— Ма-ло-ва-то взяла, — растянул Сергей голосом знатока. — В скандинавской миров и то десять.
Рядом раздалось фырчанье. Что ж… Если Сергей не мог отговорить Марго от краж, то довести её он вполне мог, чем, собственно, и занимался периодически последний месяц.
Оказавшись в холле батора, оба воспитанника продолжили пререкаться, постепенно отходя от миров Скандинавской мифологии к мирам Звёздных Войн, где измерений было меньше, зато систем в галактике — многим больше, а значит, и возможностей для дальнего путешествия автостопом по Галактике, какое пожелала в красках устроить Сергею Марго, больше.
Батор встречал детей пришибленной тишиной, какую воспитанники заметили уже на подходе к медицинскому блоку. Обычно баторцы избегали это крыло: близкое к кабинету директора, но более того — близкое к медицинскому — оно нагоняло ужас на многих одними словосочетаниями «проба манту» или «медицинско-психический осмотр», но у Сергея и Марго была веская причина. И имя этой причины — Олег Волков, который словил простуду и не мог выкарабкаться уже как месяц.
— Странно тихо, не находишь? — осторожно проговорил Сергей, скользя взглядом по пустому коридору.
— М? — Марго метнула к нему голову и, сообразив, также присмотрелась, после кивнула:
— И правда. Может, Олег чего знает? — Она глянула на Сергея без бывалой задоринки.
— Да, пожалуй, пойдём.
Марго направилась в крыло, где обычно была карантинная комната, сделанная из бывшей карцерной. Сергей помедлил. Он осмотрел коридор ещё раз и заметил, как с центральной лестницы сошла фигура, которая медленно покрутилась и вскоре повернулась к ним. Стоило незнакомцу приблизиться, как Сергей с удивлённым «Олег?» направился навстречу.
Фигурой и вправду оказался Олег. Побледневший и ослабший за время лежания в блоке, он выглядел сегодня почти как пару недель назад, когда старая врачиха сказала, что только начался пик заболевания. Сергей и Марго тогда к нему не ходили, только закидывали окно камушками с внутреннего двора и драпали, когда выглядывал не он, а врачиха.
Сергей, уже улыбнувшийся, вдруг помрачнел. Волков сегодня выглядел хуже. Сжимал челюсти, отчего на лице играли желваки, да и одет он был, словно намеревался пойти на улицу. Олег остановился напротив, скользнул взглядом вбок, а по тихим шагам Сергей догадался — друг выжидал, пока подойдёт Марго. Тогда он заговорил. Дрожащим голосом.
— Долговато вы.
Сергей скосил взгляд на Марго, припомнил их разговор и ограничился коротким:
— Задержались.
«Если Марго захочет — она сама обо всём расскажет», — всегда настаивал Сергей, не желая становиться предметом раздора и стукачом между двоих. Тем более… Сейчас его занимало нечто куда более важное, чем воровство, а именно — состояние Олега.
— Эту неделю в баторе мы не ночуем, — озвучил вдруг Волков.
Сергей удивился. Марго выдержала солидарность с его реакцией, только ляпнула ещё короткое:
— Что?
— Это, — Олег осмотрел одного, другую, — ради вашей безопасности. И я ваши вещи собрал.
— Зачем? — не понимал Сергей.
— Мы будем жить в китризке.
— Олег, — Сергей моментально помрачнел, — она не приспособлена для долгого житья.
— Приспособим.
— Там летом было нормально, а сейчас холода пойдут, — настаивала Марго, но Олег ограничился таким же коротким:
— Приспособим.
Сергей совершенно потерялся и не понимал, что, к чему, зачем. Олег отвернулся со словами:
— Идём, потом поясню, — и Марго не выдержала:
— Нет! — громко прикрикнула она. — Поясни сейчас!
Сергей ткнул её локтем в бок, тогда Марго сбавила обороты, дождалась, пока Олег повернётся к ним, и продолжила тише:
— То ты лежишь в медблоке, то сейчас встаёшь и вынуждаешь нас отправиться в неприспособленное для житья место! Тем более! — Она указала рукой на его сумку. — Я не хочу спрашивать, как ты в девчачий блок пролез! Будучи больным.
Олег и Марго почти с минуту буравили друг другом взглядами, после Волков покосился на Разумовского, который на это сложил руки и покачал головой.
— Я согласен с Марго, Олег.
Краем глаза он заметил, как подруга удивлённо уставилась на него.
— Что случилось? — спросил Сергей, предпочтя сделать вид, что не заметил ее взгляд.
Олег не отступил. Сергей вздохнул — порой его скрытность, помноженная на упрямство, создавала такие стены-баррикады, против которых не могли пробиться ни учителя, ни воспитатели, куда уж пендитному Сергею и болтушке Марго. Как и сейчас. Олег не ответил на вопрос, зато бросил другое:
— Можете остаться. Я буду жить в китризке. Один. Составлю Биму компанию.
Волков хмыкнул. Побитые губы расплылись в озлобленном, будто уязвлённом оскале. Олег отвернулся и направился обратно в холл, через который можно было выбраться на улицу. Сергей и Марго переглянулись, посмотрели ему вслед, затем Снегирёва протянула:
— Да чтоб тебя черти над Невой поносили…
И бросилась вслед с громким «Олег!». Сергей, представив чертей над Невой, всё-таки улыбнулся — забавно выходило — и поспешил также нагнать друга.
— Хорошо! — пошла на мировую Марго, поравнявшись с другом. — Картонки на магазинах поищем, чтобы сквозняки перекрыть. Обои вряд ли. Но огонь ты разжигаешь. — Марго посмотрела на Олега, но Сергей также приметил, как взгляд её невольно его коснулся. Тогда свой Сергей отвёл — говорить о том, как он чуть в первый день не подпалил китризку, никто не стал.
— В твоём воровском найдётся лапша? — ехидно произнёс Олег, моментально приковывая к себе внимание Сергея.
— Найдётся, — без задней мысли ляпнула в ответ Марго и то-о-олько потом до неё дошло. Большими глазами она уставилась на Олега.
— Что? — после минутного молчания слабо, но с язвинкой протянул он, оглядев Марго и Сергея. — Думали, если в медблоке валяюсь, ничего не видел, не замечал, а?
Марго надула губы и замолчала. В свою очередь Разумовский посмотрел приметливо на Олега, хмыкнул от иронии — ещё один его козырь против воровства только что испарился — следом попросил:
— И давай сумку. — Он протянул руку.
Олег, посмотрев на него, без лишних слов передал вещи Разумовскому. Спустя пару минут Вместе покинули здание батора.
========== Китризка ==========
«Магазином» Вместе называли помойки или баки, куда люди выбрасывали всякое «добро», среди которого иногда попадалось действительно добротное — и тогда всё, что люди не продали и что не умыкнули другие заинтересованные, попадало в руки трёх воспитанников батора.
Зачастую это «всё» ограничивалось картонками, фанерами, порой мебелью, какую ещё можно было отремонтировать или чьи элементы можно использовать, иногда коврами, а порой попадались и книги. Однажды Сергей даже зеркало нашёл. И утаскивали Вместе всё, что могли, до китризки, где использовали по прямому назначению благоустройства.
«Но всё равно едва стало уютней», — Марго укуталась в курточку, скрючилась на стуле и принялась скользить взглядом по помещению. Найденные в «магазинах» фанеры стояли вместо выбитых окон или подпирали те щели и места, откуда задувал сквозняк. Обнаруженное Сергеем зеркало было вытащено и поставлено на перетасканную им и Олегом тумбочку.
Печь, в какой Вместе редко зажигали огонь по причине того, что они ещё не расчистили дымоход, догорала. С тлеющими углями уходило тепло. Оттого освещение в комнате заменили два зеркала, поставленные так, чтобы охватить комнатку, и пущенный на них холодный свет от фонаря-меча Марго.
Снегирёва улыбнулась, потираясь щекой о плечико и припоминая, как такой способ освещения Сергей в книжке по египетской мифологии вычитал. Что-то там про гробницы. Вот и использовали приём, когда свечей не доставали. Осмотрев зеркала, Марго вернулась вниманием к тумбочке.
Изначально ножка у неё была одна, а дверца сломана. Олег и ножку отколупал, и дверцу снял, и теперь та стояла простым коробчонком на полу. В ней хранились книги, какие люди выбрасывали, а Вместе подбирали и чинили: Сергей и Марго дербанили альбомные листы, брали клей и заделывали переплёты, иногда, если удавалось умыкнуть нитку и иголку, Марго заморачивалась и прошивала издания по новой.
Книги там воспитанники подписали — каждый то, что ему интересно. Сергей присвоил больше, ибо классика отчего-то слишком не нравилась жителям их пригорода, часть поменьше — Марго (заинтересовали её баламут Маяковский и фантасты Днепров и Казанцев). Олег только не мог себе чего подобрать, вечно ему всё было не то, либо неинтересно.
Но всё же… Подписанные вещи были своими. Как и сделанные под половицами тайники.
Марго на вдохе посмотрела в другую сторону. На матрасе, сваленном в углу, спал лицом к ней Олег. Руками он почти по нос натянул хилый плед, поверх которого лежала и куртка. В ногах Олега обосновался дворняга Бим — животное словно чувствовало болезнь ребёнка, оттого и лежало рядом, согревая и чутко реагируя, когда во сне Волков вздрагивал. Марго вдохнула и посмотрела ниже.
Под тем матрасом был первый и главный тайник, какой отошёл Сергею по праву предыдущего владельца китризки. Именно Разумовский поделился с ними тайной заброшенного дома, потому Волков и Снегирёва единогласно решили оставить самый огромный тайник ему. Под пятой доской друг хранил альбомные листы, небольшую шахматную доску и другого по мелочи.
Взгляд скользнул чуть дальше — под тринадцатой, какую задевал постеленный ковёр, находился тайник Олега: там он спрятал вещи, принесённые им с собой в Батор.
Марго переместила взгляд посередине между двумя тайниками и нашла свой под седьмой доской. Снегирёва не имела чего-то связанного с хобби или настолько дорогого, чтобы прятать там, потому хранила добытую еду, какую они ещё дополнительно обворачивали пакетами, чтобы насекомые и прочая гадость не достали.
Марго потёрлась другой щекой о плечо и качнула головой. «Странно это», — растянула она. Странно иметь что-то… своё. Сергей назвал это как-то куда умнее — личное пространство и границы, но странностей меньше от этого не стало. Для Марго это словосочетание было новым, необычным и … странным. За всё время небольшой жизни в коррекционке и в баторе она привыкла, что у них всё общее, только у детей из школ есть что-то, что нельзя трогать (но там скорее не трогалось по причине какой-то неприязни, чем понимания, что это «чужое»), а тут — своё, которым распоряжаешься лично сам и никто не трогает, если не разрешишь.
На вдохе Марго осмотрела комнатку и прикрыла глаза, отпуская невесёлые мысли и обращаясь к первым вопросам. Как Вместе ни старались, китризка всё же не была подготовлена для долгого житья: душевой не было, кроватей тоже, грязи было больше, чем уюта, да и делить соседство приходилось с насекомыми и прочей дрянью, каких было везде полно. Допустим, крысы, на которых Бим охотился, — те ещё мерзкие твари. Потому… Марго не представляла, как они будут здесь жить.
«Да и почему?»
Взгляд снова скользнул на Волкова. Но над ответом Марго не успела подумать. Позади скрипнула дверь, на которую она повернулась. Холодный свет отражённого фонаря упал на Сергея — воспитанник прикрыл за собой повторно скрипнувшую старую дверь, задвинул засов и переставил сбоку фанеру, какая перекрыла сквозняк с боков и по низу.
— Хвоста нет. — Он прошёл к столу, снимая шапку, и уже ухватился за куртку, как передумал и оставил на себе. Сергей посмотрел на Марго. — Не ищут.
— Странно, — повторила приевшееся слово она в ответ.
— Почему же? — удивился Сергей.
Марго помедлила. Она спустила ногу, сморщилась от появившихся покалываний в мышцах и, подумав ещё немного, рассудила:
— Если действительно что произошло, так искать бы начали. — Марго покривила губами и подняла глаза от столешницы перед ней. — Олег просто так бы не баламутил, не думаешь?
Несколько секунд оба рассматривали друг друга, следом Сергей мрачно кивнул — подруга права. После тревожно глянул на Олега и слабо улыбнулся: Бимка, отреагировавший на появление хозяина поднятой мордой со вскинутыми ушами, укладывался обратно, причём на этот раз свою умную морду псина положила прямо на бок Олега и ещё некоторое время разглядывала детей карими глазами.
— Как он? — не отрывая взгляда, обеспокоенно уточнил Сергей.
