в стороне и, казалось, ничуть не заинтересованного происходящим. Два воина с короткими копьями наперевес незамедлительно заняли свои места позади плененного аса, готовые в любой момент схватить его в случае попытки побега.
Наконец Хеймдалль, руководствуясь какими-то одному ему ведомыми знаками, простер руки над путевым камнем и затянул длинную песнь на древнем языке. Повинуясь ей, за его спиной начало разгораться светящееся пятно арки, в серебристом проеме которой все различимей становились острые пики горной гряды, окружавшей долину Вигридр.
Дождавшись сигнала, Вили дал отмашку воинам, и весь отряд, подбадривая себя радостными кличами, ринулся вперёд. Следом, переставляя ноги будто во сне, шел Локи и два карауливших его охранника. Один из них, Вульгир, вышагивал чуть ли не в такт шагам аса и неотрывно смотрел ему в затылок, явно ожидая в любой момент от пленника какой угодно подлости.
В момент, когда Локи переступил порог арки, его стражи едва заметно выдохнули, до последнего опасаясь от отца лжи какой-нибудь подлянки. Но дело было сделано, и Брёмир с облегчением покосился на своего товарища, как вдруг почувствовал резкий удар в бок и ощутил, как сквозь рубашку и два слоя кожаной брони ему под ребро проникает стальное острие копья. Он бросил последний удивленный взгляд на нанесшего удар Вульгира и рухнул замертво, не дойдя до волшебного прохода всего двух шагов.
— Извини, дружище. Неприятно, должно быть, умирать во второй раз. Ну да раз такое дело, можно было и привыкнуть, — буркнул себе под нос оставшийся стоять стражник и, деловито отшвырнув на снег древко с окровавленным наконечником, развернулся к стоящему неподалёку Хеймдаллю.
Все силы Хранителя были направлены на удержание прохода, поэтому заподозрить неладное он сумел в тот миг, когда путевой камень, повинуясь жесту убийцы, слетел с постамента прямо в протянутую ладонь, и, оказавшись в ней, потух, разом теряя свое могущество. В то же мгновение с едва уловимым звоном дрогнула и растворилась в воздухе арка прохода, оставив по ту сторону остальных членов отряда.
— Что!.. — Разом очнувшийся Хеймдалль, выдернув меч, направил его на противника. — Как тебе удалось?..
— Ты про это? — Мятежник ехидно ухмыльнулся и помахал перед лицом аса украденным волшебным камнем. — Захотел и взял, подумаешь!
— Предатель! — рев бога-хранителя отозвался громом в низких багровых облаках. — Покажи свое истинное обличье!
— Да пожалуйста. — Вульгир небрежно провел ладонью перед лицом, будто срывая с него невидимую вуаль, а уже через мгновение его тело пошло рябью, подобной той, что бывает от раскаленного воздуха над очагом, явив миру свой подлинный вид. — А что касается предательства, то это уж и вовсе вчерашние новости, дорогой племянник.
В напряжённой тишине, прерываемой завыванием ветра, сказанные слова упали в пространство пудовыми гирями. Хеймдалль, раздувая ноздри и готовясь в любой момент ринуться в бой, рассматривал изменившееся лицо своего врага и никак не мог решить, что ему следует делать дальше. Ответный взгляд Локи был таким же, как и сотни раз до этого: насмешливым и дерзким. Но было в нем и что-то болезненное, словно стоять перед Хеймдаллем было для него самым тяжёлым испытанием в жизни.