- Ничего не понимаю... ты откуда? Как очутилась в вагоне? Ты нищенка, что ли? - спросила проводница, взглянув на Иркины ноги. Только тут Ира заметила, что стоит босиком...
- Я их там скинула... чтобы ковёр не запачкать...
- Чудная какая-то ... - удивилась проводница, - ладно, хватит уже пузыри носом пускать, ступай, обуйся - и в туалет. Умоешься, а потом поговорим. И кончай реветь - не в тайге заблудилась!
Ирка стояла возле умывальника, ополаскивая заплаканное лицо прохладной водицей. Поезд уже набрал ход и уносил её всё дальше и дальше от родных мест, куда-то в неизвестные дали. И девчонка чувствовала себя самой одинокой и несчастной в этом красивом, но чуждом ей вагоне с ковром во весь коридор. Что теперь с ней будет?.. Куда привезёт её этот страшный чёрный паровоз?.. Слёз уже не было, только всхлипывания всё ещё рвались из груди. Вагон сильно раскачивало, и Ириша еле сдерживала равновесие, ухватившись за край раковины. Стучали колёса под полом вагона и сердито-ехидное "вот так... вот так... так тебе... так тебе"... - слышалось ей в их стуке. Встречный ветер врывался в приоткрытое окно, и Ирка с горечью подумала, как было бы здорово превратиться в птичку, вылететь в это окошко и скорее... скорее домой, к родному крылечку. Успеть приземлиться, пока мама ещё не узнала от Зинки ужасную новость, и опять превратиться в самою себя... И тогда она подошла бы к маме и сказала ей тихонько: "Прости меня, мамуль, пожалуйста, прости, я сказала тебе неправду. Я тебя очень-очень люблю!" А ещё было бы лучше, если бы этот ветер превратился в волшебный вихрь, подхватил бы Ирку, как пушинку и унёс обратно... во вчерашний день. В то мгновение, когда ещё не сказала она маме тех гадких, обидных слов. И она бы их не сказала никогда и ни за что на свете!!! Как бы сильно ни была обижена на маму... И пусть бы мама отхлестала её прутом, потому что она, Ирка, заслужила...
- А я уж подумала, не сиганула ль ты в окошко, - в дверях стояла проводница с полотенцем, - а то с тебя станется! Пошли, чаем напою, заодно поведаешь мне о своей беде. Подумаем вместе, как нам быть дальше. Зовут-то тебя как? Ира? А меня - тётя Аня.
Ириша грызла вкусное домашнее печенье, прихлёбывая сладкий чай из стакана в красивом, блестящем подстаканнике и сбивчиво рассказывала тёте Ане свою бесхитростную историю. Девочке было очень стыдно. Она поняла, насколько глупой и мелочной оказалась её выходка, и ещё она поняла, что нельзя так бездумно доверять людям...
- Только не надо, дочка, всех под одну гребёнку... - выслушав её, заметила Тётя Аня. - Да, есть негодяи, но их, поверь, гораздо меньше, чем порядочных людей. А этого подлеца мы найдём, если только он в нашем вагоне едет, и выведем на чистую воду!
- А какой теперь от этого толк? - грустно спросила девочка. - Как я вернусь теперь домой?! Что будет с моей мамой?!! - Представив себе, как мама, услышав от Катьки, что она, Ирка, уехала в поезде, обессилено опустится на табурет, в ужасе закрыв лицо руками, у несчастной девчонки опять заныло в груди и слёзы подступили к горлу.
- Ну всё, всё... Опять, гляди, глаза на мокром месте. Неужто ты думаешь, что я тебя брошу на произвол судьбы? Как приедем в город, передам тебя своей родственнице, она на вокзале работает. Побудешь у неё, а завтра она тебя на поезд посадит и...
- Как завтра?.. почему завтра?! - испугалась Ириша.
- Потому что сегодня поезда в обратную сторону не будет, только завтра! Да не переживай ты так! Ну, поволнуется малость твоя мама, зато сильнее любить будет. Вставай, пошли народу чай предлагать! Я буду спрашивать, а ты на мужиков гляди внимательно, ищи среди них своего обидчика. Ты хоть его запомнила?
- Да, вроде... - неуверенно ответила девочка.
