Обвыкшись в полумраке, Тойво рассмотрел говорившего.
Тот восседал за поставленным на траву столом, на явно маловатом для его роста табурете, если судить по высоко задранным коленям. Тем не менее, внешний вид чародей имел внушительный.
Перед ним был мужчина, входящий в тот возраст, что у тогитов называют возрастом состоятельности. В некогда смоляных волосах блестит седина, но спина ещё пряма и в руках хватает силы. На Тойво воззрились маслянисто поблескивающие глаза. Густая чёрная с серебром борода острым клином сходится на груди, а вот на макушке каждый волос уже был на пересчёт. Лицо худое, высохшее. Тощий нос с отходящими от него к уголкам рта складками. Но главное, что озадачило Тойво, это кожа чародея. Какого-то бурого цвета. То ли так загоревшая на солнце, то ли обожжённая. То ли попросту грязная.
- Ну, и как твоё имечко? - вновь вопросил чернобородый, из чьего голоса исчезли последние намёки на могущественность. Зубы у него были кривые, расшатанные, и некоторых уже не хватало.
- Я? - Тойво повернул в ладонях блин свой шляпы.
- Это ты ко мне пришёл, добрый человечек, а не я к тебе. Или как?
Чародей дёрнул ладонь, торчащей из широкого рукава его балахона, и застучал пальцами по столешнице. Ногти у него были длинные и твёрдые как когти, к тому же выкрашены в чёрный цвет. Рядом на столе помещался мутный стеклянный шар на каменной подставке и песочные часы, где из верхнего конического отсека в нижний бежала струйка. Ещё стояло чучело ворона с блестящим глазом, что, казалось, взирал прямо на Тойво. У стены шатра была установлена жаровня, над которой вился дымок. К ней притиснулся ещё одни столик, заваленный пыльными книгами в тяжёлых окладах. Поверх книг лежала невымытая после еды миска с ложкой.
Тойво разглядел всё это краем глаза. Основное его внимание занимала перестукивающая пляска чёрных ногтей по столешнице. Он засмотрелся на них, забыв, зачем явился сюда.
Здесь следует добавить ещё пару слов об одеянии чародея. Облачён тот был в свободный тёмно-синий, в цвет шатра, балахон, так же с нашитыми на него звёздами и полумесяцами. Что должна была внушать подобная одежда - почтение? Возможно, трепет. Но Тойво подумал о несуразности. И о том, что зря он пришёл сюда. Надо было ехать домой и... И "что"? То-то и оно.
Из задумчивости его вывел протяжный вздох.
- Время - деньги, - произнёс чародей. - А утёкшее бесполезно время - это утёкшие бесполезно деньги.
- Деньги у меня есть, - отозвался Тойво, коснувшись подвешенного к поясу кошелька. Мысли его метались от одного к другому.
Чародей окинул его чуть более внимательным взглядом. Бледные губы сложились в ухмылку.
- И что же желает сей господин от служителя Тайного Знания? - в его голос вернулась наигранная глубина. - Прорицания в делах любовных? Совета в делах денежных? Нет?.. Как насчёт пощекотать нервы проявлениями "тёмных искусств"? Тоже нет?.. А может, добрый господин, чем-то сильно озадачен, даже встревожен, чем-то, что не способен разрешить самостоятельно, и желает просить помощи у Высших Сил?
Должно быть, Тойво невольно вздрогнул.
- Ах, вот оно что. Мы не ищем увеселения и не ищем прорицания. Мы ищем помощи. Уповаем на неё. Ибо душу нашу грызёт отчаяние.
Теперь Тойво смотрел на чародея во все глаза, забыв про смятую шляпу, забыв про свою неуверенность и даже досаду от прихода в этот шатёр.
Потрескивает пламя свечи, колышется по углам сумрак. День словно бы обратился в глубокую ночь, шумные голоса снаружи отдалились, так что Тойво вовсе перестал их различать. Чародей продолжал взирать на тогита, и тот под его взглядом ещё более уменьшался в размерах, съёживался.
- Что же так заботит доброго господина, раз он решился на подобный шаг? Застарелая вражда? Родовое проклятье? Что-то иное?
Тойво молча. Капли холодного пота стекали по его взмокшему затылку.
