Пете и Санжи председатель приказал укрыться палатке, не высовываться наружу и не включать даже фонарики, чтобы стрелки не навелись на свет. По его прогнозам, через два-три часа тучи должно было унести, станет светлее и тогда бандиты вряд ли рискнут подойти так близко к стойбищу. Судя по тому, что они украли оленя, у них мало или совсем нет запасов пищи, так что если не подпускать их к стаду, можно отсидеться здесь до поимки преступников или хотя бы до появления вертолётов. Поскольку другого плана не было, остановились на этом. Впрочем, Петя задал вопрос, который весьма озадачил Афанасия Николаевича:
- Интересно, где они прячутся? Не могут же они сидеть посреди голой тундры -- холодно, сыро, гнус налетает... Разве что они с собой ещё и палатки прихватили...
Задумавшись над этим, председатель ушёл в свою засидку, а Петя и Санжи -- в палатку.
Тишина длилась недолго; примерно через час, когда дождь ещё и не думал прекращаться, дозорный сообщил, что на гребне горы видна человеческая фигура. Человек держал в руке какое-то оружие, но какое -- было не видно. Петя осторожно высунулся из палатки с фотокамерой в руках: функция увеличения позволяла пользоваться камерой как биноклем, и он принялся рассматривать загадочную фигуру. Человек был слишком далеко, чтобы эффективно стрелять по стойбищу, и председатель выглянул из укрытия. Увидев его, человек закричал, и эхо вполне отчётливо донесло его голос:
- Эй, узкоглазые! Предлагаю честную сделку: нам нужны ещё три оленя, вездеход и ваша рация. Отдайте всё это, и мы уйдём. А если упрётесь -- перестреляем всех нахрен! У нас снайперы есть, тренированные, в Чечне чернозадых мочили, не вам чета! Патронов у нас хватит, не жалко!
- Ври больше, -- крикнул в ответ председатель. -- На выстрел вы не подойдёте, мы вас раньше достанем. У нас нормальный длинноствол, башку тебе снесём, если понадобится. А лучше бы вы прекращали вы....ваться, сдали бы оружие, потому что это вас в конце концов нахрен перестреляют.
Вместо ответа бандит поднял своё оружие, и очередь из автомата взрыла землю у самых ног председателя. Несколько пуль задели палатку, порвали полог, оставив в нём страшные дыры. Котелок, выставленный под дождь -- отмокать от остатков супа, -- пуля пробила насквозь и он, гремя, покатился в овражек.
Ни Афанасий Николаевич, ни остальные оленеводы не успели даже упасть и залечь, как грохнули ещё два выстрела. Фигура на гребне покачнулась, выронила автомат и упала на колени. Все невольно повернули голову на звук выстрела: на другом гребне над склоном долины, похожей на чашу с пологими стенками, тоже появился стрелок, и его оружие было намного более дальнобойным, чем даже автомат Калашникова. Бандит ползком скрылся за гребнем, оставив на склоне разбитое чужими выстрелами оружие.
Новый стрелок неторопливо спускался по склону, повесив за спину ружьё -- так, чтобы было понятно, что пускать его в ход он больше не собирается. На плече у него был небольшой, но, видимо, тяжёлый рюкзак. Председатель всмотрелся в приближающуюся фигуру, выругался, но скорее восхищённо, чем сердито.
- Это ж Арсенька! -- узнал идущего и второй оленевод. -- Несёт побродягу, надо же...
Неизвестный подошёл к палаткам:
- Здоров, дядя Афанасий! Чего это у вас тут, ваххабиты, что ли, одолевают?
- Идёшь ты на...., шутник, -- председатель подошёл, обнял стрелка. -- Чего бродишь? А ну как он бы тебя положил из засады? Знаешь, сколько их тут?
- Не знаю, мне на кой их считать? -- отмахнулся пришедший. --А правда, чего тут? И откуда у него автомат?
Председатель отвернул полог палатки:
- Зайди, погрейся, вымок весь. -- И подозвал экспедицию: -- Идите-ка, товарищи учёные, познакомьтесь. Это Арсений, охотник наш, поселковый.
- Колоброд, -- добавила хозяйка, но совсем не сердито. Перед гостем она поставила огромную кружку горячего чаю. -- Хлебай вот пока, сейчас супу согрею. Поганец этот зек, котелок мне испортил, чтоб его...