Они обошли уже почти все купе, и Ира сказала, что всё это бесполезно, и вообще она не хочет больше видеть "этого синего"...
- А вот это напрасно, - покачала головой проводница, - должна же ты получить то, что тебе принадлежит? Да мне и самой уже интересно взглянуть на этого типа...
Следующее купе было открыто, и Ириша сразу узнала толстую тётку, которая недавно захлопнула перед ней двери. Рядом с ней сидел, скрестив ножки, мальчонка лет четырёх и уплетал за обе щёки ягоды, запуская ручонку в кузовок, примостившийся на его коленках.
- Да вот же оно, моё лукошко! - воскликнула Ирка, всплеснув руками.
Малыш от неожиданности застыл с открытым, окрашенным черникой, ртом.
- Ты уверена? - спросила тётя Аня.
- Очень похоже, только... - Ира взглянула на верхнюю полку. Там, с развёрнутой газетой лежал мужчина в полосатой пижаме. - Только тот был в синей майке...
- Что тут вообще происходит?! - мужик, бросив газету на столик, ловко спрыгнул с полки и изумлённо уставился на Ирку. Она тут же узнала этот цепкий взгляд.
- Это ведь вы на станции взяли у меня вот эту корзиночку с ягодами? - робко произнесла Ира. - Сказали, что сейчас принесёте деньги и её обратно, а сами...
- Что-о-о?... - мужик удивлённо поднял брови, - я у тебя брал корзинку?! Да я тебя первый раз вижу и, надеюсь, последний!
- Да как же вам не стыдно, дяденька, обманывать! Я ведь вас узнала! Только вы были в синей майке там...
- Ты что-то путаешь, детка! Да, был я там, на станции и ягоды покупал, но только не у тебя, а у старушки. Я их у неё вместе с корзинкой купил!
- Послушайте, - обернулась к проводнице тётка, - наверное, вы поверили этой её душераздирающей истории, раз с ней сюда пришли? Так знайте, она ходила тут по вагону и сюда заглядывала, милостыню просила... Босиком ходила, чтобы жалость к себе вызвать. Знаем мы таких - кому хочешь, голову заморочат! - Ну что, может, скажешь, не было тебя здесь?! - прищурилась она, - я тебе ничего не дала, так ты таким вот способом решила своё, в кавычках, взять?! Не на тех напала, милая моя!!
- Ира, это правда? Ты была уже здесь? - спросила тётя Аня, явно огорошенная услышанным. Но девчонка вся в слезах выскочила в коридор.
- Ну-ка, ну-ка зайди! - втащила её обратно в купе проводница, - давайте-ка разбираться, кто здесь прав, а кто виноват!
- Она всё врёт, врёт! - кричала, плача, Иришка, - никакой милостыни я ни у кого не просила! Она не впустила меня, даже не выслушала! А я искала его, этого, в синей майке! Я просто хотела взять обратно своё лукошко!! И не надо мне от них никаких денег...
По коридору проходили, с любопытством заглядывая в купе, пассажиры, явно заинтригованные происходящим тут событием. А напротив купе примостились возле окна двое - мужчина и женщина.
- Извините, это не моё дело, конечно, - повернулась к проводнице женщина, - но девочка заходила и в наше купе, здесь, рядом. Она и в самом деле искала этого мужчину... И я её послала сюда, потому что узнала его по её описанию.
- А это действительно не ваше дело! - тётка вскочила и, оттолкнув Ирку, попыталась задвинуть двери. - Идите к своему купе и не суйтесь в чужие дела!
- Спокойно, гражданочка, - остановила её проводница. - Во-первых, коридор место общее, а во-вторых, свидетели нам нужны, потому как собираюсь я дежурному по поезду доложить о происшествии, а он, естественно, вызовет милицию, как только в город прибудем.
Услышав про милицию, все притихли.
- Ой, только, пожалуйста, не надо милицию! - опомнившись, взмолилась Ирка.
- Ага! Вот вам и ответ на все вопросы! - воодушевился мужик. - Девочка боится милиции! Это о чём-то говорит?! Мне вот нечего её бояться, моя совесть чиста! А она чего испугалась? Может, сбежала, или украла чего-нибудь, а?! И чем она докажет, что корзинку эту я у неё взял?!
- Это моя корзиночка!! Мне её недавно подарили! - вскричала Иришка. - Ещё мой братик на её донышке карандашом начеркал. Я отмыть не смогла - карандаш потому что химический.
Тётя Аня подошла к мальчишке, взяла с его коленок лукошко и, расстелив на столике газету, высыпала ягоды. Потом, перевернув корзиночку, показала всем Серёжкины каракули.
- Держи своё лукошко! - сказала она Ирке, - а с вами мы теперь поговорим серьёзно.
- Только закройте, пожалуйста, купе! - попросила тётка, - что ж вы нас так позорите из-за какой-то ерунды...
- Обокрали ребёнка и считаете это ерундой?! - возмутилась проводница, закрывая двери купе.
- Послушайте... - мужик выглядел слегка смущённым, - ну зачем вы из меня делаете какого-то монстра? Ну, так получилось - не оказалось у нас мелких денег. А с пятёрки у неё наверняка сдачи не было...
- Почему же тогда вы, человек с "чистой совестью", не вернули ей всё обратно?
- Ну, я же сынишке гостинец принёс, как я у него его назад заберу?! Рука не поднимется...
- И ради прихоти собственного чада без сожаления изранили душу чужого ребёнка?.. -
тётя Аня презрительно глядела на супругов.
- Ну, ладно, хорош, кончаем базар! - мужик достал из кармана деньги. - Вы мне разменяете пять рублей? - Так сколько я тебе должен? - обратился он к Ирке - три или два?
- Ну, ты чудачка, Ира! - воскликнула тётя Аня, - да здесь же не меньше пяти-шести стаканов! - А вам я ничего менять не собираюсь! - обернулась она к пассажиру. - По вашей милости ребёнок едет один за много километров от дома! А представьте себе, что испытывают сейчас её родители!! Нет, пожалуй, без милиции тут никак не обойтись! - и тётя Аня открыла двери купе, намереваясь выйти.
- Да погодите вы! - вскричал мужчина, - может, решим этот вопрос на месте? Я готов возместить ущерб, так сказать... Скажите, сколько ей нужно?
- Ничего мне от них не нужно... - потянула Ира проводницу за рукав, - пойдёмте отсюда скорее!
- Как это не нужно?! - сердито воскликнула тётя Аня, незаметно подмигивая Ирке. - А за койку заплатить в гостинице?! Не на лавке же в зале ожидания тебе ночевать?! Вот там уж точно тебя милиция заберёт! А поесть? Ты когда в последний раз ела, вчера, наверное? А билетик до своей станции на какие шиши купишь?! Вот так-то вот! - Короче... - повернулась она к мужику, - по самым скромным подсчётам рублей десять, не меньше, понадобится. Плюс пятёрку за ягоды.
- Дай пять рублей! - повернулся к жене мужчина, доставая из кармана деньги.
- Да это же форменный грабёж!! - взвизгнула толстая тётка, доставая кошелёк. Она нервно копалась в нём и, достав три рублёвые купюры, с остервенением бросила их на столик.
- Нет у меня пятёрки, хватит ей и этого за глаза!!
- Да-а-а, сказала бы я вам, кто вы есть... - презрительно усмехнулась проводница, - если б не дети! А пацана вашего мне жаль - таким же воспитаете.
В купе у тёти Ани Ира сидела совершенно разбитая после пережитого происшествия. Щёки и уши горели, будто их отхлестали и надрали за какую-то провинность. Было стыдно, что это она, Ирка, стала причиной ужасного скандала. Вспомнился полный ненависти и злобы взгляд той тётки, обращённый к ней, когда проводница, взяв деньги, положила их в кармашек её сарафанчика.
- Ничего, не переживай... - успокаивала девочку тётя Аня, - таких только так и надо наказывать! Жаль, что ты не захотела, а то бы я его, этого козла, всё-таки сдала в милицию! А ты не волнуйся - я тебя сестрёнке своей передам, она там в детской комнате работает. Покормит тебя, заночуешь у неё, а завтра, ближе к обеду, на поезд посадит, без всякого билета. Деньги держи, никому не показывай! Завтра мамке привезёшь - она и подобреет, бить не станет.