Раздался звон колокольчика, Богдан бросил взгляд на дверь. Прохладный воздух ворвался в помещение, и в бар вошел Дмитрий Егорович, или же просто Горыч, завсегдатай и пьяница. Богдан удивился, обычно он находился здесь с шести до восьми, ведя задушевные разговоры со своими друзьями. Горыч работал электриком, каждый день мотаясь по вызовам из одного дома в другой. Он был разведен, две дочки остались с матерью. Незавидная судьба, хотя кто может похвастать хорошей жизнью из находящихся в барах людей? Не от счастливого существования сюда ходят.
– Привет, Богдан, как дела? – Горыч примостился за барную стойку, бросив джинсовую куртку на соседний стул. – Водки.
– У тебя деньги-то сегодня есть? Я в долг больше не наливаю, – Богдан уже был оштрафован Михаилом Петровичем за напитки в долг.
– Какой же ты скряга, конечно есть, – Горыч выглядел абсолютно убитым, – давай, наливай!
– Покажи, – потребовал Богдан.
Горыч, ругаясь себе под нос, вынул из кармана джинсов мятую бумажку и разгладил ее.
– Видишь? Не обманываю я тебя, не обманываю, мне вообще сегодня все равно.
– Что случилось? – Богдан постоянно интересовался жизненными проблемами алкоголиков, это привлекало их сюда обратно, они не чувствовали себя покинутыми. За Богданом закрепилась репутация «славного малого», и ему иногда доставались чаевые.
– С работы меня выгнали, вот что! – Горыч опустил голову, накрыл ее руками. – Теперь мне точно конец, Богдан. У меня нет денег, нет семьи и нет лекарств. Что мне делать? – вопрос адресовался пустоте, Богдан подвинул рюмку ближе к клиенту, кажется, он ее не видел.
– Почему тебя выгнали, ты же лучший электрик из тех, кого я знаю!
«И единственный» – но Богдан этого говорить не стал.
– Сказали, что моя квалификация не позволяет мне продолжить работу. Они нашли кого пообразованнее! Все они уебки! – с неожиданной яростью Горыч схватил рюмку и сразу ее осушил, поморщившись. – Я отдал всю жизнь, чтобы подключать всем это ебаное электричество, ощущал на себе силу тока, лазил на многоэтажки, а им, видите ли, не хватает моей квалификации! – Горыч ударил по стойке, заставив бокалы звенеть.
– Поаккуратнее, у тебя ведь нет больше денег, – Богдан только через пару секунд понял, как жестока была эта фраза. Горыч исподлобья посмотрел на него, но промолчал. – Слушай, не пытайся себя угробить алкоголем, послушайся моего совета. Пытайся как можно быстрее найти новое место работы, лучше с предоплатой. Электрики везде нужны, сейчас век электричества! Любая компания возьмет хорошего электрика к себе, особенно с таким опытом, как у тебя.
Горыч хмыкнул:
– Все это бред, кто даст мне предоплату? Скоро мне станет совсем плохо, у меня проблемы с печенью, Богдан. Я не знаю сколько протяну без тех… О! Васян, привет.
Из подсобки с пасмурным выражением лица вышел Вася Попов, молодой парень двадцати лет от роду, учащийся колледжа, куда он ходил в дневное время. Точнее он там спал после смен, но Вася никогда не вдавался в подробности своего обучения. За ним шествовал Михаил Петрович, озирая бар в поиске возможных клиентов. Его взгляд остановился на Горыче, и тут же переметнулся к Богдану:
– Надеюсь, сегодня ты поработаешь хорошо, Светлов. Вечером я заеду, – с этими словами Михаил Петрович вышел из бара.
Вася позволил себе немного расслабиться и улыбнуться Горычу:
– Привет, мужик, ты как-то рановато, тебе не кажется? Богдан, с тобой же я еще сегодня не здоровался? – пожав руку коллеге, он присел за столик, не став карабкаться за стойку.
Горыч медленно повернул голову и постучал по рюмке еще раз:
– Еще водки.
– Нет, – Богдан покачал головой, – тебе нечем платить.
– Да хватит, Богдан! Вот Вася бы мне налил, так ведь, парень?
Вася озарил бар белоснежной улыбкой – его главной гордостью. Болезнь поражала его сердце, оставляя почти нетронутым внешний вид. Вася был немного бледен и иногда хватался за грудь, но в остальном его вид не давал знать о серьезном заболевании. Богдан часто задумывался о его реальном состоянии и находил в этом некий философский подтекст – не все является тем, что мы видим перед собой.
