- Мы могли бы убежать вместе с вами, - Дриада, пока Пантера и Афродита натягивали туники, раздумывала. - Но мы еще повоюем, а потом - посмотрим. - Дриада вздохнула. - Здесь хоть кормят на убой.
А я не знаю, что делать на воле, я, сколько себя помню, всегда была рабыней. - Дриада подмигнула строптивой и присоединилась к подругам.
- Резкий разворот событий, - Афродита говорила на ходу. - Никогда бы не подумала, что Ванесса, Дриада и Идофея способны на доброту.
А всего лишь минуту назад хотели тебя разорвать на клочки.
- Они почувствовали себя людьми, а не животными, - Пантера внимательно следила по сторонам.
- Не они, а ты дала им возможность ощутить себя людьми, а не скотами, - Афродита пока остерегалась выходить на дорогу. - Или, они испугались, что мы их убьем, поэтому решили уйти с достоинством, словно бы по своей воле. - Добавила с иронией.
Строптивая ничего не ответила.
Около рощи оливковых деревьев Афродита подняла руку, делала знак остановиться.
Три крестьянина собирали оливки.
- Пантера...
- Не называй меня больше Пантерой.
Пантера умерла в стенах школы гладиатрикс.
Я - строптивая Сторм возродилась!
Строптивая, но Сторм.
Тем более что в моих краях пантеры не живут! - Сторм мягко опустила руку на плечо Афродиты. - Зачем ты бежала со мной?
Ты могла стать после следующего боя рудиарием, и обрела бы свободу без побега.
Преподавала бы в школе гладиатрикс, изредка выходила бы на арену.
Публика любит рудиариев.
- Мне и с тобой хорошо, - Афродита ответила спокойно.
Сторм поняла, что гладиатрикс что-то скрывает от нее и пока не хочет открывать тайну.
- Нас будет преследовать Холдор.
Он не только сильный, но и хитрый.
Использует любой случай, чтобы избавиться от меня: яды, наемные убийцы, доносы, подкуп - ни перед чем не остановится, чтобы достичь своей цели - убить меня.
Рядом со мной опасно.
- Тем более, - еще неопределённей сказала Афродита.
К ночи они ушли далеко от города, по крайней мере, могли себя чувствовать в относительной безопасности.
Ужин оказался не столь добротный, как в стенах школы гладиатрикс, но Сторм и Афродита нисколько об этом не жалели.
Они нашли апельсиновое дерево с сочными спелыми плодами, круглыми, как солнце.
Рядом протекал ручей, вода в нем прозрачная, кажется, что на дне ручья лежат звезды.
- Я смываю с себя рабство, - Афродита стояла в воде по пояс и яростно песком со дна ручья натирала живот.
- Не жалеешь, что ушла со мной? - Сторм, в который раз за день, спросила подругу.
Да, теперь строптивая могла с уверенностью называть Афродиту подругой.
Афродита ничего не ответила, окунулась с головой и вышла на камень на берегу.
Она стояла нагая, балансировала на кончиках пальцев и казалась, что отражённый свет Луны пронизывает ее насквозь.
Гибкое стройное тело выглядело нереальным в звенящей тишине ночи.
Афродита перехватила изучающий взгляд строптивой и мягко улыбнулась.
- Я бы не советовала тебе растирать свою кожу влажным песком.
Моя кожа привычна, а тебе нужно что-то более нежное, например, цветы лотоса. - Афродита зашла по пояс в воду и сорвала несколько цветков.
Они закрылись на ночь, но благоухали свежестью. - Хочешь, я разотру тебя? - Афродита чуть склонила голову к правому плечу, вопросительно глядела в глаза строптивой.
- Извини меня, Афродита, но я сама, - после долгого молчания Сторм вздохнула и бережно приняла из рук Афродиты цветы. - Недаром вы называете меня строптивой.
Я не строптивая, здесь что-то другое во мне. - Сторм извиняюще прикоснулась к руке подруги. - Иногда я сама разочаровываюсь в себе.
Поверь, ты необыкновенная, и я уверена, что в мире не найдется ни одного мужчины, который захотел бы тебя разочаровать.
Ты прекрасно сложена, красивая и очень хорошо это знаешь.
- Давай спать.
Завтра мы должны уйти, как можно дальше отсюда.
Нас ищут, слишком мы дорогая добыча, - Афродита отвела голову, чтобы скрыть смущение.
Она показала пример, - растянулась, выгнулась на мягкой траве, на пригорке, не растратившем еще дневное тепло.
Сторм долго не думала, она вышла из воды и прилегла рядом.
- Афродита, а сколько тебе лет?
Я вижу, что ты моя ровесница, но, а точнее?
- Восемнадцать лет и девять месяцев, - Афродита пробормотала, засыпая.