Члены экспедиции рассматривали гостя. Что для эвенка, что для якута он был необычно высокого роста; Леся, вглядевшись, убедилась, что он полукровка -- сахаляр, как говорят в Якутии. Черты лица у него были почти европейские, только оттенок кожи и разрез глаз -- типично северные. Одет "колоброд" был как все местные -- в непромокаемый костюм, натянутый на ватник. Только шапки, как у оленеводов, у него не было, и мокрые длинные волосы торчали во все стороны. Волосы слегка кудрявились -- ещё один признак смешанной крови; северяне очень редко бывают кудрявыми.
Дочки хозяев прятались за спины взрослых и непрерывно хихикали. Леся их понимала: новый человек в стойбище -- редкость, тем более такая героическая личность. Прямо Зверобой...
Гость расспрашивал о бандитах, председатель обстоятельно излагал ему всё, что сам знал, остальные, включая и Васю, и членов отряда, уточняли его рассказ. Только Петя сидел странно задумчивый и хмурый, на обращённые к нему вопросы отвечал невпопад. Леся забеспокоилась, оттащила его в сторонку:
- Случилось что-то?
Петя потёр лоб:
- Может, мне с недосыпа кажется... Кого-то мне этот бандит напоминает. Лицо почти не видно было, а вот голос знакомый. Если только не показалось.
- Да ну, откуда ты можешь уголовников знать? -- усомнилась подошедшая Маша.
- Может, я его ещё до колонии... -- Петя замолчал, словно пытаясь поймать какую-то ускользающую мысль. Потом повернулся к девушкам, став ещё угрюмее:
- Точно, девки, я его знаю. Это Кукин, с отцом вместе работал. Археолог. Если только мне не показалось... -- Он снова отвернулся и стал молча прихлёбывать остывший чай.
На осадном положении стойбище провело весь день. Сменявшиеся с вахты оленеводы заваливались спать, под противный дождь вылезали следующие дозорные, в их числе и вновь прибывший "Кожаный Чулок". Мальчишкам и девушкам было строго приказано без крайней необходимости наружу не выходить, а по крайней необходимости вылезать через полог сзади, чтобы от склона, на котором появлялся бандит, их закрывала палатка. Собаки бегали вокруг стада, олени беспокоились -- кажется, они ощущали в воздухе какой-то подозрительный запах: тянули носами и тревожно мычали. Экспедиция сидела в хозяйской палатке -- там было достаточно места, -- и маялась от безделья и от невозможности принести в этой дурацкой ситуации хоть какую-то пользу. Девушки помогали хозяйке готовить еду; вместо испорченного котелка Санжи достал из рюкзака свой -- поменьше, конечно, но это лучше, чем ничего.
К счастью, с северного склона к стойбищу было не подобраться -- он был крутой, практически голый, его устилала россыпь острых камней, а по скальной впадине спускался в долину застывший водопад. Вообще-то это обычная горная речка, но в последние несколько тысяч лет здесь была наледь, даже в пелене дождя сиявшая серо-зелёным льдом.
Когда дождевые тучи на несколько минут раздвинуло налетевшим ветром, Арсений тоже принюхался, точь-в-точь как олени, и кивнул председателю на юго-западный склон:
- Оттуда дымом пахнет. Там у них засидка.
Афанасий Николаевич, видно, привык верить "Кожаному Чулку":
- Далеко?
- Километра три, дальше запах бы не дошёл.
- А где там сидеть можно? -- задумался председатель. -- Скалы кругом, заросли...
- Может, они в Кыысы-уот сидят? -- предположила хозяйка.
Якуты как-то разом вздрогнули. Маша тут же вклинилась с вопросом:
- Это что такое?
Оленеводы поморщились и отмолчались, хозяйка нехотя объяснила:
- Пещера есть такая. Кыысы-уот -- это по-вашему Девичий огонь. Была одна девушка, всё время шила, хорошо шила. Днём и ночью сидела шила. Мать её говорила -- нехорошо, нельзя ночью шить, солнце обидится. Плохо будет. Девушка шитьё взяла, ушла на скалу, нашла пещеру, села там -- у неё склон на юг, весь день солнце туда светит. Сидит, шьёт, шьёт, ночь наступила, она жирник зажгла, сидит. Солнце утром туда, в пещеру-то, светить стало -- она окаменела. Камнем стала. Так сидит, вся белая, из белого камня, в этой пещере. Где лицо было, там камень как зеркало: солнце светит, отражается, огонь далеко видно. Поэтому Кыысы-уот. Туда ходить нельзя -- солнце рассердится. Если мимо идёшь, надо внизу, у скалы, оставить подарок -- что есть: конфету, курево, бусину... А в пещеру подниматься нельзя, грех.
