Мой взгляд задержался на краю полотенца, на тонкой линии темных волос, исчезающих под ним, на восхитительном V-образном изгибе его бедер. Рука непроизвольно потянулась к груди Ромеро, желая почувствовать его кожу кончиками пальцев. Я не контролировала свои импульсы, когда дело касалось его. Возможно, это должно было напугать меня, ведь девочки не должны быть такими.
Парень схватил меня за запястье прежде, чем я успела прикоснуться к нему — его хватка была почти болезненной. Мой взгляд, наполовину смущенный и наполовину удивленный, метнулся вверх, и то, что я увидела на лице Ромеро, заставило меня вздрогнуть.
Он наклонился вперед, подходя все ближе и ближе. Глаза закрылись, но поцелуй, которого я хотела, так и не произошёл, вместо этого услышала лишь скрип двери. Я посмотрела на Ромеро, но он только широко распахнул дверь ванной комнаты. Вот почему он придвинулся ближе, и не поцеловал. Меня охватило смущение. Как я могла подумать, что он интересуется мной?
— Тебе нужно уйти, — пробормотал он, выпрямляясь, но его пальцы по-прежнему обвивали мое запястье.
— Тогда отпусти меня.
Он мгновенно отпустил и сделал шаг назад. Я осталась на месте, мне хотелось прикоснуться к нему, хотелось, чтобы он прикоснулся ко мне в ответ. Парень выругался и двинулся на меня, одной рукой придерживая мой затылок, а другой — бедро. Я почти чувствовала вкус его губ: они были так близко. Его прикосновение заставило меня почувствовать себя более живой, чем когда-либо, но я хотела большего от этого чувства: хотела утонуть в нем.
— Уходи, — прохрипел он. — Уходи, пока я не нарушил клятву.
Это была наполовину просьба, наполовину приказ. Я хотела, чтобы он нарушил клятву, и больше ничего не хотела, но что-то в его взгляде заставило меня отступить на несколько шагов. Я была храброй, но не глупой. В последний раз окинув его взглядом, я быстро выбежала и пересекла спальню, остановившись только для того, чтобы проверить коридор перед уходом. Вокруг никого не было, поэтому я вышла и поспешила в свою комнату. Я почти дошла до двери, когда появилась Джианна, все еще одетая в пижаму и с чашкой горячего шоколада в руках. Она остановилась, подозрительно прищурившись.
— Зачем ты крадешься по коридору в ночной майке?
Почему она сегодня встала так рано?
— Ничего, — поспешно ответила я.
Я почувствовала, как жар приливает к щекам. Когда мое тело перестанет предавать меня в таких ситуациях?
— Ничего, — повторила Джианна, скрестив руки на груди и небрежно отхлебнув из чашки. — Правильно. Разве комната Ромеро не в той стороне?
— Возможно. Это не значит, что он когда-нибудь меня пригласит, — я пожала плечами.
— Это не значит, что тебя там не было.
— Ты закончила допрос? Не понимаю, почему ты вдруг заговорила как отец. Ты же не всегда играешь по правилам.
— Полегче, тигрица. Мне просто любопытно. Можешь навещать Ромеро и всех, так часто, как захочешь, но ты же знаешь, как обстоят дела. Если слуги поймают тебя, слухи распространятся как пожар. Ты должна быть умной в этом и бегать по дому, как курица без головы не поможет. Если бы Ария застала тебя в таком состоянии и виде, тебе пришлось бы многое объяснять.
— Я не сделала ничего плохого, — упрямо сказала я.
— Знаю, но это не значит, что они не накажут тебя за это. Просто будь осторожна, — она протянула мне чашку горячего шоколада. — Думаю, тебе это нужнее. — Джианна горько улыбнулась.
Я думала, что была осторожна, но мои сестры, казалось, видели меня насквозь. Могу только надеяться, что они сохранят тайну от своих мужей. У нас с Ромеро будут большие неприятности, если люди начнут верить, что между нами что-то происходит, даже если это не так. Никому не было дела до правды. Я хотела, чтобы было о чем поговорить, хотела, чтобы Ромеро поцеловал меня так, как я хотела его, хотела, чтобы он не останавливался на поцелуях.
