Через полчаса вся команда пила горячий чай, хлебала походный суп из пакетов и смотрела телевизор -- он стоял в общем холле двух больших комнат, но вторая сейчас пустовала, и телезрители никому не мешали. На улице было сумрачно из-за дождя, и учёные решили сегодня отдохнуть как следует, а с утра пойти по домам информантов. С этими мыслями и улеглись спать, хотя было ещё довольно рано. Но в обстановке полярного дня привычное расписание "темно -- значит ночь" давно отказало...
Их разбудила сирена. Спросонья они никак не могли сообразить, что и почему завывает. Петя, зевая, натянул сапоги и выглянул в коридор; администратор замахала ему рукой:
- Собирайтесь! Вещи несите на второй этаж!
- Что такое? - спросил Петя, протирая глаза.
- Река разлилась, вода бежит по улицам, - сказала дежурная и скрылась.
Остальные уже проснулись и, уловив последние слова, начали торопливо запихивать в рюкзаки и сумки разложенные с вечера вещи. Леся сгребла со стола кружки, тарелки и коробку с чайными пакетиками, Маша подхватила дневники и коробочки с минидисками, Санжи запаковал свою видеокамеру в чехол и тщательно завернул его в пластиковый пакет. Петя первым делом закрыл драгоценный кофр, потом уже оделся сам:
- Понесли!
Они затаскивали рюкзаки на второй этаж, в комнату, указанную дежурной, когда внизу по лестнице затопали и закричали:
- Ариша! У тебя мужики в гостинице есть?
- А что такое? - ответил вместо администратора Петя, перегнулся через перила и посмотрел вниз. В холле первого этажа стояли трое мокрых, перемазанных грязью мужчин - два якута и русский.
- Машина застряла в колее, сейчас её потоком унесёт, - объяснил один из якутов, тот, что помоложе, смахивая грязным рукавом с лица дождевые капли. - Надо тягачом тащить, водитель только один, а ещё придётся же толкать...
- Сейчас вещи забросим и придём, - решил Петя. Санжи кивнул и поправил на носу очки.
Девушек пытались оставить в гостинице, но они наотрез отказались: побоялись, что её отрежет потоком от остального посёлка. Поколебавшись, Петя решил довести их до здания администрации ("правления", как его здесь называли) и оставить там: "правление" на горке, его залить не должно. Команда надела резиновые сапоги и вышла из гостиницы.
Снаружи хлестал дождь, теперь уже не притворявшийся снегом; из-за дождя было сумрачно, но ни в одном доме не горел свет. Петю это сперва не встревожило, но понемногу он понял, что ещё кажется ему странным: шумел дождь, где-то сигналила машина (вероятно, тот самый застрявший грузовик), перекрикивались люди, хлопали двери домов, но не было слышно привычного низкого гудения ДЭСки. Если встал дизель, у посёлка начались настоящие проблемы!
Они выбежали на главную улицу и замерли от неожиданности.
По улицам бежала вода. Дома, стоявшие ближе к берегу, были уже окружены водой со всех сторон, вода взбиралась на крылечки, просачивалась под двери, втекала в гаражи-"ракушки". В мутных холодных потоках плыли забытые во дворах детские игрушки, пустые вёдра, резиновые сапоги, пластиковые бутылки, мелкий мусор. В колеях главной улицы было уже довольно глубоко; мохнатая собака, вся вымокшая, вывесив розовый язык, выгребала в потоке, пытаясь добраться до крыльца дома. Леся, осторожно шагая в своих сапогах, чтобы не начерпать раньше времени воды, подхватила собаку, взяла подмышку и понесла с собой. Псина благодарно пыхтела и порывалась облизать спасительницу.
Навстречу брели несколько мужчин в высоких охотничьих сапогах, а двое -- даже в непромокаемых костюмах для рыбалки. На плечах они несли детей, за ними торопились женщины, несли какие-то узлы и коробки. Люди начали покидать затопленные дома.
Грузовик застрял на горке, не сумев преодолеть уклон по раскисшей липкой земле. Рядом, воняя и дымя, стоял тягач, точнее, вездеход с дизельным мотором. Вокруг ходил старый маленький якут, курил пахучую папиросу и яростно плевал под колёса машины. Увидев идущую помощь, он замахал руками, выбросил папиросу в поток воды, побежал было навстречу, но поскользнулся и вовремя остановился. Бегать по колено в воде было опасно.
