- Я все поняла, - сказала Люда, еще не поставив чашку с кофе на стол. - Он ваш муж, и вы разбирайтесь с ним, а мне надо собираться на работу, простите меня.
- Но мы с вами договорились, не правда ли?
- Да нет, не совсем, - спокойно сказала Люда, доставая платье из шкафа. - Я мало знаю вашего мужа, судить мне трудно, однако мои впечатления о нем совершенно противоположны вашим. А потом, если уж он такой плохой, такое ничтожество, как вы утверждаете, зачем вы держетесь за него? Не проще ли отпустить его на все четыре стороны, ведь сейчас самый удобный момент, не так ли? Я, будь я на вашем месте, не стала бы унижаться, все равно ведь пользы от этого никакой, правда? или вы думаете иначе?
- Он изменил мне, тем самым нанес мне величайшее оскорбление. Я должна отомстить ему. Я стану Медеей двадцатого века. И тебе я тоже отомщу. Не думай, что это тебе так сойдет. Я отца подключу. Глаза тебе выцарапаю.
- Да что вы такое говорите! Я за вашим мужем не бегала и бегать не стану, а если он проявил ко мне чувство, - я в этом не виновата. Попытайтесь вернуть его. Сбросьте маску величия, забудьте, что вы дочь полковника. Мужчины любят ласку. Мне кажется, он у вас нежный, легко ранимый, и на доброе слово немедленно откликнется. Ласка, забота - наше основное женское оружие. Послушайтесь моего совета, увидите, что все будет хорошо. Вы меня еще благодарить станете.
- Он с тобой спал?
- Такого быть не могло, - солгала Люда. - Я недавно из Москвы вернулась.
- Он сам мне говорил, что вы с ним жили все это время, как муж и жена.
- Не верьте. Он хвастался, чтоб сделать вам больно.
- Хорошо, посмотрим.
Женя перебрался к матери. Мать встретила его упреками, начала выговаривать:
- Что это ты, сынку, при живой Жене, на сторону повадился. Нехорошо-то как. Люди недоброе о тебе говорят.
- Пусть говорят, меня это мало волнует, - заявил сын.
- Нельзя, сынку, находясь среди людей, не считаться с их мнением.
- У меня своя голова на плечах.
- О ней люди говорят, жалея ее, а тебя и твою новую суру осуждают, и я вас тоже осуждаю. Жена не телега, ее на дороге не оставишь. Первую жену Бог дает, а вторую дьявол подсовывает.
- Это сказки, мама. Я очень устал, прилягу, пойду.
Вскоре появилась и Зоя в сопровождении Витиной сестры. Три женщины быстро нашли общий язык, заключили союз и пришли к единственно правильному решению не выпускать Женю из дому ни на шаг.
Одна попеременно дежурила у двери, а две, обычно мать и сестра, пытались усовестить, уговорить его сохранить семью. Доводы в пользу возвращения блудного сына были так убедительны и так весомы, что он, почувствовав неотвратимую опасность потерять свою возлюбленную, заплакал и отвернулся к стене. Зоя обрадовалась, увидев, покрасневшие глаза мужа, и тут же сняла обувь, улеглась рядом. Никогда она не была ему так противна, как в эту минуту.
- Ну, что, муженек, подействовало? Да я же тебя...люблю, как курица петуха. Иди ко мне, мой пупсик!
Мать с дочерью увидели, что дело идет к примирению, обрадовались и вместе схватились за ручку дверей. Женя попытался встать, но Зоя мощной рукой придавила его.
- Не пущу, ты моя собственность, - сказала она, наваливаясь на него мощной грудью. - Нет, нет, вы никуда не уходите, я одна не справлюсь с ним. Скорее помогите мне его...раздеть.
Мать сестра оторопели, они не знали, как быть. Мать раздевала сына только, когда он был маленьким, но сейчас...
- Он сам разденется, - потерпи, дочка, ночь еще не скоро, - сказала свекровь.
- Уже смеркается, - прохрипела Зоя.
- Это у тебя в глазах помутилось, - сказала сестра и рассмеялась. - Мы тут у дверей постоим, не выпустим его, не переживай.
- Я ему уж вывернула руку, как это делают в милиции, меня отец научил. Он от меня никуда не уйдет.
- Да отпустите меня, я в туалет хочу! - заорал Женя страшным голосом.
- Мочись в кровать, - сказала Зоя, - я потом уберу.
- Да не по маленькому я, не по маленькому, - с мольбой в голосе проговорил Женя.
- Пусть идет, - сказала мать, - куда ему деваться. В кроватку он это делал до трех лет. Отпусти его!
- Ну, иди, только сразу же возвращайся, - великодушно сказала Зоя.
Женя выскочил из комнаты, завернул за угол дома, сделал несколько прыжков и очутился за соседской хатой, а там стремительно начал спускаться в долину к дому, где жила его возлюбленная.
" Нет, никогда не расстанусь с ней, всем пожертвую - честью, свободой, независимостью, всем. Лишь бы она не сдалась".
Женя постучал в знакомое окно.
- Ты? - обрадовалась Люда. - Тебя никто не видел, когда ты сюда шел?
- Никто.
- Тогда заходи, раздевайся, ложись в кровать, а я пойду, пройдусь по селу для отвода глаз. Пусть все видят, что я одна. Хорошо?
- Да, любимая, пусть будет так. Я с трудом вырвался из ее когтей.
- Да, она -волчица та еще!
Люда вернулась, когда уже было темно, зашторила окна, разделась и как кошка прилипла к Жене обнаженным телом.
- Нам не жить здесь, - сказала она после жаркой любви. - Все на меня ополчились. Даже председатель сельского совета Сайков сказал, что если нас поймают вместе, меня с позором изгонят из села за аморальное поведение. Твоя Зоя приходила ко мне на работу с женой директора, и публично меня оскорбляли. А во время обеда, когда я зашла в магазин, она меня подкараулила и в присутствии всех швырнула мне в лицо рубашку, которую я тебе подарила. Зачем ты ей сказал, что я тебе ее дарила? Давай уедем отсюда и как можно скорее. Я устроюсь на работу, где угодно. Или, если ты хочешь учиться -учись. Я поеду в Ярославль к матери, буду тебя ждать. Вот тебе два предложения, что выберешь, то и будет. Давай, решайся. Тебе нужно подумать или ты ответишь сразу? Говори, не мучай меня.
- Я согласен со вторым твоим предложением, - брякнул Женя, не думая, что это значит.
- Ну, вот и отлично, - сказала она и страстно поцеловала Женю в губы. - Я думала: ты согласишься с первым моим вариантом, и мы будем неразлучны.
Женя был настолько рассеян и морально подавлен, что ему и в голову не могло прийти, что этот поцелуй был той вершиной счастья, после которой дорога ведет только вниз. Ночь была бессонной, напряженной, а незадолго до рассвета Люда разбудила Женю и велела уходить. Никто не должен был заметить его, когда он уходил от нее.
25
Несколько дней спустя под покровом ночи Женя снова примчался к Люде и стал настойчиво тарабанить в окно.
- Мы не сможем ночевать в доме, - сказала она с тревогой в голосе. - Это опасно, сюда могут прийти. Твоя Зоя не дремлет. Она поставит ящик водки местным алкашам, и все они придут, и будут издеваться над нами.
- А как быть? - спросил Женя.
- Пойдем в сарай на сеновал. Я скажу хозяйке, что я якобы уехала в Рахов, если кто спросит.
Она достала простыни, свернула их и положила в сумку. На сеновале, под самой крышей расстелили простыню, легли. Сено стало уминаться, они очутились в яме. Стебельки сухой травы беспощадно впивались в их обнаженные тела. Люда терпела, как осужденный на смерть преступник пыткам. Тело ее было холодное, какая-то дрожь в губах не покидала ее ни на одну минуту. Ее настроение передавалось и ему. Никто не мог заснуть. Около часу ночи послышался многоголосый говор во дворе дома, а затем и стук в дверь.
- Это председатель сельского совета Сайков! Именем закона, откройте дверь! - произнес он так, что слышно было на всю округу.
- И я туточки нахожуся, я есть дилехтор школы Йосипчук. С исторической точки зрения... от имени школы и всех учеников Советского союза я требую отодвинуть дверь. Да так, шоб можно было пролезть вовнутрь для разборки морали. Ежели етого не последуеть, я вышибаю дверь левой рукой и правой ногой. Считаю до трех. Раззз! Два-а-а-а! Тр...
- Выбивайте дверь, я ставлю две бутылки водки, - радостно запела, подвыпившая Зоя.
На пороге показалась хозяйка.
- Кого вы ищете? что случилось? - спросила она, как-то неуверенно .
- Мы ищем блядь, суку, распутную козу, что увела от меня мужа и теперь распутничает с ним. Я ей глаза выцарапаю, и мне ничего не будет. У меня отец - генерал. Где они - показывайте!
- Люды нет дома, - уже спокойнее и увереннее ответила хозяйка. - Она вчера вечером уехала в Рахов.
- Я хочу посмотреть, - сказала Зоя, наваливаясь грудью на хозяйку.
- Пожалуйста, заходЖене, - согласилась хозяйка, отступая на шаг.
- Ну что? - спросил Сайков. - Нет их там?
- Нет, - ответила разочарованно Зоя. - Надо вскрыть полы. Они там. Есть же в этом доме погреб? Где железный лом, кирка и прочие инструменты?
- Да что вы, Зоя Никандровна? Полы...мы вскрывать не будем. Не путайте своего мужа с мышью, - сказал Сайков.
- Ставлю два ящика водки тому, кто их найдет, - предложила Зоя, скрипя зубами.
- Я знаю, где они, - сказал Юра Палкуш. - Они на сеновале. Сено так пахнет и от этого запаха достоинство мужчины постоянно на взводе, вот почему Люда его туда увела. Где у вас сеновал? В сарае? Открыть сарай!
- Откройте сарай! - потребовал Сайков, как главный человек в селе.
- Он открыт, - сказала хозяйка. - Можете идти смотреть. Я сарай никогда не закрываю.
- Юра! три ящика водки! - сказала Зоя громко.
Люда, услышав эту страшную фразу, теснее прижалась к Жене, и едва слышно шепнула ему на ухо:
- Что с нами будет?
- Ничего не будет, не волнуйся. Ты только не шевелись. Мы зарылись в сено, как букашки, - шептал он ей, едва шевеля губами.
Сайков рванул дверь на себя. Дверь скрипнула и они вошли.
- Ничего не видно, - сказал он, - нужен фонарь. У кого есть фонарик?
- Есть спички, - сказал Палкуш.
- Мы сейчас сгорим, - шепнула Люда на ухо Жене, крепко прижимаясь к нему, дрожа, как осиновый лист. - Давай сдадимся.
- Молчи! - шепнул Женя.
- А как зажигать спичку, сено сухое, моментально загорится, - что тогда?
- Гы-гы-гы! поджарим их маненько, - сказал пьяный незнакомый голос.
- Не говори глупостей! - произнес Сайков с твердой уверенностью, что поджаривать это глупость.
- Ну, ребята, что ж вы, а? полезайте на ощупь. Ставлю еще один ящик водки, - сказала Зоя.