- Деньги у меня есть, - зачем-то повторил он.
Чародей извлёк из-под стола вторую ладонь, что до этого скрывалась там. Демонстративно поднял её перед собой. На указательном пальце красовался крупный перстень. Чернобородый повернул руку так, чтобы Тойво смог его рассмотреть. На перстне был выгравирован свитый в кольцо дракон. Вместо глаз у него помещались крохотные красные камушки, что отражали свет свечи двумя колючими звёздочками. Чародей поцеловал перстень.
- Знаешь что это? - спросил он.
Тойво не знал.
- Это знак ордена Красного Змея, что в глубокой древности основал в землях дальнего юга сам легендарный дракон - Каракас Вечный. Основал и растворился в нём, даровав магическую силу своим последователям. Наш орден призван следить за магическим балансом сущего. Или, если по-простому, за тем, чтобы мирные жители жили мирно и не страдали от нападок Трансцендентного Зла. Проявляйся то Зло в чистом виде или некоем скрытом.
Тойво не мог отвести взгляда. Змей подмигивал ему. Чародей положил ладонь на столешницу, чтобы тогит и дальше лицезрел перстень. Вновь повисло молчание, нарушаемое потрескиванием свечи и возобновившимся перестуком длинных худых пальцев второй руки.
- Итак, - произнёс чернобородый. - Может быть, ты всё-таки расскажешь, зачем явился ко мне и морочишь мне голову уже полчаса?
Он кивнул на часы, в которых весь песок давно успел перетечь в нижний отсек.
Тут Тойво решился и начал говорить.
Рассказывал он сбивчиво, перескакивая с пропавшего масла на любимые тапочки, с разгромленного дома на нору, а вернее, полное её отсутствие в кладовой, задыхаясь поведал о том, как вынужден был жить в сарае и как на него смотрели соседи, и что - так больше не может продолжаться! Чародей кривился, но слушал, не перебивая, а под конец на его вытянутом лице и вовсе изобразилось странное выражение. Тойво, если бы не был всецело увлечён рассказом, назвал бы его - заинтересованным.
Тойво закончил. Он утёр лоб, он доверился. Теперь слово было за чародеем. А тот сидел на своём табурете, смотря куда-то в угол шатра, поверх головы тогита. И пальцы его продолжали свой дробный танец по столешнице.
Позади Тойво раздались шорохи и смех. От неожиданности он вздрогнул, будто его застали за каким-то непристойным занятием. Но это лишь очередные посетители зашли в обитель "тёмного чародея".
- Занято! - рявкнул во весь голос названный чародей.
Румянощёкая кумушка, ведомая под пухлую ручку не менее румянощёким ухажёрам, застыла на месте, будто наткнувшись на каменную стену.
- Занято, говорю! - вновь прорычал чернобородый. - Позже!
Посетители исчезли. Тойво видел, как ожидание нового развлечения стекает с их лиц как вода.
- Что же это вы такой дёрганный? - спросил его чернобородый, смягчив голос. - Вижу, вам изрядно досталось в последнее время. Пришлось натерпеться всякого... Но, как я уже говорил, - вам повезло! Несказанно повезло, что мы заехали в ваше захолустье. Иначе беды было бы не миновать. Ещё большей беды. Уж вы мне поверьте. Я, кажется, имею представление о той... неприятности, с которой вы столкнулись.
- Вы... вы поможете мне? - пролепетал Тойво неизбежное.
- Помогу, - кивнул чернобородый. - По крайней мере, попытаюсь. Только дело это будет не простое.
- Деньги у меня есть, - в какой уже раз повторил тогит.
- Деньги, деньги, денежки... не о них сейчас речь. А о том, что мне потребуется помощник.
- Помощник?
- Помощник, что не струсит. Такой, как вы, я надеюсь, - тёмные глазищи взирали на тогита, давя неподъёмными булыжниками.
Тойво ничего не ответил. Его и не спрашивали.
- Так... И когда же мы займёмся нашим дельцем? С ним лучше не тянуть. Кроме того, время моего пребывания здесь у вас весьма ограниченно.
- Чем скорее, тем лучше, - сказал Тойво. И это было чистой правдой.
- Значит, прямо сегодня и займёмся. Решено!
