Все, что происходит, для них естественно. - Если ты утонешь, то я буду рвать волосы на голове отца из-за того, что мы тебя не уберегли.
- Lucas, ты любуешься только собой, а теперь появилась возможность любоваться девушкой.
Я думаю, что она достойна твоего и моего внимания, и мы не будем никого слушать, кроме своих сердец. - Olivier смело посмотрел в глаза Hugo: - Отец, я знаю, что выгляжу так, как должен выглядеть сын своего отца, поэтому не выгляжу никогда плохо.
Мне смешно смотреть на тебя, словно у тебя вырос хвост.
Мы теперь все большая семья, и кто в этой семье будет смотреть и на кого, не имеет значения.
Разумеется, ты слишком древний, чтобы мы могли заподозрить, что ты любуешься Virginie Albertine de Guettee, - Olivier снова заливисто засмеялся.
В такт ему захохотали обезьянка, Virginie Albertine de Guettee и Lucas.
Старик Hugo подумал немного и тоже сделал вид, что ему смешно.
Но на его сердце лег камень.
- Мы забыли об обеде и о состязаниях, - Hugo подпрыгнул, старался показаться бодрым и гибким, но во время прыжка подозрительно скрипнули и захрустели кости.
Но никто, кроме старика, на этот скрип не обратил внимания.
Lucas и Olivier побежали в зал приема пищи, готовить угощение, Hugo вернулся в свою спальню переодеваться, а Virginie Albertine de Guettee с наслаждением опустилась в теплую воду бассейна.
Ей казалось, что она тонет в океане.
Рядом плавала обезьяна и не боялась утонуть.
Завтрак оказался не менее роскошным, чем ужин, а что подадут на обед, Virginie даже боялась представить.
'Перед тем, как вы начнете состязание, - Virginie не воспринимала предстоящее серьезно, она никак не связывала игры юношей с дальнейшими их планами взять ее в жены, - я бы хотела посмотреть другие пещеры с золотом'.
- На осмотр всех пещер уйдет три дня, - старик причудливо изогнул левую бровь.
'Тогда хотя бы одну, ближайшую', - графиня хотела убедиться, что ей не лгали, и что необитаемый остров представляет собой огромный сейф с драгоценностями.
- Голубая пещера как раз по пути к месту первого состязания, - Hugo встал, ласково положил правую руку на талию Virginie, по-отцовски. - Мы заглянем в нее, освежимся.
'Голубая пещера? Освежимся? Наверно, в пещере голубое озеро, и дикари называют его драгоценным', - графиня подумала, но ничего не написала на дощечке.
Она хотела золота, и в этой пещере его более чем достаточно, но неплохо было бы добавить к нему еще и еще, очень много!
Lucas, Olivier и их отец незаметно быстро для Virginie успели переодеться в дневную походную одежду.
На одежду она мало походила, но не стесняла движений и была чуточку приличнее, чем вчерашняя при встрече.
Графиня не осуждала дикарей, потому что сама обнаженная.
По тропинке первый пошел Hugo.
Трава, кусты, деревья, словно из парка в Версале: ухоженные, красивые, радуют глаз.
День превращался в сказку, а еще впереди испытания на звания жениха.
Девушка воспринимала слова о женихах, как шутку.
Virginie Albertine de Guettee свободно подпрыгивала, радостно засмеялась.
Не омрачило настроение, что без языка смех получался хриплым, с подвываниями.
- У меня поперек горла стоят плохие дни, и все выглядит прекрасно, - на узкой тропинке трудно идти рядом, но Olivier умудрился, перепрыгивал через кусты, лишь бы находиться рядом с Virginie. - И даже, если меня сейчас позовут в ваш большой мир, где много людей, я откажусь, потому что наслаждаться можно и одному на острове. - Юноша понял, что говорит не то, что думает и добавил. - Наслаждаться одному, но с тобой.
'Чем же я тебя обрадую?', - Virginie Albertine de Guettee засмеялась, показала ровные белоснежные зубки.
Старик Hugo обернулся на ее смех и криво улыбнулся.
Lucas через плечо прочитал написанное и приревновал графиню к своему брату.
- Радостью надо делиться со всеми! - Lucas провел рукой по мышцам груди, они напряглись, а ягодичные мышцы волнующе выпятились. - Ты создана для того, чтобы радовать глаз. - Lucas уловил в своем голосе сладкие нотки жалости к самому себе.
А между тем, он чувствовал себя единственным и неповторимым в ловле акул.
- Твой ум, Virginie, очень умный и прекрасно подходит к твоему телу.
Кто этого не видит, тот крот. - Старик тоже не забывал о комплиментах для девушки. - Мои сыновья еще не поняли до конца, почему тело девушки считается красивым и по каким параметрам.
Вы же отличаетесь от мужчин, и для Lucas и Olivier должны казаться уродинами. - Хотел или не хотел старик, но пытался опустить своих сыновей в глазах Virginie. - У тебя узкие плечи, тонкая талия, руки, ноги тончайшие, мускулы не бугрятся, бедра округлые, а не квадратные, лицо не волевое и не мужественное, а нежное, на грудной клетке, вообще, непонятное для Lucas и Olivier.
Почему же они бегают вокруг тебя и восхваляют?