- А мне восемнадцать лет и три месяца, - строптивая загадочно улыбнулась.
Слышала ли ее Афродита, или уже спала, Сторм не стала переспрашивать.
Сон обрушился сразу, словно мягкое пуховое одеяло.
Через некоторое время ночная прохлада взяла свое.
Сторм проснулась, долго ворочалась под появившимся предутреннем ветерком.
- Замерзла? - Афродита произнесла не открывая глаза.
Она прижалась сзади и обняла строптивую за талию. - Я уже один раз тебя согревала своим телом.
"Но я тогда была при смерти и ничего не помню, - Сторм почувствовала необычайный жар тела подруги.
Он проникал в каждую клеточку тела и сразу согрел. - Спи!" - строптивая приказала себе.
Но сон отступил, Сторм с напряжением ждала и не знала, как поступить.
Но Афродита невинно засопела.
Легкое дыхание согревало шею строптивой.
"Хорошо-то как", - Сторм проснулась с необычайной легкостью в теле.
Афродиты рядом нет, но строптивая не спешила открывать глаза, чтобы не спугнуть чудесное мгновение зарождающегося дня.
Что может произойти - то и произойдет. Судьба.
А последние мгновения после сна очень сладкие.
- Нет, - шершавая рука прошлась по коже шеи, спустилась ниже, дерзко сжала сосок правой груди, затем двинулась вниз живота девушки. - Насчет тех трех драхм, которые ты мне должен, Везувий...
- Ты поймал ценную добычу, Помпей, а вспоминаешь какие-то жалкие три драхмы.
"Попались, - внутри Сторм все оборвалось. - Беспечно заснули в то время, когда на нас объявлена охота.
Но, может быть, не все так плохо. - Сторм подождала, когда чужая рука остановится у нее около пупка. - Перед тем, как продолжить, рука обязательно выждет мгновение.
В эти мгновения, мужчина теряет бдительность.
По крайней мере, мне так кажется". - Сторм открыла глаза.
Дело обстояло намного хуже, чем можно представить.
Доброе утро превратилось в начало злого дня.
Все тело опутывала прочная сеть, строптивая узнала ее.
Сеть гладиаторов, сеть убийца.
Выбраться из нее сейчас нет никакой возможности - только посмеются над девушкой.
К апельсиновому дереву, тому, которое ночью одарило своими плодами, привязана Афродита.
Бородатый воин (то что он воин, или бывший воин - понятно) сидел у ног Афродиты, а второй - моложе и тоньше в кости в это время как раз шарил рукой по телу строптивой.
- Те ли беглые гладиатрикс, за которых Родион обещал тридцать серебреников? - в голосе молодого прозвучало сомнение. - Не продешевить бы нам.
- А ты их спроси, Помпей, - бородатый, он, очевидно, - Везувий, раскатисто расхохоталась и легко поднялся.
В это время рука Помпея сделала попытку спуститься в низ живота строптивой.
Девушка изогнулась, зашипела и коленкой, как смогла в сетке, попыталась достать наглеца.
- Точно, она - строптивая, - Помпей тоже захохотал.
Смех его обманчив, как и показная добрая улыбка. - Предупреждаю один только раз, гладиатрикс.
Я знаю твой характер, и, если выкинете какую-нибудь глупость, то повторять не буду. - Острое жало боевого меча слегка надавило на левую бровь Сторм. - Ты строптивая отверженная Пантера, но и мы тоже строптивые.
Без глаз ты сразу потеряешь все.
Понятно?
- Да, - Сторм попыталась запрятать злость в глубину сердца.
"Нужно только подождать.
Нож надежно спрятан у меня под волосами, его не нашли.
А нож всегда победит сеть". - Сторм взглянула на Афродиту.
Подруга чуть заметно кивнула, словно прочитала мысли Сторм.
- Охотники за беглыми рабами, - Афродита произнесла тихо, мягко, чтобы воины не подумали, что она издевается над ними.
- Не только за беглыми, мы можем превратить любого в раба. - Везувий отвязал Афродиту от дерева, но проверил, как сетка окутывает ее тело. - Так удобнее?
Ты должна идти, а бежать не сможешь.
Мы знаем свое дело, как пеленать рабов. - Везувий с некоторой отцовской заботой поправил сеть, чтобы она не слишком сковывала движения беглянки.
- Может быть, сразу их приведем к Родиону в школу гладиатрикс? - судя по всему, Помпей продолжал разговор с напарником, начатый до того момента, как Сторм проснулась.
- Я уже сказал - нет, - Везувий ответил резко и, чтобы смягчить тон добавил мягче: - Родион в своей школе - хозяин.
Он объявит, что сам поймал беглых гладиатрикс, поэтому ничего нам за них не должен.