- Я могу подождать, когда представление закончится, и отвезу вас. У меня повозка, - теперь, когда обо всё было договорено, Тойво почувствовал облегчение. Его словно бы немного отпустило.
- Без сомнения. - Чернобородый вновь задумался о своём. - Значит, до вечера. А покуда мне потребуется кое-что освежить в памяти. - Он кивнул на стопку книг. - Нам предстоит схватка с Потусторонним, мой маленький шерстопалый друг. И мы победим в ней.
Чародей поставил локти на стол. Широкие рукава балахона съехали, его руки торчали из них, напоминая голые белые ветки. Скрестив ладони и положив на них подбородок, он принялся почёсывать ногтями бороду. О переминающемся перед ним тогите чародей словно бы разом забыл.
- Простите, как вы сказали вас величать? - пискнул Тойво. Молча взять и уйти, ему представлялось неприличным.
Чернобородый встрепенулся.
- Моё имя - Гугенсон Морготсон. Но для друзей можно просто - Гуго.
Кривозубая ухмылка заставила Тойво внутренне поёжится. Пятясь назад, словно боясь повернуться спиной к её обладателю, тогит выбрался из шатра. Полог колыхнулся, пропуская его, как если бы он вынырнул из тёмного омута. Снаружи всё также был солнечный день, всё также шумел расхаживающий меж лотками народ, бегали радостные дети и ветер нёс запахи еды и овечьего помёта. Щурясь от яркого света, Тойво нахлобучил на макушку шляпу, он побрёл к своей повозке.
Он перегнал повозку поближе к кибиткам балагана. Распряг пони, дав им возможность ещё попастись на воле. Сам уселся на облучке, ожидая.
Ярмарка между тем постепенно сворачивалась. Но это только на сегодня. Торг и гуляния должны были продлиться три дня. Пока же покупатели, продавцы и просто глазеющие уже порядком притомились и удовлетворённые разбредались по домам. Чтобы завтра с новыми силами погрузиться в ярмарочный круговорот.
Разные мысли роились в голове Тойво. Несколько раз он порывался спрыгнуть и начать запрягать пони, чтобы скорее гнать прочь от похожего на синюю поганку шатра... Но там, куда бы он сбежал, его не встретило бы ничего хорошего. И потому он продолжал сидеть и уныло ждать.
Солнце клонилось к закату. Вновь загружались телеги, лоточники отбыли, кумушки и еже с ними все разошлись. Уставшие дети перебрались играть в другие места. На примятой траве остались лежать поломанные бочонки, клочья соломы, оброненные ленты, иные забытые вещицы. Совсем недавно здесь плескалось бурное море веселья, а ныне лишь сбились в круг кибитки приезжего балагана, что собирался ночевать там, где и развернулся.
Братцы-шуты поснимали красные носы и обтягивающие наряды. Теперь они не кривлялись и не перебрасывались булавами, а готовили общий ужин. В закопчённом до черноты котле, подвешенном над костром, вскипала наваристая похлёбка, от которой исходили манящие запахи. В животе у Тойво немедленно заурчало. Среди кибиток ходили ещё люди. Силач и девушка-акробатка кормили зверинец - еду принесли местные, расплатившись ей за представление, вместо денег. Тойво отрешённо наблюдал, как в клетку с лисицами забрасывали живых кур, как оттуда доносилось тявканье и шум борьбы, а меж прутьев летели перья. Из отдельно стоящей добротной кибитки выбрался поразмять ноги и подышать свежим воздухом толстопузый человек в шароварах песочного цвета и кожаной жилетке. Его круглая лысая голова походила на варёное яйцо. Посмотрев на кашеваров и потянув носом запах их варева, тот скривился, что-то крикнул акробатке и вернулся в свои апартаменты. Девушка поспешила туда же, неся тугой кошель с дневной выручкой. Если бы Тойво спросили, он бы предположил, что это распорядитель балагана, и навряд ли бы ошибся.
Когда полог звёздчатого шатра откинулся, и наружу выбралась тощая фигура, напоминающая издали в своём балахоне огородное пугало, Тойво подобрался. Гуго нёс за плечом мешок. Махнув кашеварам у костра, он опасливо покосился на кибитку распорядителя и, никого возле неё не заметив, ускорил шаг.