Следом за Софьей подошла и Алёна, которая до этого кратко беседовала с ней в стороне, отчего Софья подошла чуть позже. Столь неловкая ситуация никак не входила в планы Алексея. Провожая уходящую в компании фрейлин любимую, он будто прощался с нею навсегда.
Чувствовалось, что подобного человека, Софья не сможет полюбить никогда. И только стоящие поодаль друзья смотрели так, словно Алексей зря переживает.
-Она же сама на тебе повисла, - улыбнулся Антон, когда Алексей подошёл к ним. - Должна же любимая понять?
-Оставим, - вздохнул тот. - Я всё равно поговорю с Софьей... Рано или поздно.
Еле дождался Алексей того самого часа, когда фрейлины вернулись в свои комнаты. Снова прокравшись к потайной двери Софьи, он стал смотреть в дверную щель.
Слабое освещение спальни позволяло мало разглядеть, но он понял, что вместе с Софьей там уже сидела точно такая же, готовая ко сну, одетая в ночное платье, Алёна...
-Какие они смелые, взять и поцеловать, - недовольно высказалась Софья. - И как твой папенька только не застал вас в кладовой?
-Поверь, мне так повезло. Он бы и меня, и его бы убил, - смотрела с тревогой Алёна, а в себе таила страх рассказать подруге всю правду о том, что Николай поцеловал её прямо у тайной двери здесь.
А уж поведать, что показала их секретный коридор, и вовсе боялась. Лишиться дружбы Софьи Алёна совсем не хотела. Она уже себя не раз за весь день отругала, что поддалась Николаю и привела сюда. Оставалось надеяться, что Софья будет в безопасности и никто не потревожит.
-А ты уверена, что Мамонов мёртв? Неужели то правда? - вопросила Алёна.
-Да, отец не будет лгать. Да и уже многим известно, - была уверена подруга.
-Хорошо, - вздохнула Алёна. - Значит, он больше тебя не потревожит и защищать тебя, наверное, уже не стоит. Он ведь был опасен, а не его брат?
-Я не знаю, каков его брат, Алёнушка, но есть одно но, что не даёт мне покоя, - стала признаваться Софья, вспоминая последнюю встречу с Мамоновым. - Когда он на меня в Лизиной комнате напал, он сказал, что его жена уже мертва, понимаешь?
-Нет, - смотрела удивлённо Алёна. - Ты хочешь сказать, что её не убили с ним вместе?
-Именно, и он знал о её смерти. Говорил так спокойно, словно вот-вот и я стану его, - признавалась Софья.
-Может тебе рассказать о том государыне? Может это поможет в расследовании? - предложила Алёна. - Как знать, возможно его брат в чём замешан?
-Я надеюсь уговорить его отказаться от меня. Покажу себя с худшей стороны, - вздохнула Софья, переживая за предстоящие события, но Алёна боялась за неё:
-Да кто ж откажется от тебя?! Красива, богата, одна из любимых фрейлин, пусть и нештатских, Её Величества!
-Ты права, я должна сообщить всё о том, что знаю, - задумалась Софья. - Может тогда меня не отдадут замуж за сомнительного типа?
-Молодец, - улыбнулась Алёна, начиная верить в лучший исход дела, и вздохнула, поправив на плечах вязаный платок. - Что ж, мне пора. Я так рада, что папенька разрешил к тебе выйти, думала никогда уже и не поговорим.
-Я тоже рада, - обняла её Софья так крепко, словно та была её ещё одной сестрой. - Однажды мы всё равно воплотим в жизнь наши мечты.
-Стать актрисами в московском театре? - улыбнулась Алёна.
-Конечно! Тогда не будут сметь целовать все, кому захочется, а будут мечтать и не сметь прикоснуться, - мечтательно подтвердила Софья.
Обнявшись ещё раз, подруги отошли ближе к двери, за которой стоял Алексей. Он понял, что Алёна выйдет именно здесь и прошёл чуть дальше, исчезнув в кромешной тьме из вида. Дверь открылась и Софья ещё некоторое время постояла в коридоре, махая убегающей подруге вслед.
-Давайте спать, Софья, - позвала пожилая служанка обратно в комнату, и та ушла, снова закрыв дверь.
Дождавшись, когда в комнате всё стихнет и погаснут свечи, Алексей тихонько покинул тёмный коридор...
44
***
Наверное неважно, что жизнь укрыла тайной,
Когда всё стало хорошо.
Быть может это странно, случается случайно,
Когда в душе окажешься пустой.
В златой клетке, иль на ветке -
Где же лучше жизни сетка,
Где в свободе, в красоте,
Где прожить в своей мечте?
Земной рай иль лучше смерть -
Выбирай, другим не верь,
Сердцу верь, глазам и чувствам,
В бой отправься с душегубством.
Наверное не сладко, коли любви так мало,
Когда не чувствуешь тепла.
Быть может станет жалко, что будто показалось,
Будто мечта вот и сбылась.
В златой клетке, иль на ветке -
Где же лучше жизни сетка,
Где в свободе, в красоте,
Где прожить в своей мечте?
Земной рай иль лучше смерть -
Выбирай, другим не верь,
Сердцу верь, глазам и чувствам,
В бой отправься с душегубством.
Алексей снова пел в компании друзей в музыкальной зале среди собравшихся там нескольких кавалергардов и гостей дворца. Тот поздний вечер будто нёс для каждого незримую причину остаться здесь подольше для праздника души или для своих размышлений.
Зная что Софья мирно спит, что с нею всегда за деревянной ширмой спит и служанка, а двери заперты на ключ, Алексей сидел здесь. Он пел, играл на гитаре да время от времени попивал рюмку коньяка, что слуги поднесли ему, как и всем вокруг.
И он, и его товарищи замечали сидевшего среди узкого круга знакомых Мамонова. Они понимали, что это брат того Мамонова, с которым боролись, но теперь видели, насколько те похожи.
Брат-близнец со слабой ухмылкой, поддерживая беседу со своим кругом собеседников, бросал взгляды на Алексея. Именно это и заставило друзей засомневаться в том, что данный человек может быть лучше своего брата.
Допев очередную песню, Алексей взял новую рюмку коньяка и отошёл с друзьями сесть за карточный стол, приняв предложение пары кавалергардов сыграть вместе. Мамонов вновь бросил взгляд на него. Усмехнувшись себе под нос, он откланялся, оставив своих знакомых да покидая зал.
-Что-то не так, - заподозрил Алексей и шепнул друзьям. - Извините, но в игре я поучаствую в другой раз.
Он дождался, когда Мамонов уйдёт и через пару минут последовал за ним. Опасаясь лишь за Софью, Алексей направился к коридору фрейлин. Выглядывая каждый раз за угол, чтобы убедиться в том, что там никого, он только тогда продолжал путь.
Всё казалось тихо и спокойно. Мамонова нигде не было видно, но странная тревога не позволила Алексею уйти. Он вернулся к кладовой кухни, где незаметно скрылся в тайном коридоре. Спеша к любимой, чтобы убедиться, что она по-прежнему мирно спит, Алексей бежал всё быстрее.
Резко остановившись перед щелью двери Софьи, он увидел слабый свет свечи и вышедшую из-за ширмы служанку. Было ясно, что та за что-то переживает. Не вытерпев подобной тревоги, Алексей открыл дверь и вошёл.
-Господи Иисусе! - вскрикнула служанка и перекрестилась.
-Что случилось?! - тут же села на кровати, прикрывая себя одеялом, очнувшаяся Софья.
-Тихо, - указал Алексей им обоим, и все услышали, как на пол от другой двери выпал ключ.
Алексей сразу схватил ключ, впихнув его обратно в щель, а другой рукой успел взять по пути стоящий у зеркала стул, чем и подпёр дверную ручку. Кто-то со стороны фрейлинского коридора пытался просунуть иной ключ, дёргал дверь и яро пытался попасть сюда.
Встревоженная Софья вскочила с кровати, попав в крепкие объятия поддерживающей служанки. Они обе уставились на Алексея, для уверенности облокотившегося спиной на дверь, которую кто-то ещё долго старался открыть.
Услышав, что за дверью кто-то с кем-то говорил в резких, но еле слышных тонах, Алексей прислушался...
-Ты говорила, что это именно тот ключ, - выдал мужской голос.
-Клянусь, князь, тот, - уверял женский. - Видимо, как-то они ещё закрыли дверь. Может знали, что придёте?
-Дура ж ты, - усмехнулся мужчина, прекратив снова пытаться попасть в комнату Софьи. - Значит, сегодня ты выполнишь её обязательства.
После этого всё стихло. Алексей не хотел думать, что это Мамонов, но почему-то иные мысли в голову не приходили. Многое оставалось пока загадкой, но сейчас всё стало неважно. Он повернулся к застывшим на месте Софье и служанке да прошептал:
-Ложитесь спать. Вы в безопасности.
-Что происходит? Кто это?... Почему? - вопрошала взволнованная Софья, но Алексей, взяв её руку в свою, прикоснулся к той губами.
Его взгляд снова волновал, снова вызывал желание оказаться в его объятиях навечно. Словно околдованная, Софья послушно вернулась в постель. Служанка начала вновь креститься да крестить Софью, на что Алексей их обоих успокоил:
-Я останусь здесь. Ложитесь спать. Всё будет хорошо.
-Благодарю, граф, - с поклоном скрылась служанка вновь за ширму.
Она казалась вновь спокойной, но Софья не сводила глаз с севшего спиной к двери Алексея:
-Вы же не будете спать вот так?
-Ты зовёшь к себе? - шутливо вопросил Алексей, но Софья резко легла и плотно прикрылась одеялом.
Как остаток ночи прошёл и стало светать, Софья поняла, что всё же крепко спала после случившегося. Она нашла взглядом сидевшего со свечой у окна Алексея, и он оглянулся, услышав её шевеление:
-Доброго утра.
-А будет ли добрым? - вопросила Софья, не скрывая тревоги.
-Пока я жив, будет, - прозвучали его слова так, что тревога Софьи лишь возросла...
45
***
Как только служанка вышла из-за ширмы, Алексей потушил свечу и направился к двери в тайный коридор. Он ещё раз взглянул на уставившуюся в ответ Софью. Она молчала, но глаза кричали о страхе, что изъедал изнутри. Алексей так же глазами ответил, что не стоит переживать. Он ласково улыбнулся, помотав головой и скорее покинул комнату.
Вернувшись к себе в спальню, Алексей сразу зазвонил в колокольчик. Верный слуга в считанные секунды вышел из уборной:
-Как вовремя, Ваше сиятельство!
-Скорее, Макар, у меня нет времени, - спешил Алексей переодеться.
-Вы уже знаете, что Вас ждут в кабинете государыни? - помогал тот раздеваться, и Алексей удивился:
-Меня там ждут?
Выдержав паузу, Алексей призадумался. Догадываясь, что ждёт, он вздохнул, набрав в себя не только больше воздуха, но и терпения выдержать может быть неприятную беседу.
Освежившийся, переодетый в чистое, Алексей вскоре предстал перед охраной у кабинета государыни. Когда о нём доложили, из кабинета вышла статс-дама и пригласила пройти.
В кабинете Алексей не видел никого, оставшись со статс-дамой наедине. Та, приняв величественную позу, прошла к столу, но, оставшись там стоять, повернулась лицом:
-Мне поручили следить за безопасностью вокруг фрейлины Софьи Аганиной. Вы не догадываетесь, почему Вы здесь?
-Могу догадаться, но предпочту выслушать всё, - кивнул Алексей, стойко принимая и пронзительный взгляд статс-дамы, и её строгий будущий выговор.
-Я не могу позволить, чтобы с ней до венчания случилась какая неприятность, понимаете? Софья для меня не последний человек. Я ей тоже обязана и не позволю никому обидеть. Государыне донесли, что Вы следите за Софьей, причём не всегда в рамках приличия. У Вас на Софью виды?
Алексей сглотнул, не находя сил солгать, что статс-дама видела. Сдержавшись, чтобы не показать грустную улыбку, она развела руками:
-У Софьи есть жених, и он уже во дворце.
-Да, я знаю, - держался Алексей так же стойко, задержав взгляд впереди себя.
-Я хочу быть с Вами откровенной, - выдохнула вдруг статс-дама.
Она скорее налила в стакан воды и села в кресло у окна:
-Я обязана Софье. Я люблю её, как родную, с первого дня её пребывания во дворце. Нештатная фрейлина, жаждущая жить, строптива, упряма, но в то же время мягка и полна мечты о единственной любви. Я не могу позволить ни Вам, ни Мамонову разрушить эту милую девочку, сломать её душу. Понимаете?
Алексей кивнул, уставившись впереди себя, и статс-дама с чувствовавшимся нетерпением вопросила:
-Что Вы молчите? Что Вы ходите за нею, как тень?
Опустив взгляд, Алексей выдержал вновь паузу и ответил, бросив ей не менее пронзительный взгляд:
-Мамонову, или ему подобному, я её не отдам.
-Вот как? - поднялась статс-дама и подошла ближе, неотрывно взирая в ответ. - Значит, у Вас виды на неё?
-Нет, - выдал Алексей. - Не смею считать, что и я достоин сей барышни. Однако, пока жив, не позволю отдать её замуж за мерзавца.
-Вы знаете, что её родители не считают Мамонова мерзавцем? И нет дурных слухов о нём. Нет доказательств его, может быть, дурных дел. Кто что посмеет сказать нелестное, исчезает куда-то, - прошептала последнее статс-дама, широко раскрыв глаза, будто намекала Алексею на что-то. - Я не позволю и Вам её обидеть. Благодаря Софье я всё ещё служу здесь, всё ещё счастлива в браке.
-Я рад, что Софья помогла Вам, видать, что даёт Вам право столь рьяно защищать ото всех вопреки желанию её родителей, - ответил Алексей. - Но и я никогда не прекращу следить на благо её безопасности.
-Вы думаете, сможете спасти от Мамонова? - взглянула с надеждой статс-дама, что дало Алексею тоже надежду:
-Да, уверен. Выкраду, увезу, если понадобится.
Будто услышала, что хотела, статс-дама отошла к окну:
-Это она является столь давно Вашей музой?
-Да, - искренне вымолвил Алексей, но почему-то был уверен, что его признание останется в этом кабинете.
-Увозить куда-либо, запрещено, но... Вы назначаетесь её охраной,... тайной, - повернулась статс-дама, приняв вновь величественный вид.
Эти слова помнил Алексей ещё долго. Окрылённый, словно сбывается мечта, он поспешил всё поведать друзьям, уединившись с ними в тайном коридоре, дабы никто не подслушал. Так же скоро, как всё рассказал, он убежал снова следить за любимой, и остальное уже не волновало.
Друзья же, выйдя из дворца, ещё некоторое время молча наблюдали за движением на улице, за людьми и бегущими по небу облаками.
-Без нас ему не справиться, ты не думаешь? - вопросил Николай, но взгляд Антона был на приехавшей верхом Александре.
Та, мельком ответив гордым взглядом, поспешила скрыться во дворце, но Антон кинулся следом. Всплеснувший руками Николай не удержался, чтобы не засмеяться. Оставшийся один, он вобрал побольше воздуха и вновь оглянулся на дворец.
Там Антон уже нагнал Александру в одном из залов и хваткой рукой дёрнул стоять перед собой:
-Предательница... Это ты донесла императрице о Лёшке.
-Надо же, каков царевич нашёлся, - огрызнулась она, попытавшись отдёрнуть руку. - Пустите, хуже ведь будет Вам,... барон без наследства.
-Ах, мы ещё и в курсе моих дел? - удивился Антон и оттолкнул её от себя. - Учти, красавица, будешь стоять на пути, я буду первым, кто тебя подальше упрячет.
-Это зачем это Вы захотели меня спрятать, и где? - усмехнулась Александра.
-Чтоб не мешала, - прорычал в её глаза Антон и ушёл...
46
***
К тому ли я тобой, к тому ли я пленилась.
Чтоб пламенно любя, всечасно воздыхать;
На толь моя душа любовью заразилась,
Чтоб мне потоки слез горчайших проливать.
Губить младые лета,
Бесплодну страсть питать,
И все утехи света
В тебе лишь почитать;
В тебе, а ты меня без жалости терзаешь,
И сердце ты, и дух в отчаянье привел;
Иль ты еще моей горячности не знаешь,
Приметь, мучитель, как ты мною овладел.
Что в сердце ощущаю;
Пойми из глаз моих,
Как я тобой страдаю,
Написано на них.*
Выступив вновь перед собравшейся публикой дворца, Софья поднялась из-за клавесина, за которым на этот раз играла сама, исполняя песню. Она уступила место выступать следующей фрейлине да хотела отойти к другим, чтобы смотреть вместе, как подошёл Мамонов.