- Так уж судьба тебя выбрала, понимаешь. Ничего не поделаешь!
Лошади постепенно успокоились и паслись среди травы.
- Вот видишь, - кивнул волк в их сторону:
- Я говорил, что все будет хорошо! Твое дело пасти лошадей и докладывать в деревне о работе. Ты думаешь, что мы одному тебе помогаем? Как бы не так, - разоткровенничался волк перед своим партнером:
- В городе у нас дела налаживаются. Был там раньше у нас шустрый Санек, торговал джинсами, тряпками в подворотнях, мы его охраняли, кормились понемногу, но это все мелочевка. Теперь он у нас там в городе мэром поставлен, совсем другое дело, понимаешь! - опять похлопал он пастуха по плечу.
- Ладно, вечером увидимся, - заторопился волк в сторону леса. - Кстати, - спохватился он: - Меня зовут Едрос, ты уж постарайся запомнить, дружище! Я сам кое-как запомнил. Всегда меня Седым звали, да братва решила, что из лесу с таким именем опасно выходить. Пришлось привыкать, понимаешь. С таким именем я теперь хоть в город, хоть в деревню - везде с уважением. Так что запомни, - повторил волк, как бы оправдываясь. - Едрос! А твое имя как? - Прут, - откликнулся тощий пастух.
- Да уж, действительно! - хохотнул волк. - Твое имя раньше тебя родилось, - и он скрылся в кустах.
Началась жизнь у Прута действительно замечательная. По утрам он отгонял табун, по вечерам ждал, пока волки соберут лошадей вместе, после чего ему только оставалось отогнать табун в деревню. Все делалось как бы само собой, и он лишь докладывал старцу каждый вечер о том, что ни одной лошади не пропало, тогда как ежедневно в других стадах не досчитывались то коровы, то овцы, то барана. Деревня хвалила Прута за его работу, а волки хвалили его за службу.
Каждый день Прут мог наблюдать, что на другом краю поля с утра до ночи кипит работа. Туда целыми днями со стороны города тянулись бесконечные обозы, раздавался стук топоров, отдаленный шум голосов, каждый день там что-то пилили. На все его вопросы Едрос отвечал одно:
- Там идет большая стройка. Мэр города помогает и материалами, и работниками. А у тебя работы скоро будет больше, но работать ты будешь еще меньше, дружище!
Кто же о таком не мечтает? Цыганская натура Прута не могла не радоваться таким словам. Перемены не заставили себя долго ждать.
Однажды вечером волки, собрав лошадей в табун, не разбежались по сторонам как обычно, а погнали табун на другой конец пастбища, где не смолкал шум строительных работ. Седой Едрос подошел к сидевшему на лошади Пруту и взял лошадь под уздцы, которая даже не шарахнулась в сторону.
- Видишь, - кивнул в ее сторону волчище:
- Лошади уже привыкли к переменам. Для них главное - богатое пастбище, а не то, кто их охраняет. Пора нам с тобой деревню к переменам готовить, - волк потянул лошадь с Прутом в сторону деревни.
- Подожди! - удивился Прут. - Ты в деревню собрался?! Тебя ведь собаки порвут!
- Ну что собаки? - Едрос шел не торопясь. - Они не умней, чем лошади. Я весь обмазался навозом, даже наелся его для верности, - поморщился Едрос. В подтверждение его слов Прут ощутил специфический запах конефермы средних размеров, хотя табун был уже далеко.
- Да не бойся ты, все организовано на высшем уровне, - подмигнул ему Едрос.
Волк хорошо знал деревню, потому что привел лошадь вместе с Прутом на ярмарочную площадь и остановился у пожарного колокола. Тревожный пожарный набат разогнал прочь, в леса, в поля, вечернюю тишину деревни.
Когда площадь заполнилась встревоженным народом под неумолкающие звуки набата, передние ряды застыли в недоумении, не веря своим глазам, которые видели пастуха в компании волчьего вожака. Задние ряды напирали, подгоняемые гулявшим в толпе шепотком: "Волк! Волк! Зачем он волка привел?". Послышались злые выкрики: "Где наши кони?! Да он их волкам продал! На кол их обоих!"
