— Прости за нескромный вопрос, — вдруг спросила Хулия, — но как насчёт тебя самого? Как тебе твоя новая жизнь?
Килиан выставил вперёд руки ладонями вверх, чтобы она посмотрела на его мозоли.
— Да уж, — оценила Хулия. — Но ты не волнуйся, все наладится.
— Все вокруг повторяют одно и то же: не волнуйся! — Он наклонился к самому ее уху и прошептал: — Признаюсь, я представлял себе жизнь в колониях совершенно другой.
Хулия рассмеялась.
— Через пару месяцев ты переменишь мнение. — Прежде чем он успел что-то возразить, Хулия сложила руки поверх консервных банок и подняла голову. — Чем ты здесь занимаешься?
В эту минуту открылась дверь и вошёл Хакобо. Поприветствовав девушку, он смачно расцеловал ее в обе щеки. Килиан заметил, что Хулия слегка покраснела, и голос ее зазвучал мягче.
— Рада тебя снова видеть, — сказала она. — Как отдохнул?
— Отдых — это всегда прекрасно! Особенно, если за него ещё и платят.
— Ты совсем не скучал по нас? Ну, хоть немножко?
Не было сомнений, что, говоря «по нам», Хулия имела в виду конкретно себя.
— Ты же знаешь, что мы, шоколадники, и на острове по горло сыты травой и мачете, — процитировал Хакобо слова народной песенки. — По горло сыты травой и мачете...
— Но ты также знаешь, что мы с радостью сюда возвращаемся, — добавил он, увидев разочарование на на лице. — Кстати, — повернулся он к Килиану, решительно меняя тему, — не забыть бы купить фасоли. Прежнюю они уже всю сожрали. Надо же, как они ее любят! Эти цветные весь день машут мачете, а потом жрут в три горла! Ты уже все купил?
Покачав головой, Килиан достал из кармана список покупок и протянул его Хулии, которая тут же принялась подбирать товары по списку, пока братья осматривали полки: не приглянется ли им ещё что-нибудь.
— Это туррон1 — остался после Рождества, — пояснила Хулия, заметив, что Килиан пытается прочитать надпись на консервной банке. — Как видишь, у нас здесь все есть.
— Ого, туррон в банке!
— Когда чего-то очень хочется, проявляешь чудеса изобретательности, чтобы это достать. Разве нет?
Хулия упаковала покупки. Хакобо подписал квитанцию и купил лично для себя бутылку ирландского виски «Талламор».
— Это нам, на проводы старого доктора, — шепнул он Килиану, лукаво подмигнув. — Сегодня вечером.
Хулия проводила их до фургона.
— Как насчёт того, чтобы заехать к нам на обед или ужин на следующей неделе? — спросила она. — Мои родители будут рады повидаться с вами. Да и Килиану будет полезно хоть ненадолго выбраться из леса, — добавила она, прежде чем Хакобо успел что-то возразить.
По правде сказать, у Хакобо были другие планы на их с Килианом выходные. Семейные вечера — это хорошо для молодых супругов. Холостяки предпочитают другие развлечения. Он ломал голову, подбирая слова, чтобы повежливее отказаться, но тут вмешался Килиан.
— Премного благодарен, Хулия. Мы очень рады будем вас навестить. Правда, Хакобо?
— Это... да-да, конечно...
— Значит, договорились: на следующей неделе мы вас ждём. — Лицо Хулии осветилось широкой улыбкой. — Наш бой сообщит, когда мы будем вас ждать. До встречи!
Она решительно подвернулась и лёгким шагом вернулась в лавку, довольная, что все же добилась желаемого.
Хакобо запустил руку в карман, достал оттуда маленькую баночку с кремом и швырнул ее брату, едва они успели забраться в машину.
— На, забирай! — проворчал он. — Надеюсь, это тебе поможет!
Его неприветливый тон удивил Килиана. Забравшись в пикап, он принялся намазывать кремом руки и верхнюю часть груди. Хакобо вёл машину, храня гробовое молчание.
— Могу я узнать, какая муха тебя укусила? — спросил наконец Килиан.
Хакобо поджал губы и встряхнул головой.
— В конце концов она добилась своего!
— Ты про Хулию? Мне она кажется очень приятной и умной девушкой. С ней легко общаться, и у неё есть чувство юмора.
— Так забирай ее себе!