Ромеро
Я чуть было не побежал за Лилианой, чтобы затащить ее в свою комнату и сделать с ней все, что в моих силах. Черт! Она хотела меня. Это было написано на ее лице так ясно, как божий день. В момент, когда я обернулся и увидел ее с огромными голубыми глазами, я подумал, что мне показалось. В конце концов, я думал о ней во время душа. Я слишком часто думал о ней. Если бы Лука знал, как трудно мне сейчас сосредоточиться, он бы поручил кому-нибудь другому защищать Арию, и он бы определенно отправил меня обратно в Нью-Йорк, подальше от Лили. Если бы я был хорошим солдатом, я бы попросил его сделать это, но я не хотел никуда идти. Я хотел остаться рядом с Лили.
Я провел рукой по мокрым волосам и посмотрел на дверь ванной. Почему я прогнал ее? Она хотела поцелуя. Она хотела большего. Почему тогда я должен слушать свою гребаную совесть? Но даже не мораль удерживала меня от поцелуя с Лили. Все это противоречило моей клятве, моему долгу, но и даже не это было главной причиной.
Хотя Лили и не принадлежала мне, чтобы защищать ее, я все еще хотел защитить ее, даже от самой себя. Она не могла представить себе последствий такого флирта. В нашем мире все достоинства девушки основывались на ее репутации, ее чистоте, что особенно справедливо для девушек, которые предназначались высокопоставленным мужчинам. Но даже среди солдат лишь очень немногим разрешалось встречаться с теми, кого они выбирали. Мы все еще следовали тем же правилам, что и более века назад, и я сомневался, что это изменится в ближайшее время. Если я позволю тому, что происходит между нами, развернуться, если я возьму ее так, как хочу, то она будет обесценена в глазах нашего общества.
Конечно, было много вещей, которые мы могли сделать, чтобы не разрушить ее невинность. Так много всего, черт возьми.
Но это было очень опасно. Если бы я действительно начал думать о том, как можно заполучить Лили, не лишая ее девственности, то вероятность того, что я правда действовал в соответствии с этими идеями, была высока. Но не думаю, что я достаточно силен, чтобы остановиться в определенный момент. По крайней мере, если Лили меня об этом не попросит.
За завтраком я вел себя так, словно ничего не произошло. Ария и так была слишком внимательна, а Джианна, казалось, знала больше, чем следовало.
Лили встретилась со мной взглядом, когда ее сестры отвернулись, и этот взгляд заставил мой член дернуться. Сегодня я дал ей шанс. Теперь она знала, что я хочу ее.
Я провел свою жизнь ради других, всегда ставя свои собственные потребности на второе место. Неужели будет так плохо, если я хоть раз возьму то, что хочу? Никогда в жизни я не хотел ничего больше, чем девушку напротив меня.
Почему я должен отказывать себе в этом?
Глава 8
Лилиана
Я уставилась в потолок. Вернее, туда, где, как я знала, он находился. Темнота была непроницаемой, и сложно было разглядеть даже собственную руку. Иногда казалось, что темнота — это все, что есть в моей жизни, что это длинный туннель без конца. Особенно по ночам меня преследовали мамины слова, ведь я пообещала ей, что буду счастлива. Не знаю, как это сделать. Глубокое одиночество охватило меня с тех пор, как она умерла. Мы никогда не были так близки, как некоторые дочери со своими матерями, но она всегда была рядом, а теперь мне казалось, что я совсем одна. Конечно, был Фаби, но он молод и скоро будет вовлечен в мафиозный бизнес, и отец… Прямо сейчас, находясь здесь, в Хэмптоне, я была счастлива, но временно.
Сестры всегда были рядом, но у них — своя жизнь, мужья, и однажды у них будут дети. Они по-прежнему любили бы меня и заботились, но хотелось быть счастливой отдельно от них. Я хотела того же, что и они, и знала, что единственным человеком, с которым ожидала подобного счастья, был Ромеро.
Этим летом он смотрел на меня по-другому. Долгие годы выражение его лица ясно давало понять, что для него я всего лишь девушка, которую нужно защищать. Но в последнее время что-то изменилось. Конечно, я не эксперт, но кажется, в его взгляде был намек на то, что мне часто приходилось видеть на лице Луки, когда тот смотрел на Арию.