Ещё когда возник вопрос о загадочном Кыысы-уот, Леся, почуяв, что сейчас будет интересно, достала полевой блокнот и записывала весь рассказ, потом кое-что поправила по свежим следам, чтобы не забыть. Топонимические предания для неё были одним их любимых объектов исследования, и пропустить такое было просто невозможно.
- Надо посмотреть, вдруг они правда там, -- предложил Арсений. Мужчины с сомнением покачали головами. Охотник не отставал:
- Они-то не знают, что туда людям нельзя. Если поместились там все пятеро, то наверняка костерок разложили и сидят, сохнут. Оленя вашего жрут...
Последний довод поколебал оленеводов, и Арсений добил их окончательно:
- Не хотите -- я сам схожу. Я не боюсь.
- Я тоже пойду, -- председатель решительно натянул подсохшую куртку, закинул за спину ружьё.
- Не, погодите, -- вмешался Санжи. -- Вам не надо ходить, вы тут начальник, если опять нападут -- вам надо будет отбиваться. В разведку начальники не ходят. Давайте я схожу.
- Ты ж в очках, -- замахала руками хозяйка, -- куда тебе в разведку!
- Я дома тоже охотился, -- обиделся Санжи. -- И подранков не оставлял.
- Ладно, -- начальник выглянул на улицу, вернулся с биноклем, отобранным у дозорного. -- Берите оптику, а то ни черта не видно будет. На рожон не лезьте -- у них наверняка тоже охранение. И смотри мне, Арсенька, про....шь учёного -- голову сверну!
Но охранения у пещеры разведчики не нашли: когда они, перевалив гребень на юго-западе, подобрались к предполагаемой засидке, она была пуста. В пещерке на массивном "постаменте" из моренных булыжников и льда действительно возвышалась "каменная девушка" -- глыба светлого камня, искристо блестящая на сколах. Рядом с "девушкой" совсем недавно горел костерок, в золе валялись жестяные банки из-под морской капусты и кильки в томате: видимо, бандиты где-то прихватили консервов, но особенного выбора у них не было. Впрочем, в последний раз они закусывали мясом, -- шкура оленя, снятая как попало, лежала под камнями у входа в пещеру, там же горой были свалены внутренности. Полуободранная туша была разложена на брезенте в пещере, с ноги и рёбер явно второпях срезали несколько кусков мяса. Часть их зажарили тут же, на костре, по якутскому способу -- насадив на палочки и составив их наклонно у огня. Остальное мясо, видимо, забрали с собой.
Что-то заставило бандитов рискнуть -- уйти из удобного и безопасного убежища, оставив почти половину мяса, добытого с таким трудом. Разведчики никого по дороге не видели, значит, скорее всего, и сами не попались на глаза противникам. Значит, бандиты должны думать, что все мужчины по-прежнему в посёлке и что у них подкрепление с хорошим дальнобойным оружием. Что же могло заставить их уйти?
Арсений на несколько раз обошёл и обшарил пещерку, но обнаружил только, что бандиты, уходя, не забыли ничего ценного -- ни оброненной спички, ни патрона, ни ножа. Уходили организованно, тщательно собрав всё. Куда ушли?
Санжи, устав от дымного полумрака пещеры, вышел наружу:
- Да куда ж они делись?.. Н-нохо!, -- добавил он родное ругательство.
Охотник тоже выглянул -- и почти сразу услышал далёкие выстрелы.
- Они в стойбище!
Разведчики бросились обратно через гребень, в долину, но подниматься по склону здесь было намного труднее, чем спускаться, даже крадучись, как они пришли сюда. Выстрелы раздавались чаще, то громче, то тише -- похоже, в стойбище вели ответный огонь.
Пока мужчины бежали в гору, до них доносились и другие звуки, усиленные эхом. Раздался оглушительный треск, а вслед за ним -- тяжёлый шум падения, взвился отчаянный собачий лай, перешедший в визг, щёлкающий топот оленей пронёсся куда-то к западу, с грохотом покатились камни на осыпи, им ответил дикий крик. Потом раздался грозный рёв, но что это было, они не могли сообразить. Задыхаясь, разведчики одолели очередную ложбину -- и навстречу им по скользкой от дождя траве скатилась Леся. Она отчаянно махала рукой куда-то направо, на восток, и пыталась что-то сказать, но не хватало дыхания. Подбежавшие мужчины разобрали наконец: