Все население Тушина было из города выведено (дольше из подвалов вылавливали, чем штурмовали) Людей разместили в чистом поле на наскоро огороженном колючкой участке. Ралин им объявил, что теперь они все являются... военнопленными. И что с ними будет дальше, совершенно не его дело, а решать их судьбу будет... и вытолкнул вперед полкового особиста. Тот находился в полностью растрепанных чувствах и не знал что делать. То ли объявлять командира полка сумасшедшим, а перед всей этой публикой долго и нудно извиняться, обещая выплатить компенсацию и строго наказать виновных. То ли, начинать трясти задержанных, пока они еще не очухались и выбивать из них имена зачинщиков и цепочки связи. Особист выбрал второе. Получилось у него... Да он за голову схватился, когда понял, что нарыл. Сторонники заговора в столице совершенно не скрывались. Координаторы беспорядков рассказывали, как их готовили. Семинары, тренинги. В обучении засветились, как представители зарубежных посольств, так и высокопоставленные чиновники. Что им было нужно, зачем они это делали - это уже второй вопрос. Важно, что информация об участии в мятеже большого числа людей из президентского окружения была бомбой. Либо она перевернет все государство, либо размажет накопавшего компромат офицера тонким слоем.
***
Первой (и достаточно быстрой) реакцией вышестоящего командования на действия Ралина была следственная группа военной прокуратуры. Она приехала Ралина арестовывать. Была эта группа, по прибытию в район действий полка, немедленно разоружена и слегка побита. Качать права на солдат, только что вышедших из боя - не самая умная затея. Когда подполковник вошел в комнату, где содержались задержанные, то на него обрушился вал требований, сдать оружие, распустить полк, освободить заложников, а потом самоубиться, чтоб на суд и веревку не тратиться.
Ралин насмешливо оглядел орущих офицеров. Хотя, какие они сейчас офицеры? Без ремней, в мятой и порванной форме, некоторые с синяками...
- Эх, вы! А еще юристы! Слушать меня внимательно! - Он бросил на стол пачку бумаг.
- Вот это приказы, которые я получил. А вот это выдержки из законов. Некоторые законы еще времен Железного Канцлера, но никто их не отменял. Согласно всей этой бумажной мутотени вы находитесь в зоне боевых действий, где я являюсь старшим воинским начальником. Следовательно, за попытку невыполнения моего приказа, я имею полное право всех вас просто расстрелять. Это будет абсолютно законно. Потом меня за это, конечно, накажут, но вам-то уже будет все равно. Да и накажут меня, насколько я понимаю сложившуюся ситуацию, не очень сильно. Так что... Слушай мою команду! - вдруг гаркнул Ралин. Офицеры машинально вытянулись.
- Приказываю! Оказать помощь моему особисту в проведении следствия - он уже зашивается. Срочно вызвать конвойные части - моим солдатам надо не всю эту толпу охранять, а своим делом заниматься. Не забудьте о снабжении. Сейчас всех задержанных кормят и лечат за счет полка, это не дело, мои ресурсы не безграничны. Приказ понятен?
Юристы подумали и решили, что сейчас заявлять о своей непонятливости не стоит и надо брать ноги в руки и бежать выполнять приказ. Вот потом... но до этого потом еще надо дожить.
***
А потом случилось чудо. Министр обороны, который, получив больше информации из Маламара понял, что скоро вылетит из своего кресла со свистом, назначил генерал-майора Ралина командующим группировкой. По факту, Ралин и так командовал группировкой, поскольку от нее остался только его полк. Да-да и генерала присвоил, перескочив через звание, имел право. Приказ группировке был все тот же - подавить мятеж. Правда в бумагах это все называлось какими-то завуалированными словами, но суть от этого не менялась. Разговор между министром и генералом по закрытой связи был краток.
- Генерал, вам понятно, что вы должны сделать?
- Понятно, господин маршал. Я это сделаю, если мне не будут мешать. Или, хотя бы мешать не очень сильно.
- Я не бог, но все от меня зависящее сделаю. Снабжение без ограничений будет. Ну, и сверху постараюсь прикрыть, насколько смогу. Повторяю, я не всесилен...
- Вас понял, господин маршал! Приказ будет выполнен!
Несмотря на молодецкий рапорт, Ралин сильно сомневался в том, что сможет все сделать. Несмотря на заверения Ралина, министр сильно сомневался, что у того получится. Однако. иного выхода ни у одного, ни у другого не было.