По крайней мере, я в этом была уверена. Я сбросила с себя одеяло и села, но не стала включать свет, боясь привлечь внимание, а вместо этого на ощупь направилась к двери, затем медленно опустила ручку и выскользнула в коридор. Было тихо и темно, но, по крайней мере, здесь я могла разобрать виды. Не то чтобы мне нужно было что-то увидеть, чтобы найти комнату Ромеро: я точно знала, где она находится. Я уже потеряла счет времени с того момента, как впервые представила, что попаду туда. Но до сих пор разум останавливал меня. Сегодня я устала слушать доводы рассудка и действовать осторожно. Не хочу оставаться одна, не хочу всю ночь смотреть в темноту и быть одинокой и печальной. Я кралась по коридору, стараясь не издавать ни звука, едва осмеливаясь дышать. Дойдя до двери в комнату Ромеро, долго стояла там — внутри было тихо. Конечно, уже далеко за полночь, а он всегда вставал рано для пробежки.
Мои пальцы дрожали от волнения, когда я взялась за ручку двери и толкнула ее вниз, от чего дверь беззвучно отворилась. Прокравшись внутрь, снова закрыла ее, потом долго не двигалась, а только смотрела на кровать и контуры тела Ромеро. Шторы не были задернуты, поэтому луна давала немного света в комнату. Он лежал ко мне спиной, и одеяло доходило ему только до пояса. Я обвела взглядом его мускулистые плечи и руки, подошла ближе, нерешительно делая шаг за шагом… Это было так неправильно. Ромеро и раньше ловил меня в своей комнате и хуже того, он поймал меня, когда я шпионила за ним в душе, а это было более интимно. Он лежал в постели, и, если все пойдет по-моему, то скоро присоединюсь к нему. Что, если он пошлет меня? Или того еще хуже, разозлится и расскажет Луке? Что, если они отправят меня обратно в Чикаго, в тот темный и безнадежный дом с отцом, который совсем не скучал по моей матери?
Я замерла в паре шагов от кровати. Мое дыхание участилось, будто я напряглась, а руки вспотели. Может, схожу с ума? Пыталась убедить себя, что делаю это, потому что мама хотела моего счастья, но, возможно, просто использовала эти слова как оправдание своего безумия. Мне хотелось Ромеро задолго до того, как она что-то сказала, и я даже пыталась поцеловать его задолго до ее смерти.
Покачала головой, злясь на себя за то, что все переосмыслила. Было время, когда я делала все, что хотела именно в тот момент, пока этого хотелось. Сделала еще один шаг к кровати, но, должно быть, издала какой-то звук, не заметив его, потому что дыхание Ромеро изменилось, а тело напряглось. О нет. Теперь пути назад не было.
Он перекатился на спину одним плавным движением, затем его глаза остановились на мне. Парень расслабился, но тут же снова напрягся.
— Лилиана?
Я не ответила. Язык, казалось, прилип к небу. О чем я только думала?
Ромеро спустил ноги с кровати и присел на краешек, молча наблюдая за мной. Видел ли он мое лицо? Наверное, выгляжу как мышь, пойманная кошкой, но я совсем не боялась. Ни капельки. Если уж на то пошло, то я была смущена и странно взволнована. Тогда я была извращенной и больной мышью, это уж точно. Он встал, и, конечно же, мои глаза быстро осмотрели его тело: на нем были только трусы. Парень выглядел слишком хорошо, чтобы быть кем-то реальным — будто он вышел из моих снов. Было неловко вспоминать, как часто я мечтала о Ромеро и обо всем, что хотела с ним сделать.
— Лили, что ты здесь делаешь? Все в порядке?
В его голосе звучало беспокойство, но было и что-то еще. Что-то, что я услышала, когда он поймал меня шпионящей за ним в душе. Это было что-то темное и почти нетерпеливое.
В животе у меня запорхали бабочки, и я шагнула в его сторону. Мне хотелось броситься в его объятия, хотелось поцеловать его… и еще много чего.
— Можно я с тобой посплю? — слова вырвались сами собой, и как только они вырвались, я не поверила своим ушам. Тем более, что их легко можно было принять не за то.
Ромеро замер. Между нами повисло молчание. Уверенна, он раздавит меня в любую секунду. Сделала еще шаг в его сторону, и теперь я почти на расстоянии вытянутой руки.
Дыхание Ромеро было невероятно громким. Я видела, как вздымается его грудь. Он рассердился?
— Это не то, над чем стоит шутить, — тихо сказал он. — Это не смешно.
Он был зол. Возможно, мне следовало понять намек и повернуться, чтобы уйти из его комнаты, но, как и Джианна, я никогда не была очень умна в подобных ситуациях.
— Я не шучу, и я вовсе не это имела в виду, — прошептала я. — Я хочу поспать в твоей постели. Просто поспать.
Пока. В конце концов, я хотела большего.
— Лилиана, — пробормотал Ромеро. — Ты с ума сошла? Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?
Ярость вспыхнула теперь уже во мне. Все всегда думали, что я слишком молода, слишком наивна, слишком женственна, чтобы принимать решения.
— Я точно знаю, что говорю.
— Сомневаюсь.
Я преодолела расстояние между нами, пока наши груди почти не прижались друг к другу, но Ромеро не отступил, но взял себя в руки.
— Каждую ночь я чувствую, как тьма поглощает меня целиком, как моя жизнь выходит из-под контроля, будто в ней нет ничего хорошего. Но когда я думаю о тебе, эти чувства исчезают. Я чувствую себя в безопасности рядом с тобой.
— Не стоит. Я не хороший человек, ни в какие стандарты не вписываюсь.
— Мне плевать на добро. Я выросла в этом мире и знаю, как обстоят дела. Меня это устраивает.
— Ты и половины не понимаешь. И если ты действительно знаешь, как обстоят дела, тогда ты должна осознавать, что может случиться, если кто-то найдет тебя в моей комнате ночью.
— Я устала слышать то, чего нельзя делать. Разве я не могу решить сама? Это моя жизнь, так почему я не могу принимать решения?
— Конечно, это твоя жизнь, но отец возлагает на тебя определенные надежды. И не только это. Лука дал ему и Данте Кавалларо слово, что будет хорошо заботиться и защищать тебя. Что включает в себя и твою репутацию. Если кто-то скажет им, что ты сейчас в моей комнате, это может означать войну между Чикаго и Нью-Йорком. Это не игра. Это слишком серьезно для тебя, чтобы шутить.
— Я не шучу. Мне одиноко, Ромеро — прошептала я. — Ты мне нравишься. Очень нравишься. — это еще мягко сказано. — Я только хочу быть рядом с тобой. Ты поцеловал меня, и я знаю, как ты смотришь на меня. Знаю, что ты интересуешься мной.
Он ничего не сказал.
Сомнение просочилось в мой мозг. Неужели мне показалось, что он на меня так смотрит?
— Если я тебе не нравлюсь, скажи мне. Все в порядке.
Вовсе нет. Я была бы раздавлена, но, возможно, это было бы к лучшему. Как-нибудь смогу жить дальше.
— Черт, — пробормотал он, отворачиваясь и оставляя меня смотреть ему в спину. — Если бы я был хорошим парнем, то сказал бы тебе именно это. Я бы соврал ради твоего же блага. Но я не хороший, Лили.
Меня затопило облегчение. Он не сказал, что я ему не нравлюсь. Я правильно поняла знаки. Боже, я чуть не закричала от радости. Я положила ладони на его обнаженные лопатки и почувствовала, что его кожа была мягкой, за исключением нескольких небольших шрамов на спине, которые делали его еще более желанным для меня. Они согнулись под моим прикосновением, но парень не отступил.
— Значит, ты интересуешься мной? И я тебе нравлюсь?
— Это безумие, — Ромеро хрипло рассмеялся.
— Просто скажи мне. Ты считаешь меня привлекательной?
Он обернулся. Я не успела убрать руки, и теперь они лежали у него на груди. Это было еще лучше. Мне пришлось остановить себя, чтобы не пробежаться руками вверх и вниз по его телу. Даже в полутьме я видела огонь в его глазах. Ромеро оглядел меня с головы до ног: на мне были только пижамные шорты и майка, но я даже не смутилась. Я хотела, чтобы он увидел меня такой, хотела получить от него реакцию.
— Лили, ты потрясающая. Конечно, я считаю тебя привлекательной. Посмотри на себя, ты чертовски красива.
Мои губы приоткрылись. Это было больше того, на что я смела надеяться. Придвинулась еще ближе и посмотрела на него.