— Милорд, я прошу вас о разговоре наедине!
— Ос-с-ставь. Мы вс-се слышали зов! — ядовито отозвалась одна из застывших по другую сторону гранитной глыбы фигур.
— В таком случае, — мужчина нервно сглотнул. — Я прошу вас его проигнорировать! Мы ничего не должны этому… существу. И найдём иной способ, если потребуется.
— Я с-с-склонен соглас-с-ситься, хоз-зяин, — вновь отозвался незримый и безымянный комментатор. — Хоть и с-сам в это не верю, но трус-с-сливые мыслишки нашего дипломата могут хоть раз пойти на польз-з-зу. Это не наш-ша война. И с-стоит ли ввяз-з-зываться в чуж-ж-жое, сражение, в котором нам к тому ж-же не победить?
— Я тебя услышал, кукловод. — шёпот лежащего на голом камне человека, который все же оказался вполне живым, хоть и напоминал основательно полежавший труп, оказался похож на шуршание обветшавшего от ветхости пергамента и если и был полон силы когда-то, то очень и очень давно. — Что скажет на все это игрок?
— Почему… Почему он вообще здесь, милорд? — встрял ещё сильнее распластавшийся в поклоне мужчина, названный дипломатом, вглядываясь в две другие фигуры, церемонно склонившие головы при звуках речи своего повелителя. — Ему нет веры! Он слишком… Человек! — в устах мужчины последнее слово прозвучало самым грязным из возможных оскорблений, породив сдавленное хихикание кукловода:
— Удивительно от тебя ус-с-слышать подобное! Не ты ли заботишься о собс-с-ственной оболочке столь сильно, что о каждой морщ-щине справляешь тризну будто женщина?
— Я спрашивал ответа не у вас, — вновь прошелестел лежащий, и от призрака недовольства в его голосе пламя от факелов взметнулось ярче, раскидав по стенам сумрачные тени.
— Я остаюсь при своём мнении, повелитель. — Наконец вступил в разговор игрок, хриплый голос которого говорил больше об усталости, чем о недовольства. — Не стоило тогда принимать помощь того, чью суть мы до сих пор до конца не понимаем и считаем человеком лишь за неимением более разумных объяснений. Но сделанного не вернёшь, и теперь нам остается лишь поучаствовать в этой истории до конца, каким бы он ни оказался.
— Вот с-с-сам бы и шёл туда, ищейка! — зло прошипел кукловод, ревностно глядя в сторону неподвижно лежащего повелителя. — Или боиш-шься?
— Я, как видишь, здесь, — пожал плечами тот. — И явился по первому требованию.
— Тогда решено! — завершил прения владыка. — Мы выступил через портал немедленно. Если это всего лишь паранойя игрока, то не следует злиться на того, кто всю свою жизнь привык видеть тени даже при свете самого яркого солнца, а если это расплата за содеянное… — голос его умолк, давая понять, что аудиенция окончена, и трём стоящим возле него мужчинам не осталось ничего, кроме как последовать выданным им указаниям, отложив в сторону собственные эмоции, поскольку каждый из них знал, чем может обернуться неповиновение, будь оно хоть трижды продиктовано желанием сделать как лучше.
***
Придя в себя после временной слепоты, Уриил первым делом огляделся по сторонам в поисках напарника. Тот нашелся лежащим неподалеку без малейших признаков жизни. Чертыхаясь и оскальзываясь на мраморном полу, ангел метнулся к нему и лихорадочно ощупал, с облегчением замечая, что демон дышит и помирать не собирается.
За этим занятием его и застал внимательный, подернутый дымкой взгляд Андраса. Он не отказал себе в удовольствии из-под полуприкрытых век как следует рассмотреть встревоженное лицо и растрепанную шевелюру пернатого и, решив не заставлять его ждать слишком долго, со стариковским кряхтением принял положение сидя.
— Что я пропустил?
Услышав голос демона, Уриил еле заметно вздрогнул и, окинув взглядом площадь зала, пожал плечами. За, прямо скажем, не слишком долгую отключку Андраса не происходило ничего выдающегося: Скугга, решив, по-видимому, не рисковать здоровьем, принял форму и эмоциональный диапазон одной из мраморных колонн; довольный же собой Альфред, с видом праздношатающего туриста насвистывал какую-то песенку, в которой ангел сумел расслышать что-то про хлебные крошки¹, и периодически ковырял бесценным артефактом неровности в мозаике на полу.