– Конечно, Горыч. Но не упрекай Богдана, ему и так несладко от старого хрыча. Столько штрафов нет даже у меня!
– Спасибо за сочувствие, – Богдан положил локти на стойку, – Михаил Петрович ничего не говорил об оплате за этот месяц?
– Ты смеешься надо мной что ли? – Вася снова сверкнул белоснежной улыбкой. – Если мне на руки отдали бы хоть малую часть моих кровных денег, то меня бы здесь уже не было. Горыч, – Попов начал качаться на стуле, – ты чего такой кислый сегодня, ужель что случилось?
Богдан старательно обгрызал ноготь большого пальца, пока Горыч пересказывал свою печальную историю новому слушателю. Вот бы сейчас оказаться где-нибудь далеко отсюда, за океаном, в другой стране. Так хочется сменить обстановку – ежедневная рутина начала выматывать все больше и больше. Честно говоря, Богдан серьезно подумывал не выходить сегодня на работу, ссылаясь на обострение болезни. Такое было бы возможно, будь начальником не Михаил Петрович, готовый вычесть из твоей зарплаты пару сотен рублей, ценных как сама жизнь.
Богдан отдаленно слышал, что Вася проявляет заинтересованность ситуацией Горыча, но все это было словно пустой звук. Правда жизни состоит в том, что всем на всех плевать. Бывает время, когда плевать даже на самых близких, что говорить о незнакомцах или случайных знакомых. Или посетителях бара.
Небольшая тошнота начала подходить к горлу Богдана. Устоявшийся запах табака и пота в данный момент времени все сильнее действовали на организм. Обычно бармены привыкают к такой атмосфере, сливаются с ней, будто не чувствуя. У Богдана не получалось.
– Что я могу сказать, Горыч, – Вася подпер щеку ладонью, – живи, пока жив. Все проблемы рано или поздно должны решиться.
– Богдан мне то же самое говорит, но я не особо верю в чудеса.
Богдан очнулся, услышав свое имя и лениво сказал:
– Да, да. Вася прав, не нужно себя винить. Есть вещи, которые просто случаются.
– Как твой развод с женой? – Горыч играл с рюмкой, вертя ее в руках.
Богдан мрачно скривил губы, сердце начало отдавать в ушах:
– Возможно, здесь я сам виноват, но отчасти, да.
– Как такое может быть отчасти? Ты либо виноват, либо нет.
– А легко может! – Вася поспешно вклинился в начинающуюся перепалку, увидев сузившиеся глаза Богдана, – например, ты поскользнулся и упал. Отчасти ты сам виноват, что ступил на лед, но никто не знал, что произойдет именно это. И вообще, хватит вести себя как ребенок, иди и найди работу, не поступай как толстый лентяй. Самое плохое с тобой еще не произошло, у тебя есть дом, куда можно вернуться, одежда, чтобы согреться, и голова для мыслей. Стоит лишь захотеть и у тебя будет то, что тебе нужно.
Богдан подумал, что не все так просто:
– У тебя юношеский взгляд на мир, Вася. Совсем скоро ты это поймешь. Пока у тебя есть родители, помогающие тебе в дальнейшем пути. У меня их нет, я совсем один. Вот где начинаются настоящие проблемы.
– Сомневаюсь, что дело только в этом. Приложи усилия и все получится.
– Усилий никогда не бывает достаточно, нужна удача, море удачи.
– Она приходит сама собой, ее не нужно звать.
– Да, не нужно. Бывают случаи, когда удача приходит сама. Многие люди молятся об удаче, некоторые ее просто ждут. Но также есть те, к кому удача не приходит на протяжении всей жизни.
Вася пожал плечами и прекратил дискуссию, так толком и не начавшуюся.
– И вообще, – Богдан подозрительно посмотрел на Васю, – ты почему еще не на учебе, собираешься просидеть здесь до конца моей смены? Тебе же сегодня к пяти?
Вася принял невинный вид:
– Поступила новая информация: мне еще рано, сегодня можно прийти попозже.