Девки, идите-ка в правление, - сказал Петя, - вон оно, на горушке торчит. - А мы тут мужикам поможем...
Леся и Маша побрели к правлению, то и дело оглядываясь на грузовик. Там началось движение, ругань на трёх языках (бурятского колорита добавил Санжи) разносилась над улицей, мотор натужно ревел, в воздух взлетали облачка сизого дизельного дыма... В правлении уже собралось человек тридцать, в основном женщины с маленькими детьми. Их тоже отправили из залитых водой домов пережидать беду. Метеорологи обещали, что к утру дожди прекратятся, тогда река быстро вернётся в своё русло. Женщины вздыхали, качали головами: метеорологам они не верили, как не верили всем благоприятным прогнозам. Лучше готовиться к худшему. Дети, поднятые эвакуацией среди ночи, в основном дремали на креслах и диванчиках для посетителей, несколько малышей плакали, и матери уносили их подальше в длинные коридоры здания, чтобы не мешать другим. Девушкам налили по кружке чаю из ещё не остывшего титана; ДЭСку в самом деле пришлось остановить, чтобы не залило. Женщины постарше страшными словами ругали предыдущего главу администрации, который эту ДЭСку строил: предлагали хорошее место, на горке, знали же, что бывает высокая вода. А он, поганец, ворюга такой, не захотел там ставить -- эту горку его шурин себе прихватил под гараж. Выделил землю где попало, теперь вот без света остались!
Леся и Маша присели на диванчик у окна, выходившего на улицу, и задремали в тепле. Негромкие голоса, и шум воды только добавляли сонливости... Внезапно Леся подскочила, как от пинка: ей послышался какой-то странный, угрожающий звук совсем рядом. Она встряхнула головой, прислушалась: нет, не показалось! За стеной правления, рукой подать, плексалась вода!
- Маша, - она тряхнула подругу за плечо, - Маш, проснись, нас заливает.
Маша подняла голову, по-детски потёрла глаза:
- Где, что?
- Слышишь, вода шумит? Уже под полом! - Леся выбежала в сени, распахнула дверь -- к крыльцу подступала грязная бурая вода. Тонкие ручейки затекали под здание, стоящее на чём-то вроде свай, а из пяти ступенек крыльца две были уже под водой.
- Маша! - крикнула девушка, обернувшись назад, в коридор. - Скажи, чтобы будили всех! Я пойду к мужикам, может, что посоветуют. На всякий случай пусть детей оденут, мало ли что...
Маша выбежала следом, отшатнулась от подступающей воды:
- Куда же теперь-то?
- Не знаю, - пожала плечами Леся. - Если есть более высокие здания, надо туда перебираться. Но что без света делать -- не представляю... И дрова все залило, наверно. Интересно, с Нижнеянском связались уже?
- Говорят, связались, - кивнула Маша, - обещали прислать самолёт.
- Какой самолёт, с чем? И где он тут сядет? - удивилась Леся и, увидев, что Маша испугана, добавила весело: - Ладно, я поплыла. Если что, лодки с берега возьмём, будем на лодках выгребать.
Она осторожно шагнула на залитую водой ступеньку, потом на втроую... За её спиной Маша что-то шептала, до Леси донеслось:
- Пресвятая Госпоже... Владычице Богородице! Воздвигни нас из глубины греховныя и... и избави нас от смерти внезапныя... и от всякого зла!
Грузовик выбрался из грязи, влекомый вездеходом, отцепился от него и медленно покатил куда-то по посёлку. Мужчины стояли на дороге возле вездехода и что-то обсуждали. Леся издалека увидела, что Петя и Санжи уже такие же мокрые и грязные, как местные мужики. И погреться-то негде... Она начала пробираться к ним: бежать по воде было невозможно, даже идти приходилось с осторожностью -- такое образовалось сильное течение. В сапоги уже налилась вода, но холодно пока не было: грели шерстяные носки. Хуже, что штаны промокают... Размахивая руками, чтобы сохранить равновесие, Леся шагала поперёк потока, по кратчайшему пути до вездехода.
Петя заметил её, только когда она была уже рядом:
- Ты чего... чего не сидишь, где сказано?
