- Само получилось. Подошёл дома к инструменту в четыре года, потыкал клавиши и сказал: "Хочу!" - он слегка усмехается. - Если б знал, что эта мутотень так затянется и потом бросать жалко будет, наверное, не стал бы.
Я не отвечаю. Мне незнакомы всякие "хочу", моя жизнь пестрит чужим выбором. Я смотрю на Мишу - у него открытое, чистое лицо. Хочет ли он казаться таким или является на самом деле, мне неведомо. Но теперь, глядя на него, я вдруг осознаю, что испытываю к нему ненавязчивую симпатию. В первую очередь, потому, что он совершенно непохож на меня.
У Славки привычно разоряется телефон. Я снова вздрагиваю от режущей уши мелодии.
- Да, мам, - устало отвечает Славка. - Всё в порядке, гуляем. Ты же знаешь, я не люблю, когда меня отвлекают.
Это не совсем правда. Во время пар Славка обожает отвлекаться.
- А заранее нельзя было предупредить? У меня планы были, кажется. Ладно, приеду. Эдичку задушу при встрече, так и передай. Он уже у нас?
Мама что-то ей отвечает.
- Вот и отлично. Да рядом я, рядом с метро. Пока.
- Что там? - интересуется Миша, комкая в руке упаковку от батончика.
- Семейная буча намечается, - недовольно говорит Славка. - Решили забабахать вечеринку, даже гостей пригласили. Вчера всё окончательно определилось, а мне не сказали.
- Сволочи, - закатывается от смеха Миша.
- Помолчал бы лучше, - Славка укоризненно смотрит на него.
Он пытается сделать серьёзное лицо.
- Пойду я тогда. Спасибо вам, хорошо посидели.
Миша обнимает её крепко-крепко. Будто назло. Я легонько её целую.
- До завтра?
- Не напоминай, - Славка делает страшные глаза. - У меня точно будет передоз Эдички.
Она разворачивается и уходит, скрываясь за голубой стеной.
- Пройдёмся по Невскому? - предлагает Миша.
Я вдруг вспоминаю роман Лимонова.
~ Глава 4. ~
Мы с Мишей идём по Невскому. Канал Грибоедова с его пепельными волнами остаётся позади. Тёплый ветер дует в лицо, обволакивает, обнимает. Хорошо! Иногда я забываю, что вокруг меня - жизнь, и она совершенно другая, прекрасная и не очень, красивая и безобразная. Не моя, но происходящая рядом со мной, параллельно мне, и иногда с моей жизнью перекликающаяся... Пафос. Сплошной пафос. Периодически на меня накатывает желание изобразить из себя поэта. Получается довольно бездарно.
- Ты чего завис? - спрашивает Миша.
Я смотрю на него, будто выныривая на поверхность.
- Задумался.
Сейчас ведь поинтересуется, о чём. Зачем я это сказал?
- Жалко, что Славку вытащили посередине процесса, - говорит Миша.
Подходит к ближайшей мусорке и выбрасывает упаковку от батончика.
Я делаю то же самое, хотя каждый раз становится неприятно, будто это элементарное действие кощунственно по своей природе.
- Жалко, - соглашаюсь я.
Мне всегда неуютно было с чужими одному. Сначала - без брата, потом - без Славки. А с Мишей вроде нормально, никакой пустоты или желания сбежать в любой неподходящий момент.
- Вы с ней в универе познакомились?
Я киваю.
- Такое ощущение, что успели врасти друг в друга.
"Успели врасти" - как поэтично сказал. Нехилая доля правды в этом есть, трудно представить моё существование без Славки. Одинокие посиделки на задних рядах. Мотание с наушниками в перерыве, потому что никто с тобой не заговорит. Никто не захочет. Да ну, ерунда. Не бывает такого.
- Наверное, - вздыхаю я.
Только постоянно возникает ощущение, что наша дружба - лишь малая часть Славкиной жизни. Что у неё есть нечто другое, большое и важное, и она постоянно туда сбегает. Не может быть, чтобы её мир зациклился на мне.
- А вы вместе с первого класса учились? - спрашиваю, чтобы поддержать разговор.
С Мишей нормально, да, но пока я понятия не имею, о чём с ним болтать.
- С третьего. Я сначала в другой гимназии учился, долгая история.
- Неужели выгнали? - ехидничаю.
- Одноклассник, как же его звали... - Миша морщит лоб. - Петя, что ли. Ляпнул то, что мне совсем не понравилось, я ему и вдарил как следует. Чтобы неповадно было. Скандал раздули ужасный, его мамаша прибежала с диким ором и криками о том, какой я ненормальный. Требовала, чтобы меня, так сказать, ликвидировали, - он усмехается. - Вот и пришлось перевестись, хотя я не жалею. В первой школе учиться было - пытка раскалёнными углями.
Не такой уж чистый мальчик. А взгляд - сама невинность. Лгунишка.
- А ты знаешь, что Славка тоже пишет? - вдруг спрашивает Миша.
- Кто сейчас не пишет! Даже я стихами баловался.
- Нет, я серьёзно. Она пишет под псевдонимом и даже печатается. Скрывает тщательно от семьи. Я думал, она тебе рассказала. У неё бешеная популярность на одном писательском сайте!
Я чувствую себя немного обманутым.
- Что пишет-то?
- Ой, я тебе даже рассказывать не буду, у неё поинтересуйся. Зря, наверное, вообще это упомянул.
Врёт или правда? Неужели Славка и впрямь что-то недоговорила? Да и какая к чёрту разница. Развлекается человек, как хочет. Может, боится чего. Или стесняется. Хотя стеснение - не про Славку.
- Ты чего, расстроился? Прости, я не знал, что... - Миша делает виноватое лицо.
Моя симпатия к нему начинает медленно испаряться. Странно, не повод же.
- Просто подумал, что там скрывать, - я даже улыбаюсь.
Внутреннее состояние колеблется между "очень обидно" и "как-то пофиг". Типичненько. Я привык, что люди вечно недоговаривают, умалчивают, скрытничают - и до конца никому не доверяют. Похоже, кредит Славкиного доверия оказался не настолько велик. Помню, как сам скрывал от семьи всякие мелочи - проблемы в школе, первую влюблённость (от неё осталась только записка на День святого Валентина, которую мне вернули за ненадобностью, и я с какого-то хрена храню её до сих пор), первые звоночки тревожного состояния брата. Выдавать его родителям казалось тогда нечестным, но потом я страшно жалел об этом. Хотя, чем они могли ему помочь? Скорее, сами довели бы до полёта.
- Славка рассказывала о твоём брате, - неожиданно говорит Миша.
Тихо и робко. У меня на секунду будто сердце останавливается. Не то чтобы я запрещал Славке это распространять, но слышать подобное от Миши вот так вдруг - удар под дых. Видимо, она решила с ним поделиться, чтобы как-то оправдать мои резкие приступы грубости и уныния. Молодец, ничего не скажешь.
- И что? - звучит грубо, как всегда.
Я не готов сейчас к разговору по душам с человеком, которого вижу второй раз в жизни. И который, похоже, знает обо мне больше, чем я о нём. Я ни с кем особенно не люблю откровенничать, разве что, Гоше доверился как-то - и Славке. Но с ней отдельная история. В конце концов, я почти сирота, и она - единственная, кому не лень регулярно вытаскивать меня из боли и приобщать к миру.
Миша кладёт руку мне на плечо и слегка сжимает. Я вздрагиваю от его прикосновения. И почему-то всё становится понятно без слов. Напротив нас - Гостинка и оголтелые туристы с огромными рюкзаками, в кепках и с селфи-палками. Американцы, наверное. Хотя почему именно они, что за тупые стереотипы?
- Дорогу перейдём? - предлагает Миша.
Его рука незаметно уходит с моего плеча.
- Там обычно знакомая мне компашка собирается, стихи читают, - он показывает пальцем на небольшую группку молодёжи у алого здания с надписью "Сбербанк". Красивое здание с красивой башенкой - помню, фотографировал его как-то под Новый год. Давно было - тогда ещё с Гошей гуляли.
- Давай, - соглашаюсь я.
Мне всё равно, куда идти. И отчего-то становится спокойно.
Солнце бликует в стеклянных дверях зданий. Мы спускаемся в переход - грязные стены, искусственный жёлтый свет, ларьки с газетами и противной тёткой у прилавка. Переходы напоминают маленький подземный мир, лайтовую версию ада перед апгрейдом. Дёшево и сердито. Скачать полную версию по ссылке в описании. Такое ощущение, что я постоянно живу в этом переходе, а наверх, в лучшую жизнь, выныриваю лишь изредка и там щурюсь от нежданного солнца. Мы поднимаемся, и Миша машет компании рукой. Улыбчивая девушка в шароварах и рубашке подходит к нам.
- Мишка, привет! Познакомишь?
У неё длинные косы, чёрные стрелки на веках и помада в блёстках.
- Паша. Учится на лингвистике. Аня, дизайнер.
Я пожимаю Ане руку. Миша на фоне Аниной разношёрстной компании выглядит абсурдно.
- Пишет? - спрашивает Аня.
- Да вроде нет. Просто я хотел, чтобы он вас послушал. Если можно.
- Конечно, - Аня продолжает лучезарить.
Есть в ней что-то неприятное.
- А сам почитать не хочешь?
Миша пожимает плечами.
- Давай! Ты вчера классно читал.
Тут я вспоминаю, что видел Аню вчера в библиотеке. Она сидела где-то сбоку, и до выступления Миши листала телефон. Что у них за мания такая с этими телефонами?
Миша смущается. Я ни на йоту не верю в его смущение. Артист. Наверное, привык давно к горам внимания в свой адрес, но всё строит из себя овечку. Синдром самозванца у него, что ли?
- Ладно, - когда он улыбается, моё раздражение уходит.
Слишком честная у него улыбка.
- Прочту что-нибудь из нового, что вчера не успел.
Миша обнимается ещё с парой девчонок, парни хлопают его по спине. Душа компании, ни много ни мало. Видно, частенько здесь собираются. Помню, в детстве я мечтал о такой, но мне не позволяли даже пойти с ночёвкой к однокласснику. А после знакомства со Славкой в универе нужда в компании вроде бы отпала. И ночёвки мне перестали запрещать, потому что наплевали.
Миша подходит к микрофону. В свободной худи и чёрных джинсах он умудряется выглядеть художественно. Эстетично, что ли. Как ни странно, его облик гармонирует со стихами.
- Я бы сошёл с ума, - читает Миша первую строчку.
Как удивительно преображается его лицо, когда он начинает читать. Будто всё вокруг перестаёт существовать. Будто Миша оказывается там, куда лишь он способен проникнуть. Какой одухотворённый вид! Или притворство?