- Но, все же, на что-то он опирается, не может же все это быть чистой авантюрой.
- Да, известно на что. Родство и дружба спецслужб. Если ему кто-то что-то и обещал, то только коллеги по цеху. Среди них, конечно, тоже встречаются иногда люди, способные мыслить широко, но большинство-то - совсем не такие!
- Извините, но это выглядит с позиции властей БФ и УралСиба как государственная измена.
- Я бы с Вами согласился, вот только и историю тоже пишут победители. Так что нет сомнений, что бездействию спецслужб или даже больше - их участию в заговоре, потом будет дано в высшей степени достойное объяснение: все, мол, делали в интересах народа и процветание государства. А то, что фактически, люди призванные и - извините, напомню - всю жизнь получавшие очень приличное жалованье ради защиты власти, просто сдадут ее тогда, когда это им покажется выгодным, будет так замаскировано всякими мудрыми словами, что и в голову никому не придет именно с этой точки зрения посмотреть на все дело. Погодите, эти фактические предатели еще в политиков перекрасятся и всех жизни учить будут.
- То есть Вы считаете, что речь идет о заговоре спецслужб? Но зачем?
- А Вы еще не поняли, что фактически у нас сейчас происходит в стране? Скажите, пожалуйста, а кто нами сегодня управляет?
- Как кто? Есть Верховный гетман, Государственная дума, гетманства...
- Послушайте, дорогой друг, я понимаю, что текучка дел управления губернией не оставляет времени для того, чтобы задуматься о более важных материях нашего бытия, но ведь и в повседневной деятельности Вы сталкиваетесь с этим на каждом шагу. Вот недавно наше пароходство - кстати, вполне прибыльное и успешное - было национализировано в числе других предприятий, имеющих определяющее значение для нормального функционирования национальной инфраструктуры. Это, извините, цитата из Указа. Владельцы акций получили возмещение, которым они не довольны, поскольку ждали от своих инвестиций неплохого дохода и в дальнейшем.
- И что здесь плохого? Государство будет получать дополнительные доходы...
- Если бы так. Вы, вероятно, помните, кто возглавил правление пароходства?
- Конечно, он был у меня. В прошлом он служил в варте...
- Думаю, и сейчас он к ней близок. А как Вы помните, наш друг Петров сдружился с бывшим начальником нашей жандармерии. Я сначала удивился, но потом Ольга мне объяснила, что дело тут в его природной любознательности. Он ради нее и с чертом лысым сдружиться может. И вот приходит он ко мне как-то после очередных их посиделок до ужаса мрачный и говорит:
"- Все, бросаю свое капитанство. Раньше ведь как было: хорошо навигацию отработали - и получили тоже неплохо. Вроде частное пароходство, дивиденды владельцам идут, но и нас они не забывают. А в этом году вдруг вычеты пошли. И то не так, и этак. В результате премия упала вдвое. Я-то думал, закручивают гайки в государственных интересах, а вчера мне объяснили. Казна в убытке не будет - это ясно. Но основная прибыль, сливки, сливается по решению правления в какие-то окологосударственные фонды, а уж на что они тратят эти деньги - то не по нашему уму. Ревизоры Минфина, вроде, предупреждены, что ставить под сомнение такие решения правления не стоит, а в правлении сейчас больше половины - вартовские в прошлом. И им к пенсии приварок хороший, и власть через эти фонды получает безотчетные средства на свои нужды."
- Вот такое он мне рассказал. И я после этого удосужился поинтересоваться, а что за предприятия вошли в список под национализацию? И, знаете, что выяснил? Среди них не было ни одного убыточного! И все они сейчас возглавляются людьми, которые раньше в серьезном бизнесе не замечены. Все больше вартовские отставники. И вот, теперь представьте, насколько аппетитно такая картинка смотрится для их коллег из соседних стран. А если к этому добавить еще и безотчетные средства из всяких этих фондов, то дальнейшее представить себе совсем просто.
- И что же нам делать?
