Лишь века спустя на этой земле вновь воссияла цивилизация, цивилизация классической Греции Платона и Аристотеля, Пифагора и Сократа, но это уже была другая Греция...
Указанные рукописи - это по сути своей плач по утраченной Микенской цивилизации, погибшей по вине самонадеянных ахейцев.
Остальные рукописи, начиная с No5, найденные в *** и далее, вплоть до ***, затрагивают не столько историографию, сколько мифологию Троянской войны и вносят в неё местами дополнения, а местами поправки. (Перевести для примера рукопись No5 как наиболее лёгкую и наиболее полно сохранившуюся.)
* * *
Пробный и несколько вольный перевод пергаментной рукописи No5, выполненный Т.И.Слепанды:
Высоко над землёй вздымается гора Олимп, чья вершина скрыта за густыми и непроницаемыми облаками. Так распорядились боги, чтобы никому из смертных не были видны их чертоги. Есть у смертных одна неприятная черта: увидят что-нибудь диковинное, столпятся вокруг и давай таращиться, глаза пялить. А ведь олимпийские чертоги - это не просто какое-то диво, это обитель бессмертных. К ней люди так взглядами прилипнут, что будут глазеть, пока не умрут. С места не сдвинутся, позабудут про еду, сон, детей и повседневные обязанности. Безо всякого девкалионова потопа исчезнет с земли род людской... Ну, по крайней мере греки. Над кем тогда Олимпийские боги будут властвовать?
Почти все Олимпийцы живут в сияющих чертогах на вершине горы, кроме одного - хромого и уродливого Гефеста. Намного ниже обители бессмертных, глубоко в толще горы высечена широкая разветвлённая пещера. Она запрятана в недрах Олимпа столь тщательно, что ни одного удара по наковальне не доносится до вершины, до слуха богов. Здесь, в своей кузнице, Гефест коротает дни и ночи.
Сын Зевса и Геры нелюбим своими родителями, ими же он и изуродован. Для остальных богов Гефест служит ходячим посмешищем и объектом нескончаемых издёвок. Над ним глумятся, его дразнят, ему придумывают обидные и унизительные прозвища. На частых пиршествах Гефест нежеланный участник, да он и не особо туда стремится. Ему не по душе возлежать за столом, вкушать амброзию и нектар, любоваться танцами нимф и слушать лиру Аполлона или флейту Диониса. Его могучее коренастое тело и грубые сильные руки требуют постоянной работы, настоящей, тяжёлой работы.
Главная обязанность Гефеста - ковать молнии для Зевса. Регулярно, в положенный срок, их приходит забирать Афина, давняя подруга и родная сестра бога-кузнеца, его соратница во многих славных деяниях. Гефест и Афина бок о бок сражались с гигантами на Флегрейских полях. Гиганты, громадные и чудовищные отродья Урана и Геи, осмелились бросить вызов Олимпийским богам и за это были истреблены все до единого. Впоследствии эту битву, от которой дрожали земля и небеса, назвали "гигантомахией". Гефест тогда кое-как сразил Миманта, а Афина не без труда расправилась с Паллантом и, поскольку её доспехи на тот момент были измочалены вдрызг, она содрала с поверженного великана его крепкую шкуру и натянула на себя вместо доспехов, толком не вытерев с неё кровь. Когда она предстала перед остальными гигантами в столь устрашающем виде, они на мгновение застыли от ужаса, а богиня, не долго думая, вскочила в свою колесницу и на всём скаку метнула в Энцелада первым попавшимся под руку камнем. Этим камнем был нынешний остров Сицилия... Остальные гиганты так и таращились на Афину, позабыв, что к её щиту прибита голова Медузы Горгоны, которую с помощью богини добыл Персей и затем преподнёс в дар своей покровительнице. Ожидая атаки гигантов, Афина инстинктивно закрылась щитом и все отродья тотчас же окаменели, превратились в горы, которые и по сей день высятся в Аркадии.
Афина единственная, кто не унижает и не травит уродливого кузнеца, и она единственная из бессмертных, кто ему по-настоящему нравится. К остальным Гефест равнодушен, даже к тем, кто делил с ним ложе и рожал ему детей, а вот Афина - та совсем другое дело. Мудрая, сильная, прекрасная, величественная, грозная. На взгляд Гефеста - идеальная женщина. Дочь Зевса и Метиды, по силе ничуть не уступает громовержцу и при этом её преданность ему абсолютна. Воистину Афина эталон верности. Тучегонитель Зевс доверяет ей хранить у себя его молнии, зная, что у Афины они в надёжной сохранности.
С Афиной шутки плохи. Она безжалостно карает за малейшую провинность. Никто в здравом уме даже не пытается с нею связываться. Вот и Гефест, когда Афина снисходит с Олимпийских высот в его кузницу, не пытается с ней флиртовать, хотя больше всего на свете желает признаться Палладе Промахос в своих чувствах. Будь его воля, он бы женился на ней без раздумий. И что с того, что они брат и сестра? Зевс с Герой, родители Гефеста, тоже брат и сестра, а между тем преспокойно живут в браке.
К сожалению, Афина способна лишь на крепкую дружбу и ни на что больше. За свою жизнь она ни разу ни с кем не крутила любовных отношений. Среди Олимпийцев таких недотрог всего двое - она и Артемида. Злые языки сплетничают о том, что Афина пару раз всё-таки согрешила с кем-то и родила, например, Эрихтония, но Гефест знает, что это ложь. Всем же известно, что Афина - Парфенос, то есть "дева". Её не познал ещё ни один мужчина, а значит детей у неё быть не может, тем более таких, как Эрихтоний. Афина лишь любезно взяла его на воспитание и в результате из Эрихтония получился не худший в Аттике царь. Гефест действительно знает это лучше кого бы то ни было, потому что Эрихтоний - его сын. Плод его греха. Как знать, если бы детей Гефесту в законном браке рожала Афина, быть может тогда от его семени не рождались бы сплошные уроды, как змеехвостый Эрихтоний...
Но Афина воспринимает Гефеста всего лишь как друга и как брата. Он выяснил это давным-давно, ещё когда на заре времён они вместе с Афиной обучали первых людей ремёслам. Афина тогда ясно дала понять, что никому из живущих не бывать её мужем. Она из тех женщин, кто возвёл целомудрие в принцип. Не то что прикоснуться, она даже увидеть себя голой никому не позволяет. Несчастный Тиресий был ею моментально ослеплён, когда случайно увидел, как она купалась. Афина даже родилась в одежде - в доспехах и с оружием.
К её чести, она хоть сурова и вспыльчива, зато и остывает быстро. Того же Тиресия поначалу ослепила, а затем пожалела о содеянном и в качестве компенсации за травму сделала величайшим в мире прорицателем. До слепоты этого пастуха ни одна собака не знала, а теперь сидит за одним столом с царями. Агамемнон, Одиссей, Менелай, Нестор, Аякс, Диомед, Ахилл и прочие без него никуда. Когда задумали идти войной на Трою, к кому первым делом за советом - к Тиресию!
В своей пещере-кузнице Гефест работает не только над зевесовыми молниями. Здесь он изготовил опочивальню для Геры, упряжку медных быков для колхидца Ээта, венец для Пандоры, цепи для Прометея и многое другое. Бог-кузнец знает, что на Олимпе его не любят, презирают, считают уродом, но всё равно не могут без него обойтись, то и дело просят что-нибудь сделать - и он делает, потому что без работы не может жить.
По пещере вокруг Гефеста туда-сюда снуют его механические слуги, которых он изготовил из меди. Изготовил по необходимости - никто живой, из плоти и крови, не смог бы постоянно находиться в невыносимом кузнечном чаду. Медные слуги раздувают в горне огонь, подносят хозяину заготовки и инструмент, помогают ковать, прибираются, готовят кушанья, устраивают хозяину регулярные вечерние омовения... Гефест не только работает в пещере, здесь он ест и спит. Живёт. Пещера достаточно просторна, с обширными залами и гротами. Здесь достаточно места и для мастерской, и для склада заготовок, и для опочивальни, и для всего остального.
Прямого выхода в божественные чертоги пещера не имеет. Олимпийцы не желают, чтобы к ним наверх поднимались кузнечные чад и гарь. На одном из склонов горы, скрытый так, чтобы его не смог отыскать ни один смертный, расположен вход в пещеру-кузницу. Подобно остальным богам, Гефест не хочет, чтобы смертные беспокоили его понапрасну.
Гефест - бог-изгой. Зевс и Гера были бы в шоке от идеи женить постылого сыночка на Афине (да и сама Афина далека от мысли соединить с кем-либо жизнь, создать семью и нарожать детей). Вместо этого хромому кузнецу придумали новое унижение - против воли женили на шлюхе-Афродите, на женщине, которой даже в общих чертах не ведомо понятие супружеской верности. И любой другой верности тоже. Напротив, она постоянно пеняет Гефесту за его верность Олимпийцам.
Афродита блудит с кем попало, направо и налево. Бог ли, смертный - для неё нет никакой разницы, она готова залезть в постель к любому. Особенно часто она делит ложе со своим братцем Аресом. Нарожала ему странных и даже жутковатых детей - Фобоса, Деймоса, Эрота... А Гермесу и вовсе родила несуразного Гермафродита, глядя на которого, не поймёшь толком - то ли перед тобой мужик, то ли баба.
И стоило лишь Гефесту помянуть свою суженую, как она и сама тут как тут. Снаружи до слуха кузнеца донёсся характерный шум, издаваемый упряжкой и свитой богини. Его ни с чем нельзя было спутать, ведь только Афродита впрягала в колесницу целую стаю оглушительно чирикающих воробьёв. Никто, даже она сама не смогла бы сказать точно, сколько именно там воробьёв - тысяча или миллион.