Килиан поначалу сосредоточенно нахмурился, но тут же внезапно расхохотался, хлопнув себя по ляжкам.
— Я понял! То-то ты так изменился в лице, когда увидел ее в лавке! Она же влюблена в тебя как кошка! Ну, что молчишь?
— А что я должен сказать? Она не первая, кто за мной бегает, и не последняя.
— Дружище, таких, как Хулия, днём с огнём не сыскать...
— Ты, как всегда, прав, — согласился Хакобо и мечтательно улыбнулся, вспомнив о своих былых подругах. — Таких, как она, больше нет. Дружище, в других обстоятельствах я мог бы даже пригласить ее прогуляться на мыс Фернанды. Что, кстати, скоро и случится.
— Что скоро случится?
— Вот это самое и случится: я сделаю ей предложение. — Увидев, как Килиан в растерянности застыл, он сокрушенно вздохнул. — Знаешь, приятель, иногда ты кажешься полным идиотом. Даже не знаю, что с тобой делать! Видишь ли, Килиан, здесь почти все мужчины нашего возраста, да и те, что постарше — все мы имеем много... как бы это сказать... случайных подруг, но ни одной постоянной. Ну ладно, кое-кто имеет и постоянных, но не таких, как Хулия — не из наших, я хочу сказать. Так вот, эти постоянные подруги создают немало проблем. Они капризничают, без конца требуют денег, хотят, чтобы мы их содержали, а то ещё и ребёнка тебе навяжут... Так вот, я предпочитаю не иметь никаких постоянных. И ты тоже, надеюсь. Если ты понимаешь, о чем я.
Ну, в общем и целом Килиан понимал, что хочет сказать брат.
— С тобой все ясно, Хакобо, — протянул он — и тут же вздрогнул, охваченный внезапным подозрением. — Скажи, наш отец — он... тоже?.. Я хочу сказать, женатый человек, который долгое время живет здесь один...
Представив отца в объятиях другой женщины, не матери, он ощутил дрожь.
— Видишь ли, я не знаю, как было во времена его молодости, не спрашивал. Но могу сказать одно: пока я на острове, я не видел и не слышал ничего подозрительного. А здесь все все про всех знают. — Килиан вздохнул с облегчением. — В любом случае, меня это не удивляет, — продолжил Хакобо. — Ты же знаешь, наш папа — настоящей образец религиозности и морали.
— И он очень любит маму... я хочу сказать, он никогда бы ей не изменил.
— Так-то оно так, но другие женатые тоже любят своих жён, оставшихся в Испании, но при этом не стесняются искать общества других женщин, чтобы те скрасили долгие сезоны разлуки. Любовь не имеет никакого отношения к этим делам.
Килиан отнюдь не был согласен с последним утверждением брата, однако промолчал. Этот неприятный разговор так и не дал внятного ответа ни на один вопрос, зато возникло множество новых. Он решил оставить серьёзный тон и подойти к делу с другой стороны.
— И где же вы встречаетесь с подругами? За две недели я не видел здесь ни одной...
Хакобо возвёл глаза к небу.
— Ещё увидишь, Килиан, — пообещал он. — Ещё увидишь, и не одну. Я уже подумываю, что, пожалуй, стоит познакомить тебя с ними — для твоей же пользы. А то ещё возьмёшь и влюбишься в кого-нибудь вроде Хулии. Прости, но я никак не могу допустить, чтобы ты лишил себя главной радости этого острова...
— Спасибо за заботу, — с насмешкой ответил Килиан. — Надеюсь, я тебя не разочарую.
Он заметил, как брат улыбнулся. Выглянув в окно, Килиан увидел, что они уже подъезжают к Сарагосе. После поездки в город он впервые чувствовал себя хорошо. Зуд не унялся, но встреча с соотечественницей Хулией заставила почувствовать, что он не одинок на этой земле. И даже обсаженная королевскими пальмами дорога на плантацию уже не казалась такой чужой.
Он вспомнил первый день по приезде в Сампаку, свой лихорадочный энтузиазм, который сменился растерянностью при виде всех этих диковин, теперь ставших частью его жизни; он смотрел, как убегает назад красная земля грунтовки, и вспоминал, как его шокировало многое из того, что на острове считалось нормальным. А теперь ему даже приветствие охранника Йеремиаса показалось выражением родственной сердечности.