- Поймите, я все это Вам рассказал не для того, чтобы Вы стали противодействовать планам Верховного. Этого делать не надо. Он сейчас пытается полностью поставить даже не общество - экономику страны - под контроль военно-бюрократического сословия. При этом он вступает в конфликт с хозяевами этой экономики и теми, кого традиционно относили к третьему сословию. Те, конечно, понимают, что в современном обществе государству необходимо отстегивать все большую часть прибыли, но готовы это делать, если им понятны цели этих расходов, и они считают их справедливыми. Простой пример: образование. Бизнес готов его финансировать через госбюджет, поскольку ему нужны все более и более образованные кадры. Но сейчас-то ситуация иная. У них просто силой отрывают все большие куски их экономической власти. И с какой целью? И какова возможность бизнеса влиять на определение этой цели? В истории такое, конечно, случалось и раньше. Но конец был всегда один: крах военно-бюрократического сословия. Так будет и на этот раз. Поэтому: больше никаких заговоров. Он сам сломает себе шею.
Тут в разговор вмешалась Ольга.
- Так как я все это слышу уже не в первый раз, и не так потрясена, как наш дорогой родственник, то позвольте вернуться на грешную землю: как мы поступим с документом?
- Да так и поступим. Явим миру "казанское чудо". Совместными усилиями обнаружим документ. Надо еще подумать, как это сделать, чтобы все выглядело натурально. А сказочку сочиним. Так что давайте так: сейчас нас, может быть, наконец, напоят чаем в этом доме, потом мы с Ольгой сегодня вечером на пароход и домой, сочинять сказочку, а Вас отвезут на машине в Москву, там возьмете такси и, как ни в чем не бывало, отправитесь в гостиницу. Затем, опять же с остановкой в Киеве, в Крым. На Верховного пока не выходите, рано. У меня есть уже идея, как нам "случайно" обнаружить документ, но не могу сказать, сколько уйдет времени на все технические детали.
- Вообще-то мне тоже интересно, что ты там и как у нас в доме собираешься "случайно обнаруживать", - голос Ольги не предвещал Германову ничего хорошего и тот поспешил объясниться.
- Все очень просто. Надо, чтобы тебе привезли, например, старый буфет или трюмо, принадлежащие ранее твоей семье. Причем привезли из Питера. Так, чтобы концы проследить было бы сложно. Хитрость в том, чтобы найти предмет мебели с встроенным тайником - раньше так часто делали, чтобы прятать драгоценности и деньги. Но все должно быть аутентичным: мебель - старой, а тайник - оригинальным. Чтобы никто и подкопаться не смог. Дальше понятно. Мы начинаем его реставрировать и находим папку с бумагами. Ты "вспоминаешь" как слышала историю о своем деде в детстве. Мир потрясен.
- А мебель-то где возьмем?! - вскинулась Ольга.
- А Петров на что? Пусть сразу едет в Питер, достает и все обставляет. Найдет какую-нибудь старушку, которая знала твоих родных, сохранила эти дрова...
- Никаких дров! - гневно воскликнула Ольга, - мне на фоне этой мебели еще предстоит фотографироваться! Рухляди не потерплю!
- Это ты Петрову скажешь...
- Это я тебе говорю: открывай кубышку. Дешево такое дело не провернуть. Расходы будут большие.
Померанцев решил вмешаться.
- Надеюсь, вы позволите мне хотя бы отчасти взять их на себя. Кто знает, вдруг, действительно, удастся восстановить империю. Было бы обидно не поучаствовать хотя бы финансово в этом процессе.
- Как приятно иметь дело с патриотами! - Ольга расплылась в улыбке, - а чего там стесняться, давайте так: все расходы пополам?
Ну как тут было отказаться. Только позднее у Померанцева возникло ощущение, что Ольга затеяла этот разговор о деньгах специально. И не так уж обременительны были Германовым подобные расходы, просто эта хитрая разведчица не могла не внести своего вклада в построение плана кампании.
Глава восемнадцатая
Отпуск главы губернии - прекрасное время для всего губернского аппарата. Да, "на хозяйстве" сидит вице, но и ему понятно, что главное - прожить этот период максимально тихо и спокойно. А поскольку речь шла о начале сентября, когда погода на Средней Волге еще очень даже ничего, то сам Бог велел и уйти домой пораньше, а когда-то, может, и вообще остаться на даче в Сенном.
Так тихо и спокойно жили в Казанском кремле и в этот раз до тех пор, пока в кабинет вице-губернатора вдруг не постучался его секретарь и с недоумением зачитал текст срочной телефонограммы, только что поступившей в канцелярию. Некий профессор Германов просил вице-губернатора прибыть к нему домой завтра в 12.00 по делу государственной важности.
В любой орган государственной власти регулярно обращаются различные чудаки, и общаться с ними там обычно неплохо умеют. Будь эта телефонограмма подписана иной фамилией, вице-губернатора никто и беспокоить бы не стал, но Германова в губернском управлении знали. И удовольствие принятия решения было плавно передвинуто на высший на тот момент губернский уровень.
Вице-губернатор задумался. Можно было послать на эту встречу того же самого секретаря, можно было позвонить в Крым посоветоваться, да много всего было можно. И вот пока он пребывал в этих раздумьях, у него самого в кабинете раздался телефонный звонок. Главный губернский жандарм поприветствовал его, поболтал о погоде и здоровье родных, а затем аккуратно поинтересовался, как ему понимать аналогичное приглашение, только что полученное от профессора Германова.
Тут уже сомнения пропали. Невелик труд, в конце концов, съездить к заслуженному профессору и узнать, что там такое пришло ему в голову.
На следующий день без двух минут двенадцать машина вице-губернатора остановилась у дома Германовых. Странности начались у входа. Справа и слева от дверей парами стояли студенты университета в студенческой форме(!) и речники пароходства тоже в форменных тужурках. Речники в форме - еще ладно, они ее иногда и в городе носили, хотя на этот раз тужурки у них на боках как-то странно оттопыривались, но студенты! Формально студенческие мундиры существовали, но фактически их давно никто не носил, и у большинства студентов их не было вообще. На торжественных мероприятиях университета что-то вроде почетного караула у штандарта университета выстраивали, и форму для его участников обычно брали напрокат в специальном ателье. Похоже, и в этот раз мундиры были взяты напрокат - сидели они на молодых ребятах не лучшим образом. Но это вообще что здесь происходит?
У входа вице-губернатора встретил еще один студент в форме и проводил его вглубь дома, в гостиную.
Там, судя по всему, все остальные приглашенные уже собрались. Выглядело это в высшей степени торжественно.
Гостиная, а вернее, гостиная-столовая, как в большинстве таких особняков, была почти полностью освобождена от мебели. Обеденный стол со стульями, кресла с низким столиком - все было вынесено. В центре комнаты стояло довольно потертое трюмо красного дерева явно родом еще из 19 века. Рядом с ним торжественно замерли супруги Германовы: профессор во фраке со всеми наградами и рядом Ольга в строгом длинном платье и тоже с балтийскими орденами Терра Мариана и "синим" Владимиром на груди. Выглядели они очень импозантно. С другой стороны трюмо замерли два профессора университета. Вслед за ними у стены неловко жались известный губернатору владелец антикварного магазина с одной из главных улиц города и рядом с ним типичный мастеровой. Дальше у окна толпились несколько журналистов. Сбоку от Германовых замер пожилой, но еще бодрый речник в форме капитана речфлота. На его тужурке тоже было тесно от наград, большинство которых вице-губернатору были просто незнакомы.
Рядом с собой, со стороны входа, вице-губернатор обнаружил жандармского полковника в летней светлой форме и ректора университета в бежевом полотняном костюме. Про себя он только порадовался, что, как говорится, на всякий случай, с утра вместо летнего костюма одел хоть и повседневный, но, все же, виц-мундир. Уж слишком официально все это выглядело.
Настенные часы пробили двенадцать, и с последним ударом Германов вышел на середину зала.
- Господа! - говорить на публику он умел, и сейчас его голос звучал так, что вице-губернатору, сугубо штатскому человеку, захотелось принять стойку смирно, - мы с супругой, - полупоклон в сторону Ольги, - пригласили вас сюда для того, чтобы проинформировать о невероятной находке. Скажу сразу: вижу в случившемся не иначе как промысел Божий. Но начнем по порядку. Передаю слово своей супруге.
Теперь на первый план выдвинулась Ольга и сразу перешла к сути дела.
- Не так давно наш друг, капитан Петров, - кивок в сторону речника, - сообщил нам, что одна петербурженка - дама весьма преклонного возраста, находящаяся, к сожалению, в стесненных обстоятельствах - готова передать мне один из предметов обстановки, который ранее принадлежал одной из ветвей моей семьи. Дело в том, что моя девичья фамилия - Остен-Сакен. Фамильные гербы многих ветвей нашей семьи были украшены баронскими коронами. Нам переслали фотографию этого бюро, и я, действительно, вспомнила, что видела его в детстве в доме моей бабушки, баронессы Остен-Сакен. С помощью нашего друга мы сумели урегулировать с упомянутой дамой все практические вопросы, и около недели назад это бюро было доставлено в наш дом.