- Правление заливает, - сказала Леся, обращаясь не столько к нему, сколько к местным. - Вода уже под полом плещется, пол промокает.
Пожилой якут ругнулся по-русски, покосился на Лесю, извинился:
- Трактор бы с покоса пригнать... Всех бы на трактор да опять же на покос!
Тут Леся сообразила, почему в посёлке там мало мужчин: все на покосе! Ну, теперь и покосу конец: дожди сгноят всё, что не сложили и не укрыли.
- А трактор проедет по воде? - заинтересовался Санжи.
- Проедет! - успокоил его водитель грузовика. - У него знашь каки колИса! Выше тебе! И у прицепа обратно же высочонны...
Наступило молчание.
- А далеко туда ехать? - спросил Петя, чтобы хоть что-нибудь спросить.
- Трактору-то? Да часа три выходит. По воде, мож, побольше. Тока хрен оне сюды поедут, они ж не знат, чо тута у нас.
- А позвонить нельзя? Вышка-то сотовая стоит, - предложил Санжи.
- Ну можно, - согласился водитель. - Андрюха, ты номИр ихний знаешь?
- Знаю Илюшкин, дай телефон, - молодой якут протянул руку.
- А нету у мене, - растерялся водитель.
- Держи, - Санжи протянул Андрюхе свой сотовый.
Андрюха позвонил и долго с кем-то объяснялся по-якутски. Петя посмотрел на замерзающую Лесю:
- Иди обратно, там хоть тепло. Простудишься нафиг.
- Вы тоже тут не стойте, насквозь же мокрые! Да ветер ещё... Пошли все греться!
Андрюха тем временем договорил, вернул Санжи телефон:
- Приедут, сказали. Заправятся, горючки на запас возьмут и приедут.
- Тогда пошли сохнуть, - предложил пожилой якут. И они двинулись к правлению -- успокоить женщин и обогреться.
- А зачем на покос ехать? - допытывался Санжи. - Там-то точно света нет!
На покосе знашь как хорошо! - объяснял водитель. - Тама и банька, и костерок, и шалаши обратно же тёплы... Само дело -- погрелся и в шалаш! Мы-то всегда там летом живём, щас вот остались вездеход готовить. А так-то мы всё время там, а чо...
Экспедиция добралась до правления и застала там лёгкую панику. Маша по мере сил пыталась панику прекратить: раздала детям запасённое по карманам печенье, дала свой телефон пожилой женщине -- позвонить дочери в Казачье и сказать, что "тут всё хорошо", уговорила перетащить несколько диванчиков подальше от входа, чтобы не ходить по просочившейся воде, "наладила" радиоприёмник, почистив запылившиеся контакты, -- приёмник немедленно сообщил, что по прогнозу погоды дожди вот-вот прекратятся. Собравшиеся в правлении дружно обругали прогноз, синоптиков и радио, от этого парадоксально всем стало легче на душе. Когда пришли мужчины и Леся, Маша рассказывала кучке проснувшихся детей записанные в Батагае сказки, дети слушали, открыв рты, даже те, кто не понимал по-русски. Маша явно клевала носом, но заснуть себе не давала -- ждала новостей.
- Трактор придёт -- поедем на покос, - сказал пожилой якут - как выяснил Петя, его звали Софроном Ивановичем. Женщины встретили известие о тракторе радостно: на покосе они бывали и не в такую погоду, там всё своё, знакомое, и не зависишь от ДЭСки. Правда, о затопленных домах волновались сильно -- всё отсыреет, пока-то подвалы просохнут, а холода уже скоро...
Мужчинам выделили один из кабинетов правления, там они разделись, развесили как смогли мокрую одежду и повалились спать. Петя и Санжи тоже пристроились на составленных вместе стульях и задремали.
По часам Леси было уже утро -- восемь сорок, - когда на улице раздался адский рёв. Леся торопливо вскочила, выпутывая растрепавшуюся косу из застёжек куртки. Женщины сбежались на крыльцо, по которому уже катались туда-сюда мелкие волны; перед правлением стоял заляпанный грязью "Кировец", в самом деле на огромных колёсах и с прицепом. Трактор воинственно плевался дымом; водитель выглядывал из окошка кабины с высоты метра в три и поторапливал: