... Всё это случилось тря дня назад. Затем он возвращался в старую кочегарку, каждый раз опасливо оглядываясь по сторонам, ещё дважды. Сегодня был четвёртый раз и впервые он шёл сюда с более-менее спокойными чувствами. Если подобное определение вообще применимо в данном случае.
В общем, история была... такой, какой была. Проще пересказать всё, как ему самому рассказали, и не пытаться что-то осмыслить со здравой точки зрения. Лично он в услышанное поверил. А как не поверить собственным глазам? Но, если подумать... Нет - просто рассказать и всё.
Его звали, как он сам представился, Мариус. Он был гномом и, по его заверениям, не последним по родовитости. И был он из другого мира. Смежного мира. В наши же края его занесло, а вернее, вынудило "занестись" роковое стечение обстоятельств, вкупе с невероятной долей везения.
И здесь следует поведать о некоторых ещё более ранних событиях.
Они - гномы - слыли там у себя чем-то вроде учёных и путешественников. Всегдашним их призванием был поиск новых месторождений золото и серебра, драгоценных камней и просто чисты водных источников. А также поиск знаний. Ибо цена истинного Знания несоизмерима с ценой даже самых редких самоцветов.
Вообще, поземный род включал в себя три ветви, ныне далеко разошедшихся друг от друга. Это: карлы - мелкие прихвастни, служащие всякому, кто был хоть сколь-нибудь сильнее и умнее их, опустившиеся и забывшие свою честь. Дварфы - здоровяки, которым топор и кирка заменяют разум, охочие до безумных побоищ и мнящие себя "верховными" хозяевами гор. Ну и, собственно, гномов - народа работящего, чтущего заветы предков и жаждущего докопаться до самых глубинных тайн мироздания, во всех смыслах данного образного выражения.
Вот только путь изыскания зачастую бывает крайне опасен.
Когда с ним приключилось несчастье, Мариус был в очередном своём походе за знаниями, как он их называл. Странствовать он предпочитал в одиночестве. Гном обследовал систему небольших пещер в неком отдалённом и мало кому интересном взгорье, где, как утверждали жители близлежащей деревеньки, прежде обитал старик-отшельник, бывший то ли сумасшедшим, то ли великим мудрецом и волшебником. Точно никто так и не понял. Затем у него случился разлад с более могучими волшебниками, и вскоре от него и след простыл. Но среди местных о нём остались загадочные истории, к тому же после его ухода смельчаки нашли в пещере странные вещи, назначение которых познать были не в силах. Например, вот такие.
Гном порылся в своём объёмном походном мешке, который также обнаружился в кочегарке, равно как и настоящий меч, замеченный Виктором до того. Правда, он ему показался более похожим на длинный кинжал. Воскликнув "Ага!", Мариус извлёк и протянул своему новому знакомцу старый вантуз и пустой дозатор жидкого мыла "Dave".
- Чтобы выкупить их у деревенских, мне пришлось отстегнуть немалые деньги, - признался гном. - Там были и другие штуки, но их мне продавать не согласились. Сдаётся мне, что это из вашего мира. И я страсть как хочу узнать, для чего они могут служить.
Виктор объяснил для чего.
- М-да... - протянул гном, почёсывая лохматую голову. - Глотнёшь?
Он предложил давешнюю баклагу с её ядрёным содержимым. Виктор чуть подумал, но отказался. Мариус приложился к горлышку сам.
Всё рассказанное до этого было лишь предисловием к его печальной истории.
Гном два дня обшаривал основную пещеру, где жил старик, просеяв между пальцами всю пыль по её углам и пепел в очаге, заглянув под каждый камень и в каждую щель, в надежде обнаружить что-то, пропущенное деревенскими. Тщетно. К большой пещере примыкало несколько меньших, но чтобы проникнуть в них, следовало лезть ползком через узкие проходы. Ждать же его там могли лишь полчища летучих мышей и копившиеся столетиями груды их окаменевших испражнений. Тем не менее, он собирался осмотреть и их.
А потом случилось это.
На расположенную вблизи нагорья деревню напали орки. Кровожадные твари пришли с севере оравой в две сотни. Направлялись они, очевидно, с налётом на ближайший город, а сюда заскочили мимоходом. Что не несло здешним жителям никакого утешения.
Выйдя вечером из пещеры подышать вольным воздухом и посмотреть, как солнце закатывается за окоём мира, вместо алеющего горизонта Мариус увидел дымные столбы и услышал женские визги.
Гномы они конечно не дварфы, но оружием владеть обучены вполне. К тому же у него, как у опытного путешественника, была при себе в запасе и пара магических "шуточек".
- Искрой Дара судьба меня не наделила, - сказал гном не без сожаления, - но при должной оплате магическая братия готова предоставить любому даже самую изощрённую продукцию своего ремесла.
Не долго думая, Мариус ввязался в бой. Кого-то по первой лихости своего внезапного появления посреди деревенской улицы он даже порубил. От оглушительного взрыва и яркой вспышки брошенного им "громобоя", орки кинулись в ужасе врассыпную. Но та том геройство и закончилось. Скоро уроды увидели, кто им противостоит. А у них с подгорным племенем имелись давние счёты и непримиримая вражда. Так что поймать "бородатого", дабы медленно подпалить ему пятки, для них было делом чести. В итоге едва ли ни всё их полчище ринулось, потрясая кривыми ятаганами и дико улюлюкая, за ним в погоню.
- И тем, смаю надеяться, дало возможность ещё уцелевшим в деревне спастись бегством, - добавил гном.
Его гнали до самой пещеры, куда он сумел добежать на своих коротких, в сравнении с орочьими, ногах лишь чудом. Но дальше бежать было некуда. Вход они обложили. Сунулись внуть, но он использовал ещё один "громобой" и самого ретивого разорвало в клочья, а прочие схватились с воем за уши. Клыкастые поубавили прыти, отступили и решили действовать осмотрительнее. Между тем стемнело. У налётчиков нашёлся более-менее сообразительный главарь, который велел наготовить факелов и найти в деревне сети. Гном скрывался за большим валуном, наблюдая через проём за мельтешением теней снаружи. Спасения для него не было и оставалось лишь подороже продать свою жизнь.
Когда твари пошил в атаку, он запалил последний "громобой". Бросил, а сам зажмурился и покрепче зажал уши. Пещера содрогнулась. Мариус выпрыгнул из своего укрытия. Орки метались в заволокшем тесное пространство едком серном мареве, вереща от глухоты после взрыва и слепоты после вспышки. Он колол и рубил, подрезал сухожилия и вспарывал глотки упавшим, рассекал им животы, вываливая вереницы вонючих кишок, и сминал в мокрое месиво мерзкие хари каблуками своих сапог. Его руки по локоть обагрились кровью, лицо пылало яростью самого Предвечного Горного Отца. Он до сих пор оставался невредим, точно заговорённый. И всё рубил, и колол, и...
- Ну, и так далее... - Рассказывая, гном в азарте размахивал руками, корчил жуткие рожи и грохал кулаками по стонущей столешнице, но тут прервал своё повествование.
Дверь в кочегарку они плотно прикрыли, а окна завесили, чем смогли. Но, сидя за столом, разговаривал всё же полушёпотом. Между ними лежал светящийся кристалл. В его отсветах помятое лицо гнома представилось почти чёрным. И почти безумным.
Не от того ли так напрягся его слушатель?
...Даже заговорённое везение не могло длиться вечно. Воздействия от взрыва проходили. И какой-то паршивый урод саданул его рукоятью ятагана в лицо, опрокинув на пол пещеры. И вот уже другой двинул, что есть мочи, ногою в грудь. Его отбросило к стене. Лишь последним вздохом везения он упал не на голый камень, а на собственный мешок, и тем не особо пострадал. Пещера полнилась животными воплями, и всюду в полутьме, расцвеченной огнями факелов, были окровавленные хари орков, в которых не осталось и крохи разумности. Твари жаждали расправы. Они сбили с тесный строй и теперь наступали.
Возле того места, где лежал гном, в стену уходил лаз, почти что щель. Он мог вести в смежную пещеру, а мог и обрываться в метре от начала. Терять ему было нечего. Мариус на четвереньках полез в проход, толкая перед собой свой мешок.
За его спиной поднялся новый шквал воя. Сразу позади себя он расслышал сопение. И лязг ятагана по камням. Свет факела осветил кишку лаза. Тогда, вместо того, чтобы ползти вперёд, гном пополз назад. Его преследователь того не ожидал. А Мариус, глядя через плечо, выбросил ногу и впечатал ступню ему в рожу. Тот дёрнулся, треснулся башкой о камень и потерял всякую ориентацию. Своим же факелом ткнул себя в волосы. Завоняло палёным. Орк завыл, попытался податься назад. Но сзади уже напирали. Он начал лягаться и брыкаться.
Дальше Мариус не смотрел.
Его преследователи поотстали. Видимо, для продвижения им всё же пришлось сперва вытащить "подпаленного".
Гном выбрался в очередную пещеру.
Из покинутого им лаза долетали слабые отсветы, но их хватало, чтобы оглядеться. Пещерка была совсем маленькой, нечета основной. Пол неровный, с потолка свисают переплетения корней. Это был тупик. Иных выходов отсюда не вело.
Мышеловка, и мышка в неё угодила.
- Постыдное отчаяние овладело мною, - признался гном. - Я был ранен. В груди хрипело, лицо заливала своя и чужая кровь. Но я крепче сжал рукоять меча. Эти твари могли проникнуть в пещеру лишь по одному и ползком. И чтобы прошёл последующий, ему пришлось бы сдвинуть со своего пути труп впереди идущего. Им проще было уморить меня здесь голодом, чем взять силой.
Как бы то ни было - это конец. Но понять и принять подобное всё же не одно и тоже. Пока враги медлили, он вновь и вновь затравлено осматривал глухие стены в поисках невозможного выхода.
Если бы он был поспокойнее, то, наверное, заметил бы это сразу. Но его взгляд вслепую скользил по ровному участку между двумя рифлёными каменными выступами, похожими на оплывшие колонны. Лишь на десятый раз разум всё же зацепился за подобную странность. В прочих местах стены пещеры бугрились и кривились, по ним змеились трещины, здесь же...
Мариус сам окаменел, забыв дышать, забыв, что в любой момент из дыры может высунуться башка первого отчаянного орка, посланного командиром на убой, и что он должен проломить эту башку. У него возникла шальная мысль. И он боялся в неё поверить, точно это могло тут же её спугнуть.
Подобное можно простить в его положении.
Но вот ступор схлынул. Гном глянул в лаз и пока никого там не заметил. Более не тратя ни мгновении, ставя всё на удачу, он кинулся к каменным колоннам. В конце концов, чем он рисковал? Двумя-тремя лишними днями жизни? А может ли быть "лишним" хотя бы один день жизни?
Мешок и меч полетели под ноги. Мозолистые ладони прильнули к поверхности камня, принялись скользить по ней, словно лаская любимую.
Но любимая не отвечала.
Из лаза донёсся приближающийся скрежет. Орки ползли за ним, подбадривая себя ором. Всё-таки ползли.
- Там в стене был портал, - пояснил гном. - Природный и древний. До того мне уже доводилось видеть порталы, но только рукотворные. О природных я лишь читал в книгах. И все они, как утверждали эти книги, были давным-давно либо намертво запечатаны, либо разрушены. Дабы... Отчего именно, не пояснялось. И вот я обнаружил ранее неизвестный природный портал - сама по себе значительная находка! Но о то ли мне было думать в тот момент... И всё же я думал. Думал о легендах, по которым ими могли пользоваться не только маги, но и простые смертные. И ещё я думал об одном то ли сумасшедшем, то ли волшебнике, что жил в этих пещерах совсем недавно, и уж точно не столетия назад. И о вещах, что остались после него. О скольком всё же способно размышлять наше сознание, даже на грани гибели! Поистине, тайна разума - величайшая из мировых.
Мариус водил ладонями по гладкой поверхности, точно отполированной водой за многие века, хотя в пещере было совершенно сухо. Вжавшись в камень - основу, на коей зиждиться существование подгорного народа. А по большому счёту и всего мира! - щекой, он шептал ему, как своему ближайшему другу, как своей любимой, как своему Богу.
- Откройся... Прошу тебя - откройся...
В пещере становилось светлее. Он не смотрел назад, ибо знал, что увидит.
- Откройся... Молю тебя - откройся...
Всё могло оборваться единственным ударом в спину. И он принял бы его за благо. Он бы упал и умер, шепча благодарственную молитву Горному Отцу, за то, что избавил его от долгих мучений.
Он действительно начал падать. Но не назад, а вперёд. Сначала в подёрнувшуюся серебристым блеском твердь погрузились его ладони, точно пробили плотный покров ряски на поверхности омута. Подавив в себе возопившие инстинкты, гном нырнул следом "с головой".
В последний момент он обернулся, надеясь утянуть с собой своё имущество. И проведение вновь было с ним. Пальцы, не глядя, схватились за лямку мешка. Лежащий сверху клинок зацепился крестовиной за боковой карман и потащился следом.