— Не отвлекайся от гребли, парень, я скажу, что делать, — велел ему Джо, надвигая шляпу пониже на глаза. — Без надрыва, греби медленно и размеренно. Во-о-от так, во-о-от так.
Джо сегодня пребывал в куда лучшем расположении духа, чем Энтони до сих пор видел, казался проще и доступнее, чем когда как терьер крутился у своей кассы. Ни один из Вилов, кроме разве что Патриции в начале знакомства, не сказал Энтони ни слова сочувствия в связи с потерей матери. Мальчика это обидело, хотя вряд ли он сам это сознавал. Джо, который был с ней знаком, мог бы сказать хоть что-нибудь. Но вместо этого он спросил о деньгах, и более ничего. Ни слова даже о будущих планах Энтони воссоединиться с отцом. Планы можно было бы обсудить, но Энтони о них не сообщали, обращаясь с ним как с бессловесным существом.
— Дядя Джо, где вы взяли такую забавную трубку? — спросил он, когда Вил извлёк сей предмет из кармана и принялся набивать.
— Забавную? Ничего в ней забавного, разве что для невежд. На Востоке многие курят такие трубки.
— Ясно. — Энтони ненадолго смолк. Он уже запыхался и вспотел. — А вы долго были там, на Востоке?
— Ява. Двадцать два года. Немного правее, парень. Правой, правой. Мы с твоей тётей пробыли там двадцать один год и восемь месяцев, наездами.
— С тётей Кристиной?
— Да. Сестрой твоей матери. Там она и подцепила того червя, что ее убил. Как его подцепишь, потом непросто изгнать. Давай, ещё правее. А теперь поднимай весло. Правое.
Они плавно обогнули старую баржу, пришвартованную на пути. Энтони думал, их борта коснутся друг друга.
Их лодка разрезала беспокойные воды, и оба пассажира ощущали напор сильного ветра. Сегодня утром солнце сияло, но не грело. Повсюду виднелись парусники, которые уже в следующем десятилетии будут заброшены. Четырёхмачтовые барки с селитрой из Америки. Балкеры из Австралии. Бриги, нагруженные сардинами для итальянских портов. Шхуны, перевозившие соль к тресковым отмелям Ньюфаундленда. Вдалеке, на фоне серо-зелёных скал, высился белый маяк Сент-Энтони.
— Но мы, Вилы, всегда возвращаемся, — неожиданно произнёс дядя Джо, так и этак потирая мундштуком трубки усы. — В Фалмуте, парень, Вилы живут с тех самых пор, как появился сам Фалмут. И мы этим горды, понимаешь? Вил служил стюардом у первого Киллигрю. Вон там, в старинном доме у доков. У его дочери был побочный сын от Киллигрю. Мы ведём род от него.
Энтони не совсем понял, что значит «побочный сын». До сих пор он считал, что все дети одинаковы.
— Прямо и чётко, — продолжал дядя Джо. — Сын сына, и так всю дорогу. Не много семей могут таким похвастаться. И мы пережили Киллигрю. Они вымерли и исчезли. Будь закон честным, тот дом и земли должны быть наши.
За морем, в церкви посреди старого Фалмута зазвонил колокол. Звон, нежный и долгий, поплыл к ним над водой.
— Мы последние Вилы, — сказал Джо.
Его трубка потухла, а взгляд на мгновение остановился, направленный в никуда.
— Дядя Перри и я. Мы последние Вилы. И он не женат, а у меня нет наследника мужского пола. Так что нам тоже конец.
Энтони продолжал грести. Его мысли вернулись к Патриции и её браку. Но он придержал язык. После этого беседа на некоторое время прервалась.
Когда они, наконец, подошли к баркентине, со стороны корабля к ним приблизилась шлюпка. Высокий, хорошо сложенный молодой человек весьма почтительно приподнял синюю шляпу и обходительно приветствовал Джо, проплывая мимо. Джо ответил коротким кивком.
— Кто это, дядя Джо?
— Нед Поулин, помощник капитана на «Сером коте». Наверняка направился на берег, чтобы увезти Патрицию.
Мальчик опять попытался справиться с любопытством, но на этот раз потерпел поражение.
— Но Патриция ведь замужем? — спросил он.
Лицо дяди Джо стало суровым и жёстким. Он смотрел на уходящую лодку.
— Кому какое дело, если и так.
Краснеть Энтони было уже больше некуда, и вместо этого вокруг его губ проступила бледность.
— О… простите.
— Да, по закону, — спустя минуту продолжал дядя Джо. — Но если бы закон был таким, как должно, то нет. Она вышла замуж без чьего-либо согласия. Уже этого достаточно, чтобы брак аннулировать. Чего ждать от брака, в её-то возрасте? Нет, я не против, пусть наслаждается жизнью. Но её место дома, и теперь она это правильно понимает. Её место со мной, она должна мне помогать. И кстати, кто тебе это сказал?
— Так… слышал где-то.
Энтони опять сбился с ритма.
— Ну, так это никого не касается, кроме неё и меня.
Лодка ушла вправо от курса, и Энтони с трудом вернул ее обратно.
— Я сожалею, если сказал что-то неподобающее, дядя Джо. Но почему же она за него вышла, если вы этого не хотели, и сама она его не любила?
Дядя Джо указал на Энтони трубкой.
— Вопросы, вопросы. Ты слишком молод, чтобы так много спрашивать. Наверное, хочешь стать адвокатом. Тьфу! — Он плюнул за борт. — Худшая на земле сволочь, эти адвокаты. Шныряют то тут, то там. Держись подальше от них, вот что я тебе говорю.
— Да, дядя Джо.
— Ты спрашивал, почему она за него вышла? Да потому, что женщина и делает всё поперёк, и всё тут. Но для тебя она кузина Патриция, не больше и не меньше, понял?
— Да, дядя Джо.
Маленькие глазки Вила смотрели сейчас мимо Энтони, на маячащую впереди громаду.
— Ну, теперь суши вёсла. Осторожнее. Не брызгай мне на ноги! Вот, хорошо. И давай, перебирайся на нос, придержишь лодку, когда подойдём к борту.
Они провели три часа на борту корабля и перекусили до возвращения. Энтони удивило, что дядю приняли чрезвычайно почтительно. Даже капитан, крепкий и широкоплечий, с пышными бакенбардами, называл его «сэр».
Энтони побродил по палубе, представляя, что уже вышел в море. Он говорил с командой, рассматривал корабли, пытался выяснить назначение каждого каната, и, перегнувшись через борт, исследовал, какой всплеск получится, если плюнуть вниз. Время пролетело как один миг, и, несмотря на мозоли на ладонях, Энтони никогда не получал большего удовольствия.
Лишь к ужину его пригласили в капитанскую каюту, и они ели втроём. Большая часть беседы касалась морского дела, он этого не понимал. Дядя Джо снова повеселел и в шутку предлагал капитану по имени Стивенс выделить племяннику койку на корабле, как юнге. Джо ел очень мало, зато пил много виски. Энтони заметил, как неловко он держал нож и вилку ещё до того, как прикоснулся к спиртному.
Затем, перед их уходом, были поданы и испробованы несколько сортов вина. Судно только что прибыло в порт с грузом из Лиссабона и теперь разгружалось. Потом, по словам Джо, они должны принять груз для Ливерпуля.
До Энтони начало кое-что доходить. Значительность темы неожиданно открылась ему со страницы брошенного на столе морского журнала. В верхней части страницы какой-то продавец газет или поставщик написал слова: «Серый кот», Джо Вил, «Голубые воды Вила».
Домой Энтони грёб с увеличившимися волдырями на ладонях и пропорционально выросшим почтением к старику.
Когда Энтони, запыхавшийся, усталый и разгорячённый, привёл наконец маленькую лодку в гавань и дядя с племянником осторожно пошли домой по разбитой дощатой пристани, они увидели миссис Вил, стоявшую, скрестив руки, у задней двери, как будто и не уходила.
— Как видишь, мы не потопли, — сказал Прокуренный Джо, вытирая глаза, которые заметно слезились.
— Небось схватили простуду, — изрек маленький рот, но массивная фигура не двинулась. — Тебя ждут дела… Осторожнее, — она махнула рукой.
— Что за дела? — у Джо мгновенно испортилось настроение.
— Супружник Пэт снова здесь.
— Не называй его так! Ты что, имя его забыла? — Джо прошёл в кухню, стянул с шеи шарф и рухнул в кресло, словно это он всю дорогу грёб. — Послала его подальше?
— Он внизу, в ресторане.
— Кто его впустил?
— Он вошёл через чёрный ход. Ты же не думаешь, что я могла…
— Я сам сейчас его выставлю. Где Пэт?
— Вышла с… я забыла, как его.
— Нед Поулин. Она постоянно с ним выходит. Чего надо этому типу? Мэдж, принеси мне стаканчик виски.
— Тебе бы молока лучше.
— Я сказал, виски.
И тётя Мэдж, безнадёжно махнув рукой, двинулась к стойке возле стены.
— Лей ещё. На три пальца. Не жалей! Ха!
Пока Джо пил, Энтони размышлял о том, что странным образом полюбил дядю за время поездки. Старик лаял страшней, чем кусался. И Энтони испытывал к нему тёплое чувство из-за враждебности Джо к мужу Пэт.
Джо Вил ещё раз сказал «Ха!», глядя в пустой стакан, потом поднялся и пошёл вниз по лестнице.
Держа дистанцию, Энтони двинулся вслед за ним.
Глава пятая
Томас Уилберфорс Харрис, молодой человек среднего роста, одетый в элегантный чёрный костюм, сидел в пустом кафе, откинувшись на стуле, и читал «Панч». На столике рядом лежали цилиндр и золоченая трость. Сразу обращали на себя внимание тёмные волосы, крупный нос и крепкая шея, а острый взгляд его глубоких карих глаз будто сразу проникал в суть вещей. Он не выглядел красавцем, но не был лишён обаяния и казался самоуверенным и смущённым одновременно.
Увидев кто вошёл, он аккуратно положил «Панч» рядом с цилиндром, вернул стул в вертикальное положение и встал.
Джо подскочил к нему словно злобный пёс.
— Чего вам надо? — рявкнул он.
Харрис глянул, нет ли за Джо Вилом ещё кого, и спокойно спросил:
— Я просто хочу перекусить.
— Ресторан закрыт, — отрезал Джо. — По воскресеньям не работаем — законом запрещено.
— Разве закон запрещает кормить собственного зятя?
Эта фраза, по-видимому, до крайности разозлила Джо.
— Вы мне не зять!
— Ну, а закон, который вы столь блюдёте, говорит обратное.
— Мне всё равно. Вы обманом склонили Пэт согласиться на брак…
В глазах молодого человека, до сих пор холодных и невозмутимых, появился недобрый огонёк.
— Не было никакого обмана, если только Пэт не притворялась, что любит меня. В брак она вступила по своей воле.
Джо смерил его презрительным взглядом.
— Да, законы вы знаете, надо отдать должное. Только вот Пэт уже не та. Тогда она была слишком молода и легко попала под влияние. Но теперь-то ей стало всё ясно, и вам нет смысла приходить сюда, излучая снисходительное высокомерие.
— Сначала я хочу с ней увидеться, — ответил Харрис.
— Не выйдет, её нет и не будет до темноты. И вы не можете остаться. Нам нужно здесь убрать.
— Что ж, я не привередлив, могу подождать на кухне.
Джо уже собирался отказать ему, когда возле входа в заведение послышались голоса. Энтони юркнул за штору, увидев входящую Патрицию, которая стягивала сиреневые перчатки, хохоча над остротой, отпущенной следовавшим за ней юным статным моряком. В зале повисла тишина, пока голоса, миновав дверь, не зазвучали на кухне.
— Послушайте, — первым нарушил тишину Джо, — Вы ищете проблем?
— Нет, только свою жену, — ответил Харрис.
— Однако они возникнут, если вы не уберётесь отсюда, — отчеканил Джо.
Вдалеке слышался тусклый голос миссис Вил, она разговаривала с молодыми людьми.
— Чёрт бы побрал эту женщину! — прошипел Джо.
Харрис пристально смотрел на коротышку перед собой, как будто пытаясь прочувствовать всю глубину его неприязни.
— Как-то раз вы подали мне отменную камбалу, — наконец произнёс Харрис. — Под соусом из омара. Плоть камбалы — вот что мне нравится.
— Сегодня вы не получите от меня еды, — вяло возразил Джо.
Послышались шаги, и Патриция прошла мимо занавески, за которой прятался Энтони. За ней следовал Нед Поулин. Лицо Патриции стало совершенно другим, чем тремя минутами ранее. Энтони видел, как краска то выступает, то отливает от её щёк.
Нед Поулин был парнем крепкого сложения, широкоплечим, длинноногим, с мягкой походкой, будто привык обходить палубу и заставать врасплох нерадивых матросов. Нед обладал густым неспешным басом с приятным корнуольским грассированием. Его прямые чёрные брови почти сходились над носом, практически таким же крупным, как у Харриса.