— Кстати, Хакобо, — сказал он, когда машина остановилась перед крыльцом с белыми колоннами — у главного здания.
— Ну, чего?
— Теперь моя очередь вести машину.
Выгрузив покупки, Хакобо взял другую машину и уехал в Якато. Килиан пересел на водительское сиденье, собираясь ехать в Обсай, чтобы заняться своей обычной работой. Проехав на машине несколько метров, он издали помахал Антону, идущему в сторону главного склада в сопровождении своего неразлучного Хосе. Дождавшись, пока они войдут внутрь, Килиан сосредоточился на трудной задаче — припарковать машину; ему не хотелось, чтобы кто-то видел его неумение. К счастью, в эти минуты на главном дворе никого не было.
Когда Килиан, обливаясь потом, добрался до Обсая, он весьма гордился собой, поскольку мотор ни разу не заглох. Припарковав пикап, он направился к посадкам какао по центральной тропе и вскоре услышал пение рабочих. В нескольких метрах впереди он заметил девушку в ярком клоте и с пустой корзиной на голове. Он решил, что она пошла в лес за дикими фруктами или за хворостом для домашнего очага.
Вскоре девушка остановилась, словно прислушиваясь к доносящимся из чаши звукам, а затем решительно углубилась в лес. Килиан не придал этому значения, поскольку знал, что калабарки привычны к лесу и часто бывают на плантации: приносят мужьям обед или просто приходят посмотреть, как те работают.
Он шёл своей дорогой, пока не услышал голоса брасерос, стук мачете и жужжание пульверизатора, из которого молодые растения опрыскивали особым составом из медного купороса и извести, чтобы защитить их от милдью — ложной мучнистой росы, которая всегда особенно свирепствует в сезон дождей.
Он поравнялся с первыми рабочими, которые опрыскивали длинный ряд какаовых деревьев. Среди них он узнал Нельсона, одного из бригадиров; Килиан поднял кверху большой палец, давая понять, что все замечательно. Тот ответил тем же жестом. Подойдя ближе, Килиан внимательно посмотрел на бригадира. Подумав, он решил задать ему простой вопрос: не потому, что его действительно волновало, куда девался второй белый служащий, а потому, что общение с рабочими помогало ему лучше освоить пичи, в котором он уже заметно продвинулся, хотя ещё и не научился строить сложные фразы.
— Whose side massa Gregor?
— I know no, massa Kilian. — Мужчина пожал плечами, поднял руку и обвёл ею вокруг себя, указывая сразу в нескольких направлениях. — All we done come together, but he done go.
Килиан ничего не понял, но кивнул. Он не слишком представлял, что делать, а потому стал прохаживаться между брасерос, наблюдая за и работой и одобрительно кивая, словно уже был экспертом в этом деле, пока не добрался до того места, где работал Нельсон. Здесь кончались посадки какао и начинались джунгли. Нельсон, крепкий мужчина одного с ним роста, с совершенно круглым и плоским лицом и безволосым подбородком, ругал кого-то из рабочих, одновременно встряхивая распылителем с купоросом. При виде Килиана он тут же перестал сердиться и расплылся в улыбке.
— Все хорошо, масса, — он говорил с сильным акцентом. Знание испанского языка было необходимым условием для тех, кто хотел дослужиться до бригадира. — Раствор нужно как следует перемешать, чтобы не повредить растениям.
Килиан снова кивнул. Ему виделось что-то смешное в ситуации, когда он собирался надзирать за процессом, в котором ровным счётом ничего не понимал. Он предпочёл бы помогать во дворе ремонтировать бараки, поскольку у него был немалый строительный опыт, полученный за время многих часов, когда он ремонтировал дом и сараи у себя в Пасолобино. Но что касается какао, то о нем он пока ещё не знал ровным счётом ничего.
— Сейчас вернусь, — сказал он, поднимая с земли несколько мягких листочков.
Удалиться в лес по естественным надобностям — лучший способ прекратить неловкое молчание и вывернуться из щекотливой ситуации. Первые несколько метров он прошёл свободно, но дальше уже пришлось прорубать путь при помощи мачете. Наконец, он нашёл укромное местечко, спустил штаны, наблюдая, как желтый с чёрным паук кладёт последние стежки на паутину из толстых нитей, протянутую между кустами. Хорошо ещё, подумал он, что я не боюсь пауков и тарантулов. Правда, здешние твари были в десять раз больше и мохнатее, чем самые крупные их собратья из Пасолобино, но все они трусливо разбегались, если хорошо потопать.