***
Вопли правозащитников в Парламенте, требовавших Ралина повесить, а перед всеми, им обиженными, каяться, министр пропускал мимо ушей. Позиция Президента, который в критической ситуации просто спрятался в загородной резиденции и оттуда носа не высовывал, ему была на руку.
Наступившая осень прорвалась затяжными дождями, превратившим и Маламар и все прилегающие области в одно огромное болото. Дождь лил не переставая, то гулкими струями барабаня по пологу палатки, то мелкими брызгами мороси залезая во все щели. Дождь, ветер и грязь, грязь и опять непролазная грязь - именно это запомнилось всем участникам тех событий.
Свежеиспеченный генерал Ралин, в солдатском бушлате с нарисованными на погонах фломастером звездами, мотался по раскисшим от дождя дорогам, создавая свою группировку практически на пустом месте. Ему очень повезло. Мятежники, совершенно для них неожиданно, захватили целую область. Что с этим делать они толком не знали, поэтому пели хором псалмы и плясали вокруг костров с грешниками энергичные танцы. Тем самым они давали время Ралину на то, чтобы превратить выделенный ему сброд (войсками это называть было нельзя) в какое-то подобие армии.
"Что Вы делаете, капитан? Это у Вас тактические занятия? А почему в классе, а не в поле? Ах, дождик... Бегом на полигон, вашу мать! Что, у вас и полигона нет? Бегом на поле! К вечеру доложить о наличии полосы препятствий и проведенных занятиях!"
На Ралина жаловались. Такого количества доносов на одного человека бюрократическая система Рении не видела уже давно. Однако Министр Обороны, своим чутьем умудренного жизнью интригана, понимал, что Ралин - это его единственный шанс. Доносы... нет, не выкидывали в корзину. Их просто откладывали в сторону. Ведь пригодятся, же когда-нибудь?
За месяц Ралин сумел навести в группировке какое-то подобие порядка и разобраться хотя бы с тем, что у него есть в наличии и что с этим можно сделать. А в наличии оказалось не так уж и мало. В "закромах Родины" нашлись и пушки самоходные и боекомплект в немеряных количествах и обмундирование приличное... Много чего нашлось. Теперь надо было научить людей со всем этим богатством обращаться. Он понимал, что времени у него практически нет. Рано или поздно боевики полезут вперед, не дожидаясь того момента, когда Ралин приведет свои войска в состояние боеготовности. Значит - работать, работать и еще раз работать. Отдыхать в могиле будем.
***
Боевики полезли через три месяца. Почему полезли? Вроде, они добились всего, чего желали - в Маламаре власти Рении сейчас нет, твори, что душе угодно. Дело в том, что Маламарская область, в том виде в котором она сейчас пребывала, существовать просто не могла. Пропаганда, много лет разъедавшая мозги и души местного населения, добилась своего. Теперь, для мужчины родом из Маламара достойным считался только один вид деятельности - война с неверными. Все эти мужчины теперь ходили, обвешанные оружием и работать совершенно не собирались. Все имевшееся до этого в области производство встало. А кушать-то надо! Выходов из этого положения было два. Финансирование из-за границы и труд рабов. За рабами надо идти на земли с Маламаром соседствующие. За финансированием туда же. Просто так содержать толпу дармоедов никто из заграничных спонсоров не станет - будьте добры отрабатывать.
Первые попытки сходить в набег за рабами и добычей закончились ничем. Точнее - полным уничтожением бандитов. Ралин окружил Маламар плотной сетью застав, которые быстро показали налетчикам, что небольшой банде ничего не светит. И тогда было решено провести масштабный рейд. Маламарцы собрали в кулак все более-менее боеспособные отряды и бросили их на прорыв. Они рассчитывали захватить на короткое время один из маленьких городков, объявить о великой победе в священной войне с неверными, наловить там рабов из местных, а заодно и получить за это весомую прибавку к финансированию. Ну и пограбить, естественно. Как же без этого?
Застава, на которую пришелся главный удар, продержалась два часа. Они ждали помощи, не дождались ее и все погибли на том рубеже, на котором стояли. Почему генерал так поступил? Он слушал по рации крики умиравших бойцов, скрипел зубами, но его войска двигались ускоренным маршем совсем в другое место. Ралин понимал, что еле-еле сшитая на живую нитку группировка будет давить бунт долго, тяжело и с огромными потерями. Все-таки боевиков много. Если они будут обороняться в своих родных домах, то слабо обученные и не имеющие никакого боевого опыта солдаты трижды кровью умоются, прежде, чем победят. Значит надо боевиков выманить. Если послать погибающей заставе подмогу, то нападение они отобьют, но противник уйдет. Не смогут его войска сейчас действовать так, как надо - быстро развернуться, сесть на хвост отступающим, ворваться в Маламар на их плечах.... А вот если они позволят боевикам углубиться в соседнюю область, зарваться, то победа возможна.
