Друзей держи близко, а врагов ещё ближе.
Поэтому, даже болтаясь на плече какого-то мужчины и потеряв надежду вырваться, она довольно быстро сообразила, что делать. У неё был холодный разум, редко поддающийся панике, и Серсея считала это хорошим качеством. Испугаться она успеет, когда поймет, куда и зачем её тащат. А пока она, как Гретель, оставляла хлебные крошки.
Оставалось лишь надеяться, что их не склюют птицы, как в сказке.
На очередном повороте кто-то всё-таки додумался завязать ей глаза, и бросать вещи стало сложнее. Но путешествие вслепую продлилось недолго ― вскоре она почувствовала, что траектория сменилась, и теперь они двигаются вверх.
На улице было холодно, и она вздрогнула. Её поставили на землю и развязали глаза. Серсея приказала себе не бояться.
― Иди в дом и даже не пытайся бежать, ― грубо проговорил мужчина. ― Иначе мы сломаем тебе ноги, принцесса.
И всё-таки Серсея боялась и призналась бы, наверное, в этом, только Екатерине… Екатерина… Хм, наверное, вспоминать о мачехе, чей опыт в юности был печален, не стоило. Она продолжала свой путь в темноте и пыталась утешить себя хоть чем-то. В глубине души Серсея чувствовала удушающий, липкий страх, от которого её тошнило, но изо всех сил старалась не паниковать, вняв словам разума. Её похитили ― но не убили прямо там, до сих пор не покалечили, даже ничем не отравили.
Значит, она им нужна была живой и невредимой.
Вместо этого принцесса попыталась запомнить территорию. Лес как он есть ― Серсея даже не могла понять, в какой стороне они находятся, потому что от множества петляющих коридоров она сбилась, куда её несли ― на север, юг, запад или восток.
Первое, что девочка заприметила, было дерево ― широкий, раскидистый дуб. Потом она увидела и дом ― небольшой, с бордовой черепицей, со ставнями на окнах. Видимо, он был давно заброшен или вроде того. Сломанное колесо дома и небольшая, длинная выемка в земле подсказали, что тут произошло ― наверное, где-то должна была быть водная мельница, однако река высохла, и люди, которые здесь жили, ушли.
Серсея напряглась: дерево, высохшая река, старая мельница. Она попыталась оглянуться на то, что позади неё, но похитители открыли старую дверь и втолкнули её внутрь.
Своих похитителей принцесса тоже разглядела ― высокие мужчины, некоторые широкоплечие, как отец и Нострадамус, некоторые поменьше, как Франциск. Они все почему-то были одеты, как врачеватели чумы: длинный, от шеи до лодыжек плащ, узкие брюки, перчатки, ботинки и шляпа. Правда, кроме маски с клювами были просто какие-то маски животных и птиц, похожие на те, что надевают на маскарад. Серсея не была уверена, но пока она болталась на чужом плече, успела понять, что ткань дорогая. Значит, за её похищение заплатили, и эти люди служили далеко не бедняку.
Но зачем? Шантаж? Екатерина и Генрих кому-то так сильно навредили? Серсея попыталась припомнить, с кем в последнее время ссорились родители, но никого не вспомнила. Впрочем, и не о всех делах короля и королевы она знала, что-то могло ускользнуть от её внимания.
Сама Серсея ни с кем в конфликт не вступала. Да, была та история с мальчишкой из Шотландии, но Мария на такое бы не решилась. Она была доброй, намного добрее Серсеи, и такое ― пока, вероятно ― было не по душе молодой королеве, не любившей насилие.
Диана? Но фаворитка давно притихла и даже не смотрела на Серсею, когда та пересекалась с ней в коридоре. Да и почему сейчас?
Пока она думала, мужчины закрыли дверь. Свет с улицы почти не попадал, да и уже начинало темнеть. Её похитители переглянулись, и тот, который был в маске лиса, спросил:
— Хозяин здесь?
— Прибудет позже, ― ответил ему человек с маской барсука. — Что с ней пока делать? — он мотнул головой в сторону Серсеи, будто девушки здесь не было, или не про неё шел разговор.
― Помыть её нужно, ― похабно откликнулся тигр, судя по положению головы, откровенно разглядывая её. ― Не для хозяина ― пыльная, грязная. И волосы нечёсаные.
Он подошёл к Серсеи и вырвал волосок с её головы. Девушка отчаянно зашипела и только тут вспомнила, что она умеет говорить.
