- Так вы будете купать свою ляльку? - ничего не понимающая мама стояла в дверях с тазиком и кувшином с водой. - Что тут у вас стряслось?!
- Не волнуйся, мать, конечно будем! Давай, Ира, раздевай пупса, снимай все бинты! У бывшей вашей больной нормальная температура, глаза блестят, значит, она здорова!
- Папа, я правда не шучу! Ты даже не представляешь... Любке это нельзя видеть!
- Там кловь?! - испугалась малышка и закрыла ладошками лицо.
- Там хуже... - прошептала Ирка, - простите меня, пожалуйста!
- Хватит пугать сестрёнку! - нахмурился папа. - Давай сюда куклу! Он снял с пупса одежду, и стал медленно, аккуратно сворачивая, снимать с его живота широкий бинт. В комнате воцарилась необычная тишина, и все придвинулись поближе к отцу. Все, кроме Иры. Она стояла поодаль с опущенной головой, и ежесекундно ожидала услышать вскрики ужаса, или плач, или, же наоборот, сдавленное всеобщее "ох"... Эти несколько секунд почему-то казались Ирке слишком долгими, и развязка, без сомнения ужасная, уже ожидалась ею, как ни странно, с нетерпением...
- Ну, вот... ваша лялька здорова! - услышала она спокойный голос отца и не поверила своим ушам. - И животик у неё вроде бы ещё пухлее стал от вашей сладкой микстуры! - рассмеялся папа.
- Ура-а-а! - закричал Серёжка, - мы вылечили ляльку!
- Няня, няня, посмотли! У ляли нету клови, её можно купать! - дёргала за платье съёжившуюся, ничего не понимающую сестру Любашка. Ирка подошла неуверенно, поглядела затравленно, недоверчиво, но взглянув в папины смеющиеся глаза... всё поняла.
***
- Ну, что, дочка, представляю, как намаялась ты за эти дни! - сказал вечером отец, когда в доме всё стихло, и они сидели вдвоём за столом, тихо беседуя. Ира молча кивнула.
- А что же ты молчала?
- Просто боялась, пап...
- Наказания?
- Нет. За Любку переживала... Ну, и да... боялась, конечно, что вы меня любить перестанете...
- Какая же ты глупышка! Никогда ничего не скрывай от нас, только мы с мамой можем по-настоящему понять тебя и помочь... И ещё: знай, из всякой, даже самой неприятной ситуации всегда есть выход!
- Пап... А как ты узнал про это?
- Той же ночью, когда ты, доставая из аптечки бинт с ватою, уронила большие ножницы. Маме ты сказала, что упала пустая кружка. Но большие стальные ножницы и маленькая алюминиевая кружка падают с разным звуком, и поэтому меня озадачила твоя ложь. Я подумал вначале, что ты поранилась чем-то, и решила, чтобы нас не беспокоить, втихаря наложить себе повязку, благо, луна яркая тогда была. Я, конечно, встревожился, и хотел уже было окликнуть тебя, чтобы помочь, но проследив за твоей вознёй с куклой, удивился, и даже испугался, потому что не мог понять, что за странные игры ты затеваешь среди ночи. Но потом, когда ты уже спала, прощупал место повязки у куклы, и всё понял. Кстати, соображалка у тебя работает, Иринка, молодец! Ну, а кукла, целая и невредимая вечером следующего дня была уже в руках у своей владелицы!
- Значит, пап, это совсем не тот пупс, а другой, да?..
- Ничего подобного, тот самый! Мне просто на фабрике удалось договориться, и ему заменили туловище, а прежнее, испорченное, пошло на переплавку. Да и это тоже с небольшим изъяном, хоть и выбрали из всех, что было, бракованных, самое лучшее. Если внимательно поглядеть, можно заметить крошечную вмятинку возле пупка... Так что небольшая ранка, хоть и затянувшаяся, осталась, как память о том происшествии, о котором ты мне, надеюсь, как-нибудь расскажешь.
- А почему ты ничего мне не сказал?! Я ведь так переживала...
- Знаю, дочка, и мне было невероятно больно за тебя, поверь. Но я хотел понять, как же ты собираешься выйти из создавшегося положения? Что ещё, кроме набора "Доктора Айболита" придумаешь ты для того, чтобы обвести всех нас вокруг пальца? - улыбнулся папа и хитро прищурил глаза.
- Папуль, прости меня за это, но... но у меня есть ещё одна плохая новость...
- Ну, давай, выкладывай!
- Я продала твой подарок - цветные карандаши.
- Я и это знаю. Викентьевна рассказала, как ты за полцены отдала их какому-то пацану, чтобы купить тот набор с инструментами. Вот за это я тебя хвалю! И горжусь, что моя девочка может совершать и добрые дела! А за карандаши не переживай - они у тебя в ящике тумбочки лежат. Купил я тебе такие же, не оставлять ведь без карандашей нашу юную художницу!?
- Папа!!! Ты самый-самый добрый папа на свете!
- А ты будь самой умной девочкой и что бы ни случилось, любой бедой или радостью делись с нами, твоими родителями, самыми близкими тебе людьми! И никогда больше не обманывай нас! Договорились?
- Да, да, пап, конечно, договорились!!! - воскликнула Ирка и выдохнула: "Уф-фф"! Ей стало легко и радостно. Оказывается, иногда быль превращается в сказку, а в ней, как и положено, всегда бывает счастливый конец!
______________ История с лукошком
Коротким резким свистком известив о своём прибытии, к станции медленно приближался пассажирский поезд. Окутанный горячим паром, тяжело дышащий, словно измученный быстрым бегом, паровоз постепенно замедлял ход. Скрежетали, вжимаясь в стальные рельсы, огромные чёрно-красные колёса. Вереницей катились за ним нарядные, зелёные вагоны с занавесочками на окнах, с белыми табличками названия пунктов назначения. Поезд остановился и местные бабы, подхватив свои сумки и вёдра, двинулись вдоль состава.
- Картошечка горячая... малосольные огурчики!
- Берите пирожки! Тёпленькие ещё... с капусткой, с зелёным лучком! - наперебой предлагали женщины вышедшим из вагонов пассажирам. Остановка поезда была недолгой - всего семь минут и все торопились хоть что-нибудь продать.
- Айда быстрее! - крикнула Зинка и, подхватив корзинку с ягодами, побежала вперёд. Но Ириша не спешила. Она медленно шла вдоль последнего вагона с маленьким лукошком, полным черники, и с любопытством поглядывала вверх на окошки, за которыми незнакомые ей люди жили своей походной жизнью в тесноватых, но уютных домиках на колёсах. Как им Ирка завидовала! Года три назад она вот так же ехала с мамой в поезде к бабушке. Вспомнив то время, Ира вздохнула...
- Эй, малявка! - прервал Иркины воспоминания мужской голос сзади. Ира оглянулась. У вагона стоял и курил мужик в синей майке.
- Что там у тебя? - указывая на лукошко, перевязанное куском марли, спросил он.
- Черника...
- Сколько просишь?
Ириша вдруг подумала, что ей совсем не хочется продавать свои ягодки. И пришла она сюда, к поезду, впервые - с девчонками "за компанию". Недавно Зина подарила ей кругленькое, такое симпатичное лукошко - её дедушка сам мастерит их для продажи. Ирка всё налюбоваться им не могла, такое чудное, новенькое, золотистого цвета! Жалко, братик Серёжка умудрился уже начеркать на нём каракули химическим карандашом, и за это Ира шлёпнула озорника по попе. Тот, конечно, рёв поднял на весь дом, а мама ещё и Ирку отругала: нечего, мол, карандаши разбрасывать, где попало, сама виновата!
- Ну, так, за сколько же продаёшь свои ягоды? - опять спросил мужчина.
