Сергей хотел было состроить пальцами рога и промычать, да плюнул, резонно рассудив: «Если обращать внимание на каждого умственно-неполноценного, то так и до инсульта недалеко или инфаркта… Ну её на хер!»
Как разумный человек, дядя Серёжа воздержался от полемики с быдлом. Он направился к выходу, прикидывая, за сколько тысяч российских рублей можно заказать хотя бы полчаса разговора. На этот раз каждая минута общения с Лондоном стоила аж шестьсот деревянных, да это ещё и по акции! Короче говоря, солидная получалась сумма…
Сергей вышел на улицу, облегченно выдохнув.
«Значит, с мамой всё хорошо – подумал он – ну и чудесно! Кажется, все дела закончились… чем заниматься остальную половину дня?»
Внутренний голос посоветовал Сергею устроиться на работу и корректно намекнул, что целая прорва свободного времени появилась у него исключительно из-за отсутствия трудовой занятости. Крамольников собирался заняться поисками работы уже завтра. Решить проблему с трудоустройством надо было как можно скорее по двум причинам: во-первых, денег мама оставила не так много, во-вторых, освободившийся условно-досрочно должен где-то трудиться, тем самым, демонстрируя системе исполнения наказаний своё полное исправление, произошедшее благодаря перевоспитанию в курортной зоне.
Вдруг Крамольникова как громом поразило!
«Сегодня же папина година!» – вспомнил Сергей.
Он решил заглянуть в церковь и помянуть отца, который умер за несколько лет до пренеприятного случая с бойцом госгвардии Полудурковым. Вообще, Крамольников никогда не относил себя к истинно верующим и, скорее, был агностиком, кое-когда задумывался о существовании Господа Бога и заходил в церковь лишь по праздникам. Сергей решил прогуляться до храма Пресвятой Богородицы, благо до него было минут десять пути, если идти не торопясь, глазея по сторонам и покуривая сигаретку. По пути он собирался заскочить в магазин за продуктами, однако у самого входа развернулся, словно по команде «Кругом!» – внезапно дядю Серёжу осенила светлая мысль: «Не стоит переться в церковь с пакетами – только толкаться! Лучше на обратном пути зайду, да затарюсь как следует…»
Крамольников закурил вторую сигарету. Возможность потчевать свой организм табачными изделиями без ограничений устаканилась в сознании бывшего «политика» как один из неотъемлемых аспектов свободы. Казалось бы, глупо, и если не глупо, то уж точно не умно, даже не поспоришь. Но в колонии сигареты ценились на вес золота. Перед тем как подымить лишний раз, заключенному следовало бы подумать, а стоит ли – может, лучше отложить табачную валюту на чёрный день или потратить на вещицу какую полезную.
Сергей остановился неподалеку от странного вида здания, недоуменно глядя на чудо архитекторской мысли, украшенное куполом, на которым был изображен Сам, собственной персоной. Сам держал правую руку слегка приподнятой, сведя пальцы в подобие крестного знамения. Левую руку главный главарь нашей великой и могучей вытянул по швам, скрестив указательный и средний пальцы на манер хрен знает какого символа.
Над воротами здания висела пара камер. Прямо под двумя цифровыми очами, которые неусыпно следили за происходящим вокруг, стояла кучка старушек в платочках, кудахтавших о том, какая пенсия нынче маленькая, какие лекарства дорогие, и какая длинная, сука, очередь к участковому терапевту. Относительно последнего – со старыми курицами даже не поспоришь.
На воротах здания Сергей увидел табличку, на которой красовались три большие буквы, написанные каким-то особым шрифтом, стилизованным под старославянский: «КГБ» и чуть ниже расшифровку инфернальной аббревиатуры, заставлявшей сжиматься от страха пятые чакры советских диссидентов: «Конгрегация государственной благодати».
Крамольников снова почувствовал, как поток квантовой энергии, выделяемой иррациональной российской действительностью, стрелой врывается прямо в мозг, грозя уничтожить лобные доли к едреней матушке! Но, к счастью, он отвлекся от попытки осознать только что прочитанное, услышав громкие торопливые шаги и скрип колес – Сергей обернулся и увидел рикшу, который нёсся по дороге, чудом избегая столкновения с проезжающими машинами. В повозке восседал пассажир, частично скрывавший физиономию за чёрными очками. Расшитая золотом одежда, украшенная драгоценными камнями, отдаленно напоминала облачение православных священнослужителей. Рикша – худощавый мужичок, нёсся с повозкой в руках, таща язык на плече, торопливо подбежал к воротам здания «Конгрегации государственной благодати».
«Тпру!» – громко воскликнул пассажир, останавливая «лошадку».
И, надо сказать, он сделал это очень вовремя, а иначе рикша протаранил бы ворота здания насквозь. Впрочем, вряд ли, скорее всего, грандиозное столкновение закончилось бы разбитым лбом. В крайнем случае, ещё и вмятиной на одной из воротин.
