-Граф, - еле слышно молвила она.
Вскочивший с места Алексей тут же кинулся к ней, схватившись за ворота:
-Софья! Уйдём, умоляю. Я тебе многое должен сказать.
-Я тоже, - перебила его Софья. - Выслушайте сначала меня, молю.
-Софья, на этот раз ты выслушаешь меня, - противился Алексей, но Софья всё равно сказала:
-Вы уйдёте и забудете о моём существовании. Вас ждёт любимая и иная, более спокойная жизнь, чем пытаться спасти меня. Во избежании моего большего презрения к Вам, уходите. Я уже сама себя спасла. Я должна отпустить всех вас. А вы все — меня.
-Никогда, - взирал упрямо Алексей. - Презирай, как угодно, но не в монастыре... Софья, нет...
-Я всё сказала и больше нам не о чем говорить. Вы должны уйти. Я хочу увидеть это, - с мольбой в глазах смотрела Софья, но Алексей упрямо вернулся к стене рядом и облокотился на ту спиной.
-Я буду здесь сидеть, пока ты не выйдешь из монастыря, - с насмешкой взирал он в ответ, а сам уже сомневался, что она переменит решение.
-Я постараюсь простить всех и отпустить, - молвила Софья да развернулась уйти.
Она ускорила шаг, чтобы скорее вернуться в отведённую ей комнату, и ловила себя на мысли, что поступает не так, как хотелось бы. Только решиться вернуть всё не могла. Что-то препятствовало тому. Что-то было преградой взять и покинуть обитель. Видя Алексея в объятиях то Лизы, то других, воображаемых женщин, Софья вновь заплакала.
Проследившая за нею стоящая на дворе настоятельница только покачала головой. Она медленно подошла к воротам. Молча взглянула на пронзительно взирающего Алексея, только он тоже молчал. Он чувствовал, что настоятельница всё видит в его глазах, и она сказала:
-Молодости свойственны порывы. Ещё несколько дней, и всё решится...
58
***
«Несколько дней», - вспоминались слова настоятельницы Алексею, так и сидевшему у ворот тихой обители.
Одна надежда теплилась в нём, что Николай вернётся раньше. Никуда отлучаться от монастыря не хотелось. Странное чувство владело им, что стоит ждать здесь.
Алексей горько смотрел на дорогу, где должна будет показаться карета с Николаем и Александрой, как тот обещал, но всё вокруг было тихо. День подходил к концу. Вера в то, что Софью может получится вернуть в мирскую жизнь, растворялась, будто была мираж.
Однако показавшийся на дороге экипаж мчался так быстро, что поднявшийся Алексей с улыбкой стал смотреть на карету, которой управлял сам Николай.
-Да! - подпрыгнув от радости, Алексей ударил по воздуху кулаком.
Карета с улыбающимся в ответ Николаем остановилась перед ним, и друг спрыгнул на землю:
-Не проголодался ещё?
-Проголодался, - смеялся Алексей, остановив взгляд на покинувшего карету Антона.
-Да, я тоже здесь, разумеется, - сразу сообщил тот и, держа дверцу экипажа открытой, пригласил выглянувшую Александру выйти.
-Она здесь? - окинув широкую обитель за каменными стенами, вопросила та, поправив на плечах застёгнутый плащ.
-Да, - сказал Алексей, встретившись с её гордым взглядом.
Она видела, насколько он переживал, но вида подавать не стала, хотя и более мягко молвила:
-Зря позволили уйти.
-Я не смею препятствовать ей.
-Пришла пора всё-таки сметь сделать это, иначе Софья так и останется взбалмошной девчонкой. Сумасбродство у неё с рождения. Либо Вы её сумеете укротить, либо заставят то сделать другого.
Слушая подобные изречения, Алексей видел, что сестра любимой была на его стороне да желала вернуть Софью из обители.
-Мрачно здесь, - хмуро оглядел округу Антон, на что Александра усмехнулась:
-А Вас, сударь, никто не заставлял отправляться с нами.
-Так бы и отпустил вас всех, - огрызнулся он, состроив важность вида, на что Александра не стала отвечать.
-Боишься? - протянув руку в карету, ласково улыбнулся Николай.
Алексей с удивлением смотрел на него, как тот, приняв в руку тонкую ручку Алёны, помог ей выйти из кареты.
-Господи, - прошептал счастливый за них Алексей, и Антон, встав рядом, тихо сказал:
-Куда же вы, романтики, без меня?
-Я вижу среди нас и для тебя подходящую особу, - приблизившись к его уху, проговорил Алексей, на что друг отстранился с возмущением:
-Ещё чего! Непокорные, спесивые да тому подобные не входят в мои планы.
Еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, Алексей не успел пошевелиться, как в его руки Николай вложил кусок свежего хлеба да флягу напитка.
-О, - протянул довольный Алексей, сразу принявшись есть.
Отпив же напитка, он был ещё более приятно удивлён:
-Крюшон?!
-Отлично утоляет жажду! - улыбался довольный Николай, и Антон добавил:
-И опьяняет. Бедный,... на голодный желудок.
-Пора звать Софью, - подошла к воротам Александра.
-Да, - приобняв за плечи стоящую рядом в смущении Алёну, стал более серьёзным Николай.
Он одарил любимую теплом взгляда да поцелуем в лоб:
-Она не сможет не выйти, увидев всех здесь.
-На то и уповаю, - с недовольством смотрела на подходящую к воротам монахиню, сразу той крикнув. - Будьте добры позвать Софью? Мы приехали забрать её!
Не прошло много времени, хоть все с волнением и ожидали, но Софье пришлось подойти к воротам. Александра пронзала взглядом. Смотреть не хотелось ей в глаза, чтобы не чувствовать себя ещё больше виноватой в чём-то ужасном, что, как чувствовалось, совершила.
Видя стоящих за воротами и остальных, Софья набрала побольше воздуха, но молчала.
-Немедленно откройте ворота, я забираю её! - приказала стоящим в стороне монашкам Александра и снова взглянула на сестру. - Ты всё равно отправишься во дворец!
-Я не хочу туда, - еле слышно вымолвила Софья, опустив взгляд.
Было невыносимо чувствовать ожидающие взгляды всех вокруг к себе. Она еле сдерживалась, чтобы, действительно, не выйти за ворота и не пасть в объятия строгой сестры. Она знала, что та бескрайне любит да заботится о ней, но пока слушала всё, что Александра говорила:
-Тебе дают целый год до замужества. За год всё изменится. Ты многого не знаешь! Мы просто обязаны вернуться. Государыня злится. Мы, как никак, фрейлины, пусть и нештатные. Не играй с её добротою. Она простила за книгу и журнал, согласилась на всё!
-Мы всё выясним про Мамонова, а уж то, что он к тебе не прикоснётся, это уж точно! - добавил вставший подле Александры Антон. - Я много уже выяснил. Осталось совсем немного, и после нашего отчёта государыне его удалят от двора да нашими молитвами может и вообще вышлют из России.
Александра взирала на него так, словно изучала с ног до головы. Однако, сохраняя гордую неприступность, вернулась к Софье:
-Он прав, должна признать.
-Дитя моё, - подошла настоятельница да с улыбкой обратилась к повернувшейся Софье. - Наша обитель будет здесь ещё долго стоять. Надумаешь, вернёшься. А пока не время,... не время...
-Не время, - с согласием кивнула Софья.
Алексей смотрел на неё, любуясь такой тихой покорностью, таким спокойным видом будто поверившей в наилучший исход для себя. Настоятельница крестила Софью, благословляя на будущую дорогу, и та, поцеловав её крест да руку, вышла за открытые монашками ворота.
Прикусив губы, чтобы не расплакаться, Софья тут же попала в крепкие объятия сестры.
-Всё,... всё, моя хорошая, - с облегчением выдохнула та, поглаживая милую страдалицу по спине. - Всё теперь будет хорошо.
-А захотите, ещё лучше, - улыбнулся Николай.
Он покрепче обнял смущённо улыбающуюся Алёну и указал на карету:
-Если мы сейчас же отправимся в путь, то до темноты ещё успеем добраться к моему имению!
59
***
Всю дорогу находящиеся в карете молчали. Алексей не смел и взглянуть на сидевшую так близко возле него Софью, как и она. Алёна, распустив несколько локонов до этого собранных наверх волос, потому что чувствовала боль, опустила взгляд. И боль та, как и в душе, не отпускала переживаний. Она думала обо всём, что происходит у неё с князем. Отказаться от любви его да своей не было воли. Лишь Александра будто не переживала больше ни о чём. Она смотрела в окно, словно любовалась мелькающей там природой.
Карета мчалась, подгоняемая сидевшими за кучеров то Николаем, то Антоном. Радостные чувства владели ими обоими. Казалось, удача — вечная спутница их тройки друзей, да удастся поделиться ею со всеми, кого любят, чтобы этот жестокий мир стал хоть немного краше, давая веру остальным в то, что всё хорошее — возможно...
Имение Николая, действительно, оказалось не столь далеко. Вечер только начинался, как он уже представлял своих гостей встретившим их родителям.
Добродушные на вид, те мило улыбались и смотрели с удивлением на то, как довольный сын говорит, обнимая при этом столь крепко за плечи стоящую подле пока незнакомую им девушку.
Одетая в простое платье, крайне смущённая и будто испуганная, та не смела поднять и взгляда. Видя, как ей трудно, мать Николая улыбнулась с вопросом в глазах, и он с важностью заявил:
-Моя избранница, моя возлюбленная Алёна Афанасьевна Соловьёва!
-Вот как? - смотрел с будто приятным удивлением отец. - И какого рода-племени?
-Самого лучшего! - гордо заявил Николай, на что довольная видом матушка кивнула:
-Мы видим... Прошу, дорогие гости, - пригласила она всех пройти в дом. - Ведь и устали с дороги, и к ужину поспели!
Богато накрытый стол, услужливые крепостные да добродушные хозяева создали тёплую атмосферу. Было приятно и легко, хоть и много тревожных мыслей о своём не покидало каждого из гостей.
Алексей время от времени поглядывал на молчаливую Софью. Она же, слушающая ответы хозяев на вопросы Николая о том, как живут, да рассказы Николая и Антона о том, как обстоят дела во дворце на службе, старалась делать вид, будто не замечает его взглядов.
Услышав о том, что во дворце часто проводятся музыкальные вечера, которые любит государыня, родители Николая сразу вдохновились:
-Ох, неужели вы не порадуете нас?!
-Обязательно порадуем, - улыбнулся Николай, да снова взглянул на сидевшую рядом с ним за столом молчаливую от смущения любимую. - Только хотелось бы попросить прекрасных барышень исполнить хоть одну песню. Поверьте, их голоса и умение владеть музыкальными инструментами просто заставят полюбить...
-Прекрасно! - не дождавшись окончания предложения, с воодушевлением смотрела его мать, будто любовалась тем, какая нить чувств существует между сыном и Алёной.
-Софи? - улыбнулась той сестра рядом, а Николай тем временем уже взял висевшую на стене скрипку и протянул:
-Прошу, Александра Фёдоровна? Порадуйте душу и Вы?
-Я не против, - приняла скрипку она и села возле клавесина, куда Николай, нежно взяв за руку, проводил Алёну:
-Забудь все страхи, милая, - шепнул он ей и встретил взгляд, полный не проходящего волнения. - Я с тобой навсегда.
Его слова и вдохновляли, и пугали. Но, заметив добрые глаза его родителей, наблюдающих за ними, Алёне стало немного легче.
Софья покорно улыбнулась, встав возле клавесина. Она пела, Алёна подпевала. Звуки клавесина и скрипки украшали прекрасные голоса исполнительниц. Исполнив песню, с которой недавно выступили во дворце, девушки, действительно, покорили сердца родителей Николая.
Точно так же, после, выступили и друзья. Алексей пел, устремив взгляд вновь на Софью. Она снова завороженно смотрела в ответ, чувствуя каждую строчку песни, а тоску о неразделённой любви, которая, как знала, с нею останется навсегда, еле сдерживала в себе.
Только когда её служанка проводила в спальню, Софья с облегчением выдохнула, облокотившись на закрывшуюся дверь. Готовая ко сну, одетая в роскошное кружевное ночное платье, она осталась одна. Она думала, удалось наконец-то скрыться от так волнующего Алексея. Только память не давала забыть проникающих в душу его глаз да голоса. Снова тоскуя из-за желания принадлежать лишь ему, Софья закрыла глаза и тут же встряхнулась.
Она отошла к окну, за которым уже темнота вечера покрывала сад. Ей казалось, что и в её судьбе вот так же наступила темнота, а будущего ещё нескоро станет видно. Раздавшийся же в дверь стук заставил прервать наплывающие мрачные мысли, и Софья оглянулась:
-Войдите?
Медленно открывая дверь, Алексей показался на пороге. Удивлённая ему Софья подошла, но молча смотрела, вопрошая взглядом. Да Алексей ещё некоторое время не смел молвить ни слова. Он смотрел так, будто хранил некую тайну, открыть которую хотел именно ей.
Сердце Софьи забилось ещё сильнее. Она отступила назад, и Алексей, смелее пройдя в комнату, сказал:
-Тогда в Париже, когда вы выступали, я был очарован тем, что увидел и услышал. Ты, - выдержал он паузу и продолжил, не скрывая волнения. - Ты невероятно поёшь. Твой голос... Твои глаза, волосы,... вся ты. Я не знаю, помнишь ли ты, но в ту ночь я защитил тебя от Саввы.
-Это были Вы?! - выдохнула поражённая Софья, вспомнив последнюю ночь в Париже. - Я не знала...
-Потом потерял тебя, - сглотнул переживание Алексей, всё так же маня пронизывающим печалью взглядом, оторваться от которого Софья так и не могла.
Она слушала его, а сердце билось всё чаще, всё сильнее, принося нарастающую боль тоски...
-Я ждал тебя, но вы покинули Париж через задний двор гостиницы, - подошёл Алексей ближе.
Он взял руку любимой в свою и прикоснулся к ней губами, но взгляда так и не отрывал от глаз удивлённо взирающей милой. Их лица становились невольно ближе. Тепло чувствовалось. Губы манили, и Алексей, не выдержав соблазна застывшей перед ним Софьи, заключил её в объятия, сразу одарив губы крепким поцелуем.
Поражённая подобным порывом, Софья сразу стала вырываться. Оттолкнув его от себя, она влепила сильную пощёчину и стала кричать:
-Подлец! Бабник! Как смеешь?! Негодяй! Ещё смеет трепаться о верности любимой, а сам хватает всех вокруг! Убирайся! Пошёл вон!
Подняв руки, готовый принять любой удар, Алексей молча выслушивал всё...
60
***
-Я сказала убираться!!! - проорала Софья, ещё больше раздражаясь, но Алексей не стал больше терпеть:
-Я не уйду, пока не выслушаешь.
-Пошёл вон, подлец! - выкрикнула Софья вновь, желая дать ещё пощёчину.
Алексей схватил её руки, чтобы противостоять и, как бы она ни противилась вырваться или кричать вопреки, говорил:
-Это было невыносимо, осознавать, что не увижу тебя больше. Я искал, ждал, надеялся, судьба подарит мне снова шанс встретить тебя. И вот, в трактире у Саввы ты и нашлась. Как бы знал раньше, приехал бы скоро. О, как я был благодарен судьбе, когда увидел тебя вновь, хоть и боялся, что ты с Саввой, что может в сердце у тебя кто иной. Но всё время сочинял тебе песни, душа рвалась к тебе, забыть не могла. Да, - видел он застывший взгляд Софьи от шока услышать всё это.
Она больше не вырывалась. Она смотрела в его глаза и будто не верила ушам...
-Да, - кивал Алексей, понимая, что его рассказ побеждает ярость Софьи и заставляет изменить своё мнение. - Да, я сочинил все песни тебе. Каждая строчка в них о тебе. Все вокруг не понимали, о ком да кому пою, но когда ты была уже рядом, а я смотрел лишь на тебя, как ты не видела моих чувств?
Опустив медленно руки, Алексей замолчал. Софья отошла в сторону, повернувшись к Алексею боком, но молчала. Она смотрела вперёд, словно осмысливая услышанное.
-Нет на свете никого дороже и нужнее тебя. Никого мне, кроме тебя, не нужно. Всё отдам, всё брошу к твоим ногам. Да, ты ненавидишь, злишься на меня, считаешь развратником, - говорил дальше Алексей, уже не страшась ничего, лишь бы открыться полностью любимой. - Если бы ты только могла поверить, я хранил тебе верность с нашей встречи в Париже... Как ни переубеждали меня друзья, как ни ругали, как ни боялись, что ты — моя муза, окажешься не достойной сей жертвы,... я всегда был и буду твой, Софья.
Она оглянулась, теребя кружева ночного платья, а волнение от всего, что тревожило так долго, стало уступать место странному чувству: то ли сомнение, что всё правда, гложело, то ли осознание, что тайная мечта может сбывается. Почувствовав дрожь и желая как-то её унять, Софья поспешила надеть пеньюар.