― Послушайте, ― аккуратно начала она и с раздражением обнаружила, что после долгого молчания, голос её немного хрипит. ― Я не знаю, кто вы и зачем меня похитили, как и не знаю, сколько вам заплатили. Но если дело в деньгах, то я могу заплатить в два, или даже в три раза больше, если вы меня доставите домой.
Всё подождёт. Пусть возьмут эти проклятые деньги, только пощадят. За обладание этими деньгами Екатерина Медичи один раз уже заплатила достаточно, и Серсея не хотела получить её судьбу. Даже если эти звери не пустят принцессу по кругу, неизвестно, что от неё хочет их хозяин. Шансы купить их были малы, но пусть хотя бы знают, что она, в случае чего, заплатит больше.
Мужчины рассмеялись. Смех их был глухим, а тигр, стоящий ближе всего к ней, будто лаял.
― Думаешь, дело в деньгах? ― презрительно выплюнул он. ― Вы, Медичи, думаете, что можете купить всех и всё?
― Ну, с другими у неё бы получилось, ― всё так же спокойно заметил Барсук. Из всех, только он не смеялся. Серсея посмотрела ему в глаза. Тот окинул её быстрым взглядом и кивнул каким-то своим мыслям. ― Но помыть девчонку действительно надо. Хозяину её такую не покажешь.
Он раскатисто свистнул, и с лестницы внезапно скатились, чуть ли не кубарём, две девчушки лет десяти. Серсея удивлённо посмотрела на малышек ― они были худые, одна чуть выше с рыжими косичками, другая ― с короткими светлыми волосами, а чёрные креповые платьица, белые фартучки и чепчики напоминали маленьких торжественных пингвинов.
Серсея чуть не рассмеялась от нелепого сравнения, но тут же осеклась ― это было вовсе не веселье, а медленно накатывающая истерика, безумие из-за страха. Девушка пожелала остаться в здравом уме.
― Вымойте её, ― приказал Тигр. ― Только аккуратнее. Не повредите, ― и усмехнулся, будто говорил не о живом человеке, а о вещи, внезапно добавив: — Это принцесса.
Девочки даже взглядом не повели. Они быстро кивнули и подхватили Серсею за локти, потащив за собой. Но принцесса остановилась и посмотрела на Барсука. Он казался ей самым спокойным среди своих друзей, и если ей надо было с кем-то говорить, то пусть это будет он.
― Что вашему хозяину от меня надо?
― Пусть он вам сам расскажет, ― равнодушно ответил Барсук. Серсея уловила в его голосе нечто, похожее на сожаление, но тут же тряхнула головой, не смея надеяться на то, что кто-то из похитителей проявит хоть какую-то милость. Однако же Барсук внезапно сжалился и добавил: ― Вы можете не волноваться, принцесса. Вас никто не тронет, никто не навредит.
«У него акцент, он не француз» ― уловила девушка, хотя из-за маски точно сказать было нельзя.
Серсея хотела усмехнуться на его последнюю фразу, но девчушки подхватили её снова и потащили в коридор. Конечно, Серсея могла вырываться, но куда бежать ― этот дом она не знала, окна, что она видела, были заколочены, единственный выход пролегал через наёмников, а другие комнаты… кто знает, что или кого она там найдет? Вдруг нечто более ужасное?
Девчушки втолкнули её в большую комнату. В ней пахло землей, но зато посреди стояла большая бадья с водой, от которой шёл пар. На старом комоде стояли какие-то баночки, видимо, гели и масла для купания. В комнате так же была ещё одна девчушка ― тоже «пингвин» в точно таком же одеянии, только более рослая, чем её «подружки», с коротким ёжиком чёрных волос. У неё не было одного глаза, но тот, который был, смотрел полностью равнодушно.
Ей тоже было всё равно, принцесса перед ней или простая крестьянка.
― Девочки… ― хрипло протянула Серсея шёпотом. ― Давайте поговорим.
Продолжить дальше она не успела: та «пингвин», что была самой низкой, ощутимо ударила её ребром ладони по спине, чуть ниже лопаток. Серсея вскрикнула ― не столько от боли, сколько от неожиданности.
Практически сразу в дверь коротко постучались.
― Не трогайте принцессу, на ней не должно быть следов, ― раздался голос из-за двери. Серсея предположила, что это был Барсук, но входить мужчина почему-то не стал. ― А Вы, Ваша светлость, не пытайтесь с ними разговаривать. Они немы и ничего вам не скажут. А если будут плохо работать, то их накажут.
