- Я за рулем, папа, мама, еще Семен Игнатьевич, одно место есть, но ехать двести километров, - сказал Влад.
- Что с ней сделается! - сказала соседка.
- А там интернет есть? - поинтересовалась Аня.
- Есть.
- Тогда поеду, школу пропущу! - без особой радости, но согласилась девочка.
Соседка с дочкой ушли, договорились выезжать в семь утра, чтобы к половине десятого быть в сельской администрации, забрать письмо, а потом к Марии.
- Влад, раз ты свободен, съезди на базар, купи венок, но не из мертвых цветов, из еловых веток делают, к обелиску положим, два года не были, - сказал Василий Васильевич.
- Один?
- Один, но такой добротный, не гонись за дешевизной. Я пойду до Семена, вместе придем на обед, а то он постесняется.
Был уже полдень. Василий Васильевич зашел в магазин, купил две баночки пива и уже через двадцать минут стоял у подъезда Семена. Набрал по домофону номер квартиры, услышал голос друга: "Кто?". - "Свои!"
- Чего долго к домофону не подходил? Я уж подумал плохо тебе?
- Замешкался, новости смотрел, - ответил Семен.
- Я пиво из холодильника в магазине брал, давай, пока не согрелось, - сказал Василий Васильевич, проходя на кухню.
- Давай в комнате посидим, чего мы все на кухне!
- Так я же курю!
- И что? Можно проветрить. Я никогда не курил, неужели так приятно?
- Нормально. Не курил и хорошо, не начинать же в семьдесят девять! Неси себе стакан.
- Нет, я решил пить из баночки, как ты. Я вчера так уже попробовал. Приехал из Германии, настроение плохое, купил пива и пил, как ты. Понравилось из баночки, кайфа больше!
- Точно. Завтра в деревню едем, поедешь?
- В нашу?
- Кондратовки же давно нет, в Лукьяновку, к обелиску сходим. Мне письмо пришло на сельскую администрацию, надо забрать.
- Ты там не живешь лет шестьдесят и письмо!
- Сам не понимаю, Мария позвонила, а ей глава звонил. Влад отвезет.
- Вот ведь, Василий, отцов своих мы и не видели ни разу, даже на фото, - сказал Семен Игнатьевич.
- Мать говорила, я на него похож, копия! А ты на мать похож, мать твою хорошо помню.
- Надо венок к обелиску купить, - сказал Семен.
- Я попросил Влада, он на базар съездит, купит.
- И моему отцу?
- Не подумал, позвоню Владу, скажу, чтобы два венка купил. - Василий Васильевич позвонил сыну. - Хорошо- то как!
- Отлично, не думал, что скажу эти слова! Дочь в Германии, жена умерла, не надеялся выпутаться из этой мглы. Застрелиться хотел!
- У тебя пистолет есть? - удивился Василий Васильевич.
- Есть!
- Откуда?
- Из Афганистана привез! Да мы считали, что без оружия вернуться - это все равно, что порожняком... Обойма полная, если с первого раза не получилось бы, то... Но о дочери подумал, каково ей узнать о самоубийстве! Решил лямку тянуть.
- Покажи пистолет!
Семен Игнатьевич открыл нижний ящик стенки, достал коробку из-под обуви.
- Смотри!
Василий Васильевич достал замотанный в тряпку пистолет.
- Блестит, ухаживаешь за ним?
- А то! Спасибо тебе, Василий, жизнь моя теперь смысл приобрела. В старости без друга нельзя, плохо.
- Без друга всегда плохо. Но где взять, если нет. У меня жена, дочь, зять, внучка взрослая, сын, а все равно свербило на душе. С тобой, Семен, и я плечи расправил.
- В деревне сейчас хорошо! Как я хочу увидеть все это! - сказал Семен Игнатьевич.
- Еще бы! Двадцать лет не был?
- Да больше уже!
- Пойдем на борщ, Настя не любит, когда опаздывают, кричит, что все остыло...
Василий Васильевич взял со стола недопитую банку с пивом, собрался на выход, но случайно увидел, что Семен, пытаясь подняться со стула, изменился в лице.
- Что сердце? - спросил он.
- Нога! Не хотел тебе говорить, что мы сделать можем против молодого бугая?
- Не понял.
- Сосед с четвертого этажа, ему тридцать, пьет.
- Говори яснее, никак не пойму!
- Приехал я не вчера, как тебе сказал, а позавчера вечером. Открываю дверь, а он тут как тут. Я захожу к себе, он за мной. Говорю, прости, не приглашаю, устал с дороги. Он отвечает, мол, знаю, ты из Германии приехал. Фашистам наши денежки возишь, сволочь гэбистская!
У Василия Васильевича ноги, будто приросли к полу.
- Слушаешь? - спросил Семен Игнатьевич.
- А то!
- Изсволочил он меня, стал деньги вымогать, я говорю, нет, поистратился, он меня толкнул, упал я, ногой о диван ударился. Он нашел кошелек, там было пять тысяч. Забрал, сказал, что с пенсии я должен ему десять тысяч отдавать.
- Подонок! Откуда он знает, что ты в КГБ служил, что в Германию ездил?
- Я перед отъездом встретил давнего знакомого, в вашей пятиэтажке живет. Он стал жаловаться, что пенсия маленькая. Заезженная пластинка. Я возьми да скажи, что мне хорошую пенсию платят, к дочери в Германию собираюсь погостить! Больше никому не говорил, он разнес. Люди злые стали, завидуют всему! В Афганистан бы его! Он фарцевал всю жизнь, жил припеваючи, пенсия маленькая, а какой она будет, если официально не работал!
-Семен, мы это уладим! - Василий Васильевич взял пистолет со стола и положил в карман куртки.
- Что ты, Вася, посадят на старости лет!
- Чего мы теряем? Все надо в жизни попробовать, а мы не сидели!
- Я не боюсь, шума не хочется...
- Мы тихо его убьем!
- А ты прав, нельзя молчать, будет он у меня, боевого офицера, деньги вымогать! Лучше его прикончить!
- Сами не справимся, я Влада попрошу, но попробовать надо!
Они спустились с пятого этажа на четвертый, позвонили в дверь. Открыл дверь качок лет тридцати.
- О, пиво пришло! Решил, дед, меня похмелить?
- Этот? - спросил Василий Васильевич.
- Он!
Что было сил Василий Васильевич толкнул качка двумя руками в грудь, тот не удержался на ногах, упал. Василий Васильевич сел на него, достал пистолет, приставил к лицу и охрипшим голосом сказал:
- Срань алкогольная! Еще раз к моему другу сунешься, пристрелю, будешь здесь лежать, пока запах не пойдет. Фашист проклятый! Правильно Сталин делал!
Лицо у качка побелело, он не сводил глаз с пистолета.
- Понял?
- Понял, дед, смотри не стрельни! Я тебя одним пальцем сделаю, так вы же сумасшедшие, с пистолетом пришли! Виноват я, запой, денег нет.
- Пристрелю, нам терять нечего, мы пожили, теперь уже ничего не страшно. Вас, ублюдков, надо учить, такие и страну разрушили, может, чуть пообразованнее. К квартире боевого офицера-афганца не подходить! Пить надо за свои!
Вышли из квартиры, решили спускаться пешком, чтобы успокоиться. Сердце у Василия Васильевича билось так, словно вот-вот выскочит из груди.
- Не думал, что доживу до такого! Тяжело угрожать человеку!
- Я, Вася, вчера зашелся, думал, что будет теперь меня доить. Стыд какой! Еще бить начнет!
- Не бывать этому! Если в дверь позвонит, не открывай, мне звони, с Владом придем. Участкового встречу скажу. Таких нельзя без наказания оставлять.
- Так он про пистолет участковому скажет!
- Кто ему поверит? Померещилось, белочку поймал!
Вышли старики из подъезда в приподнятом настроении.
- Справедливость восторжествовала! - сказал Василий Васильевич.
- Нет, пистолет свое дело сделал!
- Не вижу разницы в данном случае. Подонки бесчинствуют. Власть бездействует. Надо разрешить оружие продавать. Кривое общество построили, для богатых, они за высокими заборами, случись что, то их полиция приедет защищать, а нам не дозваться.
- Вон этот идет, что фарцой занимался, на маленькую пенсию жаловался и этому рассказал, что я в Германию собрался, - сказал Семен.
- Эй, спекулянт! - громко крикнул Василий Васильевич. Мужик небольшого роста, полный, лысый остановился, смотрел на Василия Васильевича.
- Вы мне?
- Ты сразу понял, что тебе, отлично! Еще раз к другу моему подойдешь, пожалуешься, что тебе государство пенсию маленькую платит, а ему большую, будешь иметь дело со мной. Он в Афгане был, я в Чернобыле, а ты спекулировал. Вот и оценили нас по нашим заслугам! Иди, тварь, в интернет. Там плачь о маленькой пенсии.
- Что вы себе позволяете! Я всю жизнь работал!
- Так работал, что за фарцовку тебя чуть не посадили, вывернулся, - сказал Семен Игнатьевич. - Иди своей дорогой.
Друзья пошли, вслед им мужик кричал разные некрасивые слова. Когда зашли в подъезд, Семен Игнатьевич попросил:
- Пистолет давай! Тебе оружие иметь нельзя, половину народа перестреляешь.
- Половину не половину, а сколько надо! - Василий Васильевич достал пистолет, отдал Семену.
- Ты рукопашным боем владеешь? - спросил Василий Васильевич, когда они вошли в квартиру, где в прихожей уже стояло два венка. - Хорошие венки, мне такие нравятся, мертвые цветы на меня ужас наводят. Мне только такие приносите.
- Умирать собрался? - спросила Настя, - Может, борща поешь, передумаешь? Удался борщ, проходите, будем обедать.
- Спасибо! - сказал Семен Игнатьевич, - Ты, как моя жена, готовишь вкусно.- Он снял куртку, хотел повесить да Настя перехватила: