– А жаль!
– Постоянно быть счастливым просто невозможно. Счастье – это величина непостоянная и кратковременная.
– То есть как?
– Ну вот, хотя бы твой пример. Помнишь, как ты прыгала от радости, когда выполнила норматив мастера спорта?
– Помню.
– Ты в тот момент была счастлива?
– Еще бы!
– А вот теперь, прошло несколько месяцев. И ты уже привыкла к этому, как к чему-то обыденному. Ну мастер и мастер. Ничего особенного.
– Мне, конечно, приятно осознавать это, но сейчас для счастья хотелось бы чего-то большего. Например, попасть в сборную команду.
– Вот видишь. Момент той счастливой эйфории у тебя прошел. Теперь, для того, чтобы он повторился, нужно достичь следующей цели. А потом опять все покажется обычным и захочется ещё чего-то нового.
– Я раньше не задумывалась об этом. Возможно, что ты прав. – Она помолчала и вдруг спросила. – А как же с этим чувством счастья любви? Оно тоже проходит и со временем становится не более, чем обыденной привычкой?
– Не знаю. Не хотелось бы так думать. Возможно, что любовь – это исключение из правил. – Он улыбнулся. – Ты же помнишь, как нам твердили в школе: «Исключение только подчеркивает правило».
– Мне тоже хочется верить, что это исключение. – Она рассмеялась, и смех ее восхитительно журчал мягким серебром, словно небольшой певучий водопад в лесном ручейке.
– Вот и будем оба в это верить. – Он опять улыбнулся и встал из-за стола.
– Ты куда?
– Надо домой возвращаться.
– Куда ты пойдешь в такой мороз? К тому же на улицах полно пьяных. Еще нарвешься на какие-то приключения.
– Постараюсь не нарваться.
– Ты уйдешь, а я не смогу заснуть, буду волноваться, как ты добрался.
– Не стоит волноваться. Ничего не случится.
– Тебе охота в такую погоду топать через весь город? – Она выглянула в окно. – Ой, посмотри! Опять снег пошел.
Сергей тоже подошел к окну и обнял Надю за плечи.
– Настоящая Новогодняя ночь!
– А знаешь что? – Она повернулась к нему лицом. – Никуда я тебя не отпущу. Останешься ночевать здесь. Я тебе постелю в другой комнате. А днем пойдем гулять.
Сергей посмотрел ей в глаза. Ему не хотелось расставаться с ней. Не хотелось терять ощущения какого-то непонятного волнующего волшебства этой новогодней ночи. Он вдруг понял, что если сейчас уйдет, то сразу все исчезнет. Так же, как карета Золушки, после полуночи превратилась в обыкновенную тыкву, так и эта волшебная ночь превратиться в самую обыкновенную, будничную, которая наступает каждый вечер. А он будет одиноко брести по промерзшим ночным улицам города, навстречу серому, бесцветному рассвету.
– Хорошо. – Согласился он.
– Договорились. – Обрадовалась она. – Хочешь еще чаю?
– И с тортом. Уж очень вкусный он у тебя получился.
Они еще просидели некоторое время на кухне, болтая о всякой всячине, и к тому времени, когда отправились спать прошла добрая половина ночи. Надя постелила Сергею в большой комнате на диване.
– Тебе здесь должно быть удобно. Хочешь, я принесу теплое одеяло?
– Нет. Не стоит. Это тоже подойдет.
– Тогда спокойной ночи. – Она поцеловала его в щеку и вышла из комнаты, прикрыла дверь.
Сергей разделся, выключил свет и лег на диван. Через оконное стекло, скованное морозом, слабо пробивался свет фонаря и на постель падали причудливые тени.
Несмотря на дневную усталость, особое новогоднее настроение, пришедшее из детства и, непривычность нового места ночлега, мешали ему заснуть. За окном плакал холодный ветер января. К тому же одеяло действительно оказалось тонким и он, пытаясь в него закутаться, никак не мог согреться.
В какой-то момент дверь комнаты бесшумно отворилась и в полумраке возникла фигура Нади. Двумя руками она прижимала к себе огромное пуховое одеяло, на которое свешивались, завязанные бантиком на шее, тесемки ее ночной сорочки.
– Сережа, ты не спишь? – Тихо спросила она.
Он окинул ее взглядом. В мягком свете, проникающем с улицы, она казалась феей из новогодней сказки.
– Наверное, сплю. – Улыбнулся он. – Ведь такое можно увидеть только во сне. Да и то в Новогоднюю ночь.
– Что именно?
– Тебя. Всю в белом и с одеялом в руках.
– Вообще-то я решила позаботиться о тебе и принесла теплое одеяло. Но если будешь надо мной подшучивать, то унесу его обратно. – Нарочито строго произнесла она.
– Это будет некстати. – Улыбнулся Сергей. – Одеяло мне пригодится.
Надя подошла к нему и присев на край постели, спросила.
– Тебе здесь удобно?
– Вполне. – Сергей улыбнулся.
Она тоже улыбалась. Глаза ее блестели, как серое прозрачное стекло. Вдруг пуховое одеяло выскользнуло из ее рук и упало на пол. Она склонилась над лицом Сергея, и он почувствовал на своей щеке ее волосы, а на губах нежный поцелуй. От нее пахло теплом и духами. Её лицо, плечи, кожа были так близко перед его глазами. У него закружилась голова и он привлек ее к себе. В следующую секунду она уже лежала рядом с ним. Волосы ее разметались по подушке. Он слышал ее дыхание и ощущал ее горячее тело в своих объятиях. Она прижалась к нему, и ее пальцы взъерошили волосы на его затылке, не давая поднять голову. Они целовались безумно, отчаянно, словно люди, мучимые сильной жаждой, и никак не могущие ее утолить. Она задыхалась в плену его губ. У нее невольно из гортани всплеснул тихий стон и затих. Все окружающее исчезло, отступило в небытие. Осталось только сплетение рук, раскаленная кожа и безудержная страсть. Осыпая поцелуями ее губы, щеки, шею, в каком-то гипнотическом тумане, потянул за одну из тесемок рубашки и они, развязавшись, обнажили нежную кожу. Он стал поцелуями прокладывать дорожку от шеи к ключице, а оттуда к плечам.
– Подожди! – Вдруг тихо выдохнула она.
Крепко обнимая ее и целуя, он вначале даже не смог осознать значения этого слова, а поняв, сразу не нашел в себе сил ее отпустить, но все-таки отпустил. Положив ему ладонь на грудь, она мягко отстранила его. Сергей лег на бок, опираясь на локоть. Он выжидающе смотрел на нее и одновременно любовался ею.
Какую-то минуту Надя лежала молча. Веки у нее были сомкнуты, губы полуоткрыты. Постепенно дыхание ее стало ровным и спокойным. Она лежала, не шевелясь, и только бледные лучи света из окна, освещали ее лицо, копну волос на подушке и матовую кожу на ее плечах. Открыв глаза, Надя приподнялась и села на краю постели, резко встряхнув головой. Волосы веером рассыпались по обнаженным плечам. Поправив сорочку, завязала на ней тесемки. Затем, повернувшись к Сергею, прикоснулась ладонью к его щеке.
– Только не обижайся на меня. Не хотела тебя провоцировать. Я сама не знаю, что на меня нашло. В голове полный сумбур. – Она улыбнулась. – Видно черти вышли на прогулку.
– Что-то не так? – Спросил Сергей.
– Все так. И даже очень. Это странно, но у меня такое чувство, что нас здесь не двое. Есть еще эти стены, эта ночь, эта тишина в квартире и метель за окном. Мне кажется, всё что нас окружает, молчаливо наблюдает за нами и осуждает.
– Ну и фантазии у тебя!
– Нет. Фантазии здесь ни при чем. Просто, мы все живем в плену у правил и мнений. Если сейчас переступим эту черту, мне будет казаться, что все осуждающе смотрят на меня и за спиной тычут в меня пальцем. Я сейчас не могу преодолеть этот психологический барьер. Давай не будем торопить события. У нас впереди еще целая жизнь.
– Ну хорошо, не будем. – Нехотя согласился он.
– И не будем смешивать Шекспира с Камасутрой. – Она опять улыбнулась. – Ведь настоящая любовь не между телами, а между душами.
– Не повенчав, с такою речью страстной, нас оставлять одних небезопасно? – Усмехнулся Сергей и добавил. – Я тебя понимаю. Ты и Джульетта, и брат Лоренцо в одном лице.
– Если ты все понимаешь, то должен меня извинить. Я действительно не ожидала, что так получится.
– Не будем об этом. Все. Забыли. – Он лег на спину, пытаясь пошевелить пальцами онемевшей руки, на которую ранее опирался.
– Ну вот и хорошо. – Надя подняла с пола одеяло и накрыла Сергея. – Мы любим друг друга, и мы счастливы. Ну так давай будем просто счастливы. Спокойной ночи. – И она бесшумно выскользнула из комнаты.
Сергей иронично усмехнулся. Он лежал, в ночной полутьме, сражаясь с усталой подушкой и пытаясь избавиться от опилок пережитых эмоций, сметая их в отдаленные уголки своей памяти. Лицо горело. В висках непрерывно стучали молоточки. Уличный фонарь резал свет, словно младший собрат маяка. Одеяло показалось ему слишком жарким, и Сергей откинул его.
Он встал и подошел к окну. За его льдистым стеклом, украшенным автографом мороза в виде замысловатых кружев, звучало адажио сумбурной зимней ночи. На улице холодный ветер января кружил снежный пепел.
Сергей босиком прошел в ванную и открыл кран. Вода была холодная как лёд. Он набрал пригоршню и плеснул себе на лицо. Затем, подставив тело под холодную струю, облился водой до пояса и насухо растерся полотенцем. Молоточки в висках стучать перестали. Почувствовав легкий озноб, он вернулся в комнату и зарылся в толстое одеяло. Постепенно, приятное тепло разлилось по всему телу, а вместе с ним мягкая дрема стала обволакивать его, и он не заметил, как уснул.
Сергей почувствовал на себе чей-то взгляд и проснулся. Комната была залита лучами яркого солнечного света, пробивавшегося через оконное стекло, покрытое морозными узорчатыми белыми занавесками. Возле дивана стояла Надя в махровом халате и улыбалась.
– Довольно валяться, лежебока. – Сказала она. На ее лице играла веселая улыбка. – Вставай.
– Чего вдруг? Мне и здесь хорошо. – Сергей потянулся в постели и надвинул одеяло до подбородка.
– Посмотри какая погода! А ты все дрыхнешь, друг прелестный.
– Нет, не встану. Даже не уговаривай.
– Не буду я тебя уговаривать! – С наигранным возмущением весело произнесла она. – Тогда я сама иду на кухню завтракать.
– Завтракать? Что же ты сразу не сказала? Завтракать это замечательно!
Сергей, откинув одеяло, резко поднялся с дивана. Обняв Надю, поцеловал ее, ощутив мохнатую ткань халата.
– Сомневаюсь, что поцелуй заменит тебе завтрак. – Рассмеялась она.
Сергей бросил взгляд на часы, висевшие на стене.
– Завтрак? Скорее уже обед. Посмотри сколько времени. Скоро двенадцать.
– Не удивительно. Заснули только под утро. Иди умывайся и приходи на кухню, пока все не остыло.
Когда Сергей зашел на кухню, Надя сидела за столиком с самым мирным, девическим видом, словно все, что произошло ночью, ее ничуть не касалось.
– Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь. – Вспомнил Сергей поговорку. – Теперь придется каждый день завтракать вместе. – Он рассмеялся.
– Может и придется, – она улыбнулась, – но не в этом году. Я же тебе говорила – не будем торопиться.
– А что мы будем есть в этом году? – Поинтересовался Сергей.
– Котлеты с картофельным пюре, хлеб со сливочным маслом и салат. – Перечислила она. – Как тебе такое меню?
– Просто чудесно! Я на такое даже не рассчитывал.
– Тогда присаживайся.
Над картофельным пюре клубился пар, котлеты на сковороде весело шипели.
– Ты это тоже сама приготовила?
– А же тебе говорила. У меня есть скатерть-самобранка.
– Мне твоя скатерть определенно нравиться.
Они ели молча, изредка посматривая друг на друга и улыбались, как будто только они двое знали, скрытую от других тайну, и условились сохранить ее. Затем из больших чашек пили кофе с молоком. Надя достала из холодильника торт.
– Мы так съедим и мамину порцию. – Заметил Сергей.
– Не волнуйся. Маме тоже останется. – Успокоила его Надя. – Она вечером возвращается. Успеет попробовать. У нас такие вещи в доме не переводятся. Я люблю что-нибудь сладенькое. Пока на улице мороз и лежит снег, пирожные и торты для меня – лучшее лакомство.
День был морозным и лучистым. На голубом небе ледяным светом светило солнце и в его ярких лучах снег искрился и слепил глаза. Они отправились бродить по улицам, укрытым белым пушистым ковром. Спустившись к Центральному парку, раскинувшемуся на крутых склонах Днепра, побрели по заснеженным тихим аллеям. Снег мягко хрустел под ногами. Все звуки звучали тихо и приглушенно. Деревья стояли, укутанные снегом, и их ветви склонялись под его тяжестью. Пройдя сквозь парк, они вышли на набережную, к реке, закованной в белый ледяной панцирь. Лед на реке, на всем ее пространстве, которое удавалось охватить взглядом, сверкал хрусталем. Зрелище было необычное и захватывающее. Невообразимое извержение света, сияние, блеск. И от этой белизны, отраженной белыми облаками, плывущими высоко в небе, болели глаза. И только разноцветные пальто и куртки прохожих, резко выделялись на этом сверкающем белом просторе.
– Сейчас бы пригодились темные очки. – Заметил Сергей, щуря глаза.
– Давай пойдем на Центральный проспект. – Предложила Надя. – Там, на площади, Новогодняя елка. Хочу на нее посмотреть.
Они свернули в одну из улиц и, пройдя несколько кварталов, оказались в центре города. По обеим сторонам проспекта, в лучах солнца, блестели, как стеклянные саркофаги, запорошенные снегом, витрины. А на городской площади возвышалась огромная Новогодняя елка, возле которой суетилась детвора. Рядом кружилась карусель. Мелькали, установленные на ней фигурки лошадок, верблюдов и прочей живности. А вокруг карусели стояли довольные родители, внимательно следя за своими чадами.
– Когда-то, в детстве, мне нравилось кататься. – Рукой в варежке, Надя показала на карусель. – В Германии, на всяких ярмарках и городских праздниках всегда были такие развлечения для детей. Взрослые пили пиво, закусывая белыми сосисками, а дети в это время катались на каруселях.
– Хочешь сейчас на них покататься?
– Я бы прокатилась. Но дети будут смеяться. Для них я взрослая тетка. – Надя изобразила на лице наигранную грусть.
– Привет, Серега. – Кто-то сзади хлопнул его по плечу.
Он узнал голос Миши Гринберга. А повернувшись, увидел рядом с ним Вику.
– Где бы мы еще встретились? С Новым годом вас!
– И тебя с Новым годом. – Миша посмотрел на Надю, и добавил. – И тебя, то есть Вас, с Новым годом!
Надя рассмеялась.
– Сережа, какие вежливые у тебя знакомые. Ко мне еще никто на «Вы» не обращался.
– Ребята, знакомьтесь – это Надя. – Представил ее Сергей. – А это Вика и Миша.
– Давайте сразу все проясним. – Решительно начала Вика. – Мы с Серым учимся в одной группе. А Надя… – Она сделала паузу и, повернувшись к Сергею, направила на него указательный палец, – твоя девушка. Я угадала?
– Можно и наоборот. – Улыбнулась Надя. – Сережа – мой парень.
– С вами все ясно. – Миша тоже улыбнулся.
– А мы то думаем, куда это Серый мчится после занятий. Всё рассказывает, что на тренировку. А он, оказывается, к Наде торопится. – Высказала догадку Вика.
– Ты и права и не права одновременно. – Рассмеялась Надя.
– Это как? – Не поняла Вика.
– Он действительно едет на тренировку.
– А в чем же я не права?
– Потому что он одновременно едет и ко мне. На тренировках, мы и встречаемся.
Вика остановилась, и на ее лице отразилось удивление.
– Так ты тоже спортсменка?
– И не просто спортсменка. – Подтвердил Сергей. – Она – мастер спорта.
– Ну зачем ты так сразу людей пугаешь? – Рассмеялась Надя.
– Что же ты Серега, от нас свою девушку скрывал? – Не унималась Вика.
– Боялся, наверное, что уведут. Смотри – спортсменка, красавица, комсомолка. – В тон ей подыгрывал Миша.
– И не просто спортсменка, а мастер спорта. – С лукавой улыбкой, Вика многозначительно подняла вверх указательный палец.
– Что это вы обо мне, как о лошади в стойле? Уведут, не уведут. Я сама за себя решаю. – Она крепко взяла Сергея под руку. – Никуда я от него не денусь. – Она опять рассмеялась. – И он от меня тоже.
– Будем считать вопрос исчерпанным. – Заявил Миша, пряча улыбку.