Может быть, они лгут? - Hugo натужно закашлял со смехом, посмотрел на сыновей.
Он в любой момент мог сказать, что шутит.
'Я стою очень дорого, - Virginie Albertine de Guettee остановилась (сразу все остановились, чтобы ее подождать), погладила свою правую ногу, любовалась белизной и мрамором кожи. - Я привыкаю ко многим людям, и шикарно выгляжу в любом обществе.
А мои размеры, в том числе и небольшие грудки, перевешивают всю мощь мужчин, ваши огромные, но пропорциональные мускулы.
Моя улыбка подчеркивает мои изящные формы, я иногда боюсь лишний раз улыбнуться, чтобы на меня не слетелись все женихи мира.
Принимайте меня, как я есть, и я отвечу вам тем же', - Virginie Albertine de Guettee искоса поглядывала на юношей, надеялась, что никто не заметит ее заинтересованных взглядов.
Только любопытство в ее взгляде, только любопытство...
Девушке не нравилось, как сегодня ведет себя Hugo, он не похож на прежнего открытого вчерашнего старика.
За ночь с Hugo произошли огромные изменения.
Он старается ей понравиться, а это уже опасно.
Лучше бы он, как вчера, наивно поглаживал ее и ощупывал, но без плохих мыслей, чем сегодня ведет себя отстраненно и постоянно иронизирует.
'Если у девушки убрать узкие плечи, длинную шею, точеную головку, груди, тонкую талию, круглые бедра и тонкие длинные ноги, то от девушки ничего не останется. - Virginie писала на дощечке, а Olivier дышал ей в ухо. - Я уверена, что между нами нет стены и быть не может!' - Virginie Albertine de Guettee поймала себя на мысли, что хочет нежно поцеловать Olivier в ухо, не как невеста жениха, а как подруга подругу.
К счастью, обезьянка запуталась в длинных ногах графини и нарушила картину.
- Скажите, в чем ваши проблемы, и я их решу! - Hugo попытался надуть грудь, как Lucas, но грудная клетка опасно затрещала, и старик отказался от идеи подражать молодым.
Он решил показывать ум, а не тело.
- Голубая пещера! - крик сорвался с слегка подрагивающих губ Lucas.
И губы Lucas Virginie поцеловала бы.
- В пещере мы искупаемся! - Olivier за братом побежал к входу в пещеру в высокой горе.
'Искупаемся? Значит, в пещере, как я и предполагала, голубое озеро, а не золото', - Virginie Albertine de Guettee обиженно надула губки, словно ее обманули, а на самом деле, она сама себя обманула.
Обезьянка увидела разочарование на лице хозяйки и смешно скорчила мордочку, чтобы развеселить Virginie.
'Меня сейчас успокоило бы золото, а не твоя улыбка', - графиня в ответ тоже скорчила рожицу, но ласково почесала обезьянку между ушей.
Поймала на себе жадный взгляд Hugo.
Глаза его ожили, восстали из царства мертвых.
- Девушки вперед, - старик пропустил Virginie Albertine de Guettee первую в пещеру.
Разумеется, Virginie понимала, что Hugo не только из вежливости пошел сзади нее, а хотел насладиться ее видом.
И это успокоило, потому что человеческие чувства мужчин понятны, а романтика и чтение стихов могут довести мужчину до сумасшествия.
Романтические маньяки чаще, чем пастухи, убивают девушек.
- Я сейчас смотрю на тебя! - Hugo подумал вслух, и, чтобы исправиться, солгал. - Я говорю, что смотрю на пещеру.
Мы не живем в этой пещере, потому что она менее уютная, чем наша.
Но в ней все же красиво, и эта красота особая.
'Знаю я вашу красоту. Для вас голубое озеро дороже, чем золото', - Virginie Albertine de Guettee подумала, и, разумеется, не написала.
- Я заставлю поверить тебя в чудо, что не только девушки бывают красивые, но и пещеры.
Пещеры не играют на чувствах и слабостях мужчин, - старика снова потянуло на романтику.
Но он исправился, на небольшом подъеме подтолкнул Virginie в ягодицы.
При этом дрожащие руки старика чуть дольше положено задержались на блондинке.
'Может быть, вы найдете на острове зверюшку, похожую на меня', - Virginie написала на доске, но успела быстро стереть.
Вместо иронии дописала:
'Я поражена в самое сердце!'
Подумала, что старик может подумать, что она поражена его красотой и мудростью, но в голубой пещере девушка забыла на время о старике.
Драгоценные камни небесно-голубого цвета покрывали стены и пол пещеры.
Здесь были самородные камни, которые росли в пещере миллиарды лет, но кучками лежали отшлифованные голубые топазы, прозрачные голубые бриллианты, густо синие и голубые сапфиры.
Ни грамма золота, а только драгоценные голубые камни, стоимость которые дороже золота.
'Пираты, которые складывали в эту пещеру голубые драгоценные камни, великие эстеты', - Virginie Albertine de Guettee зачерпнула в ладонь горсть крупных голубых бриллиантов.
Сожалела, что не может их положить в сумочку или в карман, потому что обнаженная.
И не вывезти в карманах и в сумках всех сокровищ необитаемого острова.
Понадобится не один десяток кораблей.