— Геройствовать ради других — не вариант. Особенно когда сам не силён и меньшинство, да и власти нет. Потому геройствовать пока будем для себя, — он взял паузу, ожидая, что кто-то решиться на спор, но оба притихли, будто пришибленные, тогда Олег продолжил:
— Пока нам противостоят только шкеты нашего потока. И не думаю, что вам хочется навлечь на себя других шкетов.
Марго и Сергей переглянулись — не хочется.
— А если начнём геройствовать для других, — подводил Олег их к своей почти исходной мысли, — так тут, выходит, вызов пахану мы бросаем, а оно нужно? — Он пожал плечами. — Так пускай думает, что мы метим на место его шестёрок. Пускай и на деле не так будет.
— Издеваться над другими не будем? — осторожно поинтересовалась Марго.
— Нет. Главное, чтобы пахан и его пыжи думали, что мы не метим забрать их власть, а помогая сейчас другим — мы навязываем другие стандарты.
— Выходит, мы ничего не можем сделать для других? — кисло протянул Сергей.
— Сначала позаботимся о себе, потом о других думать будем, — Олег поймал на себе уязвлённый и загнанный взгляд Разумовского, оттого всё-таки смягчил тон и дополнил:
— А там посмотрим, что можно сделать. Но если тебя забьют, мало ты кому покалеченный поможешь.
С этим уже согласились оба. Волков закончил, подивившись, что его хватило на подобную почти длинную и связную речь. Марго пригорюнилась, а Сергей, поджав губы, сгорбился, опустил на колени руки и также притих. Олег не мешал им — пускай обдумают, ведь оба долгое время существовали в баторе и не видели, к чему приводило геройство против иерархии на одних только кулаках. Только разве что Марго… Она с самого начала говорила о последствиях, но почему-то словно забыла о них сейчас. Олег пригляделся к воспитаннице и вскоре постановил для себя: вероятно, в баторе находились одиночки, а группа — оказалась чем-то новым. Но система не гнушалась на уничтожение ни одиночек, ни групп.
В комнате слышался завывающий с улицы сквозняк, который слабыми поползновениями проникал внутрь. Тикали настенные часы, и шипела свеча, почти догорая. Вскоре Марго вдохнула и поднялась.
— Ладно. Идёт.
Олег улыбнулся ей и посмотрел на Сергея, который оглядывал обоих ещё несколько мгновений, а затем мрачно кивнул. Решение, перед которым Волков поставил обоих, когда-то он принял для себя сам, но в ещё более малом возрасте, вот только тогда его не спрашивали. А полученный на улицах урок он запомнил надолго: смотреть, как над другими издеваются — погано, особенно когда можешь повлиять и изменить. Но улица научила простому — своя шкура ближе чужой.
— И как будем зваться? Воинами в ма… обносках? — вдруг выпалила Марго, переводя взгляд с одного на другого.
Пацаны хмыкнули, а Марго вдобавок руки раскинула, словно демонстрируя собственный свитер, бывший ей точно на размер больше. Напряжение в комнате чуть спало.
— Зачем нам название? — фыркнул Олег, припомнив, как нелепо это выглядело ещё на улицах, когда вроде бы взрослые подростки и бандиты придумывали кликухи и себе, и другим. Волкову это почти казалось глупым. Звучало также в большинстве случаев тупо.
Но Марго не успокоилась.
— Командное образование, — важно просипела она. — Ощущение принадлежности, — пожав плечами, девчонка дополнила:
— Да и в книгах всегда как-то обзываются. Это же клёво!
— Ага, обзовёмся сейчас какими-нибудь «серыми тараканами» и будем крутыми тараканами? — ядовито просипел Волков.
А что. Такое название имела младшая бандитская группа беспризорников, правда обзывали они себя «тараканами с Владимирской», но всё равно… Тараканы, да с Владимирской. Хуже только «крысы с Адмиралтейской». И те, и другие названиями гордились.
Марго нахмурилась, следом скривилась, словно лимон съела за один присест.
— То-то же. Зачем нам название? — настаивал Волков.
— Пускай будет Вместе. — Сергей поднялся и подошёл ближе.
Олег так и упёрся в него взглядом — и этот туда же!
— О, Вместе! А хорошее название. Всё лучше тараканов. — Марго сделала шаг к нему, всем видом демонстрируя, чью позицию она заняла. Сергей не возражал. Теперь оба требовательно смотрели на Олега, который угрюмо поглядывал на эти лица напротив.
«Вместе… Что ещё за вместе?» — язвило подсознание, пробуя слово через повторение. Олег намеренно выдерживал паузу, надеясь, что молчание подействует и сговорившиеся переменят решение, но и Сергей, и Марго продолжали стоять напротив и проявлять схожую молчаливую солидарность. Следом Волкову понятной стала такая сговорённость — выходит, так они решили отомстить за решение, перед которым он их поставил. Олег, затянув звучную мелодию от задумчивости, раскинул: в принципе… что он теряет? «Вместе» лучше, чем крысы и тараканы со всяких станций метро.
— Наречие и наречие, ладно, — на вдохе он глянул на обоих и приметил просветлевшие лица.
А довольству-то сколько сразу стало. Марго крутанула рукой фонарь и, сдвинув кнопку, вскинула руку.
— Тогда надо дать клятвы, — грозным голосом предложила она.
— Херк… — Олег надавил на руку Марго, отчего она вынужденно опустила её, и направился обратно к кровати.
— Ну, Олег! — обиделась девчонка.
Сергей хмыкнул на двоих. Олег остался непреклонен, более того, плюхнулся на кровать, растянулся на ней и, закинув до прочего руки за голову, всем видом демонстрировал, что его здесь нет или что он недоступен для продолжения разговора. Тогда Марго выключила фонарь и, уперев руки в бока, ещё пару минут поглядывала на него. Волков до прочего глаза прикрыл — пускай пялится, никаких клятв он давать не будет. Что ещё за лирика?..
— Ладно, — Марго отступила. Приоткрыв один глаз, Олег приметил, как она сверилась с часами. — Ночнушка спит уже, можем в грымзенную сходить. Постоишь на стрёме? — предложила она Сергею.
— Конечно, — отозвался он.
Всё ещё сохраняя обиду, Марго вытащила из-под дверей плед и, открыв её, осмотрела коридор, следом вышла. Сергей за ней. Так Олег остался один в комнате. На вдохе открыв глаза, он посмотрел в потолок, на котором играли отсветы от догорающей свечи в фонаре, и постепенно стал погружаться в воспоминания.
Олег припомнил последний месяц, когда оказался в баторе, после — годы на улице и куда более тёплые родные сокровенные воспоминания, от которых стало уютно и покойно. У батора были свои минусы, да и на родное он не походил, но были в нём и плюсы — еда, место, одежда и образование, бесплатное, а теперь ещё и что-то под названием «Вместе». Назвать их друзьями Олег пока не спешил, терялся и размышлял, да и слишком долго он не называл кого-то другом. Ему и вовсе казалось, что он забыл, что это такое — называть кого-то другом, иметь друга и быть для кого-то другом…
Даже другие с улицы были такими же соперниками, какие, чуть что, могли нож в спину вогнать. И в переносном, и в прямом значении.
«Но они могли оставить», — съязвило подсознание, и Олег согласился: Марго и Сергей были совершенно не обязаны спасать его. Однако. Оба не только преодолели себя и заключили странноватый союз, но и отправились затемно в заброшку, где устроили метание вещей. И не сбежали, когда Васюткин приказал кинуться на них, наоборот — как могли отбивались, а Сергей так вообще красками и мусором закидал. И потому вывод приводил к следующему: они спасли его от расправы, которая могла закончиться не только красками и синяками.
Олег сел, спустил ноги с кровати и, потерев руками, уставился на потресканные ладони и пальцы, где под ногтями оказалась грязь. Взгляд пробежался по месту Разумовского, по сваленным вещам и устремился к своей тумбе. Огонёк полыхал, продолжая разгонять тьму, и Олег поймал себя на почти лирических и наивных мыслях.
Довериться кому-то — страшно. Особенно спину. Да и странно это, когда не только он проявил защиту, но и ему даровали её в ответ.
Прерывисто вздохнув, Олег свесил голову и пробормотал:
— Время всё расставит.
Но как бы то ни было, кое в чём Олег точно был уверен: к унылому крестику за пределами иерархии стоило прибавить двух птичек, выбравшихся со дна…
Конец Префазы
========== Префаза: пояснения ==========
Комментарий к Префаза: пояснения
Глава является статьёй-пояснением к основным веткам подтекста, упомянутым в Префазе.
Закончилась вступительная фаза Батора, которую я обозвала Префазой, и время чего? Верно, пояснений! Потому что я очень люблю говорить о своих историях и пояснять за подтекст, какой шёл через мини-истории моих огромных АУ-Вселенных и поговорить нам есть о чём.
Присаживайтесь поудобнее, не читайте за приёмом пищи, и я начинаю рассказывать, что скрывается за текстовой частью, какая именуется «подтекст». А также посмотрим, какие отсылки вы уже заметили в ходе чтения.
Готовы?
Словами первого человека, побывавшего в космосе и вернувшегося на Землю, — Поехали!
1. Мрачность Батора или его реализм?
И начну я сразу с грустного, а именно с пояснения, почему работа выходит порой очень мрачной, хотя речь в тексте идёт о детях. Дело в том, что период, на который приходится повествование — это 2004 год, а время рождения детей — это 1991 год. Учитывая, что во Вселенной источника существовало СССР, то вполне логично предположить, что многие чудовищные события времени перестройки сохранились также. Это страшное время тех «перемен», которые произошли все и сразу, когда был забыт космонавт на орбите, когда наступил дефолт, когда несколько республик объявили о выходе и самопровозгласили себя независимыми после «кровавых» переворотов, это время, когда из страны вывозили капитал (в том числе научный и человеческий), это время бандитизма, расцвета криминала и это время войн, терактов и убийств. Обобщая: это ужасное время распада, которое пришлось на период как раз-таки появления и первичного взросления детей, когда они как раз начинают познавать мир.
Ещё в предисловии я упоминала, что из-за локации — Санкт-Петербург — в Баторе будут упомянуты события и их следствия, связанные с историей. А именно в Префазе призрачной нитью через Олега Волкова упоминалась Первая чеченская война, а словами диктора в главе «Олег Волков» упоминаются реальные убийства, произошедшие в северной столице на предмет национального нетерпения, а именно:
• 2002 год, сентябрь — убийство азербайджанца, торговца арбузами, после чего представители диаспоры создали собственные отряды самообороны;
• 2003 год, сентябрь — нападение скинхедов на цыганский табор средь белого дня;
• 2004 год, 9 февраля — совершено убийство девятилетней таджикской девочки Хуршеды Султоновой. Преступление вызвало глубокий общественный резонанс. Вся история получила в СМИ название «Убийство таджикской девочки».
Также не будем забывать, что Санкт-Петербург является криминальным городом (привет от Южного криминального!), так что клановость, иерархии, группировки — всё это имело место быть, о чём упоминает неоднократно Олег Волков, вспоминая своё существование на улице.
Это всё, как и осознание обстановки, влияет на становление детей. Почему? Базово на детей всегда влияет окружение в детстве, ибо это их референс и источник знаний, и через это окружение и родителей (если они есть) они получают представление о морали и базовых принципах системы, которая развивается и в которой ребёнку в будущем придётся жить. Это что касается психологии и очень кратко. (Говорить могу много, но об этом позже и постепенно)
Если рассмотреть укрупнённо, крах экономики и перераспределение средств на спасение жалких остатков, сохранение хотя бы крупных источников капитала, а также направление средств на борьбу с экстремистами и на подавление конфликта в Чечне (Первая и Вторая войны) приводит к ситуации, когда финансирование таких структур, как детские дома, больницы и прочее урезается в серьёзном значении. А урезание финансирования — это лишение зачастую даже базовых благ, которые нужны для нормального функционирования структуры.
Более того: помимо общих последствий перестройки и перераспределения статей бюджета, следует упомянуть, что в то время коррупция увеличилась в несколько раз. Потому мало того, что средства были урезаны, так и этот остаток вполне мог доходить до конечной структуры в ещё более урезанном значении, где уже жалкое дербанили представители администрации детского дома.
