Я думала, что продавец проспектов пошлет нас и откажется, ведь мы не купили у него книжку, не поддержали его бизнес и пристаем с глупостями, но я ошиблась.
Мужчина, ему было хорошо за пятьдесят, заулыбался, приосанился, с явным удовольствием встал рядом со мной и Ариной и подождал, пока Леша нас щелкнул.
Мне, правда, хотелось его одиночной фотографии, но и так тоже удачно.
В следующих воротах стоял турникет. Мы вошли в другой сад, усаженный цветами, и направились к дворцу, который представлял собой ансамбль из различных невысоких красивых зданий.
Это не был огромный замок, как английские древние замки, (виденные мною только в кино и на фотографиях), а невысокие одно и двух этажные здания, изредка отдельные павильоны-беседки, расположенные по периметру прямоугольника, внутри которого был сад.
Цвели белые гиацинты, и кружилась голова от этого запаха.
В начале осмотра предлагалась галерея с древним оружием. В галерее было темно, освещены были только витрины. Блестели щиты, с инкрустациями, сверкала сталь кривых сабель и тяжеленных на вид мечей, с рукоятками, украшенными драгоценными камнями. Некоторые топоры были так велики, что непонятно было, как их мог поднять человек, да еще замахнуться и ударить.
Наша девочка не только не проявила равнодушие к оружию, а наоборот, с большим интересом все разглядывала, все эти сабли, ятаганы, шлемы и кольчуги и, если бы была возможность, то я уверена, пощупала бы. И даже примерила. Кольчугу, например.
А Алексей живо интересовался, что же такое ятаган, но так и не понял, какое из многочисленных видов представленного холодного оружия именно то, которое его интересовало, оружие, воспетое в русской литературе.
Мы вышли из той части замка, которая представляла собой музей оружия и отправились в жилую часть.
Минут через сорок мозаичные потолки и стены начинали составлять в голове какие-то фантастические узоры, плыть и переплетаться в воображении, и становилось понятно, что осмотр пора прекращать. И непонятно было, как можно было здесь жить и заниматься обыденными делами на фоне красоты, призывающей все бросить и только любоваться ею.
За дворцом, над проливом тоже был сад, отгороженный каменной стеной от высокого обрыва.
На противоположной стороне заливы на холме высились дома, карабкались по круче вверх.
- Вон азиатский берег, сказал нам Алексей.
- А здесь что? - спросила я.
- А здесь европейский.
А я-то, великий географ, я все это время думала, что мы на азиатской стороне, путала восток и запад, Дарданеллы и Черное море оказывалась у меня совсем не там!
Слева виднелась бухта Золотой рог и Галатская башня. Мы полюбовались на нее издали. Впрочем, это мы с Ариной издалека, а Алексей уже там побывал во время своих дообеденных путешествий по городу.
Вернувшись назад, мы приступили к осмотру гарема.
Покои султанов были там, в гареме.
К тому времени, вся та толпа, что стояла за билетами, перебралась уже во дворец и гарем, там было битком набито, в одну комнату я вошла, а выйти никак не могла, не могла протолкнуться.
Потоки людей были разделены подставками, между которыми протянуты веревки, и это безусловно необходимая мера при том количестве народа, который толкается во дворце. Но все эти подставки и веревки искажали пространство и зрители получали искаженное представление о помещениях, воспринимали их не такими уютными, какими они, видимо, были в прошлом, когда дворец использовался по назначению.
Во всяком случае, в сериале "Великолепный век" все это великолепие, пропущенное через объектив оператора, смотрелось интересней.
К тому же в сериале роскошные одеяния людей гармонировали с великолепием покоев, а сейчас комнаты были набиты толпой в джинсах и куртках
Когда мы вышли из Гарема, где я совершенно заблудилась в коридорах и поворотах и мечтала выбраться оттуда поскорей, Арина сказала:
- Ну и как здесь вообще можно жить? Я не понимаю.
Я тоже не понимала, мне было бы неуютно от высоты потолков и большого пространства, мы ведь привыкли жить и спать в небольших, в сущности, помещениях с довольно низкими потолками. Кроме того, мебели было мало, возможно, часть вынесли, чтобы можно было свободнее ходить.
Мы спешили домой, я должна было приготовить поесть.
Мимо нас быстрым шагом прошел турок с чемоданчиком. Какой-то предмет выпал и упал на тротуар. Оказалось, сапожная щетка.
Аришка подняла щетку и протянула оглянувшемуся турку.
И тут началось... Усиленно, жестами, чистильщик сапог стал предлагать нам незамедлительно почистить ботинки. Думаю, что большинство туристов клюют на эту удочку, чтобы почувствовать себя богатыми людьми позапрошлого столетия.
Еще и сфотографироваться в этот момент.
Но мы были люди скучные, консервативные, сами по себе, и воображение наше не простиралось столь далеко, в такие игры мы не играли и обидели старика, не согласились почистить у него обувь, хотя он метров сто шел за нами, все надеялся на заработок.
Но мы были голодны и неумолимы.
Впрочем, Арина, как всегда, что-то выпросила по дороге.
В наших апартаментах я принялась варить замоченный с утра рис, а дед с внучкой дулись в джин.
- Ну и скукотища в этом дворце, наверное, была, - продолжала Арина начатый при выходе из гарема разговор. - Наша квартира лучше.
- Да чем же?
- Ну, у нас телевизор есть, а там где телевизор?
Современные дети хотят жить только в этом веке, со всеми его изобретениями и техническими новинками, и ни в каком другом, причем в любом виде не хотят, на любом социальном уровне, ни наложницей, ни шахиней.
Я готовила обед. Мясо у меня было вареное, и я резала салат и варила рис, в сковородке, кастрюль не хватало.
Я трудилась, не отдыхала, а дед с внучкой валялись на диване. Прошу обратить на это внимание, для правильного понимания последующих событий.
Мы сели за стол, я чокнулась водой, Аришка колой, Лешка вином, и мы отметили таким образом наш день рождения. (Невероятно, но день рождения у нас с мужем один на двоих, мы оба родились 26 марта, только я на три года позже)
После обеда нас опять потянуло на экскурсии, и мы вышли на площадь с целью погулять.
Там, на площади и решили идти на египетский рынок.
Алексей нас повел.
Через некоторое время я поняла, что вообще не знаю, в какой части города мы находимся, и дорогу домой одна не найду. Я оглянулась и увидела между городскими зданиями море, которого только что не было.
Море повисло над городом, грозило неминуемо его затопить, и мерещилось, что вот сию минуту тонны воды, урча от удовольствия, шипя и разбрызгивая пену, потекут по улицам, сметая на своем пути урны, столики с фруктами, разноцветные зонтики-навесы, тумбы с цветами, разномастных людей, и через пять минут из моря будут торчать лишь пики минаретов: вот что останется от великого города, именовавшегося когда-то Константинополем, каждый завоеватель и каждый правитель которого вписан в мировую историю большими буквами.
Чуть не написала золотыми, но вернее сказать, не золотыми, а кроваво-красными буквами.
Но все оставалось как есть: мы стояли на горке в узенькой улице и смотрели на Мраморное море.
Я почувствовала, что устала. Широкие каблуки моих ботинок скользили по камням булыжной мостовой, и хоть каблуки были устойчивые, ходить все равно было трудно, для длительных прогулок лучше всего кроссовки с их толстыми и плоскими подошвами.
- Долго еще? - спросила я у мужа.
- Да, в общем-то нет, - как-то не очень уверенно ответил Алексей.
- Но половину пути мы уже прошли?
Я представила, что вот надо пройти еще столько же, а потом еще и еще и затосковала.
- Нет, только треть.
Это решило дело.
- Я не дойду, - сказала я, - нужно поворачивать.
И мы потопали обратно, вышли к знакомым зданиям на улице, и Леша, сокращая путь, повел нас по торговым рядам, в которых мы уже дважды были.
Было пестро, шумно, и тесно, высокие своды торговых рядов смыкались наверху, не пуская воздух, играла музыка, сновали люди, горели лампы.
Предметы начали искажаться, звуки тоже, ноги стали ватными, и сквозь звон в ушах я услышала свои слова, обращенные к Леше.
- Мне надо бы на воздух поскорее.
- Ну, вот сейчас пройдем еще, так короче, - не вникая в мои ощущения, беспечно ответил муж.
Спорить я не могла и, понимая, что через минуту, максимум через две я упаду, просто села на пол у серединного столба, образующего вверху арку.
- Я сейчас, посижу минуту, и пройдет - слышала я свой голос сквозь звон в ушах.
Я сидела на полу торговых рядов среди снующей озабоченной толпы, муж и внучка стояли рядом и смотрели на меня, и ждали, когда я очухаюсь.
Женщина в европейской одежде, сидящая на полу, как турчанка в мечети, не показалась окружающим людям обычным явлением.
Молодые турки, мужчины продавцы, сразу кинулись ко мне, и тридцати секунд не прошло, как я уже сидела на принесенном стуле, а в руку мне заботливо вложили стакан с водой, такие закупоренные стаканы, которые продают за деньги, а сейчас он откупоренный был у меня в руках.
Я выпила воды, потом еще, и умылась.
После того, как холодная вода попала мне в желудок и еще на лицо, в голове у меня прояснилось, желтые круги перестали мельтешить перед глазами, и я успешно поблагодарив, выяснила у заботливого турка, где же здесь "экзит".
Он оказался всего в тридцати метрах от того места, где я села на пол. Знать бы это раньше. Я бы успела выйти до обморока, не пришлось бы сидеть на затоптанном полу, пугать людей.
Мы вышли в город, и медленно продолжили путь домой. Солнце уже достигло крыш домов.
Обмороки обмороками, но нужно было купить сыр к завтраку, и Лешка искал супермаркет. Эта часть города была просторней, тротуары шире, на тротуарах я увидела красивые литые колонки, ограждающие пространство тротуара от возможных поползновений водителей. Смотрелись эти заграждения как украшения, в отличие от тех столбов, которые натыкали вдоль тротуаров у нас в Долгопрудном.
Я не рвалась в магазин, на сегодня мне хватало впечатлений, и мы с Ариной остались на скамейке в крохотном скверике, состоящем из одного чахлого деревца и двух широких со спинками скамеек в углу выпирающего на тротуар дома. Рядом сидела женщина, и что-то быстро писала в блокноте.
Женщина писала, солнце ушло за дома, тени перекрыли пространство дорог, мы томились, ждали. Алексей ушел и пропал, и казалось, что навсегда. Не может же человек столько времени покупать кусок сыра.
- Посмотри, - сказала вдруг Арина,?- посмотри, бабушка, это вовсе не женщина, это мужчина, так странно одетый.