Первым делом Анго всё же нацепил очки на нос, а потом снова огляделся. Они были в чистой небольшой комнате, больше всего похожей на номер в придорожном отеле. Андре сидел за столом и явно что-то писал при свете лампы до того, как Анго его отвлёк. За окном, не слишком плотно закрытым жалюзи, было темно, только неоновая вывеска сверкала где-то недалеко.
Через секунду Анго вспомнил, при каких обстоятельствах отрубился, и сразу же ощупал висок. Ничего серьёзного, из открытых ран только небольшая царапина, тщательно кем-то обработанная, да синяк. Крови не было, ни свежей, ни запёкшейся. После этого Анго обратил внимание, что лежит он в чистой одежде.
― Это вы меня сюда принесли и переодели? Где остальные? Что с…
Анго не смог договорить. Перед глазами появился образ Альбера, смотрящего в никуда остекленевшими глазами, и язык не повернулся назвать его имя вслух.
― Да, это я тебя сюда принёс, ― кивнул Андре, откладывая ручку. ― Остальные поехали вперёд и по дороге похоронят Альбера, как полагается. Ты же о нём хотел спросить, да?
― Угу… ― Анго отвёл взгляд, чувствуя ком в горле. Они ведь были знакомы меньше недели, почему тогда горе такое сильное? ― Вы так спокойно к этому относитесь, что аж не по себе.
― А разве в этом должна быть какая-то проблема? ― Андре удивлённо выгнул бровь. ― Мы все рано или поздно умираем. Нам всем предстоит умереть в бою. И чем раньше, тем лучше. С нашим образом жизни очень легко воспринимать смерть в роли долгожданного отдыха. ― Он умолк и опустил взгляд обратно в стол. Анго заметил, что смотрит он на уже более чем наполовину исписанный лист бумаги. ― Тебе стоит поспать ещё. Утром мы будем догонять остальных, ― добавил Андре. Судя по тому, что он снова взял ручку, разговор был окончен.
Анго послушно лёг обратно, почувствовав, что голова опять начинает кружиться. Однако снимать очки и пытаться заснуть он не торопился.
― Вы пишете сестре Альбера? ― спросил он пару минут спустя. Ручка замерла над листом бумаги.
― Да. Он ведь попросил меня это сделать.
― Вы всегда сообщаете родственникам своих погибших солдат о случившемся? ― Вопрос получился довольно бестактным, но после всего случившегося о вежливости можно было забыть, наверное.
― Да, ― снова ответил Андре. ― Почему ты интересуешься?
― Мне… Кажется это немного странным. Всё же люди, ваши родные, скорее всего, уже считают вас мёртвыми. Разве это действительно необходимо? ― Спросив это, Анго ожидал увидеть хоть какую-то реакцию на лице Андре. Печаль, досаду, злость… Хоть что-то, доказывающее, что ему не всё равно, и что он хотя бы немного, но ещё цепляется за жизнь. Но выражение лица Андре не изменилось.
― Я считаю это необходимым. Так они узнают, что Альбер и другие наконец успокоились, как призраки. И больше никого не побеспокоят.
Анго не нашёлся, что ответить. Андре продолжал писать, он просто следил за движением ручки и слушал шум дождя, пока следующий вопрос не возник сам собой.
― А когда умрёте вы, кто напишет письмо вашим родным?
Настала очередь Андре молча застыть. В его глазах промелькнула какая-то растерянность, удивление, будто он никогда раньше о подобном не задумывался. В голове Анго мелькнула мысль, что даже этот человек не такой железный, как кажется на первый взгляд. В последнее время это проявлялось всё чаще.
― Я… Не знаю. Никто, наверное…
Анго тихо хмыкнул на это. Ну да, чего ещё можно было ожидать в ответ. Если бы он сам умер, некому было бы записать в карточку архива Портовой Мафии его историю.
― Я мог бы им написать, если захотите, ― предложил он после недолгих раздумий. Вероятность того, что Андре согласится, была минимальной, на самом деле. Дать координаты своих родных ― слишком безрассудно, даже для него. Сейчас эти люди были потерянными во времени военными, призраками без роду и племени. Узнай кто об их связях, это бы дёрнуло за старые нити, и кто знает, какими бы были последствия.
― Я подумаю об этом, ― отозвался Андре ― Анго показалось, или он действительно прятал взгляд? ― и вернулся к письму. Через пару минут он с ним закончил, отложил ручку, пробежался взглядом по строчкам и, сложив листок пополам, сунул его в конверт. Пока он подписывал конверт, Анго приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на адрес.
«Франция, Марсель, улица де Руффи, семье Камю».
Значит, Альбер Камю… Анго было совершенно незнакомо это имя, но мысль о том, что этот человек умер вместо того, чтобы стать врачом, учителем или писателем, заставляла его испытывать странную тоску и какое-то бессилие. Будто бы он мог что-то исправить.
― Я жил на той же улице, ― негромко сообщил Андре, откладывая конверт и поворачиваясь к Анго. ― Я знал его чуть ли не с рождения. Знаешь, как это бывает: сначала вы мутузите друг друга палками во дворе, потом ты покупаешь ему сигареты на пробу, потом следишь, чтобы он не слишком напился на своей первой вечеринке, а потом внезапно видишь его лицо среди подчинённых. Жаль, что он умер раньше меня.
― Не говорите так, ― буркнул Анго. Из-за всего этого разговора ему сейчас больше всего хотелось свернуться калачиком под одеялом и забыть обо всём произошедшем. Давно на него так не накатывали чувства.
― Почему? ― Андре с недоумением склонил голову, смотря на то, как Анго неосознанно натягивает на себя больше одеяла.
― Потому что это жестоко по отношению ко мне… Все эти дни, игры, ужины у костра и тому подобное… Знаете, такие вещи заставляют людей привязываться! ― Анго почувствовал, что его начинает трясти. Руки дрожали, всё тело колотила дрожь, хотя ему точно не было холодно. Он постарался это скрыть, замотавшись в одеяло чуть ли не по самый нос, но от этого легче не стало. Кажется, он всё же плохой шпион, если испытывает такие сильные чувства к кому-то, за кем должен был просто следить.
― Прекрати это, ― тихо попросил Андре и пересел со стула на край кровати. Его тяжёлая тёплая рука легла на плечо Анго. Он наверняка теперь чувствовал его состояние. ― Ты знал, с кем едешь, не так ли? И, насколько я понял, даже не имел ничего против нашего образа жизни.
― Да, но… Одно дело знать, а другое ― столкнуться нос к носу.
― Не стоило брать тебя с собой, ― вздохнул Андре. ― Оставили бы в мотеле, забрали бы на обратной дороге и всё. А теперь… Прости.
Он поднялся на ноги, двумя быстрыми шагами преодолел расстояние до окна и замер у него.
― Я не хотел бы, чтобы кто-то так расстраивался из-за нас, ― пробормотал он, не оборачиваясь. ― Возможно, это сложно понять, но нам в тягость жизнь. Не только такая, но в принципе любая, понимаешь? Смерть для нас ― это как освобождение от страданий…
― Так не бывает, ― отозвался Анго, перебивая Андре и заставляя его обернуться. ― Это всё отговорки человека, который не пытался.
Лицо Андре едва заметно изменилось. В глазах вспыхнул какой-то слишком уж опасный огонь, а всё тело будто бы напряглось.
― Не смей говорить, о чём не знаешь… Я десятый год вне закона. Девять лет назад меня предала страна, которой я посвятил жизнь. Так что лучше молчи, Сакагучи Анго, если не знаешь, каково это ― потерять всё.
Анго не нашёлся, что ответить, только забрался под одеяло ещё больше. Дрожь его всё ещё не отпускала, но теперь скорее от страха перед этим взглядом… Иррационального страха, ведь сейчас он хотел помочь, хоть что-то изменить в жизни этих людей, которым, по сути, не дали выбора.
― Я понимаю ваше положение… Но всё равно не могу принять того, на какой путь вы встали, ― он опустил глаза в простыню. ― Просто тогда, перед домом, когда вы прощались с Альбером… Это всё было неправильно.
― С нами произошло много неправильных вещей. Ещё одна уже вряд ли что-то изменит, ― ответил Андре и снова отвернулся к окну. Анго осторожно поднял взгляд на его спину. Кажется, волна злости уже прошла. Страх отступил, но его маленький, хрупкий росток где-то в глубине души остался.
― Мсье Жид, ― начал Анго через пару секунд молчания, ― вы получаете удовольствие от того, что убиваете людей?
В отражении на стекле окна Андре выгнул бровь и только после этого повернулся лицом к Анго.
― К чему этот вопрос?
― Мне важно знать. Потому что я думаю, что вам это не нравится… Но вы почему-то всё равно продолжаете этим заниматься, хотя могли бы выбрать практически любое мирное занятие. Возможно, вам не стать известным или что-то подобное, но ведь выбор всё ещё есть.
― Ты не ошибся, ― хмуро ответил Андре и рассеянно запустил пальцы в свои волосы, откидывая выбившиеся из хвоста пряди назад. ― Но… Как бы грустно это ни звучало, ни я, ни кто-либо другой из Мимик ничего больше толком не умеет. Мы хороши только в убийствах.
― Но разве вы… ― Анго не договорил и прикусил язык, заметив, как меняется выражение лица Андре. Снова разозлил. ― Хотя забудьте.
― Я какое-то время пытался промышлять ремонтом автомобилей. ― Он сделал паузу. Анго заметил, как кадык на его шее скользнул вниз, а потом вверх. ― Навыки остались, а вот хозяина мастерской и саму мастерскую разнесли службы безопасности сразу двух стран. Больше я не рисковал задерживаться на одном месте.
Взгляд Андре стал каким-то пустым. Он уже не смотрел на Анго, скорее куда-то мимо, далеко и не на предмет в этой комнате. В неверном освещении настольной лампы Анго впервые отметил, что Андре выглядел намного старше своих лет. Возможно, это была игра света, но сейчас особо хорошо были видны морщины, залегшие на лице, и бесконечная, будто отпечатавшаяся в глазах усталость. А ведь этой осенью ему должно исполниться всего тридцать два.
― Простите, что поднял эту тему. Мне не стоило… Вообще, лучше забудьте и ложитесь спать. Вам завтра ещё машину вести.
― Ладно. Ты прав, стоит отдохнуть. ― Андре выдохнул, стянул с плеч плащ, небрежно бросил его на спинку стула и выключил настольную лампу.
За окном продолжал лить дождь. Анго подумал, что всё опять выходит из-под контроля.
Кровать рядом скрипнула и прогнулась под весом чужого тела.
― Что вы делаете? ― рассеянно спросил Анго, медленно отползая на другой край.
― Тут только одна постель. Не было свободных номеров с двумя, которые бы были мне по карману. Надеюсь, тебя подобное не особо смутит.
Анго подумал, что в тишине, так близко, голос Андре звучал иначе. Более низко, он буквально мог услышать вибрацию его голосовых связок.
― Не смутит, ― вздохнул Анго и наконец снял ненужные теперь очки. Ворочаясь и ища место, где можно было бы безопасно пристроить оправу, он случайно задел спину Андре. И на мгновение замер. Видимо, прежде чем лечь в постель, Андре разделся или же просто снял рубашку, потому что сейчас Анго ребром ладони определённо касался его голого плеча.
Стоило, конечно, сразу отдёрнуть руку, пристроить очки сбоку от подушки, повернуться спиной к Андре и попытаться уснуть. Первый пункт этого плана Анго уже провалил. Его рука лежала на чужом тёплом плече, а в голове бешено крутились мысли. Почему-то именно сейчас Анго понял, что если они приехали в отель только вдвоём, то некому было его мыть и переодевать, кроме Андре. Некому было таскать его безвольное тело, кроме Андре. И если бы он сейчас применил способность на оправе своих очков, то наверняка подтвердил бы свою догадку.
Андре медленно перевернулся на спину и, судя по шороху подушки, повернул голову к Анго. Теперь тот жалел, что снял очки: ему бы хотелось посмотреть на серые глаза с такого расстояния, на то, как они выглядят в темноте. Но вместо этого Анго, повинуясь какому-то непонятному порыву, передвинул ладонь с плеча на грудь Андре. Наверное, он всё ещё не до конца отошёл от обморока, если делал это.
― Это не самая хорошая идея сейчас, ― заметил Андре. Его голос звучал на грани шёпота. Анго не слушал.
Грудь была мускулистая и волосатая, совсем не как у модели с журнала. Волосы росли не то чтобы густо. Наверное, у некоторых ребят из отряда растительность под одеждой была куда как гуще. Но вряд ли хоть у одного из них сердце билось в таком же темпе. Анго был даже удивлён, ощутив удары под своей рукой, будто думал, что Андре и правда каменный.
― Прекрати, ― на ладонь Анго легла рука Андре ― большая и тёплая. ― Тебе всё ещё может стать плохо.
Анго недоумённо моргнул. Господи, какая глупая отмазка. Ему сейчас внезапно очень захотелось рассказать Андре о том, как последние шесть лет он работал по семь дней в неделю, иногда без сна, регулярно забывая о том, что людям нужно есть минимум три раза в день. Ему хотелось, чтобы Андре знал о том, как целый год он успешно скрывался от самой зловещей организации Японии, находясь у неё прямо под носом. Рассказать, как получил нож практически в печень от друга, которого предал ради страны, а позже бросил умирать на свалке, чтобы самому спастись и закончить задание по внедрению в Портовую Мафию. Хотелось рассказать о том, скольких молодых парней он повидал, ещё сидя в архиве и заполняя карточки с их личными делами, благодаря способности считывать прошлое вещей. Молодых людей, которые стали пушечным мясом. Анго хотелось, жутко хотелось сказать, что он вообще-то избежал смерти уже третий раз за последнюю неделю, и что он совершенно не неженка, чтобы от обычного, довольно лёгкого, кстати, удара по голове, терять сознание. Анго хотелось рассказать всё, признаться во всём, а потом сказать, что если Андре не намерен убить его прямо сейчас, то должен знать: Анго пойдёт за ним в огонь и в пламя, потому что ни Танеда, ни Мори никогда бы не остались с ним, чтобы залечить раны, никогда бы не играли с ним в Уно, никогда бы не извинялись за своё решение касательно заданий, которые поручили Анго. А Андре извинился.
― Я не нежная фиалка, ― сказал Анго вместо всего этого и, бросив очки где-то рядом со своей подушкой, перекатился ближе к Андре, прижимаясь к нему и проводя ладонью ниже, к животу и резинке трусов. К чёрту задание. Сейчас он готов был перейти к Мимик и отправиться за Андре хоть к чёрту, если тот попросит.
Впрочем, Андре никогда ничего не просил.
Через минуту Анго жадно, слепо ловил поцелуи. Губы Андре были жёсткие, обветренные, слегка солёные, будто в крови. Горячие руки стаскивали с него рубашку, царапая плечи грубой кожей и мозолями.
Через пять минут Анго дрожал от возбуждения, пока эти же жёсткие губы скользили по его члену где-то под одеялом, а сильные руки сжимали бёдра. Слишком сильно сжимали, до неприятного, не давая до конца сосредоточиться на удовольствии. Кажется, Анго ругнулся на японском.
Через семь минут они снова целовались, а Анго в этот момент сжимал в руке чужой член, уже твердеющий. Тогда Анго не думал о размерах, ему, по сути, было всё равно.
― Достаточно, ― буркнул он, когда Андре уже явно увлёкся тем, что делал с ним пальцами. ― Мне же не стоит показывать вам, что туда нужно на самом деле запихнуть?
Дальше было только громкое дыхание над ухом, мятые простыни, капли пота, стекающие по спине, и тихий скрип старого матраса.
За окном всё ещё шумел дождь. Неоновая вывеска вспыхнула последний раз и окончательно погасла.
========== Глава одиннадцатая ==========
Путь обратно занял не так уж и много времени. Погода безнадёжно испортилась, так что привалы на обед сократились, как и на ночлег. Мимик ехали почти без остановок, и Анго так было даже легче ― он быстро отдалялся от того, что хотел забыть.
Одновременно с этим у него было достаточно времени, чтобы наконец разобраться во всём произошедшем и упорядочить полученную информацию. Пока они мчались в джипах под бесконечным дождём, Анго смотрел в окно и думал, думал, думал. Он сорвался, это очевидно. Та ночь была ошибкой, и, чтобы её исправить, нужно было как можно скорее решить, как разыграть выпавшую карту.
В очередной день бешеной езды по загородному шоссе Анго внезапно подумал, что Андре никогда не включал в салоне музыку, и отчасти это было странно.
― Я могу вам помочь с достижением вашей цели, ― тихо сказал он после почти двух часов непрерывной езды в тишине. В последний раз они останавливались на обед, но даже не вышли из машины: под таким ливнем костёр точно было не разжечь. ― Найти достойного противника.