– Так можно и патронов набрать. И обменять их за бутылку водки, например.
– Все возможно. – Опять согласился Валера.
– Нечему удивляться. – Добавил Сергей. – Пару лет назад мы с ребятами ходили в поход с ночевкой. Поставили палатки в лесу, на берегу реки. Хотели наловить рыбы, сварить уху. Но удочек не было. А рядом оказалась какая-то военная зона. И вход в нее охранял часовой. Мы с ним разговорились. Ребята ему еще выпить налили. Так он, тем же вечером, когда еще раз заступил на пост, принес несколько шашек динамита и начал глушить ими рыбу. Потом оставалось их только из воды вытащить. В общем, уха получилась знатная. – Он помолчал. – Тут взрывчатку никто не считает. А ты говоришь – патроны.
– Ну и бардак! – Покачал головой Игорь.
– Но лучше об этом не думать. Меньше знаешь, крепче спишь. – Рассмеялся Валера.
– И о чем вы только думали тогда? Ведь тоже могли пострадать. – Надя укоризненно посмотрела на Сергея.
– Да были мы пацанами совсем глупыми. Не думали ни о чем.
– Можно подумать – теперь вы слишком умные. – Она улыбнулась и, приложив ладонь к его лбу, легонько толкнула.
– Обижаешь. С тех пор у нас пару извилин прибавилось. – Вмешался Валера. – Теперь Серега ловит рыбу на удочку. Забыла?
– Как такое забудешь? – Улыбнулась Надя. – Помню я вашу рыбалку.
– Давайте, хоть «Голубой огонек» посмотрим. – Предложил Игорь. – Сделайте чуть громче.
Лена увеличила громкость звука телевизора и стала хорошо слышна мелодия песни «А снег идет». Ее пела Кристалинская.
– Я пока унесу посуду. – Предложила Лена.
Она стала собирать тарелки.
– Пойду помогу ей. – Шепнула Надя на ухо Сергею. – Да и пирог нужно порезать. – Она взяла оставшиеся тарелки и ушла на кухню.
Сергей слушал песню. У него, как в детстве, возникло чувство, что в новогоднюю ночь должно произойти какое-то волшебство. Детство уже закончилось, а с ним ушла и вера в волшебников. Но почему же, именно в эту ночь, все так же возникает чувство ожидания чего-то необыкновенного. Разве ночь на Новый год не такая, как все другие. Что собственно происходит? Всего лишь меняются даты. Но даты меняются каждые сутки. А эти детские ощущения возникают только лишь однажды, в эту единственную ночь в году.
– Наверное, я так и не повзрослею, – подумал Сергей, – до сих пор надеюсь на чудеса, любовь и хороших людей.
– Каждый Новый год она поет эту песню.
– Что? – Не понял Сергей. Он не заметил, как Таня села рядом.
– Я говорю, что Кристалинская на каждом Новогоднем огоньке поет эту песню. – Повторила она.
– Мне нравится. – Пожал плечами Сергей. – Хорошая песня.
– Да, хорошая. Но пора бы уже обновить репертуар.
– Это не от нее зависит. Она не пишет песен. Она их только поет.
– Могли бы уже и написать что-то новенькое.
– Ты же пишешь стихи. Вот и напиши что-нибудь новогоднее и пошли известному композитору. – Предложил Сергей.
– Я бы послала ему, а он бы послал меня. – Рассмеялась Таня. – Кто я такая, чтобы к моим стихам писать музыку?
– Если стихи хорошие, то неважно, кто написал. А у тебя хорошие стихи?
Таня пожала плечами.
– Не знаю. Многим нравятся.
– Почитала бы что-нибудь.
– Может мне еще на табуретку стать? – Опять рассмеялась она. – Как на новогоднем утреннике. Лучше расскажи что-нибудь о себе. Я до сих пор о тебе ничего не знаю.
– Особо нечего и рассказывать.
– Но все-таки. Например, где ты учишься? Каким спортом занимаешься?
– Я думал, ты уже догадалась. Занимаюсь легкой атлетикой.
– А, так вы с Надей вместе тренируетесь?
– В какие-то дни бывает, что тренируемся на одном стадионе. Но не так уж и часто. У нас разные планы тренировок.
– А почему разные?
Сергей рассмеялся.
– Почему ты смеешься? Я сказала что-то не то? Просто я в спорте ничего не смыслю.
– Все нормально. Я ведь тоже в стихах не очень разбираюсь.
– А ну-ка, приготовьте на столе место для пирога. – Лена шла из кухни с чашками в руках.
За ней Надя несла блюдо, на котором лежал нарезанный пирог.
– Будем пить чай. – Заявила Лена.
Надя неодобрительно посмотрела на Сергея и Таню и вдруг предложила:
– А давайте танцевать. Чай мы еще успеем попить. Ночь ведь длинная.
– Почему бы и нет. – Валера выключил телевизор и нажал клавишу на магнитофоне. Пел Фрэнк Синатра «Strangers in the night».
Надя остановилась возле елки и посмотрела на Сергея.
– Не хочешь потанцевать?
– Охотно! – Сергей подошел к ней, и они стали медленно кружить в танце. Через минуту остальные пары присоединились к ним.
Валера нажал на выключатель. Люстра под потолком погасла. Теперь горели только лампочки на елочной гирлянде, разливая мягкий свет.
– Тебе здесь нравится? – Надя посмотрела на него. В глазах ее Сергей заметил какой-то подвох.
– По-моему, все хорошо.
– А ты еще помнишь с кем ты сюда пришел?
– Что за странный вопрос? С тобой, конечно.
– А почему же тебя нет рядом со мной?
– Вот сейчас я же рядом с тобой.
– Сейчас я тебя сама позвала. А ты почти весь вечер развлекаешь Таню. Тебе не надоело?
Сергей рассмеялся.
– Она любознательная. Все время задает вопросы. А ты убежала на кухню. Могла бы и ее захватить с собой.
– В следующий раз я учту это. – Улыбнулась она. – Только захвачу не ее, а тебя. Так мне будет спокойнее.
Сергей тоже улыбнулся и нежно прижал ее к себе.
– Договорились. – Шепнул он ей на ухо.
Мелодия закончилась и все вернулись к столу. Пили чай, шутили, строили планы на насупивший год, полные оптимизма. У каждого были свои увлечения и надежды, каждый мечтал о чем-то своем. У них почти не было никакого жизненного опыта. За плечами была только школа. Да и она уже казалось, была в какой-то другой жизни. Но они хорошо замечали своими молодыми и зоркими глазами, что образ идеальной страны, нарисованный их школьными учителями, не совпадал с теми реалиями, с которыми они столкнулись, вступив во взрослую жизнь. Тем не менее они все были студентами и за политические анекдоты их не арестовывали, как в сталинские времена, не тащили в милицию, за узкие брюки или нестандартную прическу, как это было при Хрущеве.
Сергей слушал разговоры ребят и мысли мешались у него в голове. Он думал, что возможно он несправедливо относится к этой власти, которая дает ему возможность вполне прилично жить. Как бы в подтверждение этого, каждый день, со страниц газет и с экранов телевизоров серьезные и узнаваемые люди рассказывали народу об экономических и политических достижениях страны. Энергичными мерами, при помощи печати, радио, кино, народных празднеств, изобразительного искусства, пропагандировался советский образ жизни как высшее достижение мировой цивилизации.
Звезды эстрады пели песни о любви к Советской Родине. Им вторили с экранов, любимые с детства артисты театра и кино, словами своих героев из патриотических кинофильмов. Известные литераторы и ученые, в своих трудах, писали о загнивании капитализма и доказывали неизбежность победы социализма во всем мире. Но казалось, что популярные и заслуженные, иногда сами краснеют, не веря и удивляясь тому, что говорят.
Да и какой у них есть выбор, думал Сергей. Стоит кому-то сказать или написать что-то такое, что может вызвать гнев властей, как тут же они потеряют возможность заниматься любимым делом. Их лишат возможности печататься, сниматься в кино или выступать на эстраде. А ведь им надо кормить семью.
Сергей вспомнил, как ему довелось близко сталкиваться с чиновниками от политики и, получив возможность понаблюдать за ними вблизи, он ощущал какое-то брезгливое, неприятное чувство, и понимал, что, пытаясь оправдать власть, он обманывает себя.
Ведь уже нескольких поколений было обмануто властями лицемерно, цинично и многократно. Сажая безвинных, насильно обменивая и без того нищенскую зарплату на облигации, выгоняя на субботники и воскресники, запрещая читать неугодные властям книги, каждая новая верховная власть обещала людям за их терпение, если не для них, то для их детей или внуков, процветание, благоденствие и светлое будущее, списывая все промахи и ошибки на власть предыдущую.
Командно-административная система обеспечивала определенную стабильность в государстве, но требовала от каждого гражданина полного отречения от своей личности, какого никто и никогда не требовал от самого последнего слуги.
Он обвел взглядом сидящих за столом. Вот и эти молодые ребята, и девушки, совсем недавно окунувшиеся во взрослую жизнь, быстро научились читать газеты между строк и отличать пропаганду от реальности. Вчерашние школьники уже не верили той идеологии, которую им внушала пропаганда, и только принимая правила игры, делали вид, что соглашаются с ее постулатами. Сергей посмотрел на Нину. Она, со своими взглядами на жизнь, явно выпадала из общей картины.
– Сережа, ты меня не слышишь? – Надя тронула его за рукав. – Я тебя зову, а ты ноль эмоций. О чем ты думаешь?
– О тебе. – Он улыбнулся, стряхнув набежавшие мысли.
– Так я тебе и поверила. – С укоризненной улыбкой она покачала головой. – Идем лучше танцевать. Нам это не так часто удается.
Магнитофон наигрывал популярную мелодию «Manchester et Liverpool». Сергей с Надей присоединились к танцующим.
– Ну как музыка, нравится? – Спросил Валера.
– У тебя классные записи. – Похвалил Сергей. – Где берешь?
– Бывает по-разному. Долго рассказывать. Хочешь, возьми переписать.
– Спасибо. Еще магнитофоном не обзавелся.
– Значит, перепишешь, когда обзаведешься.
– Это еще не скоро будет. – Сергей сделал характерное движение, потерев большой палец руки об указательный.
– А когда эти записи слушать? – Спросила Надя. – Тут времени и так не хватает.
– Это точно. – Согласился Валера. – Я их тоже слушаю редко.
Мелодия окончилась, магнитофон умолк.
– Ну что? – Валера потер ладони. – Предлагаю допить коньяк. Не пропадать же добру.
– Хорошая идея. – Согласился Игорь. – Стас, ты как?
– Мы с Ниной поддерживаем.
Вчетвером они уселись за стол, и Валера разлил оставшийся коньяк по рюмкам.
– Ладно, вы допивайте. А мы пока уберем со стола. – Предложила Лена.
Она начала собирать посуду. Надя стала ей помогать.
– Сережа, возьми тарелки и отнести на кухню. – Она посмотрела на Сергея.
– Вот видишь, как полезно пить. – Пошутил Стас. – Нас не трогают. А тебя прихватили. Лучше присоединяйся к нам.
– Как-нибудь в другой раз. – Подхватив тарелки, Сергей направился на кухню.
– Вот, получи! – Сергей поставил их на стол возле Нади и рассмеялся.
– Ты чего смеешься. – Она тоже улыбнулась.
– Ты меня специально отправила на кухню?
– Мы же с тобой договорились. Вот теперь помогай мне.
– Девочки, куда это поставить. – На пороге стояла Таня с подносом от пирога. – Пока они там пьют, я вам тут помогу.
Надя посмотрела на нее, затем отвернулась и тяжело вздохнула.
– Давай его сюда. – Сказала Лена. – Она стояла возле раковины и мыла посуду.
– Сережа, ты такой молодец! – Начала Таня. – Помогаешь на кухне. Не то что другие.
– Ты пришла помогать? Вот держи! – Надя дала ей в руки кухонное полотенце. – Будешь вытирать мытую посуду.
– Сережа, можно тебя на минуту? – Она взяла его за руку и потащила из квартиры на лестничную клетку.
Удивленный, он видел, как странно и лихорадочно блестят в полумраке ее глаза и вся она, словно натянутая струна.
– Что случилось? – Не понял Сергей.
– Мне это уже надоело. Что она все время вертится вокруг тебя?
– Почему ты считаешь, что она вертится? Просто пришла помочь.
– Ты думаешь, я слепая? Я же вижу – она ходит за тобой по пятам.
– Ты преувеличиваешь. Вот смотри, Игорь совершенно спокойно к этому относится.
– Игорь может делать, что захочет. А я хочу домой. – Решительным тоном произнесла она. – Ты меня проводишь?
– Не горячись! Куда торопиться? Давай останемся.
– Нет. Давай уйдем.
– Ладно. Как хочешь. – Вздохнул Сергей. – Тогда собирайся.
– Ребята, мы уходим. – Объявил он, войдя в квартиру.
– А чего так рано? – Удивился Валера. – Посидели бы еще.
– Что-то у Нади голова разболелась. Проведу ее домой.
– У меня в аптечке должны быть таблетки от головной боли.
– Не стоит. – Возразила Надя. – Мне лучше выспаться и все пройдет.
– Ну как хочешь. Тогда приходите вечером.
– Вечером видно будет. – Ответила Надя, надевая пальто.
– Всем счастливо оставаться. – Сергей махнул рукой.
Из теплой квартиры они вышли на трескучий мороз. Ночь, холодная и ветреная, окутала город, бульвары и дома. Витрины магазинов и кафе светились особенным холодным и безжалостным неоновым светом. Снегопад закончился. Под ногами спелым снегом хрустела зима. А на дороге, разбросанными тлеющими угольками, мерцали задние фонари редких автомобилей, напрасно пытающиеся согреть озябшую улицу. На перекрестке светофор, дорожным тромбом, зажег свой красный глаз.
Сергею хотелось сказать Наде что-то такое, что отбросило бы все недомолвки, но в голову так ничего и не пришло. Он не чувствовал за собой никакой вины и молча шагал с нею рядом. За всю дорогу, успев основательно замерзнуть, они обменялись лишь несколькими фразами. Сквер возле ее дома блестел в лунном сиянии.
Остановившись у знакомого подъезда, Сергей посмотрел на Надю.
– Ну что? До завтра?
– Во-первых, уже до сегодня. – Она улыбнулась. – Жаль, что ты себя не видишь. Вон какой красный нос. Ты же замерз!
Сергей для чего-то потрогал свой нос. Рука была холодная, но нос еще холоднее.
– Не удивительно. Все-таки на улице мороз.
– Давай я тебя чаем напою. Хоть согреешься.
– Было бы неплохо. А то я чувствую, что скоро превращусь в сосульку.
– Пойдем в дом. – Позвала она.
– Разбудим твою маму.
– Не разбудим. – Она взяла его за рукав. – Мама уехала на два дня к сестре в Киев, встречать Новый год.
– А ты почему не поехала?
– Что мне там делать? Слушать их воспоминания о прошлом. – Говорила Надя, пока они поднимались по лестнице. – С ними было бы ужасно скучно. А мне хочется больше думать о будущем. Тем более в такой праздник. Хочется хорошего настроения и радости. А радоваться одной невозможно. Для этого всегда нужен еще кто-то. – Она вопросительно посмотрела на Сергея. – Неужели тебе это непонятно?
Они зашли в квартиру.
– Что стоишь? Первый раз в доме? – Надя сняла с него шапку.
Сергей повесил ее, и свое пальто на вешалку, и они прошли на кухню. Надя зажгла газ и поставила чайник на плиту. Когда он стал закипать, подержала над ним ладони, пока они немного согрелись, и достала две большие чашки.
– Хочешь с вареньем? Есть малиновое. Еще то, что ты принес. Или вот вишневое.
– Вишневое вполне подойдет.
Она вынула из холодильника блюдо с тортом.
– Это тоже ты испекла?
– Нет. – Улыбнулась Надя. – У меня просто есть скатерть-самобранка. – Она все это и печет. – И на нашу новогоднюю вечеринку и домой для нас с мамой.
– А зовут эту скатерть, случайно, не Надей?
– Случайно, Надей. – Она рассмеялась. – И как ты только догадался?
– Это было нетрудно.
Она отрезала несколько кусочков торта и придвинула тарелку к Сергею.
– Попробуй. Тебе понравиться.
Сергей откусил кусочек.
– Действительно, вкусно.
Они пили горячий и ароматный чай. С каждым глотком по телу разливалось приятное тепло, согревая каждую клеточку и прогоняя оставшийся внутри озноб. В квартире было уютно и тихо. Надя сидела за столом, напротив Сергея и мягкая улыбка не сходила с ее лица.
– И чему ты так загадочно улыбаешься? – Поинтересовался он.
– Все-таки хорошо, что я не поехала с мамой.
– Если бы ты уехала, мне было бы тоскливо.
– Неужели. – Она рассмеялась. – Тебя сегодня очень упорно пытались развлечь.
– Ерунда это все. Просто кто-то больше любит слушать, а кто-то больше любит говорить.
– Вот ее болтливость и мешала мне радоваться в полной мере.
– Знаешь, в жизни всегда чего-то не хватает для полного счастья.