Подпись: «Весельчак, 24»:
- Если честно, я не знаю, как меня угораздило попасть на кастинг и пройти его. Но я дико рад! – ошалелая улыбка от уха до уха. – Я просто счастлив! Теперь меня увидит вся страна. Кстати, привет Таганрогу и всем неудачникам, которых я там оставил!
Подпись: «Барби, 20»:
- Кто, по моему мнению, достоин победы? Конечно же, я, в чем вопрос? Или это вопрос с подвохом? Предупреждайте заранее, а то я не понимаю шуток. Ах-ха-ха.
Подпись: «Топор, 23»:
- Я думаю, только Леха-Бицепс может быть мне конкурентом. Девчонки вообще не в счет, они глупые клуши. А из других парней – больше никто.
Подпись: «Ботаник, 22»:
- Кто победит? Мне бы очень хотелось победить. Но я думаю… Мы все из разных физических категорий. Все очень разные… На вскидку? Ну я думаю, что из девчонок – это может быть либо Перчинка, либо Рок-звезда… Рок-звезда вообще классная. Я помню их группу. Она очень крутая… А из парней… Либо Бицепс, либо Топор. Они оба такие огромные, сильные очень… Целыми днями здесь в качалке зависают. Думаю, у них есть шансы. Да.
Я уныло смотрела на «отчетную будку». Мне совсем не хотелось туда заходить, хотя это должен был делать каждый.
- Тоже не хочешь туда идти? – рядом со мной встала Рок-звезда. – Помню, как позвонил мой продюсер и рассказал про это шоу. «Это твой шанс, Лика», - говорил он. Да уж. Мой шанс. Двадцать четыре часа в сутки докладываться перед стеной с крошечной видеокамерой. Иногда мне кажется, этот дом построили извращенцы. Ты видела, камеры есть даже в душевой кабине! Ладно, - усмехнулась она. – Пойду, отчитаюсь.
Из-за отсутствия окон нельзя было определить время суток. А часы в доме – механические и электронные – все показывали разное время, вплоть до минут. Таким образом, мы не могли знать точно, сколько именно времени здесь проводим.
День. Час. Два. Неделю?
Время текло быстро и медленно. Но ничего не происходило.
Нас предупреждали о жеребьевке. Она будет происходить всегда после выбывания одного игрока. Но ведь должна сперва быть и самая первая.
Чье имя выпадет?
Никто не озвучивал этот вопрос, но каждый им задавался.
Ребята быстро разбились на пары-тройки и проводили досуг, кто как горазд. Одни часами торчали в спортзале, другие в музыкальной, танцевальной и изостудиях. Рок-звезда и Ботаник поначалу много заседали в библиотеке.
А я слонялась без дела.
Я сидела в фойе у нижнего основания мраморной лестницы и бездумно листала какой-то журнал. Боковым зрением заметила быстрое движение. Подняла голову и успела ухватить самый хвост убегающей собаки.
Собака?!
Журнал в сторону. Бегом за псинкой.
Животное, будто не спеша, как у себя дома, пробежало два ветвистых коридора и скрылось за поворотом.
Я старалась не создавать много шума. Но не могла не охнуть огорченно, когда зашла в тупик. А собаки нет.
Я недоуменно вышла из той части дома, куда раньше не заходила. Здесь было мало света. Не так ярко, как в основных комнатах, где мы заседаем. Мне навстречу шел тот самый одиннадцатый парень, который вообще держался в стороне от всех.
- Этот дом меньше, чем кажется снаружи, - поделилась я своими мыслями.
- Здесь много тайных ходов, - ответил он и остановился, странным взглядом разглядывая мое лицо. – Много закрытых помещений.
- Вероятно, в одно из них убежала та собака.
- Какая собака?
- Я сидела в фойе и увидела… Такая большая… На колли похожа. Она побежала сюда. Я пошла за ней. Но зашла в тупик.
- Колли?
- Ага.
- Его зовут Смерч.
- Так ты знаешь этого пса?
- Да, это мой пес.
- Я не знала, что сюда можно с животными.
- В правилах об этом ничего не сказано. Но он просто жить без меня не мог и прибежал.
- Верный друг, - мечтательно вздохнула я, - завидую.