Заметив изучающий взгляд демона, он отвлёкся от своего занятия и приветливо махнул ему мечом, распрямляясь:
— С прибытием в мир живых. Совсем забыл сообщить об этом побочном эффекте: тебе однажды довелось участвовать в похожем ритуале, поэтому отходняк у тебя сильнее, чем у остальных.
Ноздри Андраса хищно раздулись от столь пренебрежительного отношения с его оружием. Секунда — и он с рычанием рванул вперед, на ходу отращивая когти. Пять острых, как кинжалы, потенциальных орудий убийства чиркнули по гладкому мрамору колонны и, высекая искры, ухватили пустоту на том месте, где мгновение до этого стоял Альфред.
— Андрас, сзади! — Уриил едва успел среагировать и предупредить напарника, когда их шеф, невесть как изогнувшись, оказался у демона за спиной. Взревевший от досады рогатый крутанулся на месте, занося в воздух руку для следующего удара, но уперся грудью в наставленное на него лезвие.
Оба противника застыли в безмолвном противоборстве, завершившемся неожиданно: Альфред с усмешкой отступил на шаг назад и, перехватив меч за лезвие, протянул его гардой² к Андрасу.
— Возвращаю владельцу.
Демон, с опаской ухватившись за рукоять, принял подношение, едва сдерживаясь, чтобы не зажмуриться от удовольствия, и чувствуя дрожь в пальцах от ощущения в ней знакомой тяжести металла.
— Дай мне хоть одну причину не распотрошить тебя как курицу! — рыкнул он, с подозрением косясь на шефа и никак не отреагировавшего на все произошедшее Скуггу, который даже не смотрел сейчас в их сторону.
— Ну-у… — Альфред одними бровями изобразил напряжённый мыслительный процесс, — ты, я заметил, не очень-то кровожаден для демона.
— Рискнешь проверить? — утробным рыком поинтересовался Андрас, не спеша убирать занесенные для удара когти.
— Почему нет? Но если проиграю, одного знакомого нам с тобой ангела порвёт в клочья его чувство незавершенности оттого, что он не узнал финала этой истории.
— А это финал? — Уриил не мог вынести, что кто-то говорит о нем в третьем лице в его же присутствии, и бесцеремонно вмешался. Альфред снисходительно покачал головой, вновь принявшись разглядывать магические глифы, которыми был расписан весь пол:
— Боги, что ты! Мы едва добрались до конца первого акта. А все же затейливая работа, не правда ли? Триста лет у них было на то, чтобы все это нарисовать.
— Когда ты узнал? — жгучее любопытство требовало от Уриила начать немедленно засыпать Альфреда вопросами.
— Что целая куча ваших архангелов уцелела и застряла в этом самом зале как кролики в садке? Подозревал давно, ещё когда впервые смог получить доступ к одним из самых скандальный заметок Метатрона. Он вообще был большим умницей — успел записать почти все происходившее в последние дни перед Схождением и заложил эту мину под задницы будущим реставраторам вашего режима. Ну, а окончательно уверился, когда под конец вашей с демонами войны Абаддон заполучил себе страховку в виде соломоновой печати. Видишь ли, у меня, как ты мог догадаться, всегда имелись свои источники в ангельском командовании, и они подняли изрядный шум, когда стало ясно, что Рафаил готов пойти на любые условия мирного соглашения, лишь бы оно было подписано. Много кто усматривал в этом полную апатию ангельского командующего и его неспособность в дальнейшем защищать своих подчинённых.
— Помню, — кивнул Уриил. — Тогда Рафаила чуть на тряпки не порвали, но вся верхушка встала за него горой, как будто он им отец родной.
— Именно. Меня подобное единодушие заинтересовало своим несоответствием обычной манере поведения ангелов. Вы все тогда, несомненно, были изрядно подавлены, да и основной причиной вашей капитуляции озвучивалась попытка защитить человечество от угрозы тотального истребления, но все равно те пернатые, кто был посвящён в реальное положение дел, как-то слишком спокойно отнеслись к тому, что Абаддон превратился во всесильного мессию на неограниченный срок.