Волк не дал разгореться огню речей и мигом взобрался на ближайший прилавок. В движениях его не было признаков волнения, страха, угрызений совести за прошлые и будущие грехи. Он оглядел сверху толпу, представлявшую из себя грозное зрелище. Народ сбежался на пожар и отовсюду из толпы торчали багры, топоры, вилы, лопаты, даже, зачем-то, косы, не говоря уже про ведра, вид которых не мог испугать непрошеного гостя.
Волк зря сделал невольную паузу, оглядывая толпу. В задних рядах какой-то заядлый охотник не удержался при виде такого крупного экземпляра в волчьей шкуре. Над головами поднялась в сторону волка рука со сжатыми пальцами в виде ствола и торчащего кверху большого пальца- курка. Палец -курок резко упал вниз и раздался любимый охотниками звук: "К- х - х- х!" В этот миг волк ничего не мог с собой поделать. Разум, подгоняемый жаждой наживы - это одно, а инстинкт - это совсем другое, он работает в организме быстрей разума. Этот звук словно ударил волка по коленям и ноги его подкосились, на что толпа ответила взрывом хохота. Вверх как по команде со всех сторон взметнулись руки с курками - пальцами и в сторону волка отовсюду полетело: "К- х -х -х! К- х- х -х!".
Но взрыв хохота взбодрил волка, и он смог удержаться на прилавке. В ожидании тишины он поднял правую лапу вверх. Толпа, вдоволь насмеявшись, затихла в ожидании.
- Я понимаю, - начал волк. - Вас удивляет мое появление, но дальше вы удивитесь еще больше. Ваш пастух подтвердит, что мы все лето помогаем ему охранять табун. За это время у него не пропала ни одна лошадь!
- Да!.. Да!- вслед за ним закричал пастух. - Без их помощи я не смог бы сохранить стадо! Это истинная правда!
Он тоже залез на прилавок и все происходящее напоминало ему представления, к которым он привык за цыганскую жизнь. А Едрос продолжал еще громче:
- В своих повседневных трудах вы не видите перемен вокруг, но скоро убедитесь в них. Мой визит к вам - доказательство перемен, которые придут в вашу жизнь. Волки в наше время вышли из леса, навстречу вам и всему тому, что вы имеете!
Его перебил крик из толпы:
- Поверила свинья волку, да пожалеть не успела! Где наши кони?!
Едрос продолжал:
- За коней не беспокойтесь! Ваш пастух решил не утомлять их ежедневными перегонами из деревни на пастбище и обратно. Мы ему в этом помогли. С сегодняшнего дня они будут ночевать на летней ферме с зерном и поилками!
Толпа удивленно зашумела, а волк добавил:
- За лето лошади так окрепнут, что вы их не узнаете к зиме. И все это благодаря вашему пастуху, которому мы помогаем!
Всех не могла не обрадовать весть о том, что так удачно все само собой устроилось и за это не надо ничего платить. Успокоившись приятными переменами в судьбе лошадей, толпа спохватилась:
- Некогда рассусоливать! На вечернюю дойку пора! Одной проблемой меньше - ну и слава пастуху!
Груз ежедневных забот давил на собравшихся, вытесняя из их голов мысли о будущем своих лошадей, о своем будущем. Ничего удивительного в такой реакции людей не было. Руки их привыкли трудиться, но их хозяева не умели выискивать козни и злые умыслы в делах других людей. Они привыкли верить друг другу и были абсолютно не готовы к тем переменам, что обещали их деревне, первой из которых оказалось появление волка. А волк с ликованием покидал деревню, оставляя за собой на улицах запах конского навоза.
Жизнь у Прута пошла еще вольготней. По утрам он уезжал на пастбище, где проводил весь день в отдыхе, бездельи и песнях под гитару, а вечером возвращался в деревню, где был кумиром компаний и объектом уважения стариков. После посещения Едроса многие жители в течение нескольких дней ездили проверить слова волка и потом восторженно рассказывали о новеньких конюшнях с поилками, кормушками и даже скотниками. За восторгами ни у кого не возникли вопросы в связи с их чудесным появлением. Все просто радовались и расхваливали своего пастуха. Художник деревенский нарисовал его портрет, по вечерам девки распевали о нем веселые частушки.
