– В планах партии в решениях съездов, мы должны догнать и перегнать Соединённые Штаты, – говорил лектор. – Но социальные достижения у нас самые передовые. У нас нет эксплуатации рабочих и крестьян, бесплатное образование, медицина, и за жильё платим копейки.
Далее он читал выдержки из какого-то журнала, доказывая, о загнивании капитализма: «Нынешний капитализм, находится на последней, империалистической стадии развития. Характерная его черта – процесс загнивания, как его экономической основы, так и буржуазной идеологии и культуры».
Эти избитые фразы не давали Вадиму сосредоточиться, и уловить смысл. Он лишь догадывался, о чём идёт речь. В совхозе уже заканчивались занятия партийной учёбы среди коммунистов, которые проводили в течение всей зимы. Он сам проводил такие занятия с помощью журнала «Коммунист», который обязывали выписывать всем членам партии.
Из лекции, длившейся более часа, он уловил следующее: «С переходом к империализму, хотя конкуренция и не устраняется, но конкурентная борьба, между международными монополиями, приобретает ещё более ожесточённый характер и большие масштабы. Это ограничивает и тормозит развитие производительных сил и технический прогресс».
Ничего нового секретарь парткома для себя из этой лекции не услышал. Когда лекция закончилась, и люди стали расходиться, лектор подозвал к себе секретаря парткома и попросил расписаться в какой-то бумаге. Там надо было написать отзыв о качестве лекции. Конечно же, Мальков написал, что лекция всем понравилась. Он сочувствовал своему «коллеге» по идеологическому цеху.
Вечером, когда они с женой поужинали, она спросила: «Как у тебя прошёл сегодня день?»
– Как обычно, – ответил он, – приезжал лектор, потом я готовил всё необходимое к празднику окончания посевной.
– Какая была тема лекции?
Вадим подробно рассказал всё, что запомнил. Вероника стала высказывать свои критические взгляды на советскую действительность. Она не хвалила капитализм, а ругала не благополучную жизнь советского народа. И в первую очередь медицину.
– Я чуть не умерла из-за пустяковой операции аппендицита, – запальчиво говорила она.
Закончив обсуждать тему плохой медицины, она переключилась на обувь:
– Почему у нас не могут наладить выпуск нормальной обуви? Я все ноги стёрла до мозолей в наших советских сапогах. А когда ты мне подарил итальянские сапоги, то совсем другое дело. Очень удобные сапоги. Объясни мне: почему так получается?
Вадим был убеждённым защитником советского строя до того момента, как начал работать в совхозе. На занятиях партийной учёбы ему тоже часто задавали подобные вопросы, на которые он не мог ответить. Но сейчас он жене пояснил:
– В нашей стране нет конкуренции между производителями обуви. Поэтому они не стараются. Всё равно эту не качественную обувь люди будут вынуждены купить. А при рыночной, капиталистической экономике, есть конкуренция.
После всего сказанного, Вероника сделала вывод: «Значит, твой лектор не прав. Загнивает не капитализм, а наш социализм».
– Я с тобой, Вероника, не согласен, – возразил Вадим. – Наш социализм можно подправить и совершенствовать. Но руководители Советского Союза очень старые люди и не могут этого сделать. Например, Генеральный секретарь Черненко больной человек. Брежнев тоже был старым и не уделял этому внимания. Он был далёк от народа. Вся надежда на Горбачёва Михаила Сергеевича. Он в политбюро самый молодой. Говорят, что скоро его изберут главой государства.
Праздник окончания посевной страды назначили на очередную субботу. Лёвин предложил собрать народ на природе и там устроить пикник. Вадим согласовал этот вопрос с директором, и они выбрали место возле красивой деревни Малинино. За деревней был пологий спуск к высохшему ручью. До ручья раскинулось просторное поле с ещё не очень высокой травой.
Автобусом привезли народ из села Молотово, а из Кленовиков люди семьями шли на это поле пешком, преодолевая расстояние чуть больше километра. Среди взрослых было много детей. На грузовой машине к назначенному месту привезли несколько ящиков водки, вина, в термосе тушёную картошку и жареное мясо. Картошка и мясо были приготовлены в совхозной столовой. Почти все участники торжества принесли с собой одеяла, чтобы на них сидеть. Мальков тоже пригласил на праздник жену и детей, они принесли с собой одеяло. Накануне Вероника испекла сладкий пирог и взяла его на праздник.
С Петровым и Лёвиным Вадим договорился наградить самых лучших механизаторов грамотами. (Премии предусматривались по окончанию года). Лёвин протестовал против грамоты для Добрынина. Потому что тот часто вступал с ним в споры, и они недолюбливали друг друга. И вообще, он не сразу согласился вручать механизаторам грамоты: «Они все пьют и нарушают трудовую дисциплину», – говорил он. Хотя сам предложил устроить праздник с выпивкой.
Погода в этот день, как по заказу, выдалась тёплая и солнечная. Люди пришли на поле в приподнятом и радостном настроении. Среди механизаторов и прочего люда были доярки. Им тоже захотелось праздновать. Директор, заметив это, с недовольным выражением на лице, посмотрел на Малькова:
– А кто доярок сюда пригласил? – спросил он.
– Они сами объявление прочитали и пришли, – ответил Вадим.
– Напьются и дойку пропустят! – с раздражением произнёс Петров. Он подозвал заведующую животноводческим комплексом и велел ей контролировать доярок, чтобы сильно не напивались. Когда народ перестал прибывать, перед толпой вышел Вадим и объявил, что сейчас будут вручаться грамоты передовым механизаторам.
– Товарищи! Мы с Лёвиным Степаном Викторовичем и Петровым Владимиром Андреевичем подвели итоги работы трактористов по вспашке и посеву наших полей! – громко прокричал Мальков.
Люди стали подходить ближе и с любопытством приготовились слушать. Но в задних рядах продолжали разговаривать, а мальчишки начали гонять мячик. «Прекратите шуметь», – прикрикнули на мальчишек взрослые. А секретарь парткома продолжал говорить:
– Мы подвели итоги среди механизаторов по видам техники. Первая группа – это трактористы, работающие на тракторах Т-150, вторая группа трактористы с МТЗ, и третья группа трактористов, работающих на гусеничных тракторах. Среди группы трактористов, работающих на Т-150, первое место занял Добрынин Вячеслав Анатольевич.
Как договаривались, после объявления фамилии, заиграл баянист, и к парторгу подошёл Добрынин, одетый в голубую нарядную рубашку. Рядом стоял директор и вручил передовику грамоту. В толпе все одобрительно захлопали в ладоши. Затем так же вручили грамоты другим двум трактористам. После этого директор объявил, чтобы мужчины получили у Станицкой Тамары по бутылке водки на троих, и женщинам тоже надо получить бутылку виноградного вина тоже на троих человек. Станицкая сидела в кузове машины. К ней стали подходить все желающие получать спиртное. Сразу же люди делились на группы, с кем работали, Вадим с женой и детьми присоединился к директору и группе главных специалистов. Директор и некоторые из них были без жён. А главный инженер был вообще ещё не женатый. Из группы женщин, расположившихся поблизости, молодая доярка позвала его:
– Коля присоединяйся к нам!
В коллективе руководящих работников было тесновато. Они, как и все, сели на траву, подстелив одеяла. Образовался круг в диаметре примерно семь метров. С автомашины раздавали из термосов тушёную картошку и другие продукты в алюминиевых тарелках. В середине круга постелили газеты, ставили туда бутылки с вином, закуски, а Вероника выставила свой пирог.
Мальков стоял во весь рост, на этот раз без шляпы и галстука, одетый по погоде, и был в клетчатой рубашке. Он с интересом наблюдал, как люди суетились, разбивались на группы и ходили туда-сюда от грузовой машины до своего места. Рядом с грузовой машиной стояли автобус и директорский уазик. Светило яркое солнце, на небе ни облачка, чирикали птички, а в траве жужжали насекомые. От принесённых мисок с тушёной картошкой исходил аппетитный запах.
– Вадим, садись. Чего стоишь? – повернулась в его сторону Вероника.
Лёвин в этот момент открывал штопором бутылку сухого вина, а Петров уже разливал в металлические кружки водку.
– Вадим Николаевич, бери свою кружку, и произнеси тост, – сказал Веня Воробьёв. Он тоже пришёл на пикник с женой и двумя маленькими дочками. Мальков, присев рядом с мужчинами, взял кружку.
– Тост у нас один: за будущий большой урожай.
Лёвин пошутил: «Скажи громко, чтобы все слышали».
Но Вадим молча стал чокоться кружкой со всеми, не обращая внимания на шутку. В кружках водка была налита лишь на половину, и, тем не менее, отглотнув немного, Вадим поставил кружку на землю. Жена ему подала солёный душистый огурчик, чтобы закусил. Остальные коллеги выпили водку до дна, а Лёвин выпил с женщинами лёгкого виноградного вина. Он всегда ограничивал себя в спиртных напитках, ссылаясь на гипертонию. Мужчины заметили, что парторг лишь пригубил и водку не выпил. Они стали уговаривать его выпить до дна, иначе урожая хорошего не будет. Пришлось подчиниться.
После съеденной порции тушёной картошки тост произнёс директор, и потом выпивали без тостов кто, сколько мог и желал. Вадим заметил, как Петров подошёл к группе механизаторов, так же сидевших кружком, и они уговорили его выпить с ними.
Обстановка на поле складывалась душевной и праздничной. Женщины-доярки, сидевшие в большом кружке, позвали к себе баяниста и начали петь народные песни. Мальчишки наелись и вновь начали гонять мяч.
Вадим присоединился к разговорам, возникшим на разные темы, между коллегами. Было приятно общаться в этой дружеской обстановке. Красота природы вокруг, тёплая летняя погода – всё это добавляло хорошего настроения, и ему стало хорошо на душе.
Время близилось к полудню и руководители совхоза стали уговаривать доярок отправиться на дневную дойку. Доярки согласились и их повезли на автобусе на животноводческий комплекс. Мальковы тоже всей семьёй направились в сторону дома, к деревне Кленовики. Механизаторы ещё не собирались расходиться. Когда Мальковы стали проходить мимо компании механизаторов, то они окликнули его:
– Николаич, посиди с нами, выпей за наши успехи!
Вадиму не хотелось продолжать этот праздник, его дети устали, но было неудобно отказываться. Ему нужна была поддержка со стороны механизаторов. В этой группе, нарядно одетых молодых мужчин, находились три коммуниста, в том числе Славка Добрынин. Вероника тихо ему сказала, что не надо задерживаться, но он не послушал и присел к этой компании. Ему налили полкружки водки, и все вместе с ним выпили. Как выяснилось, дополнительное количество бутылок с водкой они принесли с собой и были уже изрядно пьяные. Потом Вадим старался больше не выпивать. Он только подносил кружку к губам, но не пил. Вероника через некоторое время более настойчиво потребовала идти домой. Надя плаксивым голосом говорила, что устала и хочет домой. После этого механизаторы задерживать его не стали, и он, посадив Надю на плечи, не спеша, направился по полю в сторону дома.
Неожиданно он вступил в какую-то ямку. В траве её было не заметно, и подвернул ногу. От боли в ноге он сел, но дочку не уронил. Подбежал Славка Добрынин, стал пытаться вправить вывих, но боль не отступала. В этот момент приехал обратно автобус, чтобы забрать остальных доярок, и Вадима с женой и детьми довезли до дома. После этого, жена вызывала ему врача, который дал больничный лист, и он просидел дома три дня, пока нога не перестала болеть.
Глава 17
Пока он болел, в совхозе началась заготовка кормов. Сено ещё не косили, но клевер подрос, и его закладывали на силос. Погода эти дни стояла жаркая, поэтому ребятишки каждый день купались на деревенском пруду. Вова с Надей тоже ходили купаться. Пруд был мелкий и находился не далеко от клуба. Вероника часто по пути в клуб контролировала детей. Но, в один из дней, вечером, у Нади поднялась высокая температура, и пришлось вызвать врача из Молотовской сельской больницы.
Приехал молодой врач терапевт Свиридов Валерий Тимофеевич, осмотрел Надю: поставил градусник, прослушал медицинской трубкой и сказал:
– У неё простуда и горлышко с краснотой. Пусть посидит дома, полощет горло, и лекарство я ей сейчас выпишу.
Вадим пригласил его на кухню, чтобы там выписывать рецепт, и чтобы Надю не тревожить. Она лежала на диване и смотрела телевизор. На кухне Вадим решил поговорить с врачом о вступлении в партию. Человек он был хороший, пользовался среди населения большим уважением.
– Валерий Тимофеевич, вы не желаете вступить в партию? – спросил его Вадим.
– Ой, нет. Не хочу, – стал отказываться Свиридов. На его лице появилась гримаса, словно он съел чего-то кислого.
– Почему не хотите? Ваша карьера пошла бы в гору. Возможно, в этой больнице вас назначат главврачом? И в селе сейчас строят новый дом со всеми удобствами. В нём вам бы дали квартиру. Не надо отказываться. Я дам вам свою рекомендацию.
Свиридов смущённо помолчал и стал объяснять:
– Я не против Советской власти, но партия переродилась. Мне не нравится, когда коммунистам предоставляют какие-то привилегии. В партии много стяжательства и двуличия. Говорят одно, а делают другое. На весь мир трубят, что у нас настоящая демократия, а на самом деле её нет. Депутатов всех уровней назначают, а не выбирают. Например, моя родственница работает ткачихой и является депутатом Верховного Совета СССР. Она сама признаётся, что на сессиях она ничего не решает, а только руку поднимает, чтобы утвердить тот или иной Закон. Она, конечно, хороший достойный человек, но её кругозор ограничен и она не активная. Зачем таких людей выдвигать в депутаты?
После этой речи Вадим не стал уговаривать врача вступить в коммунистическую партию. Он и сам всё это понимал, но в райкоме он получал не плохую зарплату. Ему уже всю плешь проели, чтобы он сагитировал в этом году не менее двух человек в кандидаты в члены КПСС.
Когда из клуба вернулась домой Вероника, он поехал на мотоцикле на животноводческий комплекс, чтобы там подыскивать среди доярок кандидатов в члены партии. Доярки там были в большинстве уже не молодые, а одна из них являлась комсомолкой. С ней он раньше уже беседовал на эту тему, но она отказывалась, говорила, что не достойна, быть членом партии. В этот раз она вновь упорно отказывалась, говорила, что ещё не доросла и не созрела быть коммунистом.
Наступил полдень, все доярки и рабочие животноводческого комплекса, пошли обедать в столовую. Вадим тоже там отобедал. Вновь на первое был гороховый суп с говядиной, а на второе картошка с мясом. Повар готовила каждый день одно и то же, так как других продуктов ей не выдавали. Однако готовила она эти блюда превосходно.
В столовую пообедать пришёл и главный агроном Лёвин. Сразу не здороваясь, он с возмущением сообщил:
– Твой коммунист Добрынин сейчас распивает водку с Мясниковым. Пойди, посмотри. Они сидят возле силосной ямы. Я их лишу годовой премии на десять процентов.
Пришлось секретарю парткома идти к силосной яме, расположенной вблизи с животноводческим комплексом. И действительно он застал Добрынина и Мясникова, сидящих, на бревне, а рядом тарахтели два трактора Т-150. Возле бревна валялась пустая бутылка из-под красного вина. На вид они были не пьяные.
– Николаич, извини, что мы выпили немножко, – встав с бревна, протянул руку Славка. – Понимаешь, причина очень уважительная, у Вовки сегодня жена родила, и он меня угостил.
Вова Мясников являлся соседом Мальковых по лестничной площадке. От Вероники Вадим слышал, что Лида лежит в родильном доме и скоро должна родить третьего ребёнка в их семье. Малькову ничего не оставалось, как поздравить счастливого отца с третьим ребёнком.
– Николаич, ты уж поговори с Лёвиным, чтобы нас не наказывал, – попросили трактористы. – Мы хорошо отработаем, мы же не пьяные. А он отстранил нас от работы.
– Ладно, поговорю, только вы идите в столовую и поешьте, как следует. Иначе можете опьянеть на пустой желудок.