Внезапно подал голос Горыч:
– Моя дочь тоже так говорила, пытаясь поспать еще немного: «Мне еще рано, папа. Сегодня Валентина Святославовна сказала, что можно не идти на первый урок». Маленькая, наивная девочка… Как я по ним скучаю…
Наступило молчание. Горыч играл рюмкой, Вася качался на стуле, Богдан закрыл глаза. Нет, это что-то другое. Как отчетливо слышно сердце, пульсация в висках увеличилась. Медленный вдох и выдох. Стало легче, но совсем не прекратилось. Процедура повторилась. Шум в ушах затих, улучшение налицо.
В бар залетела одинокая мошка, привлекающая к себе взгляды находящихся в помещении людей. Как такая мелочь может приковать к себе такое внимание: непонятно, но в то же время завораживающе. Каждый маленький человек, стоит лишь ему залететь в общество великих, заставит себя видеть, хоть путем невежества, хоть величия. Богдан захотел быть этой мошкой, притягивать к себе глаза окружающих, а потом…
Хлопок! Горыч подпрыгнул на стуле, чуть не разбив рюмку, Богдан заморгал. Вася размозжил тело мошки между ладоней.
… а потом разбиться, как и все, достигшие вершины.
Сколько уже прошло времени? Вася задремал, лежа на столе, Горыч, казалось, так глубоко ушел в себя, что там и потерялся. Богдан зажмурил глаза, а когда вновь их открыл, увидел целую тучу мошек, кружащихся перед глазами. Откуда? Куда бы ни смотрел бармен, повсюду были они: на потолке, в рюмках, на бутылках, на Горыче, Васе, даже на его собственных руках.
Богдан потер глаза, хлопнул себя по щеке. Все снова встало на свои места. Глаза снова хорошо видели, насекомые исчезли.
Прошло около двадцати минут, никто так и не раскрыл рта. Ожидание неведомого прервалось звуком отодвигаемого стула – Горыч надел куртку:
– Ладно, спасибо за то, что выслушали, парни. Я как-нибудь еще загляну, придержите для меня место.
– Нет проблем, мы всегда тебя ждем, – Вася мигом очнулся, встал и проводил Горыча до дверей, напоследок сказав ему, – и успокойся, в жизни всякое случается.
Посетитель кивнул и вышел из бара, не оглянувшись на Богдана.
Обстановка сразу разрядилась, мышцы Богдана расслабились, до этого пребывавшие в странном напряжении. Вася тяжело вздохнул и, потянувшись, прошел к барной стойке.
– Ну что, Богдасар, посидеть еще немного с тобой, а то ты сегодня со скуки тут помрешь.
– Благодарю, но тебе все-таки нужно собираться. Учеба дело важное, не нужно прогуливать.
– Так я и не прогуливаю.
– Кому ты рассказываешь? Только глупец поверит в твою ложь.
– Вот глупец и пусть верит, я не лгу.
Богдан покачал головой.
– Включи телевизор, сейчас новости начнутся.
Вася скривил губы.
– Ты не насмотрелся еще что ли? Каждый день они говорят одно и то же, кому-то привалило счастье, а кто-то снова идет на свою смену, – однако все равно поднялся, встал на стул и нажал кнопку включения. Пульт давно не работал, а Михаил Петрович не покупал новый. Единственным способом включения, выбора канала и регулирования звука был прыжок на стул и нажатие соответствующей кнопки. Иногда пьяные клиенты сами пытались проделать все манипуляции и неизменно падали на пол. Были даже случаи травм.
Телевизор тихо заговорил, шел блок рекламы. Вася уселся на прежнее место и зевнул: ночь без сна давала о себе знать.
– Было много посетителей ночью? – осведомился Богдан.
– Нет, шесть или семь, я не помню. Был очень странный тип, который попросил пиво и водку, смешал их в отдельном стакане, выпив все это через трубочку. Я первый раз его здесь видел, наверное, очередной ненормальный, таких сейчас много.
– Например?
– Ну, – Вася сощурился, собираясь с мыслями, – дня четыре назад я проходил мимо церкви и видел там людей, просящих милостыню. Среди них был слепой старик, эдакий Иван Грозный, только совсем худой – седая борода и красная куртка, нос крючком, глаза грозные, я еще подумал, что от такого только кола и дождешься.
Богдан хохотнул, Вася улыбнулся:
– Так вот, когда я хотел кинуть ему монетку, он поднял голову, будто меня видел и произнес таким хриплым голосом: «Не бойся думать о хорошем, ведь оно думает о тебе». Потом поблагодарил, пожелал здоровья, долгой жизни, ну и что они там еще желают. Мне, если честно, не по себе стало, до сих пор не знаю почему, ну я и переспросил, что он имел в виду.