Колонну, выползавшую из леса на поле, Ралин услышал задолго до того, как она появилась в окулярах стереотрубы. Стрельба. То одиночные, то заполошные длинные очереди. Генерал вопросительно посмотрел на начальника разведки. Ведь было же настрого запрещено не то, что стрелять, а даже дышать до команды...
- Они во все стороны палят. Просто так. То ли со страху, то ли от радости.
Капитан потер небритый подбородок. Вообще все офицеры, теснящиеся сейчас в наспех вырытом окопе наблюдательного пункта, выглядели далеко не парадно. Грязные солдатские бушлаты, усталые лица. Ну да, не в офицерской же шинели по земле ползать. Полевую форму для офицерского состава по какой-то причине не прислали. А может прислали, но не сюда. А может ее и не было на складах - всю моль поела. В любом случае, всем офицерам пришлось переодеваться в солдатское, благо этого обмундирования было вдосталь.
Натужный рев множества двигателей стал громче. Ралин нагнулся к окулярам. Показались машины. Они шли по шоссе в два, а где и в три ряда. Некоторые грузовики были снаружи обшиты железными листами. "Зачем? Это же не то, что от пули, даже от осколка не защитит... Не думают головой, что ли? А ведь и правда, не думают! Весь этот мятеж - это какое-то массовое помешательство!" Генералу приходилось за время службы сталкиваться с маламарцами. Обычные солдаты, разве что, чуть менее образованные, чем призывники из других областей. А тут... Его глаза видели не нормальных людей, а какую-то дикую орду завоевателей, будто сошедшую со страниц учебника истории. Что с ними случилось? Почему так? Но все эти вопросы потом, а сейчас... Вот головной грузовик дошел до приметного столбика на обочине, выбранного за ориентир и исчез в рыжем кусте взрыва. Пару следующих машин перевернуло ударной волной - на взрывчатку, закладывая фугас, не поскупились. До окопа дошел тяжкий грохот, посыпалась мерзлая земля со стенок - не успели укрепить, как положено. Вокруг колонны стали подниматься фонтаны разрывов. Вскоре, поднятая в воздух земля и дым полностью скрыли происходящее. Из черного облака, что колыхалось на дороге, выбегали отдельные фигурки людей. От леса к полю метнулись яркие черточки трассеров. Звука стрельбы пулеметов слышно не было - все забивал рев работающей артиллерии. Этот рев давил, даже не на уши, а на все тело. Казалось, что сейчас или кишки наружу полезут или голова оторвется. Хотелось свернуться в клубочек и забиться в какое-нибудь укромное место... И это в двух километрах от дороги! Что же творилось там... лучше и не думать. Ралин стянул к месту засады все пушки и минометы, что смог. Пристрелять толком не успели, но это роли не играло - сейчас решала не точность, а плотность огня. То, что осталось от разгромленной колонны, потом еще долго снилось всем, кто это видел. Страшное было зрелище...
***
Над всем Маламаром стоял бабий вой. Своих мужей, сыновей, братьев ждали с победой и добычей. Они не вернулись. Вместо них в Маламар вошли забрызганные грязью колонны с хмурыми солдатами. Эти солдаты уже успели хлебнуть лиха на блокпостах. Вчерашние мальчишки, у которых еще полгода назад всех проблем было, как украсить дембельскую парадку, настороженно глядели по сторонам и стреляли на каждый шорох. Порядок на всей мятежной территории был восстановлен быстро и жестоко. И как-то буднично. А потом... Министр Обороны все-таки вылетел в отставку. Что ж, бывает. Не смог удержаться на вершине власти - так, значит сам и виноват. Но спасшего его от намного более худшей участи Ралина он не забыл. Тот был отправлен в отставку в звании генерал-лейтенанта.
- Сам понимаешь, что если останешься в армии, то будет хуже. Найдут, к чему прицепиться, разжалуют и посадят. Извини, большего я сделать для тебя не могу... - сказал министр ему на прощанье.
Ралин понимал. Поэтому, повесил мундир в шкаф и сел писать учебник по тактике. Так и сидел на даче, вроде бы всеми позабытый, покуда не раздался однажды телефонный звонок и не прозвучало предложение, от которого он не мог отказаться, да и не хотел отказываться.