Ира задумалась на мгновение и поняла вдруг, что совсем не знает, за сколько же их надо продавать... Девчонки торговали, насыпая ягоды в стакан, и просили за стакан один рубль. А у Ириши стакана не было, а сколько ягод вместилось в кузовок, она не знала... Но мужик выжидал, глядя на неё с пронзительным прищуром.
- Ну-у-у, два рубля, наверное... а можно - три...
- Хм... - пассажир насмешливо оглядел девчонку с ног до головы. - Ладно, беру. Давай сюда!
- Подождите! - спохватилась Ира, - а во что вам пересыпать? Есть у вас газета какая-нибудь или торбочка?
- Щас пересыплю и вынесу тебе и деньги и тару. - Мужчина протянул руку к корзинке.
- Ой, а вдруг сейчас поезд тронется? - забеспокоилась девочка.
- Не боись... - мужик поглядел на ручные часы, - есть ещё время, я быстро!
Ира нехотя протянула ему своё лукошко, и мужчина ловко, в два шага, вскочив по ступенькам, исчез в вагоне.
Ирка нетерпеливо поглядывала в проём вагонной двери. Секунды тянулись минутами, и она со страхом ожидала, что вот-вот паровоз вдалеке даст прощальный гудок, дёрнутся и медленно покатятся вагоны, и вместе с ними её сокровище - новенькое плетёное лукошко. Но проводницы ещё не заняли свои места в дверях вагонов, стояли у подножек, а возле этого вагона почему-то вообще не было проводника, и Иришка решительно взобралась по ступенькам. Миновав тамбур и узенький коридорчик, она оторопело остановилась... Вместо полок и сидений, со столиками по обе стороны вагона, увидела Ирка пустой, длинный коридор, застеленный красной ковровой дорожкой, а справа много красивых, блестящих дверей... Она скинула башмачки и робко пошла по нарядному ковру, заглядывая в открытые двери маленьких комнаток и встречая то удивлённые, то равнодушные взгляды сидящих или лежащих в них людей. В самой последней трое мужчин и одна женщина играли в карты, разложив их на огромном чемодане.
- Извините, пожалуйста, - смущаясь, обратилась к ним Ирка, - вы не знаете, где тут... живёт дяденька в синей майке?.. У него, вот здесь, на руке, синяя такая наколка...
- А! видела я здесь такого, - сказала женщина, - кажется, он или в соседнем, или через одно купе.
Ира робко постучалась в закрытую дверь купе.
- Чего тебе? - полная женщина, приоткрыв слегка дверь, уставилась на Ирку.
- Извините, мне очень нужно... - начала было говорить Иришка, но тётка со словами "нет у меня ничего, топай отсюда", резко задвинула дверь перед самым её носом. "Наверное, приняла меня за попрошайку какую-то" - с обидой подумала девочка и заторопилась к выходу. В остальные закрытые двери она уже не решалась стучаться, горестно смирившись с потерей. Подходя к тамбуру, вдруг почувствовала толчок внизу под полом и с ужасом поняла, что поезд тронулся. Ирка рванулась к открытой двери вагона, и стоявшая там проводница едва успела оттолкнуть отчаянную девчонку.
- Куда?!!! - заорала она, - совсем умом, что ли, тронулась?!!
- Пустите меня скорее, я спрыгну!! - Ирка опять кинулась к двери, но проводница торопливо её захлопнула и повернулась лицом к странной "пассажирке".
- Ты что, чокнулась?!.. или жить уже надоело? Разбилась бы сейчас, а я из-за тебя за решётку садись?!!
- Тётенька, ми-миленькая! Остановите, пожа-пожалуйста, поезд!! - Иришка рыдала навзрыд, размазывая по лицу грязной ладошкой слёзы.
- Да как я тебе его остановлю, соображаешь? Через час сам остановится, когда в город прибудем.
- Я не хочу в город!! Мне домой нужно, к маме!!! Она же с ума сойдёт, если я не приду...