Увидев свою жену, Харрис чуть заметно покраснел.
— Как ты, Пэт? — спросил он, словно не замечая Поулина.
— Нормально, Том, — ответила Патриция.
— Мне очень хотелось поговорить с тобой, — произнёс её муж.
— О чём?
— Я бы предпочёл поговорить с глазу на глаз.
— Можешь сказать всё, что хочешь, здесь.
Казалось, оба они утратили уверенность и спокойствие в присутствии друг друга.
— Но почему? — настаивал Харрис, — Ты боишься уделить мне пару минут?
Нед Поулин придвинулся вплотную к девушке.
— А у неё есть причины для опасений?
Харрис впервые удостоил его взгляда.
— Я знаю этого джентльмена?
— Это мистер Поулин, — ответила Патриция. — Помощник капитана с «Серого кота».
— Здравствуйте. Что вас интересует?
— Вы всё слышали, — ответил Нед.
— Хорошо, раз уж вы спрашиваете, мне кажется, что Патриция боится этого минутного разговора наедине.
— Ну, и что дальше? — взревел Джо, словно сожалел, что у него в руке нет разделочного ножа.
— Поскольку Пэт постоянно отказывается встречаться со мной наедине, — ответил Харрис, — мне кажется, она боится, что ее убедят вернуться в золотую клетку.
— Так ты признаёшь, что это клетка? — воскликнула Патриция.
Том Харрис внимательно посмотрел на нее карими глазами.
— Все живут в клетках, — произнёс он. — В клетках пристойного поведения и приличных манер. Золотая — ничуть не хуже.
Тут вмешался Нед Поулин:
— По-моему, мистер, вы слишком много болтаете…
Пэт коснулась его руки.
— Нед, позволь мне самой разобраться. Том, я не соглашаюсь встретиться с тобой наедине не потому, что боюсь, а потому что здесь нечего обсуждать. Когда я уходила от тебя, то сказала, что не вернусь. Я не передумала, и вряд ли что-то изменится. Вот и всё, что я могу сказать.
— Этого недостаточно, — бросил Харрис.
— Что вы на это скажете? — Прокуренный Джо был явно доволен настроем дочери.
— Только то, что я могу ходатайствовать о реституции моих супружеских прав.
Энтони заметил, каким учащённым стало дыхание девушки.
— Что вы хотите сказать? — вмешался Нед Поулин, — Говорите по-английски. Реститу…
Харрис многозначительно поглядел на него. В его глазах снова появился этот недобрый огонёк.
— Я с большим терпением отнёсся к вашему вмешательству, мистер Поулин. Позвольте узнать — какое, к чертям собачьим, вам до всего этого дело?
— Слушай, если готов — давай выйдем, я растолкую, какое мне до этого дело.
Пэт придержала его за руку.
— Понятно, — кивнул Харрис. — Кулачный бой. Единственный доступный вам аргумент. Но сегодня я пришел сюда не враждовать. — Он взял цилиндр и стал медленно стряхивать с него пылинки длинными пальцами. Довольно нарочито, подумалось Энтони, будто заверяет шляпу, что ей не причинят никакого вреда. — Скажите мне, — начал Харрис. — Все трое, назовите мне хоть одну вескую причину, почему я не должен подавать это ходатайство. Место жены рядом с мужем, если только он не жесток к ней, не больной и не безумец. Церемония бракосочетания была проведена без принуждения, я бы даже сказал — с пылким желанием. У нее нет никаких законных оснований меня покидать.
— «Нет законных оснований», — тихо произнесла Пэт. — В этом ты весь. Воспринимаешь всё лишь через сделки с законом. Наверное, и чувств не испытываешь, пока на них не поставят печать. Что-то существует для тебя, только если это подтверждено свидетельскими показаниями. Ничто другое не имеет значения. Отлично, тогда иди, ходатайствуй. Поглядим, как ты выставишь себя на посмешище!
Пэт подняла взгляд и обнаружила, что Харрис изучающе смотрит на неё. Она резко отвернулась с раздражённым видом.
— Я не говорил, что уже решился на это. Я приехал сегодня, чтобы решить дело миром, попросить тебя вернуться, как и подобает почтенной жене. Это вопрос чести, понимаешь ли.