Визит Едроса послужил толчком для новых перемен. Не прошло и недели, как предвечернюю тишину деревни вновь нарушил пожарный набат. Сбежавшиеся люди увидели там своего пастуха. Невооруженным глазом видны были изменения в его внешности, хотя прошел всего месяц с его появления на деревенской улице. Худоба не лезла в глаза, его щеки и бока заметно округлились. В своем пастушьем одеянии он имел более молодцеватый вид и самоуверенную осанку, чем в прежнем цыганском наряде. Прут без промедления начал свою речь, забравшись повыше:
- Братцы! Я собрал вас, чтобы обрадовать еще одной новостью! Теперь, когда лошади пасутся на постоянном выгоне и конюшнях, я могу заменить остальных пастухов. Раньше у меня был только опыт обращения с лошадьми, и я взялся за это. А теперь мои помощники справляются с табуном. Я могу заняться выпасом остального скота, и вы сможете спокойно работать, ничто не будет мешать вам трудиться, пока ваша скотина в надежных руках! Вы сможете стабильно трудиться и стабильно жить без всяких проблем! Я за стабильность вашей жизни, за стабильность результатов своей работы! А моя стабильность в том, что ни одна лошадь не пропала из вашего табуна! Можете быть спокойны, что ни одна скотина не пропадет из нового стада, которое вы мне доверите!
Собравшиеся встретили его слова радостными криками. Никого не смутил тот факт, что пастух не просто кричал слова, а читал их по бумажке. Да и мало кто разглядел ту бумажку в его руках. С площади расходились все довольными, с ощущением того, что сегодня их всех поздравили с днем рождения - такая приятность разлилась в жителях после услышанной новости. Особенно всем понравилось диковинное слово СТАБИЛЬНОСТЬ, которое в тот вечер повторяли по избам не раз и не два. А ребятишки, наслушавшись этого слова от взрослых, засыпая, представляли для себя эту самую стабильность как диковинный ковер - прочный и приятный под пяткой, по которому можно спокойно топать через любое болото.
Речь пастуха сделала свое дело и на следующее утро вместо прежнего табуна на окраину деревни согнали в стадо уйму всякой живности - и коров, и овец, и коз. Люди с радостью освобождали руки для предстоящих работ от застарелой проблемы. Прут тронулся на лошади по дороге, и за ним потянулось все это мычащее, мекающее и бекающее стадо. Из-за поднятой стадом пыли невозможно было увидеть, как за поворотом дороги стадо разбрелось по равнине. Волки живой цепью окружили стадо и погнали на пастбище. Под их надежной охраной стаду ничто не угрожало - ни разбойники, ни хищники, ни хозяева.
Вечером того же дня напрасно деревня ждала по дворам возвращения своей скотины. Время шло, солнце клонилось к закату, но тишину в лучах заходящего солнца не нарушало ни мычание коров, ни шум козьих и овечьих голосов. Вместо них снова ударил пожарный набат. На этот раз у колокола толпу поджидал многодетный бобыль Демьян, шустрый мужик средних лет, нервы которого не выдержали непонятного отсутствия его коровы Рябухи. У всех коров в деревне были имена, как у членов семьи. Демьян не собирался молчать. Оставив в покое пожарный колокол, он заорал:
- Где наши коровы?! Вчера братцами называл наш пастух! Где он?!
- Вы зря волнуетесь! - раздался крик Прута, пробиравшегося сквозь толпу:
- Все в порядке! Ваша скотина отдыхает и ей не надо плестись обратно до деревни! На ночь скотину вашу загоняют в стойла. Дело в том, что рядом с конюшнями построены настоящие фермы! Там их всех на ночь и поят, и кормят, и доят кого надо. Все под присмотром и все ухожены!
Толпа притихла, начиная понимать, что вечерней дойки не будет. Пастух опять все им объяснил и успокоил, внеся во все ясность своими словами:
- Скотина ваша накормлена и подоена. Все организовано, - Прут незаметно заглянул мельком в бумажку, зажатую в кулаке. - Ради вашей стабильности на высшем уровне!
Демьян не унимался:
- Это хорошо, что коровы подоены, а нам что с того? Где молоко?
Но ничто не могло лишить голоса пастуха спокойствия и убедительности. Не моргнув глазом, он продолжал:
- Молоко там же находится! Вы можете в любое время съездить и взять его! Там даже погреба сделаны, льдом обложены для хранения молока. Вы такого не видывали, сколько там понастроено! Такой размах! И все ради вашей, - Прут снова мельком глянул в бумажку: - Стабильности! Да! - повторил он полюбившееся жителям слово:
- Я сам видел, как вашу скотину разместили в стойлах, накормили и напоили. Все коровы подоены. Можете мне поверить, братцы!