Вася сделал паузу, Богдан вскинул брови:
– Так что он ответил? Ты ждешь, чтобы я спросил?
– В том то и дело, он только так хитро улыбнулся, будто что-то знал и показал куда-то наверх: Он, говорит, знает, и никто кроме Него. Я пожал плечами и ушел. Сумасшедший, лишь бы к себе людей завлечь.
– Да уж, психов столько, что впору и самому им стать, – Богдан вспомнил про кредит и внутри него все похолодело. Он отогнал эту мысль.
– Кстати, вчера в «Своей игре» был вопрос, я хотел тебе его задать, ты смотрел? Раньше, у индейцев были…
Удар в затылок был таким неожиданным, что Богдан потерял равновесие, мошки снова стали летать перед глазами, в ушах звенело, к горлу подкатилась тошнота. Как и говорил Ярослав, Богдан выпил вчера перед сном и сегодня утром двойные дозы препаратов, приступов он больше никак не ждал. Мозг начал болезненно пульсировать, Богдан закашлялся, упав на стойку. Вася вскочил на ноги, что-то говорил, возможно, спрашивал, что с ним, но горло сжал спазм. Пытаясь сфокусировать взгляд, он попытался встать прямо, желудок сжало в комок, его чуть не вырвало, однако процесс внезапно прекратился, и содержимое не успело достичь рта. Вкус рвоты и крови вперемешку заставил сморщиться, из носа пошла кровь.
Вася обогнул стойку и попытался перенести Богдана за один из столов, но у последнего снова как будто раскалились нервы, и он непроизвольно дернулся, вырываясь. Не устояв на ногах, он упал на шкафы со спиртным, которое не трогали со дня открытия.
Словно в замедленной съемке, сквозь черные точки в глазах, Богдан видел пытавшегося его схватить Васю, но все его тело было таким грузным, будто состояло из самого тяжелого металла на свете. Осколки посыпались на него градом. Богдан пытался закрыть голову руками, но от очередной ослепляющей вспышки боли не смог этого сделать. Пара осколков чиркнуло его по лицу, многие расцарапали руки. Жидкости обжигали свежие раны, создавая новые источники боли. Вася подбежал к распластавшемуся на полу Богдану, крепко стиснувшему зубы, и, приподняв его над полом, засеянным разбитым стеклом, понес в угол бара, потом куда-то убежал.
Богдан пришел в себя с неумело перевязанными руками и пластырями на лице. Он лежал на маленьком сером диванчике в подсобке бара. Острой боли уже не было, но присутствовало ощущение, как после тяжелой тренировки. Мышцы ныли, голова абсолютно пуста. Зубы словно недавно выдирали, их нытье мешало сосредоточиться даже на бинтах, скрывающих порезы. Судя по всему, серьезных травм не было.
Пытаясь сориентироваться в пространстве и времени, Богдан медленно поднялся на ноги. Осторожно их переставляя, он направился к выходу из подсобки, постанывая и хватаясь за стены. Ступни не хотели слушаться, колени подгибались и тело снова приближалось к полу. Богдан вспомнил осколки, обжигающее раны, спиртное. Глаза его медленно расширялись. На сколько тысяч он разбил? На тех полках стояли довольно дорогие напитки. Приоткрыв рот от усердия, обливаясь потом, Богдан ускорил шаг, но навстречу ему вбежал человек, которого Богдан рассчитывал увидеть в последнюю очередь.
– Какого черта здесь произошло, Светлов?! – лицо Михаила Петровича перекосило от гнева. – Я спрашиваю, какого черта? Бар вдребезги, ни одного посетителя, а вместо тебя все убирает Попов, которого здесь быть вообще не должно! Отвечай мне, Светлов, ты слышишь меня? Смотри, ты посмотри, что ты сделал!
На крик прибежал обеспокоенный Вася. Увидев стоящего Богдана, он за спиной Михаила Петровича начал отчаянно жестикулировать, показывая, чтобы Светлов лег обратно. Старик это заметил:
– Нет, он не будет отдыхать! Он сейчас встанет на свое место и будет работать! Ты разбил мое, слышишь, мое имущество не меньше, чем на пару десятков тысяч! Мне все равно, как ты себя чувствуешь, ни о какой оплате и речи теперь быть не может, ты только что подписал себе приговор, Светлов! Я еще посчитаю точный ущерб, тогда посмотрим, сколько месяцев тебе придется работать на меня бесплатно!