- У тебя нет друзей?
Я пожала плечами. Не знаю, потому что. Вроде бы и есть. А вроде бы, друзьям этим грош цена. Вот другое дело, когда был дедушка жив. С ним все по-другому было.
Неподалеку отворилась дверь спортзала. Споря, оттуда вышли Перчинка и Весельчак. Я обернулась на их голоса. Весельчак поддразнивал Перчинку. Ее это очень злило.
- Да ты сжульничала!
- Нет. Это ты мухлевал! Мячи так не летают в теннисе, как ты их подаешь.
- Ты не умеешь играть, ха-ха, признай это.
- Не дождешься! Ты – жулик. Я расскажу о тебе остальным.
- Ну да, конечно. Я весь боюсь и так дрожу. У-у-у-ух!
Их голоса удалились. Смешались с тишиной в итоге.
- Вот народ, заняться им больше нечем, - повернулась обратно к парню, - как спорить.
Но мои слова были обращены в пустоту. Он уже ушел по своим делам. У всех были дела, кроме меня.
- Все сюда! Все сюда! – Сахарок звала в фойе.
На большом экране рядом с входными дверями, мелькали буквы. Точнее, они перелистывались. Быстро-быстро. Примерно как на вокзале, когда происходит смена расписания или еще чего.
Буквы стали по одной замирать. Хотя уже с первой стало ясно, кто выбран.
- Перчинка! Перчинка!
- Ты – первая!
- Перчинка!
Ее обступило несколько человек. Все возбуждены. Все радуется и в то же время боятся. Кто смотрел предыдущие сезоны, знает, какие ужасы, страсти-мордасти подстерегали участников на каждом шагу. Временами даже не одного, а двух-трех сразу.
Закадровый голос объяснял телезрителям, что как только названо имя, испытание начинается.
В считанные секунды Перчинка очутилась в одном из тайных тоннелей. Мы все прилипли к появившимся из стен (видимо, были спрятаны в шкафах) телеэкранам, где с разных ракурсов транслировалась Перчинка.
Длинный темный дощатый тоннель. Метров пятнадцать точно. Ее задача – пройти его и остаться живой.
Мы все расселись на диванчиках. Только Рок-звезда осталась стоять у кухонного телеэкрана. В одной руке она сжала стакан с каким-то мутным пойлом (залежи алкоголя парни нашли в кладовке совершенно случайно).
Барби прижалась к Медведю. С другого бока сидела Сахарок и тоже в свою очередь сжимала его руку. Пожалуй, Миша действительно был более симпатичный.
Нет.
Он не просто симпатичный, а слащавый. Как у девушек, прижимавшихся к нему в этот момент. Его внешность казалась настолько приторной, что начинало тошнить.
Впрочем, от взгляда на девчонок у меня наоборот развивался комплекс неполноценности. В отличие от них, у меня совершенно обыкновенная внешность. Даже рядом с ними не валялась. Ни ног от ушей, ни груди – воздушных мячиков, ни волос – даже после сна как будто только из парикмахерского салона, ни шмоток – крутых, дорогих, блестящих и очень красивых.
«Перчинка».
Деревянные, потрепанные временем панели. Но едва она сделала самоуверенный шаг, как со всех сторон появились шипы, приводящие в действие механизмы казни. Как пример, был воспроизведен сюжет из первого сезона, где один качок – «Арчи, 25» - погиб на третьем или пятом шаге.
- Все в шоколаде, народ! – воскликнула Перчинка и широко улыбнулась в две камеры. И подмигнув, пообещала, – я запросто дойду до конца.
Однако ее ожидал сюрприз. Остроконечные шипы выдвигались, устремлялись на нее. И если она заденет хоть один, то ей «крышка», мягко говоря.
Перчинка прыгала, замирала, медленно огибала различные выступы.
Кадры из «отчетной будки».
«Барби, 20»:
- Я сразу поняла, ей не жить, как только она туда зашла. Если уж такой шикарный, крутой Арчи из первого сезона, не смог пройти и двух шагов, то, что может Перчинка? Ведь ее так в честь специи назвали, да? Я не люблю перец. У меня от него язык жжет.