Это… Ненормальная ситуация, но понять людей можно: во время нестабильной ситуации в стране все будут думать только о своём благе (как сохранить себя и где достать пропитание), а не о высших ценностях сохранения государственности и тем более о благе сирот. Это касается рядовых граждан. И тем более воспитателей, которые скорее всего были посажены на половинчатую ставку или на заработную плату, превышающую МРОТ (федеральный МРОТ на 2003-2004 год согласно Федеральному закону от 01.10.2003 N 127-ФЗ (ред. от 20.04.2007) «О внесении изменения и дополнений в Федеральный закон «О минимальном размере оплаты труда» составил с 1 января 2003 года 600 рублей в месяц) или превышающую прожиточный минимум («…В соответствии с расчетами комитета по труду и социальной защите населения, прожиточный минимум во втором квартале 2004 года в расчете на душу населения составил 2777 рублей 40 копеек, для трудоспособного населения — 3176 рублей 80 копеек, для пенсионеров — 1990 рублей 60 копеек, для детей — 2489 рублей 60 копеек» [Источник: https://www.fontanka.ru/2004/07/13/83468/])
Так вот, к чему это я: настолько ли сильно воспитателей заботило бы воспитание детей за такую нищенскую зарплату, когда на одного могло приходиться от десяти нестабильных голов? Смог ли бы тот же Сергей вырасти гением своего дела при урезанном финансировании и в нестабильной нездоровой обстановке детдома, где он буквально после ситуации на пляже и допросе его милиционерами мог стать изгоем для абсолютно всех?
Остановлюсь.
Может прилететь вопрос, почему в баторе появляется иерархия? Потому что воспитатели как властная надзорная структура не озабочены полным состоянием детей и исполняют лишь номинальные функции. Потому что дети растут в неблагоприятном криминальном городе, а значит скорее они будут подражать криминальным авторитетам, а не деятелям искусства. Потому что большинство из детей теряет родителей и свою агрессию, чудовищную боль и ужасы никто не учит их, как проживать и принимать. Никто не озабочен состоянием детей, а озабочены тем, что бы они следовали жёсткому графику — поели, поспали, не умерли. Ну и хватит с них.
Кхм. Прошу прощения.
Потому дети, без контроля сверху и отсутствия именно фигуры патрона (наставника, родителя), каких не могут заменить ни физически, ни психологически, ни эмоционально воспитатели (вспомним зарплату, цифры МРОТ и ПМ и количество голов на одного), начинают создавать свою структуру и сражаются за власть.
Так появляется иерархия. Даже я бы сказала вполне естественно.
И потому, резюмируя, я поясню: в баторе обстановка, которая выстраивается вокруг детей, складывается подобно матрёшке, какую представлял Олег Волков в главе «Маргарита Снегирёва».
То есть дети < иерархия воспитанников < властная система детского дома | школьного учреждения < ситуация в стране.
В свете этого влияния я не могла опустить то, что прямо или косвенно влияет на детей и их становление, ибо именно от этого создаётся психотип и манера поведения, какой будет придерживаться уже взрослым он. Более того — за референс я использовала реальные истории воспитанников детских домов (а с некоторых пор они именуются теперь детскими центрами), и скажу, что многое «мрачное» я не перетаскивала в само повествование.
Детский дом — это страшное место, где детей абсолютно не готовят к реальной жизни, где отсутствует понимание личного пространства, и где дети выращиваются подобно как в инкубаторе (а именно поэтому на жаргоне некоторые именуют его батор от «инкубатор»), а в моей истории детский дом существует во времена нестабильных потрясений в стране. Потому и история вышла именно такой: полной ужасов и потрясений, но думаю, пока хватит. Упомяну только то, что моя история является альтернативным вариантом, где я намеренно использовала реальные референсы, чтобы понять, как стоит выстраивать окружение Сергея, Олега и Марго и их реакции на это окружение с позиции приобретённого опыта (у каждого она разная). И моё видение может отличаться от того, какие планы у создателей Вселенной были на это время. Потому данная статья не носит цели как-то кого-то оскорбить, а лишь поясняет отсылки и обстановку, сложившуюся в альтернативе.