— Ты заподозрил, что у них есть козыри в рукаве?
— Именно. Высказывались предположения, что этим козырем могла стать разработка ядерной бомбы, но мне это казалось мелочью. Да и не в стиле ангелов пробавляться человеческими изобретениями — вы на технический прогресс всегда смотрели свысока, хоть и пользовались его плодами наравне с прочими. Но вот идея с тайным ритуалом, способным разом опрокинуть все планы демонов, была интересна и хорошо подходила под имеющиеся факты. И пусть новый ритуал архангелов на тот час был очень далёк от готовности, сама возможность его существования неплохо уживалась с проводимой вами политикой. Конечно, по-прежнему оставалось неясно, каким образом Рафаилу удалось узнать о том, что творилось в Эдеме на протяжении всего этого времени, но здесь, я предполагаю, в очередной раз сыграли свою роль исследования Марууны. И вот её мне действительно жаль. За её счёт демоны получили себе в распоряжение живого бога, ангелы — гарантию наличия у себя установки судного дня, а она… Как была заложницей, так и осталась ей до самой смерти. Будем надеяться, что в следующей жизни ей повезёт больше.
— Я ни о чем подобном даже не слышал… — потерянно просипел Уриил.
— И неудивительно. Кому-кому, а тебе об этом сообщили бы в последнюю очередь, иначе бравый полководец Уриэль уже требовал бы от своих соратников немедленного выступления в крестовый поход и омовения ног в крови демонов.
— Хорошо, будет за что пресветлому Рафаилу форму черепа подправить. Но это успеется, сначала я тебя на ленты пущу. Или… — ангел злобно усмехнулся. — Андри попрошу, он вон как на тебя когти точит! Какого лешего понадобился весь этот маскарад с похищением его меча и целый кордебалет с Сироэлем? Что, тоже в демиурга поиграть захотелось?
— Ничуть, — ни капли не тронутый яростью Уриила, возразил Альфред. — Мне требовалось как-то притормозить Михаила и его братию, и я нашел наилучшую для этого кандидатуру.
— Так, допустим. Самому к Михаилу тебе соваться очко играло, а Сироэль — прекрасный расходник, бери да пользуйся. Но потом, когда ты с помощью своей шавки прикончил Марууну, зачем подставлять ее напарника и посылать нас следом?
— Нужно было притормозить того, кто притормозит Михаила.
— А ведь ты все ещё считаешь, что во всем прав… — потрясенно покачал головой ангел. — Не знаю, зачем тебе мы и когда наша полезность покажется тебе исчерпавшей себя, но ото всех своих марионеток ты избавился как от ненужного мусора!
— Скажешь тоже… — угрюмо пробасил из своего угла Скугга, впервые решившись вступить в диалог. — Никто от вас избавляться не собирается. Правда же, шеф?
Альфред своего телохранителя ответом не удостоил, вместо этого с лихвой вернув острый, как стилет, взгляд ангелу:
— Ты можешь думать обо мне все, что хочешь, но я по-прежнему считаю, что эта часть истории закончилась лучше, чем могла. Даже эти два придурка где-то там смогут провести вечность наедине со своими бреднями. Или ты все ещё думаешь, что мироздание кому-то из вас задолжало?
Если так, то давай я расскажу тебе еще одну историю в дополнение к той, что ты услышал от Сироэля. Как тебе кажется, какова вероятность, что такие спецы, какие входили в группу «чистильщиков», ровным счетом ничего не знали о его выходках? Правильным ответом будет — нулевая: планы нашего героя-любовника выяснили почти сразу. Они бы, может, и не возражали, ибо Сироэль в качестве падшего удовлетворял всем требованиям, вот только падшим не был и не стал из-за упертости Марууны. Поэтому вместо того, чтобы разбираться с этими двумя и их санта-барбарой, решено было спасти тебя, Ури. Абаддона уговорили легко, я думаю. Он за избавление от своего бремени мать бы родную продал, если бы ему не довелось этого сделать ещё раньше. Единственно, где просчитались ребята, так это с тем, что Бадди впадет в истерику и попрётся за зипунами аж ко мне.