«Топор, 23»:
- Как только Перчинка оказалась в этом жутком тоннеле, я понял, ей – хана. Как пить дать. Ну точный верняк, что у нее бесперспективняк полный.
«Ботаник, 22»:
- Перчинка очень сильная и крутая. Я видел, все два дня она проводила в тренажерном зале с другими парнями. Я сразу был уверен, она точно выиграет этот конкурс.
Кадр из тоннеля.
Перчинка дошла до середины. Она больше не улыбалась самодовольно. Пару раз она сильно ударилась о глухую стену. Однажды в последний момент увернулась от пролетающего перед носом кинжала. Однако ей задело щеку. И красная линия пересекала всю правую половину лица.
Она дольше думала над каждым последующим шагом. Под ее ногами так же могли встретиться педали запуска.
Мы все уже не валялись спокойно на диванчиках. Все стояли на ногах, уставившись в экраны.
Ботаник держал кулаки.
Сахарок чаще смотрела на Ботаника, чем на экраны.
Топор, Бицепс, Медведь – нетерпеливо подпрыгивали. Иногда взволнованно восклицали что-то вроде:
- Ну же! Давай! Еще чуть-чуть осталось! Давай-давай!
Барби старалась затесаться в мужскую компанию и так же активно поддерживала Перчинку с этой стороны экрана.
Весельчак нетерпеливо жевал свои губы. Вот уж кто точно даже не дышал, глядя на Перчинку.
Я тоже была взволнована, но держалась чуть с краю и поодаль.
Рядом со мной встал тот парень. Без собаки.
- Как она? – спросил он, кивнув на экраны.
- Прошла большую половину пути, - прошептала я.
Впрочем, можно было смело кричать, все равно парни шумели больше. Они придумывали короткие речевки и нараспев скандировали их. Будто Перчинка могла их слышать.
- Пер-чин-ка! Думай больше – живи дольше!
- Пер-чи! Пер-чи! Ты не стой – ты кричи!
- Молодец. А Арчи почти сразу погиб.
- Пер-чи-нка! Пер-чин-ка! Шаг влево, шаг вправо, ты крута!
- Но ведь он не погиб на самом деле, - фыркнула я. – Это всего лишь шоу.
Одиннадцатый пристально посмотрел на меня таким взглядом, который невозможно как-либо трактовать или объяснить на пальцах.
Я вспомнила, что мы все еще не знакомы.
- Как тебя зовут?
- Меланхолик, - неохотно произнес он.
- А я – Малявка, - протянула ему руку, но он не ответил, только нахмурился.
- Почему такое странное имя?
- Это не имя, это глупое прозвище, - я закатила глаза и пояснила, - все из-за моего возраста. Я тут самая молодая.
- Так тебе восемнадцать лет?
- Вообще-то шестнадцать.
И хотя я очень широко и мило улыбнулась, на лице Меланхолика появился самый настоящий неподдельный ужас.
- У них совсем нет границ, - пораженно выдохнул он. – Обрекать ребенка…
- Я не ребенок.
- Ну конечно.
- Тебе самому-то сколько? Выглядишь не старше меня.
- Но я совершеннолетний.
- А выглядишь моложе, - настаивала я. – Лет на пятнадцать-шестнадцать, как мне.
- Зря ты во все это ввязалась.
- Почему зря?
Перчинка дошла до финишной линии. Ее ликованию, радости других участников - не было предела.
- Да! – неслось со всех сторон. - Молодец! Так держать! Ура-а-а-а! Гиб-гиб, ура-а-а!
Общий смех, после порции адреналина.
На экране крупно показали, как удивленно-отстраненно я посмотрела на прыгающих от радости. Я стояла в стороне и, кажется, пропустила все самое интересное.
- Ура! Я это сделала! – радостно вопила Перчинка. – Я сильнее всех! Я – молодец! Ура! Да! Да! Да! Никто не верил, а я смогла! Я круче всех!
Мы знали, что она нас вряд ли видит, но ребята активно ей отвечали и вторили ее счастью.
Однако мы с Рок-звездой почти одновременно заметили небольшой красный выступ прямо за пританцовывающей Перчинкой. Мы обратили на это внимание остальных.
- О нет, нет, нет, - испуганно зашептала Барби, - Перчик, прекрати прыгать, оглянись! Прекрати танцевать! Перчик!
Все затаили дыхание.
В замедленной съемке показали, как с широченной, довольной улыбкой Перчинка в каком-то странном танце задела локтем тот самый красный маленький шип.
Все случилось в долю секунды.
И там, и сейчас, я резко, непроизвольно, отвернулась от экрана как раз в тот момент, как десятки ножей и кинжалов разрубили ее на мелкие кусочки. Но тогда никто не воспринял это серьезно.
- Теперь вас – девять, - оповестил механический голос из холла (оно же фойе). – У вас есть шестьдесят часов для праздной жизни. До следующего жребия.
Все стояли как громом пораженные. Экраны погасли и исчезли так же быстро, как появились сперва.
Рок-звезда медленно села на табурет у барной кухонной стойки.
- Мы должны почтить ее память минутой молчания, - предложила она. – Малое, что мы можем.
- Крошка, что за драма? – хохотнул Весельчак и прошел к холодильнику. – Мы должны отметить: теперь нас на одного меньше в борьбе за миллион.
Увидев в его руках бутылку шампанского, Барби задорно подпрыгнула и, глупо хихикая, подбежала к нему.
- Абсолютно согласна с этим веселым мальчиком.
- Скажем «нет» скорби, - поддержал Бицепс.
Итак, нас стало девять и на большинство это произвело приятный эффект.
Вещи Перчинки из девчачьей комнаты исчезли в мгновение ока. Когда мы ложились спать в тот день, их уже не было. Что наводило на мысль – мы в этом доме не одни. Но кроме нас, больше никого не должно было быть.
Глава 4. Бицепс.
Нас обязали одеться в шикарные наряды, пошитые специально для каждого индивидуально. В этих пафосных, помпезных платьях и смокингах мы должны были теперь ходить всегда, если не занимались спортом или не спали.
Но обновление гардероба было не слишком масштабным. Потому такие модницы, как Сахарок и Барби, удачно имевшие схожие размеры, резво менялись и перемеривали наряды друг дружки.
- Дом выдержан в готическом стиле. В этом сезоне, - рассказала мне Рок-звезда, - они решили стилизовать нас под дом.
По правде сказать, ее обновки мне более чем нравились. Обилие черного и металлического, шелк, бархат, атлас, гипюр, заклепки, кнопки всех видов и размеров.
В какой-то момент Рок-звезда стала для меня сродни иконе. Она не наносила по три слоя штукатурки, как Барби и Сахарок. Рок-звезда (в жизни – Анжелика) выделяла достоинства и скрадывала недостатки умелым использованием косметики.
Как-то я хотела повторить ее манипуляции со стрелками от уголков глаз до висков. Но она сказала:
- Не надо, малыш. Твое лучше оружие – естественность. Ты бьешь натуральной красотой.
- Я вовсе не красивая.
- Ошибаешься. Не каждый может разглядеть лебедя в утенке, но поверь мне, у тебя все еще впереди.
- То есть?
- Я хочу сказать, - она будто искала слова у окружающего интерьера, - мне кажется, ты – единственная, кто выйдет отсюда живым.
- Да брось ты! Я не думаю, что выиграю.
- А я и не говорила про выигрыш, - загадочно-печально ухмыльнулась она. – Главный фактор победы – остаться в своем уме. А я лишь сказала, что ты выживешь.
Мне не очень понравились ее слова. Но радовал прогноз «выживешь, а не умрешь». Не то чтобы я думала, что смерти тут происходят действительные. Но не могу не согласиться, что они действительно выглядят натурально и жутко.
- Я не видела первый сезон, но говорят, там выжило три человека.
- Два.
- Всего два?
- Да. Они выжили, потому что догадались сбежать. И сбежало трое. Но на трассе под машины бросилось только двое. Храбрый и Трезвенница. Куда делась третья – неизвестно. Храброго упекли в психушку, а Трезвенница, как не парадоксально, спилась за пару недель. Кажется, она до сих пор пьет.
- Прошло ведь полтора года от первого сезона?
- Да, снимали зимой. Была сильная метель, когда Храбрый и Трезвенница выбежали на трассу. Они были легко одеты, отморозили пальцы рук и ног. Но, слава Богу, обошлось, ничего не ампутировали.