— Не говори о ней в прошедшем времени. Диана всё ещё жива.
— Пока что. Времени у неё где-то до середины января.
— Грубо говоря — две недели, — Л вздохнул.
Безусловно, ему было жалко Диану, но её болезнь не отменяет тот факт, что она — преступница. Если бы обстоятельства в Японии сложились по-другому, то он бы без промедления отправил девушку на эшафот вслед за Ягами Лайтом и его приспешниками. Но события развернулись иначе, Кира и Тэру Миками сами вырыли себе могилы, а Мису с Дианой было решено просто оставить в покое. С точки зрения закона это было более чем недопустимо, но с точки зрения человечности…
В нём по-прежнему боролся детектив и человек. На языке вертелось ещё много того, чего он не успел сказать Диане в Японии, множество обвинений, наполненных презрением. Но тогда что-то остановило его от того, чтобы произнести километровый монолог и высказать своё «высокое» мнение об Alice. В любом случае, этот разговор неизбежен.
— Вроде всё собрал, — полностью игнорируя присутствие Воланда, сказал Л.
Детектив ещё раз обвёл комнату взглядом, как тут заметил овальный портрет, лежащий на прикроватной тумбочке. На небольшой картине была изображена молодая русоволосая женщина в синем платье. Художник явно постарался: карие глаза словно излучали тепло и нежность, а лицо сияло жизнью и здоровьем.
«Они встретились на балу, она была уже замужем, но весь вечер танцевала с ним. Поэт спросил, можно ли сорвать цветок с её платья на память об их встрече. Получив отказ, он сделал это тайно. Потом написал портрет Ганны Закревской — Шевченко был ещё и художником. Она умерла очень рано от болезни».
Это об этом портрете тогда говорила Диана? Может быть, стоит унести его с собой? Портреты — уникальная вещь. Они будут хранить молодость и красоту человека, даже когда он постареет и зачахнет, даже когда его не станет. Для чего их вообще придумали? Чтобы будущие поколения имели хоть какое-то представление о своих предшественниках? Или чтобы всегда помнить лица тех, кого уже нет?
Л положил портрет обратно на тумбочку и перевернул лицом вниз. Ну уж нет, кому-кому, а Диане в её нынешнем состоянии незачем грузить себя подобными мыслями.
— Л, мы кое-что нашли, — в спальню вбежал Мэтт, держа что-то в руке. — Кажется, это фотографии её семьи. Правда, этой девушки тут нет, альбом весьма старый.
— Его-то мы точно с собой возьмём.
Кажется, Диане не суждено отгородиться от неприятных воспоминаний.
*
Диана вот уже битый час изучала инструкцию на немецком. Что же, раз она всё ещё может воспринимать сложные термины на иностранном языке, значит, всё не так уж и плохо. В очередной раз зашла медсестра, которой Диана подробно отчиталась о приёме лекарств.
— К вам посетитель, — уходя, сообщила молодая женщина.
Диана приняла эту новость на удивление спокойно. Пусть она сейчас и выглядит страшнее атомной войны, путь ей сейчас предъявят вагон и маленькую тележку язвительных обвинений — всё равно. Девушке хотелось, чтобы кто-то был рядом, ведь сейчас здесь не было даже вечно назойливого Воланда. Она уже слишком сильно привыкла к общению, чтобы надолго оставаться самой.
На пороге появился пожилой человек в костюме.
— Добрый день, мистер Вамми.
— Здравствуй, Диана, как ты себя чувствуешь?
— Ах, да лучше не придумаешь, — улыбнулась девушка. — Медсестра сказала, что вы оплатили моё лечение на месяц вперед. Спасибо, конечно, но не стоило. Результата всё равно не будет.
— Это меньшее, что мы можем для тебя сделать. Спасибо, что спасла нас.
— Вы были единственными очевидными жертвами Киры. Без вас он бы по-прежнему разгуливал на свободе и убивал людей.
— Л, кстати, тоже очень благодарен тебе. Просто знай это, даже если он при встрече выскажет кучу обвинений в сторону Alice. Его очень огорчает факт твоей болезни.
— Но согласитесь, это лучший исход, который только может быть. Если бы я была абсолютно здорова, то всё бы сложилось по-другому. А так и я получаю по заслугам за использование Тетради, и вас не мучает совесть, что отправили меня на смертную казнь. Ну, и Воланд (и где его только носит?) наслаждается «зрелищем». Так что всё не так уж и плохо.
— Ты на удивление оптимистична для человека, который скоро умрёт, — заметил Ватари.
— А что мне ещё остаётся делать?
Директор Вамми улыбнулся:
— Я хотел убедиться, что у тебя всё нормально. Он тоже скоро придёт.
*
Стуча зубами от холода, Диана шла по хорошо осветлённому больничному коридору в свою палату. Несмотря на относительно новый ремонт и центральное отопление, с тем, что здание построили не менее полтора века назад, совладать было трудно. Массивные каменные стены плохо прогревались, заставляя персонал и пациентов кутаться в несколько слоёв одежды. В уличных брюках и тоненьком свитере, в котором её сюда привезли расхаживать по больнице было нельзя, поэтому, девушке пришлось ограничиться неким подобием пижамы, состоящей и шортиков и маечки, которые ей выдали здесь. Закутавшись в халат и обхватив себя руками, она стремилась как можно быстрее добраться до палаты и забраться под одеяло.
— Хе-хе, видок у тебя так себе, — язвительно заметил Воланд, спустившись с потолка.
— И тебе не хворать, — буркнула девушка.
— Э? И чего так грубо?
— Где тебе черти носили? Бросил меня, когда мне было хреновие всего, — особо не добирая выражений, Диана продолжила свой путь.
— Да я и сам был бы рад как можно быстрее прилететь к тебе! Я тут от Ну такого натерпелся, такого наслушался, врагу не пожелаешь!
— И как же ты, бедолажка, столько продержался без молока?
— Хе-хе, скажем так, нашлись добрые люди. Кста-а-ати. Один из них сейчас у тебя в палате.
— Хорошо, не заходи туда.
— Э?
Ни говоря ни слова, Диана за считанные минуты добралась до палаты и застыла перед дверью. Скорее всего, хуже уже не будет. Собрав волю в кулак она распахнула дверь и вошла в палату.
Л сидел в привычной манере на стуле возле кровати, возле него стол чемодан, с которым девушка приехала в город.
— Привет. Тебя долго не было, поэтому я зашёл сам.
— Ничего страшного. Меня направили к врачу из-за очередного приступа.
— Я принёс тебе твои вещи, решил, что от них здесь больше толку, чем в твоём номере.
— Спасибо, — девушка без лишних слов открыла чемодан и достала от туда свитер, штаны и пару тёплых носков.
— Подожди, ты же не собираешься переодеваться прямо сейчас, — юноша отвёл взгляд в сторону.
— Я надену это сверху на пижаму, — Диана сняла халат и осталась лишь в майке и шортах. — Очень странно, что это тебя засмущало, учитывая то, что ты не так давно установил камеры в моей съёмной квартире.
— Они были там для других целей, — убедившись, что девушка закончила одеваться, детектив снова развернулся в её сторону.
— И в ванной комнате тоже? — спросила она и села на кровать.
— Это были вынужденные меры.
— Как и выдавать себя за другого человека.
— Именно. Собственно, как и ты.
Диана потупила взгляд в пол. Почему с ним всё так сложно? В разговоре с другими людьми она мигом могла придумать длинный ответ или саркастичную реплику, а сейчас вытягивает из себя по слову.
— Если тебе есть, что сказать, говори, не сдерживайся, даже если тебя останавливает факт того, что я разменяла свои годы жизни на иммунитет для тебя и Ватари. Я не знала, как по-другому остановить Киру, кроме того, это было сделано ещё до моего приезда в Японию.
— Иными словами, ты пожертвовала собой не ради человека, а ради образа, который может являться невесть чем?
— Мне было восемнадцать лет. Отговорка так себе, но у подростков эмоции всегда бегут впереди планеты всей. Считаешь меня глупой?
— Глупой? — на обычно без эмоциональном лице детектива отразилось возмущение вперемешку с гневом. — О, нет, что ты, Alice, ты настоящий гений! Твой способ убийств преступников был настолько изощрённым и продуманным, что даже мне не пришло бы в голову связать всё воедино. Ты переплюнула даже Киру! И не лень же тебе было докапываться до мельчайших подробностей преступления и каждый раз придумывать новый способ. Тебе, по всей видимости, было мало этого всего и захотелось адреналина. Как ведь тебе повезло, что мы с Кирой так вовремя подвернулись под руку! Ты лгала всем и всеми манипулировала. Ладно ещё со мной и Лайтом ты притворялась, но зачем ты втянула в это всё Сакуру Киномото?!
При упоминании имени девушки внутри Дианы потеплело. Сакура Киномото — её первая и единственная подруга. Это безумие задело её помимо воли Alice, но дальше без её помощи они бы не справились. Но победа над Кирой никак не отменяет того факта, что Диана подвергла Сакуру угрозе.
— Бедняжке и так досталось, а ты удачно воспользовалась этим и втянула её во всё это! Из-за тебя она могла погибнуть! Если бы ты не вмешалась в ситуацию с Мисой, с ней бы и сейчас было бы всё хорошо, и она бы спокойно прожила отведённый ей срок. А теперь она будет мучатся до конца жизни. и всё из-за тебя! Для тебя человеческие жизни — пустой звук, разменные монеты для достижения своей. Ты даже к своей собственной жизни наплевательски относишься! Чего ты добилась? Из-за твоего представления на телевидение расследование чуть не зашло в глухой угол. Ты постоянно путалась под ногами и мешала полиции. Если бы не ты, дело Киры бы завершилось гораздо и гораздо быстрее!
— Оно могло завершиться твоей смертью.
— Но это были бы уже мои проблемы. А что теперь? Мир до сих пор ждёт новую миссию в виде последователя Киры, нам даже не удалось наказать его по закону из-за вмешательства синигами, а ты теперь находишься в двух шагах от смерти. Чего ты добилась?
— Кира пойман, а ты жив. Всё вернулось туда, откуда началось. Может быть, моя жертва не сделала мир лучше, но точно не дала ему скатиться в пропасть.
— Это не отменяет того факта, что ты — убийца.
— Да знаю я. Ты всё сказал?
Волна адреналина отступила, детектив осознал всё сказанное и кротко кивнул.
— Отлично, — девушка легла на кровать. Сил не было совсем, а речь Л лишь вызвала всплеск эмоций, которые с трудом удалось подавить. — Так и будешь там сидеть?
— Извини, я уже ухожу.
Но едва юноша встал и развернулся к выходу, как его схватила бледная рука девушки. Несмотря на тонкость пальцев, она впилась в его запястье мёртвой хваткой.
— Я не имела ввиду, что хочу тебя прогнать. Останься, Эл.
— Хорошо, тебе, наверное, холодно под таким тонким одеялом. Твоя болезнь вызывает гипотермию на последней стадии, а ты и так тогда перемёрзла. Я принёс твой плед из номера, — детектив достал его и протянул девушке.
— Меня ним ещё в детстве мама укрывала, когда я болела, — Диана взяла плед и сразу же накрылась им. — Ничего, что я назвала тебя по имени?
— Отличия между псевдонимом и настоящим именем в плане произношения практически нет, но…
— В имени звук [л] сильнее удлиняется. Музыкальный слух, что уж поделать, — развела плечами девушка. — Так ты останешься?
— Да, — кивнул детектив.
Диана отодвинулась, уступив ему половину кровати. Без лишних слов юноша разулся и лег рядом. Девушка вновь прижалась к нему. Её плечи несколько раз вздрогнули, в безуспешной попытке сдержать слёзы, она уткнулась детективу в плечо и дала волю эмоциям. Наверное, это был первый за всю сознательную жизнь случай, когда Эл не знал, как поступить. Он обнял Диану и сильнее прижал к себе.
— Прости меня, я не должен был всё это говорить.
— Н-нет, ты прав, ты абсолютно прав. Все мои попытки пресечь Киру, вся помощь, что я пыталась оказать следствию, никак не оправдывает все мои убийства. Я даже теперь пью лекарства не в полном объёме, чтобы чувствовать, как болезнь забирает мою жизнь, чтобы наказать себя за всё, что я сделала, — всхлипнула девушка. — Так мне и надо.
— Нет, Диана, нет. Диана, я не хочу, чтобы ты умирала.
— У нас с тобой нет другого выхода. Если бы не моя болезнь, то я бы куда раньше оказалась на эшафоте. Меня бы уже не было. Согласись, это единственный выход для нас. Тебе даже не нужно карать убийцу, ведь смертная казнь — сущие пустяки по сравнению с тем, что меня ждёт. Я заслужила. Так… так мне и надо…
— Нет, Диана, не говори так.
Для Эл было невыносимо смотреть, как она ломается. Та, что спасла его, та, кому они обязаны победой над Кирой, сейчас казалась самым беспомощным человеком на свете, словно маленький ребёнок, которого все бросили на произвол судьбы. Она прижалась к нему, ища опору, что давно ушла из-под ног, ища хоть мнимую, но защиту. А детектив не мог ничего поделать, и это бессилие буквально убивала его.
— Прости меня, Диана, — произнёс он, когда девушка уже успокоилась и начала засыпать. — Я не смог защитить тебя от всего этого ужаса, это ты спасла меня. Но я обещаю, что ты больше не будешь сама. До последней минуты твоей жизни, я буду рядом, я буду с тобой.
========== 7 years ==========
Комментарий к 7 years
Музыка к главе: Lukas Graham - 7 years
«Чертовски трудно сохранять достоинство, когда восходящее солнце слишком ярко в твоих угасающих глазах».
Джон Грин «Виноваты звёзды»
Пробуждение было медленным, но на удивление спокойным. Диана постепенно отходила от долгого сна, стараясь вспомнить события прошедшего вечера. Девушке было жутко стыдно за свою истерику. Нужно было всё-таки дождаться ухода детектива и только после давать волю слезам. И зачем она только попросила его остаться? Теперь Эл будет думать о ней, как о последней истеричке, которая не в состоянии совладать с собственными эмоциями.
Диана попробовала встать, но эта попытка была тут же пресечена чье-то рукой. Открыв глаза, девушка обнаружила, что юноша по-прежнему лежит рядом с ней на больничной кровати. Он уже проснулся, но не выпускал её из объятий, аккуратно поглаживая одной рукой спутавшиеся волосы.
— Эл?
— Доброе утро, Диана.
— Ты что, был здесь всю ночь?!
— Да, — кивнул он. — Мне не хотелось оставлять тебя одну в таком состоянии.
— О боже мой, — девушка привстала и закрыла лицо руками. — Прости за мою вчерашнюю истерику. В последнее время я совсем не могу себя сдерживать.
Как же ей было стыдно! Раньше Диана терпеть не могла, когда люди не контролировали собственные эмоции. Они казались ей слабыми и ничтожными; сама же девушка была лишь сторонним наблюдателем и, подобно зрителю в театре, смотрела, как люди «создают бурю в чашке для чая»*, из которой то и дело на всеобщее обозрение выплёскивались порывистые чувства. Теперь же она сама не могла совладать с собой, проявляя эмоции пред тем, с кем раньше была холодной и расчетливой. Возможно, болезнь уже настолько поразила организм девушки, что часть мозга, отвечающая за самообладание начала барахлить, а может, она на подсознательном уровне поняла, что за считанные дни до смерти больше нет смысла притворяться.
— Это ничего, — Эл тоже уже встал, но кровать покидать не спешил. — Можно попросить? Не сдерживайся. При мне ты можешь проявлять эмоции, в этом нет ничего постыдного. Ты можешь мне доверять.
— Почему ты остался? — девушка убрала руки от покрасневшего лица, обхватив ними колена, и пристально посмотрела на детектива.
— Ты же сама меня об этом просила, забыла, что ли?
— Ты мог уйти после того, как я заснула, или перед тем, как я проснулась. И как тебя вообще медсестра не выгнала?!
— Медсестра? Кстати, это весьма странно, что с твоего возвращения в палату никто так и не пришёл. Наверное, привезли какого-нибудь тяжёлого пациента, и весь немногочисленные персонал сбежался к нему. Город-то маленький, — предположил юноша, поднеся большой палец ко рту.
— Или же все заняты подготовкой к предстоящим праздникам и никому нет дела до умирающих больных, от одного вида которых всё предновогоднее настроение улетучивается, — у Дианы на глазах выступили слёзы. Зачем она сказала это вслух?
— Не говори так, прошу. Мне есть дело до тебя, и я буду рядом столько, сколько буду нужен. Я должен был помочь тебе сразу же, как только узнал о твоей болезни, а не дотягивать до последнего.
— Ты ничего не должен был делать. Ответственность за происходящие целиком и полностью лежит на мне, — ответила девушка, стараясь вытереть слёзы, что градом катились по щекам.
— Ты заключила сделку с Воландом после того, как я первый раз вышел в прямой эфир и объявил на весь мир, что собираюсь отправить Киру на эшафот. Если бы я этого не сделал, то ты бы и в Японии не оказалась.