— Ничерта не понял, — потряс головой ангел, косясь на такого же изумленного демона. — Зачем Абаддону было приходить к тебе? Что не так было с Марууной и ее напарником? И что это за бред про «где-то там». Они живы? А это тогда что? — Уриил указал на лежащее неподалеку тело ангела. — Обман зрения?
— Что непонятно? О готовящемся покушении на вас мне сообщил Абаддон. Полагаю, это было его личной инициативой, в которую он никого не посвятил. Откуда он узнал о том, что подготовка к нападению имела место, — вопрос на миллион, к которому мы непременно вернемся чуть позже. Как и к тому, зачем чистильщикам понадобились падшие. А с Марууной и ее пламенным воздыхателем все просто — оба они давно превратились в отработанный материал, и их устранение было лишь вопросом времени.
— А ты, значит, решил изобразить из себя санитара леса и ускорить процесс? — буркнул демон, которому очень хотелось обвинить начальника хоть в чем-то, от чего он не сможет отвертеться.
— Я всего лишь решил извлечь из этого пользу. Марууну пришлось убрать из-за шаткого положения Сироэля: заполучи он меч, пока она жива, смог бы избавиться от печати и натворить столь желанных им глупостей. А чистильщики — ребята не брезгливые, так что спустя сутки твой ангелок из нашей маленькой головной боли превратился бы в сбрендивший продукт их экспериментов. Так что либо он получал меч после смерти Марууны, либо не получал его вовсе, ставя под удар всю операцию. И да, ты, Уриил, спросил меня, где они теперь. Так вот, мой тебе ответ — не знаю. И не узнаю никогда, поскольку только указал им путь, а куда он приведет — мне неведомо. Может, это сентиментальность с моей стороны, но на свете есть неисчислимое множество миров, почему бы и не существовать такому, где эти двое смогут быть вместе?
Вдохновленную речь прервал низкий, на грани слышимости, звук, прокатившийся дрожью по древним плитам башни и исчезнувший бесследно в ее вышине. Откуда-то из-под незримого потолка посыпалась мелкая каменная крошка, а затем наступило затишье, не сулившее, как водится, ничего хорошего.
— Что ж, время вопросов вышло, — развел руками Альфред, кивая мгновенно напрягшемуся телохранителю и жестом призывая застывших Андраса и Уриила подойти ближе, заняв подобие круговой обороны. — Советую приготовиться к бою — к нам гости.
***
Едва напарники сумели занять места чуть позади своего шефа и его сопровождающего, плиты зала вздрогнули снова, и в нескольких метрах от пола напротив единственного выхода из зала возникла багровая точка света, стремительно разрастающаяся и вскоре полностью заполнившая собой пространство арки, отрезая все пути к отступлению. Из сформировавшегося портала первыми выступила целая делегация в составе четырех демонов, высокого седовласого мужчины в элегантном черном сюртуке и такого же цвета жилетке и пухлого низкорослого ангела с залысинами и обильным потоотделением, всем своим зашуганным видом и ужимками старательно демонстрирующего, что его здесь по возможности нет, а если все же и есть, то это практически наверняка не он.
Последними из уже закрывающегося портала вынырнули с несвойственной им грацией два молоха в истинной форме, присущей этим едва разумным и почти неуправляемым по причине собственной необузданной свирепости тварям куда больше, чем человеческая. В ней те обычно выглядели примерно так же уместно, как дрессированный медведь в балетной пачке. На усыпанных шипами мордах чудовищ было отчетливо видно личное клеймо герцога Бабаэля — верного соратника и, по некоторым самым смелым утверждениям, друга Абаддона и главы его личной охраны, а также единственного из демонов, которому подчинялись эти застывшие трехметровыми статуями существа и кого они считали достойным отдавать им приказы в силу его еще большей свирепости, граничащей, а порой и явно пересекающейся с безумием.
Сам Бабаэль, худой как жердь, по традиции практически голый и прикрытый лишь в изобилии разбросанными по телу татуировками да кожаной набедренной повязкой, со спутанными и перемазанными чем-то бурым волосами и острыми, словно вырезанными опасной бритвой и все еще кровоточащими чертами лица, стоял впереди и чуть правее своих верных стражей, как обычно олицетворяя собой наиболее полный образец всех человеческих кошмаров, как-либо связанных с демонами.