— Спокойней. Не просыпался, только иногда вздрагивает, — резюмировала Марго последние час, два?.. бдительного наблюдения и тоскливо осмотрела стены — здорово бы в «магазин» кто-то часы выкинул, тогда многим проще было бы.
— Хорошо.
Сергей и Марго переглянулись, а Бим, наконец, прикрыл глаза и вскоре стал так же, как другой хозяин, тихо посапывать. Оглядев комнатку ещё раз, воспитанник уж было кинул шапку на стол, да передумал, следом отыскал ей местечко на самой печке. Сергей качнулся к стоявшему казану — этот ещё остался от прежнего владельца китризки, которая звалась просто домом — и заглянул внутрь, осторожно-осторожно оторвав крышку. Марго с улыбкой потупила взгляд: приготовленных двух пакетов лапши на воде, которую в бутылки набрал Олег, хватило на троих и на Бима, однако был у Вместе своеобразный ритуал — как что, так по приходу кто-либо из них казан проверял, вдруг крысы туда залезли или чудо случилось… Также осторожно-осторожно вернув крышку на место, Сергей подошёл к тумбочке.
А Марго меж тем потёрла руки друг о друга, следом провела ими по куртке, намереваясь снова укутаться, да нащупала ещё кое-что не вытащенное. Ощупав это нечто, она удивилась, сунула руку и вскоре достала на свет небольшую банку сгущёнки, да улыбнулась — как во время сбыта и ходьбы можно было не заметить и не почувствовать её! Снегирёва, пока Разумовский копался в книгах, пригляделась к внезапной находке в тусклом отражённом свете.
Сине-белая обёртка в нескольких местах была порвана, а на донышке — там, где обычно писался срок годности — осталось немного красной бумаги. Совсем клочок, но его хватило, чтобы Марго припомнила, как взяла эту банку как раз потому как привлекла она такими потёртостями.
— Есть у тебя чего? — раздался в тишине шёпот Сергея.
Марго заинтересованно посмотрела на него. Друг сидел на корточках перед тумбой, повернувшись к ней полубоком.
— Есть… — Снегирёва осмотрела стол, пустые тарелки, натолкнулась на буханку хлеба с обкусанной корочкой и, опустив взгляд на банку, вскинула её едва целой обёрткой к Разумовскому, — сгущёнка подойдёт?
— Ох. — Сергей поднялся. — Я уж и забыл, какая она на вкус.
Марго поддержала его, вспомнив женщину, которая в коррекционке брала её на выходные иногда:
— Я пробовала только когда Марфовна забирала. Вкусная. Сладкая. Можно… с хлебом, — Снегирёва указала на буханку. — С хлебом вкусней, только проблема, — она покачала банку в руках, — чем вскроем?
Сергей несколько секунд перекидывал взгляд с Марго на хлеб, затем задумчиво обвёл взглядом комнатку и направился к противоположному концу комнаты — туда, где был тайник Олега. Проходя мимо стола, он положил на него вытащенную доску с шахматами, которую Марго хмуро-угрюмо пробуравила взглядом и обратила внимание на друга.
— Ты чего? — заинтересовалась она.
— У Олега нож был, — коротко отозвался Сергей, отбрасывая едва целый конец ковра.
Марго притихла, наблюдая, как Сергей быстро отыскал зазор в досках, который позволил ему приподнять тринадцатую доску. Та скрипнула, оба замерли и покосились почти одновременно на Олега, но тот продолжал сопеть, только разве что Бим открыл глаза и вновь уставился на детей почти осуждающе. Осмотрев лицо Волкова, Марго всё же осторожно произнесла:
— А разве можно?
— Можно. — Сергей припал на колено, опустил руку почти по локоть в образовавшийся тайник и вскоре вытащил наружу небольшой складной нож. Вернув на место доску и край ковра, он подошёл к столу и тогда пояснил:
— Мы когда поролон нашли — грязный ещё — он сказал, что, если чего, я могу его ножом воспользоваться. — Марго скосила взгляд на единственное целое окно в комнате: вторая его часть — там, где должна была быть форточка, была выбита, оттого место заменил кусок поролона, аккуратно разрезанный Волковым. «Понятненько», — она вернулась вниманием к Сергею. — Мало ли какие ситуации будут, и походу банка — одна из таких. — Улыбнувшись, Разумовский указал на неё.