Куда бы она не направилась (исключая её любовные похождения), Афродиту постоянно сопровождала целая толпа нимф и харит - её собственных дочерей от Диониса, - не замолкающих ни на миг болтушек, сплетниц и насмешниц. Неизвестно, кто трещал и щебетал громче - они или миллион воробьёв в упряжке. Гефест спокойно воспринимал оглушительный грохот своего молота по наковальне, но вот свиту жёнушки терпеть не мог. От её галдежа и от этих воробьёв у него начинала болеть голова. Поэтому он никогда не выходил из пещеры навстречу супруге, хоть этого и требовали элементарные нормы приличия.
Богиня любви вынужденно терпела это и когда время от времени навещала своего муженька, не стеснялась заходить в пещеру сама, одна. Нимфы и хариты морщили носы и наотрез отказывались дышать чадом и гарью. Афродита всегда оставляла их снаружи, под охраной усмирённой волчьей стаи и громадных медведей. В пещеру вслед за ней решались войти лишь два льва, её непосредственная охрана. Эти животные были настолько велики и свирепы, словно их взяли из одного помета с Немейским чудовищем. Впрочем, свирепы они были лишь с посторонними, а с Афродитой вели себя ласково, как котята.
Пройдя по длинному, узкому проходу, Афродита очутилась в просторной зале, где тотчас же расположилась на удобном ложе, откуда ей была видна мастерская с горном и наковальней. Один из львов улёгся у её ног и принялся тереться мордой о её нежно-розовые ступни, другой улёгся возле головы. Афродита рассеянно запустила руку в его густую гриву, наблюдая за работающим супругом.
Бог-кузнец трудился над доспехами для Ахилла, делая вид, что ему безразличен визит жены. На самом деле это было не совсем так. Какой бы распутной она ни была, Гефест не мог отрицать очевидного: Афродита оставалась прекраснейшей и соблазнительнейшей из бессмертных - и это после стольких-то беременностей и родов.
Золотые украшения, которыми богиня любви была увешана с головы до ног, лишь подчёркивали её совершенство. Голову Афродиты венчала золотая тиара, сверкающая множеством драгоценных камней. Тиара была искусно вплетена в высокую причёску, по эллинской моде. Афродита сняла её, распустила густые, шелковистые, слегка вьющиеся волосы, позволив им свободно упасть на обнажённые плечи, и принялась неторопливо расчёсывать их золотым гребнем.
В отличие от лоснящегося от пота тела Гефеста, прикрытого кожаным кузнечным фартуком, изящное и стройное тело богини никогда не знало физического труда, равно как не знало и одежды - в общепринятом смысле этого слова. Обычно всё её облачение составляли либо обильные украшения, либо хитроумно сплетённые из фиалок, нарциссов, анемонов и лилий повязки, едва-едва прикрывавшие грудь и пах. Богиня и сейчас вошла в пещеру в таких повязках, однако нежные цветы не выдержали чада и жара, осыпались при первых же шагах.
Маленькие ножки Афродиты сроду не знали тесной и жёсткой обуви. Она всегда ходила босиком и не ощущала при этом никакого дискомфорта. Богиня любви любила не только постельные утехи, она любила всё сущее и всё сущее старалось отвечать ей тем же. Ни один камешек, ни одна колючка не посмели бы её уколоть или поранить. Богиня спокойно могла бы войти голышом в густые заросли крапивы и не получить ни единого ожога. Никакая грязь не смела её испачкать. Даже здесь, в кузнице, частицы гари, витавшие под потолком пещеры и оседавшие на всём и на всех, словно обтекали фигуру Афродиты, не касаясь её.
Механические слуги поднесли хозяйке чаши с амброзией и нектаром. С лёгкой гримасой неудовольствия Афродита мотнула головой, отсылая их прочь. Она недолюбливала медные творения Гефеста; к тому же она не трапезничать сюда пришла.
- Над чем трудишься, дорогой? - наконец нарушила она молчание.
Если бы голосовые связки считались музыкальным инструментом, Афродита смогла бы посоревноваться и с лирой Аполлона и с флейтой Диониса. Её речь звучала сладостнее и нежнее любых песен Сирен - этих полурыб-людоедок, дочерей высокомерной Мельпомены.
Гефест неслышно выругался. Когда жена находилась рядом, у него никак не получалось сосредоточиться на работе. Всё его естество пылало от вожделения. Он не любил и презирал супругу за блуд, но не мог не думать о её теле. Такова была сила богини любви - ни бог, ни смертный не могли перед ней устоять. Более того, любая вещь, когда-либо побывавшая у Афродиты, начинала обладать привораживающими свойствами. Зная об этом, Гера (отнюдь не первая красавица на Олимпе) однажды заставила Афродиту отдать ей свой пояс. Царица богов в очередной раз рассорилась с Зевсом и надеялась посредством волшебного пояса пробудить в нём вожделение и в итоге помириться - через постель.