Последнее слово было протянуто будто с особым смыслом, и несмотря на то, что девчушки казались больше живыми игрушками, чем настоящими девочками, они втроём как-то синхронно вздрогнули. Серсея вздохнула: шансов уйти у неё пока не было, а если она не хочет, чтобы из-за её упрямства ещё и ребенка убили, то лучше просто молча дать «пингвинам» сделать свою работу.
Девочки оказались умелыми и ловкими, их пальчики почти неуловимо порхали по всей спине, расправляясь с застёжками, крючками и завязками на платье гораздо быстрее, чем её фрейлины. «Бывшие карманицы», ― почему-то решила Серсея, по-другому объяснить ловкость маленьких пальчиков она не смогла. Тогда понятно, почему «пингвины» такие ― жизнь в трущобах закалила маленьких бандиток, но лишила их языка. Поэтому им проще служить людям ― любым людям ― и быть в тепле и уюте, чем рисковать каждый раз потерять руки за воровство.
Её усадили в бадью и принялись намыливать. Самая младшая девчушка ― та, что ударила её ― подхватила одежду принцессы и сунула в другую бочку, принявшись стирать. Для того, чтобы доставать до бочки, ей пришлось встать на маленькую лестницу, и это внезапно повеселило Серсею. Замочив одежду, «пингвин» ловко соскочила с лестницы и бесшумно пошла в сторону выхода. Немного приоткрыв дверь, она юркнула в образовавшийся проход.
Сделав вдох, Серсея, сцепив зубы, ждала, пока «пингвинята» возьмутся отмывать покрывшуюся грязью и дорожной пылью кожу. Она пообещала себе, что всего лишь избавится от них, но когда из-под пыли и грязи ещё явственнее проступили ссадины и синяки, Серсея не сдержалась и выхватила мочалку, принявшись тереть собственное тело так, будто собиралась содрать с себя всю кожу живьём.
Возможно, именно это она и собиралась сделать. Девчушки смотрели на это молча, лишь старшая глядела с лёгким удивлением, а потом ― нечто, похожее на уважение промелькнуло в её глазах. Она поняла, что так похищенная принцесса высказывает своё упрямство, непокорность и протест к похитившим её, высказывает своё бесстрашие.
И, возможно, она лучше других понимала, что таким способом принцесса хотела смыть, уничтожить все следы трогавших её мужчин, следы, которые отказывались исчезать и с каждой секундой горели ещё ярче, словно насмехаясь и угрожая рассказать всему миру о её позоре. Закусывая губы, она теюёрла снова и снова, пока кожа болезненно не покраснела. Тогда старшая «пингвин» подкачала к ней и выхватила губку ― понятно, что если девушка так повредит себя, по шее получат девчушки.
Где-то совсем рядом упала лежавшая расчёска ― это вернулась другая девчушка, со стопкой чистой одежды. Девчушки решили вымыть ей голову. Они старательно намылили их, подождали пару минут, ловкими и сильными пальцами массируя кожу головы, а потом, придерживая Серсею за плечи, опустили её в воду, аккуратно промывая золотистые пряди.
Платье ей выдали серебристое, с подбитым мехом воротником, но Серсея посмотрела на всё это с лёгким презрением и даже отвращением. Выбора у неё, конечно, не было, но никто не мог заставить её прекратить ненавидеть. Кроме того, она сделала себе пометку ― одежда была дорогая, как и те вещи, что были на наёмниках. Кто-то был очень и очень небедным.
Волосы принцессе собирали в косы и укладывали на голове «корзинкой», когда в дверь постучались. Серсея дёрнулась, как от удара.
― Господин приехал, ― сказал Барсук из-за двери. ― Ведите её.
Без всяких лишних слов девушку подхватили за локти и подняли. Серсея раздражённо зашипела, вырвалась из чужих рук и сама вышла из комнаты. Глубоко вздохнув, она сложила руки на груди и, гордо подняв голову, направилась вслед за человеком в маске. Собрав всё своё достоинство и честь, Серсея шла так, будто совершала прогулку по коридорам дворца, а не была в плену.
Её провели недалеко по коридору и знаком пригласили войти в приоткрытую дверь, и девушка повиновалась. Яркий свет ― куда ярче, чем в комнате, где её мыли ― на несколько секунд ослепил принцессу, однако она быстро взяла себя в руки и открыла глаза. В комнате было жарко натоплено, Серсее почти сразу стало душно. Тут не было кровати, лишь какой-то маленький диванчик с накиданными на него подушками, камин, много канделябров и большой рабочий стол, сейчас, впрочем, свободный от разных бумаг, лишь какие-то ручки лежали на нём ― видимо, похитители не решили нужным разобрать завалы мелкой рабочие ерунды.
Похитители, между прочим, были уже рядом с ней. Барсук застыл позади неё, но Серсея, казалось, лопатками ощущала его взгляд. Тигр тоже был здесь, принцесса могла рассмотреть его лучше ― невысокий, с зачесанными назад тёмными волосами, тронутыми сединой. Серсея отметила это, но, конечно, намного важнее был тот, что стоял, опираясь на стол, и смотрел прямо на неё ― Человек в маске Льва. Он был широкоплечим и высоким, но больше Серсея ничего сказать не могла ― его волосы были спрятаны под капюшоном чёрной, как и у его людей, одежды, всё из той же прекрасной дорогой ткани.
Увидев её, Лев тут же подорвался с места и прошествовал к ней, широко расставив руки, будто собираясь обнять.
― Ваша светлость! ― воскликнул он. ― Вы не представляете, как я рад нашей встречи.
― Не могу ответить тем же, ― спокойно, насколько это было возможно, но едко проговорила принцесса. Она понимала, что шансы выбраться у неё отсюда были минимальными, и оставалось только надеяться, что кто-то найдет её «хлебные крошки». Лев же внезапно схватил её за руку, ласково погладив запястье, и на несколько секунд лишив Серсею дара речи. ― Могу я узнать, зачем меня похитили? ― наконец выдала она.
― Называйте это не похищением, а неожиданной прогулкой, ― усмехнулся Лев, подталкивая её вперед. Серсея сделала несколько шагов, чтобы не упасть и увидела два небольших кресла у стола. Вырвав руку, она аккуратно присела на одно из них, краем глаза пытаясь понять, что есть на столе и чем можно обороняться в случае чего.
― И почему же меня вывели на эту… прогулку?
― Всё просто, ― заявил Лев, присаживаясь напротив неё. Человек-Тигр замер позади него, Барсук ― за её спиной. ― Я хочу на Вас жениться.
Серсея испустила непонятный смешок, даже позабыв, где она находится. Она повторила эти слова ещё раз, потом пробормотала их вполголоса, будто искренне считая, что похищение и страх немного повредили её рассудок, и она не поняла значение слов. Но судя по абсолютно спокойным позам похитителей, принцесса ошиблась.
― Что? ― переспросила она шёпотом, вместе с тем чувствуя, как гнев загорается в ней, подобно огню в керосиновой лампе.
― Любимая дочь короля Генриха, любимая дочь королевы Екатерины. Богатая, умная, красивая. За маской не увидите, но я тоже неплох собой, состоятелен, и, думаю, не глуп. Так почему нет?
Наверное, действительно не глуп, раз сумел её похитить.
Она услышала, как позади неё кто-то резко выдохнул. Обернувшись, она увидела, как Барсук сжал запястье одной руки другой, и судя по напряжению, что мгновенно сковало мужчину, он был удивлен. Или разозлён. Неужели, не знал, кто на такая?
Но стоило сейчас думать о другом. Серсея обычно быстро просчитывала каждое слово своего оппонента, цепляла малейшие слова, изменения в речи и голосе, чтобы понять, что чувствует человек, врёт он или нет. И сейчас её разум быстро выстроил логическую цепочку.
― Чтобы сделать обо мне такие выводы стоит быть приближенным ко двору, ведь, насколько я знаю, за его пределами меня скорее считают эгоистичной, самовлюблённой, хитрой богачкой, ― Лев хмыкнул. Серсея глянула на него с прищуром. ― Так почему же не прийти просить моей руки у моего отца, м?
― Вы бы мне отказали, ― спокойно сказал мужчина, пожав плечами. ― К Вам сватаются с тех пор, как Вам исполнилось тринадцать лет.
― Двенадцать, ― едко исправила принцесса, не став отрицать этот факт. Едва она расцвела как девушка, к ней и вправду стали свататься ― больше, конечно, старые приближённые предлагали союз со своими молодыми сыновьями или внуками, смотря, кто подходил по возрасту. Серсея была завидной невестой, кто не захочет получить в свою семью дочь короля?