Другой проблемой были змеи. Килиан всегда был начеку, особенно после случая с удавом. Здесь был настоящий змеиный рай! Всевозможные змеи, всех цветов и размеров, были здесь повсюду.
Закончив своё дело, он подтерся листьями и встал, ухватившись за ветку; та оказалась мягкой и странно живой, зашевелившись под рукой. Килиан поспешно отпрянул, укрывшись за ближайшим камнем. Осторожно выглянув, он увидел, как медленно свивается кольцами то, что ему показалось зеленовато-коричневой веткой. Присмотревшись, он разглядел граненую треугольную голову и дрожащий в воздухе раздвоенный язык.
Килиан медленно натянул штаны и попятился. Отойдя на несколько шагов, он повернулся и быстро пошёл прочь, спеша убраться как можно дальше от этого места. Сердце бешено колотились. Он не смотрел, куда идёт, и через несколько минут понял, что направился совсем не в ту сторону, откуда доносились голоса брасерос. Шёпотом выругавшись, он вернулся назад по своим следам. Вдруг он услышал чьё-то восклицание, произнесённое знакомым голосом, буквально в нескольких метрах. Прислушавшись, он узнал голос Грегорио. Быть может, тот отправился в лес по той же надобности, что и он сам. Килиан с облегчением вздохнул. Грегорио знал здесь каждый кустик, каждую пядь земли. Килиан решительно направился к нему, стараясь производить как можно больше шума, чтобы тот услышал. В следующую минуту он вышел на крошечную полянку среди лесной чаши.
— Грегорио! Ты не поверишь, но я не знаю, как...
И тут же застыл, онемев от изумления.
Грегорио лежал на земле лицом вниз, крепко сжимая в объятиях тело женщины, конвульсивно дергался между ее раздвинутых ног и время от времени издавал сладострастные стоны. Внезапно рука женщины указала на Килиана. Грегорио прекратил свои телодвижения, приподнялся на локте, повернул голову и выругался.
— Тебе что, так нравится подглядывать? — зарычал он, вставая и натягивая штаны.
Килиан покраснел и замолк на полуслове, увидев пенис Грегорио — все ещё напряжённый, торчащий меж костлявых ляжек. Женщина — совершенно голая — по-прежнему лежала на своём расстеленном на земле оранжевом клоте, похотливо улыбаясь. Здесь же стояла ее пустая корзина. Это была та самая женщина, что скрылась в лесу возле посадок какао.
— Прости... — начал оправдываться он. — Я пошёл в лес и заблудился. Потом услышал твой голос и вышел сюда. У меня и в мыслях не было тебе мешать.
— Но ты помешал! Испортил мне все дело!
Он махнул рукой женщине, велев ей вставать. Та послушно поднялась, обмотала ткань вокруг талии, затем взяла корзину и поставила ее на голову, собираясь уходить, и протянула руку к Грегорио.
— Give me what you please, — сказала она.
— Не за что тебе платить! — ответил Грегорио. — Мне не дали кончить, так что это не считается.
Он махнул рукой, давая ей понять, что она может убираться восвояси.
— You no give me some moní?
На лице женщины проступило раздражение.
— Go away! I no give nothing now. Tomorrow, I go call you again.
Оскорбленная женщина, стиснув зубы, молча удалилась. Грегорио поднял с земли пробковый шлем, отряхнул его и надел.
— А ты, — саркастически обратился он к Килиану, — если не хочешь заблудиться, не уходи с дороги, — он прошёл мимо, даже не взглянув на него. — С твоей-то отвагой ты в джунглях и пары часов не продержишься!
Килиан сжал кулаки и промолчал, все ещё потрясённый увиденным. Внезапно на него накатил новый приступ зуда, и он принялся яростно чесаться.
Брат был прав. Ему нужна встряска.
Во всех смыслах этого слова.
Вечером, как и планировалось, все собрались за прощальным ужином, провожая доктора Дамасо. Этот приятный человек с совершенно седыми волосами и мягкими чертами лица возвращался в Испанию после почти трёх десятков лет, проведённых на острове, где он оказывал всей колонии медицинские услуги.