Пассажир не спеша вылез из повозки. Притихшие бабки, галдевшие у входа ещё пару мгновений назад, смотрели на него, восторженно улыбаясь, словно это был ангел божий, а не сотрудник «Конгрегации государственной благодати». Крамольников сразу догадался, какая организация является работодателем этого господина – характерную нашивку «КГБ» на спине мог упустить из виду разве что слепой.
Рикша упал на колени, подобострастно глядя на «кагэбиста». Слуга конгрегации, проходя мимо, подставил мужичку правую ногу, и тот сочно чмокнул ботинок, начищенный до блеска. Эх, видел бы ты, мой дорогой читатель, сколько благодарности было в глазах человека, стоявшего на коленях! Словами не передать.
Легонько похлопав рикшу по голове, «кагэбист» направился к зданию конгрегации. Старушки расступились, поклонившись архиважной персоне, которая на них даже не взглянула и скрылась за железными дверями.
Крамольников молча хлопал глазами, отказываясь верить в увиденное.
– Кто это? И зачем вы поцеловали его ботинок?! – удивлённо спросил Сергей у мужичка, который уже встал с колен.
– Ты что – безбожник?!! – злобно воскликнул рикша, сверкая глазами. – Это же кагэбатюшка!
– Ну и дальше-то что? Зачем ботинки целовать? – недоуменно спросил Крамольников, разведя руками и пожав плечами одновременно. – Вы…
– Ох, вот и видно, что ты – безбожник сучий! – рикша топнул ногой, изрыгнув проклятие в адрес «безбожника».
Бабки, которые всё ещё торчали у входа, закивали, осуждающе глядя на человека, задававшего совершенно неуместные вопросы.
– Да ты… – рикша запнулся, – … ты хоть понимаешь, какая это благодать!!!
– Дурак, кто бы он там ни был, ты его ботинок поцеловал! Ботинок! – закричал Крамольников. – Какая, на хер, благодать?!!!
– Ох, сучий потрах, ты дождешься! – мужик окончательно вышел из себя. – Сатанист поганый! Заклинаю тебя силою Самого и министров его! Изыди!!! – мужичок изобразил непонятный жест руками. – И еще заявление на тебя напишу!!!
«Эй!» – воскликнули сзади.
Крамольников обернулся – это был мужчина лет пятидесяти. Жестом тот позвал его за собой и направился в сторону, оборачиваясь, словно хотел убедиться, что незнакомец, услышал. Сергей проследовал за ним с твёрдым намерением узнать, чего тому, собственно, нужно от человека, которого тот явно видит впервые.
– Молодой человек, – сказал мужчина, наконец остановившись, – вы с ума сошли?!
– В каком смысле? – спросил Сергей, не понимая, почему его подозревают в безумии. – Честно, мне кажется, что это не я сбрендил, а все остальные, причем разом!
– Да вы хоть понимаете, что за оскорбление чувств адептов «КГБ» вас могут посадить?! – воскликнул незнакомец. – Неужели вы не в курсе? Ведь даже малыши неразумные знают о законе номер 1013! До 7 лет строго режима!
– Вы серьёзно? – удивлённо произнёс Крамольников. – Это – шутка?
– О, вы что, правда, не в себе? – спросил незнакомец и посмотрел на Сергея с сожалением. – Два года назад одно известное юридическое лицо, торговавшее свечками, наконец решило сбросить маски – вместо героев легенд руководящая верхушка этой организации решила поклоняться тому, кто раздаёт гранды, виллы, яйца фаберже и прочие приятные мелочи. Ну и произошёл тотальный ребрендинг, законы действующие в отношении теперь уже «КГБ» ужесточили и лишь по какому-то недоразумению оставили веру личным делом каждого, отклонив поправку, обязывающую ходить на службы всех без исключения.
– А… а церковь Пресвятой Богородицы… – произнёс Крамольников. – Куда она делась? Она же была здесь, прямо на месте…
– Это она и есть, – безапелляционно заявил незнакомец. – Там же камеры, а вы к этому дураку пристаёте, да ещё и на глазах этих старух, то есть, при свидетелях! Если на вас заявление накатают, могут быть проблемы… Оставьте их, нравится им ботинки лобызать пастырям своим, ну и пусть!
Незнакомец, предупредивший Сергея, отправился по своим делам, один раз обернувшись и недоуменно посмотрев на странного джентльмена, пытавшегося вразумлять адептов «КГБ». Шокированный Крамольников закурил. Возвращаться ему совершенно не хотелось.
«Следовало ожидать – они и до моей посадки любили блестяшки хлеще сорок с воронами! Надеюсь, папа сможет простить мне моё малодушие, но мне почему-то не хочется рисковать свободой ради свечек, от которых не факт, что есть хоть какой-то прок!» – подумал странный человек, пытавшийся остановить адепта, способного зацеловать ботинки до дыр.
Решив держаться подальше от филиалов «КГБ», Сергей отправился в магазин. Несмотря на досадные законы, внутреннее пространство холодильника было просто необходимо заполнить всякой-разной снедью. Крамольников отправился в ближайшую «Помоечку» и затарился по-полной. К счастью, тотальный тоталитарный режим не добрался до известной сети магазинов, поэтому шопинг в продуктовом царстве прошёл без приключений.
Глава 5.
По возвращении домой Сергей разобрал пакеты с продуктами, сварганил обед на скорую руку и порадовал желудок плодами своих кулинарных трудов. Решив подремать немного после сытного обеда, он лёг на диван, прикрыл глаза и проспал до самого вечера. Измученный организм проснулся только ради ужина и, получив новую порцию еды, снова отключился, но на этот раз уже до утра.
Хорошенько выспавшийся Крамольников чувствовал себя прекрасно. После завтрака он решил заняться поисками работы, проклятущей, ненавистной и рутинной, но категорически необходимой любому честному человеку. Ну кроме, может быть, проституток.
До посадки Сергей работал в одной компьютерной фирме. Компания была небольшая, но стабильная, кроме того, в ней весьма неплохо платили, что немаловажно. Крамольников трудился в поте лица в должности «манагера», обеспечивавшего клиентам своевременную отгрузку и доставку заказанного товара. Имея образование инженера по разработке сантехнических коммуникаций, он не работал по специальности ни дня и не спроектировал ни одного унитаза.
Сергей отыскал координаты фирмы в интернете, рассчитывая пристроить свою пятую точку обратно на теплый офисный стульчик. Позвонив по телефону, указанному на сайте, он попал прямо на директора.
– О! Здравствуй, здравствуй, Серёженька! – проговорил большой босс радостно и удивленно. – Какими судьбами я слышу твой голос в нашем офисе?
– Меня освободили условно-досрочно, – объяснил Крамольников. – На свободу с чистой совестью, так сказать! Кстати, как там моё место? – поинтересовался он шутливо. – Я уже готов трудиться в почётной должности менеджера!
– Серёж, ты извини, но нет – виновато произнёс директор, – я не могу тебя принять. Ты же «политик»…
– Ну и что? Блин, если бы я был уголовником, убивцем, например…
– Тогда был бы шанс, – перебил директор и, замолчав на секунду, добавил: – С убивцем, конечно, перебор, но всё же. А со статьёй по проще – вообще не вопрос! Понимаешь, у нас теперь есть учредители…
– Ты серьёзно? – спросил Крамольников.
– Серьёзнее некуда, – буркнул директор. – Знаешь, тебе вообще будет очень сложно найти работу поприличнее. Я бы, будь на твоём месте, тьфу-тьфу, не дай Бог, конечно, искал работу… скажем так, менее престижную.
– Без тебя разберусь, – буркнул Сергей, сбросив вызов.
Итак, профессионала-манагера отбрили там, где вроде как должны были подхватить под белы рученьки и повести в отдел кадров, ублажая словами ласковыми, да обещаниями премии ежемесячной. Но, увы, жизненные реалии оказались куда менее радостными, вернее совсем безрадостными.
Крамольников отослал резюме в несколько контор. Через пару часов он позвонил узнать, а дошло ли, собственно, резюме и собирался по возможности напроситься на собеседование – короче, делал всё, как полагается, если есть желание найти работу получше, на которой можно работать поменьше, а зарабатывать – побольше.
И ничегошеньки не вышло, ровным счетом ничего. «Манагера» с опытом везде посылали лесом. Культурно, но посылали.
Набрав телефонный номер очередной конторы, Сергей поинтересовался судьбой отправленного резюме и предложил заявиться на собеседование, тревожно ожидая услышать очередную отмазку от «манагера» по персоналу. Только зря переживал – его персону очень даже хотели лицезреть в офисе.
«Можно сегодня! Приходит после двух!» – бодренько предложили на том конце провода.
Крамольникова не пришлось упрашивать дважды. Перспективный, только что освободившийся «манагер» собрался на собеседование после обеда, надеясь всё-таки покинуть ряды безработных и стать полноправным трудящимся за скромное, а лучше совсем нескромное вознаграждение.
Офис фирмы «Компьютеры, рога и копыта» находился на другом конце Северогорска. Крамольников добрался туда минут за сорок, грустно размышляя о том, как ему придется каждое утро ездить к чёрту на рога, а потом возвращаться обратно, через день застревая в вечерних пробках. Наконец, он прибыл в офис, надеясь решить проблему с трудоустройством прямо сейчас. Сергей торчал в приёмной, ожидая, когда дверь отдела по работе с персоналом откроется, и агнца пригласят на заклание к большому боссу.
Из кабинета показался то ли «манагер» по персоналу, то ли сам директор. Пригладив волосы, он поправил очки и спросил:
– Вы – Крамольников?
– Да, – ответил Сергей. – На должность…
– Я помню, – перебил большой босс, – звонили. Проходите, прошу вас!
Большой босс именно им и оказался – это был директор фирмы. Ознакомившись с резюме кандидата на должность «манагера», будущий начальник Крамольникова задал несколько вопросов об обязанностях на прошлом месте работы и прочих нюансах. Беседа клеилась на раз-два – судя по всему, дядю Серёжу почти что взяли на непыльную работенку.