- Делаю новые доспехи для Ахилла, - с трудом выдавил из себя Гефест, надеясь, что жена удовлетворится этим и уйдёт. Выгнать Афродиту силой он не мог, а общаться с ней не хотел. В присутствии богини любви всякая воля покидала бога-кузнеца. Нелюбимая жена имела над ним больше власти, чем он над ней.
- М-м, Ахилл! - сардонически хмыкнула Афродита. - Славный ахейский герой... Полагаю, не он сам попросил тебя о доспехах. Где ж ему, бедолаге, сыскать на это время? То на один невольничий рынок надо рабов везти, то на другой... Небось совсем с ног сбился, бедняжка... Наверняка кто-нибудь из Олимпийцев тебе приказал? Дай-ка угадаю. Гера? Нет-нет, она ведь тебя видеть не может, её от тебя тошнит. Может Зевс? Или Афина?
- Фетида, - процедил сквозь зубы Гефест.
- Ах эта! - презрительно фыркнула Афродита. - Ну, ясно. Мамашка грязного мародёра, любителя воевать с безоружными крестьянами и рыбаками! Она часом не упоминала, он ещё не все берега Азии разорил, не всех её жителей продал ионийцам и египтянам в рабство? Всё ж как-никак десять лет почти этим промышляет. Умаялся поди, герой-то наш доблестный! Единственная отрада - наверняка солидные деньги на этом наварил. Вот что значит вовремя и кстати разругаться с Агамемноном и обзавестись правильными покровителями. Они и подскажут, и направят... Одна Афина чего стоит!
- Довольно! - Гефест хотел рявкнуть на жену, но рявкнуть не получилось. Голос предательски дрогнул, а лицо залилось краской. Бог-кузнец всегда краснел, когда посторонние упоминали при нём Афину.
В отличие от него Афродита повысила голос без труда:
- Довольно - что? - прогремело на всю пещеру. - Довольно хотеть от законного супруга, чтобы он перестал быть тряпкой и не пресмыкался покорно перед теми, кто унижает и ненавидит его, кто сделал его калекой и уродом? Уж извини, дорогой, но - нет!
Богиня привстала на ложе и гордо выпрямилась.
- Хоть раз в жизни покажи себя мужиком. Топни ногой, стукни кулаком по столу, крепко выругайся, но не делай этих доспехов проклятому Ахиллу. Ты такой щепетильный, когда дело касается моих добродетелей, так куда же делась твоя щепетильность в отношении добродетелей пелеева отпрыска? Великий герой Эллады - трусливый и подлый мародёр, разбойник и работорговец. М-м, что скажешь? А как насчёт его соучастия в чудовищном злодеянии в Авлиде, когда Агамемнон заманил туда от имени Ахилла глупенькую Ифигению, сдуру втрескавшуюся в "великого героя"? Наивная дурочка понеслась, не чуя ног, как ей казалось, навстречу своему счастью, а вместо этого попала на алтарь, где Агамемнон, Нестор, Калхант, Ахилл и прочие палачи принесли её в жертву, чтобы греки смогли отплыть в Трою. Хорошо, что у засранки Артемиды проснулась совесть и она в самый последний момент увела девчушку из-под ножа... В наших родственниках, Гефест, иногда просыпается какая-то странная тяга к человечине, словно мы грязные африканские божки, а не Олимпийцы. Вот скажи, неужели все мои грехи перевешивают грехи тех, ради кого ты стараешься? Неужели вся эта твоя принципиальность настолько фальшива?
Бог-кузнец с силой вдарил молотом по наковальне. Гора в ответ мелко-мелко задрожала.
- Ты мои принципы не трожь, - тихо проговорил он. - Они были, есть и будут, и они нерушимы. Ты лучше на себя посмотри, да посмотри внимательно. Почему ты так нетерпима к семье, Афродита? Мы же все одна большая семья! А ты всегда говоришь и делаешь только наперекор, тебе лишь бы поперёк, лишь бы не так! Этим-то ты и гневишь наших царя и царицу, неужели тебе не ясно? И вот опять: началась война и ты сразу же встала на сторону троянцев. Зачем? Я ещё могу понять Посейдона с Аполлоном, у них-то с дарданцами давний уговор, но ты-то каким боком в их компанию затесалась? В чём твоя-то корысть? Неужто из-за того, что Парис потешил твоё самолюбие и вручил яблоко "Прекраснейшей!" тебе?
- Парис был честен, только и всего, - пожала плечами Афродита. - Кому же ещё он мог вручить яблоко? Перезрелой Гере или солдафонке Афине? Не смеши! И дураку ясно, что прекраснейшая - это я. Я и отблагодарила Париса соответственно, сообразно его темпераменту и предпочтениям. Думаешь, ему бы пригодились дары Геры и Афины? По-твоему, такого человека, как Парис, интересуют власть и военные победы? Вспомни, какую жизнь он вёл до знакомства с Еленой, этот бабник и завсегдатай всех вечеринок. Какая, в Тартар, власть, какие военные победы? Настоящей наградой такому человеку могла быть лишь смазливая, сочная и фигуристая бабёнка, по которой сохнут все мужики Ойкумены. Я и дала ему такую бабу. И, кстати, Парис меня приятно удивил, когда не стал воротить нос от той, кто уже нагуляла ребёночка от Тесея...
- Вот только она бросила этого ребёночка в Спарте, - не преминул напомнить Гефест.
- Не бросила, а оставила в тихом и спокойном месте, - поправила его Афродита, - где, если ты не заметил, в данный момент нет войны. Оставила под присмотром заботливых родных и близких. Как мать, Елена намного лучше той, кого ты знаешь.
Гефест сообразил, что Афродита намекает на его мать, Геру, покалечившую собственного младенца лишь за то, что он ей не понравился - не родился красавчиком, как Аполлон или Ганимед.
Привыкший работать руками, Гефест не умел красиво говорить и складно выражать свои мысли. Состязаться в споре с Афродитой ему было физически тяжело, потому-то её редкие визиты и были ему в тягость.
- Не в Олимпийцах вовсе дело, - сказал он, наконец сформулировав ответ на упрёки жены. - Просто я не иду против устоявшегося миропорядка...
Афродита моментально ухватилась за эти слова:
- МироПОРЯДОК уже по определению подразумевает порядок, тогда как ложь не имеет с порядком ничего общего, ибо умножает и усиливает хаотизацию. Олимпийцы же постоянно врут, они совсем изоврались, Гефест. Даже твоя ненаглядная Афина, не говоря уже про морскую жабу Фетиду.
- Ну вот опять, - вздохнул Гефест. - Зачем ты снова на всех наговариваешь?
- Наговариваю? Отнюдь. Фетида сказала тебе, зачем её любимому сынульке новые доспехи?
С тоской посмотрев на работу, к которой ему, судя по всему, ещё не скоро позволят вернуться, Гефест снова вздохнул.
- Патрокл взял старые доспехи Ахилла, чтобы мирмидонцы...
- Нет-нет-нет! - замахала на него руками Афродита. - Зачем Ахиллу вообще доспехи, ведь он же неуязвим? Фетида всем нам уши прожужжала своими россказнями про то, как закаляла сынульку в огне, натирала амброзией, купала в водах Стикса... Она хвалилась этим всем и каждому, чуть плешь нам своими баснями не проела. Уязвима у Ахилла лишь одна пятка, куда Аполлон давно мечтает влепить стрелу. Ну так и сделай ему броню для одной пятки, целый-то доспех ему зачем?
Гефест печально покачал головой:
- Ты вся прямо сочишься желчью, Афродита. В твоих словах сплошные яд и сарказм. Сама-то ты зачем уговорила Ареса сражаться за троянцев, наперекор Зевсу? Наплодили с ним детей, ну так и нянчились бы с ними. Чего вас обоих потянуло на войну, да ещё не на той стороне?
- Наши дети вполне взрослые, с ними не нужно нянчиться, - огрызнулась Афродита. - Ты бы это знал, если б чаще бывал в чертогах. Ах да, тебя же туда не приглашают! Сам-то с Эрихтонием много нянчился, праведник ты наш? Что до Ареса, не буду скрывать, он любит битвы и пошёл бы воевать с кем угодно, но он выбрал сторону троянцев, потому что любит меня, по-настоящему любит. Как тебя все считают уродом и посмешищем, так и его все почему-то считают тупым куском мяса, горой мускулов с одной извилиной. Почему-то никто не верит, что Арес способен на крепкую и искреннюю любовь, а он способен, да ещё как! Да, я нарожала ему детей - и что? Я их много кому рожала. Дети - это счастье, дети - это будущее, дети - это радость материнства. Я и дальше с удовольствием буду рожать. Арес не только силён, но и красив - как и все мужчины, с которыми я делила ложе. Что плохого в том, чтобы хотеть детей от красивого мужчины, раз я сама красива? Ведь тогда и дети родятся красивыми, а я хочу, чтобы мои детки были красивыми. Разве не великолепна моя Гармония? Или Эрот? Даже Фобос с Деймосом красивы - особенной, зловещей красотой. Мои хариты красивы. Гермафродит хоть и странен, но тем не менее тоже красив. А что насчёт твоих детей, Гефест? Хоть одного из них можно назвать красивым? Кого? Огнедышащего людоеда Какия? Тошнотворного вонючку Ардала? Змеехвостого Эрихтония? Это что вообще за существа такие, м-м? Может поэтому Афина тебя к себе не подпускает? Хотя навряд ли, скорее всего у неё ещё один бронзовый шлем вместо матки...
- Прекрати! - сердито воскликнул Гефест, замахиваясь на жену молотом. Афродита лишь бровью повела и руки бога-кузнеца безжизненно опустились.
- Если уж зашла речь о детях, мой дорогой, тебе не следовало забывать о ещё одном моём сыночке, Энее, который сейчас как раз защищает Трою. Ну и дурацкий же ты вопрос задал, муженёк, когда спросил, ради чего я помогаю троянцам. Я помогаю всем моим детям, не делю их на рождённых от людей и от бесмертных. Для меня все они равнозначны. Они не пустое место, Гефест. Арес знает, как я буду страдать, если мой Эней погибнет или станет рабом ахейцев. Ему плевать, что это сын от другого мужчины. Ради моего счастья Арес готов горы свернуть. Перед ним ни секунды не стояло вопроса, за кого сражаться в этой войне.
- И не стыдно тебе, - тихо молвил Гефест, - признаваться в любви одному, а детей рожать от многих?
- Пф! - Афродита громко фыркнула. - Правило моногамии, насколько я помню, боги установили для людей. Нам-то самим с чего ему следовать? Кто среди Олимпийцев не полигамен, у кого нет связей на стороне? Может ваш с Афиной папенька Зевс - образец благочестия и супружеской верности? То, что мы с Аресом любим спать друг с другом, не означает, что мы этим должны ограничиваться. Я сплю, с кем хочу, и он спит, с кем хочет. Не известно ещё, у кого из нас с ним больше детей на стороне. Мне-то каждого приходится вынашивать самостоятельно, стараясь делать продолжительные перерывы между родами, чтобы восстановить силы и прийти в форму, а ему достаточно лишь разбрызгать семя. В этом смысле вам, мужикам, гораздо удобнее и проще. Помнишь, как ты совершал уединённую прогулку, грезил о несравненной Афине и ласкал себя рукой между ног? Вроде бы твоё семя просто упало на землю, а Гея возьми да и роди Эрихтония!
Афродита звонко расхохоталась.
- Так что ты тоже настругал целый выводок детишек от разных баб, Гефест. Не тебе меня в этом упрекать. Ты только законной супруге никак не можешь присунуть. Похоже, ты станешь единственным, с кем мне ничего не светит. И надо ж было случиться, что именно такого тюфяка мне всучили в мужья!
Богиня любви раскинулась на ложе, бесстыдно выставив напоказ все свои прелести.
- Может всё-таки попробуем, а, муженёк? Ну же, вот она я, доступная, согласная, готовая на всё. Иди ко мне. Возьми меня, возьми хотя бы раз. Ужель я хуже Антиклеи, Кабиро или Аглаи, с которыми ты почему-то не стесняешься крутить шуры-муры? Думаешь, я ничего про вас не знаю?
Гефест задрожал от бушевавшей внутри него яростной борьбы между принципами, вынуждавшими его презирать Афродиту, и плотским вожделением к ней. Всякий раз, когда она приходила, ему приходилось делать над собой колоссальное усилие и прилагать колоссальную волю.
Понурившись, он стоял у наковальни, в окружении бессловесных слуг, готовых ждать сколь угодно, пока хозяин снова не начнёт работать или не отдаст им какое-либо распоряжение.
Афродита разочарованно отвернулась.
- Ну вот опять... Так и знала...
В пещере повисла тишина, нарушаемая лишь шумом мехов, которыми "медные куклы", как их презрительно звала Афродита, продолжали раздувать угли в горне.
- Я всех и всё люблю, - наконец заговорила богиня, - всем и всему желаю самого лучшего, потому что мне самой этого никто не желал, Гефест. Однако и у моей любви есть предел! Есть те, кого я ненавижу лютой ненавистью!
Схватив подушку, богиня с силой швырнула её в стену. Огромные львы беспокойно заворчали и заёрзали.
- По несчастливому совпадению, Гефест, это те, от чьего семени и в чьей утробе ты родился. Наши владыки. Творцы, как ты выражаешься, "установившие миропорядок". Дело в том, что мне-то они никто. Седьмая вода на киселе. На самом деле я дочь Урана, Гефест. Родилась в тот миг, когда его убивал Кронос, твой проклятый дед-титан. Капли крови Урана упали в морскую пену и из неё вышла я. Вышла и первое, что увидела, это своего убиенного родителя. В те времена Нерей был единственным, кто заботился обо мне и хорошо ко мне относился. А когда Зевс прикончил папашку и занял его место, он поначалу не знал, что со мной делать. Моя жизнь тогда висела на волоске, пока тучегонитель решал, представляю я для него опасность или нет. В обмен на жизнь мне было велено говорить всем, что я дочь Кронида и какой-то Дионы и помалкивать о широко распространённой у вас в семейке практике отцеубийства. Как тебе, м-м? Видишь, я при всём желании не могу быть сестрой Ареса. Я старше него, старше Зевса, старше тебя, старше вообще всех Олимпийцев. Я не виновата в том, что ты там себе про меня навыдумывал.
Потрясённый Гефест невольно разжал пальцы. Молот выпал из его руки и гора отозвалась на его падение низким гулом.