Ну, так вот. Леспромхоз развалился. Жору забыли сократить, да и вообще начальство о нем хитро запамятовало. Приходит как-то Жора в райцентр, а в конторе лесхоза совсем другие люди сидят. Да и вообще вывеска незнакомая. Люди не в курсе, куда пропало леспромхозовское начальство. Засада... Приходит Жора на почту, ему там и говорят: "Письма - вот, а пенсий не будет. Твоих нет в списках..." Бред - полнейший. Получается, трудились бабули, когда в силах были и помоложе, во благо державы, а тут бац - и "нет в списках"... Жора толком не знал, куда идти с этой бедой. Государственная машина до этого момента со скрипом, но все же работала. А тут в одночасье Жора остался без работы, бабушки - без пенсий. Что делать - двинул Жора назад, в слободу, чтобы успеть до темна.
Случилась на административном фронте вот, какая хреновина. На пороге были выборы - то ли президентские, то ли еще какие - и в район должна была прибыть делегация каких-то не то наблюдателей, не то карателей. Их там, леших, не разберешь. Власти шибко перепугались, что неведомые ревизоры, заранее внушавшие первобытный ужас местной властишке, разобравшись в обстановке, возопят: "Вы чё тут, совсем охренели? Двадцать первый век на дворе, а у вас в районе целая деревня без дорог и без света! Да вас, скотов, самих надо туда поселить!" Чинуши рассудили запросто, по-свойски: нет людей - нет проблем! Вычеркнуть к чёрту бабушек и мужичка из всех списков как "выбывших", авось, бог не выдаст, свинья не съест... Живут себе тихо эти слобожане, мы их не трогаем, они не просят себе каких-то благ... Ревизоры, кстати, ни в чем разбираться не стали. Пировали каждый божий день, не отказались от обильной мзды. И ретировались зело довольные.
Всей этой подоплеки Жора не знал. На самом деле, тратились старухи только на лекарства, а Жора на них сам мог заработать: он охотник, собиратель - добытчик, в общем. И бабульки в этом деле неплохие помощницы. Та же Автономовна великолепно умеет шкуры выделывать.
Так и зажили. Государство само по себе, слобожане - тоже кое-как бытуют-поживают. И, что характерно, никто не в обиде. Возможно, умерли бы бабушки, состарился бы Жора, и проблема снялась бы сама собой. Но, видно, еще не настал час погибели святого Беловодья. Неведомая сила стала притягивать в слободу разных людей. Первыми появились здесь монахи Кирилл и Мефодий...
-- Пленный
Весь день мы провели в суетливых согласованьях. Мнений много, и все противоречат другим. Вот, я лично понял: в такой ситуации обязательно нужен вождь. Сия примитивная истина даже нашим далеким предкам была известна. Я уже не говорю о законах той же волчьей стаи... Это потому что ситуация меняется слишком стремительно - некогда размениваться на всякие бла-бла-бла. А лидер, которому группа доверит бразды, по крайней мере будет быстро соображать. Хотя, и не застрахован от ошибочных решений в условиях... как там жулики говорят... ага: валотильности.
По сей день мы как-то исхитрялись существовать без "вождя". Так сказать, жили мудростью коллектива. Мы с дядей Васей, при Люсином участии, за чаем нередко об этом болтаем. Дед уверен, у нас настоящий коммунизм. От каждого по способностям - каждому по потребностям. Дядя Вася - грамотный, он рассказывал, эдакий коммунизм испанские монахи-иезуиты лет четыреста назад создали когда-то в Южной Америке, кажется, в Парагвае. Не всем эта вольница понравилась - потому что в республике было отменено рабство, а во всей Америке на рабстве строилось благосостояние "белой расы". И еще в иезуитской стране отменены были все государственные институты - за ненужностью. Счастливо жили и без захребетников. На коммунистическую республику пошли войной. Шесть лет боевых действий. Вольница таки была побеждена. Но только после того как было уничтожено девять десятых ее населения.
А, пожалуй что, дядя Вася вполне подошел бы на роль нашего "национального лидера" (или как там его, лешего по радио называют...). По крайней мере, идеологический авторитет из деда получился нормальный. Одна бородища чего стоит! Это прекрасно понимает и Люся. Да и большинство наших не против. По идее. Нужен, нужен начальник. Потому что пахнуло бедой.
Без Жоры ощущается пустота. Оказывается, этот застенчивый деревенский парнишка здесь является своеобразным "склеивающим веществом", стержнем, вокруг которого и строится наша... потешная республика. Здесь нельзя жить без согласия с природой, без умного компромисса. И только Жора научил нас данному искусству.
Дядя Вася между тем дурака не валял - проводил занятия среди наших по овладению "гаджетами". Дело шло туго, не всякий имеет дар к технике. Мы усилили режим: к наблюдательному посту на колокольне добавлен пост на крыше фермы: оттуда лучше обозревается периметр, обращенный на север, к бывшей дороге. Постовым так же выданы были портативные рации. Они маломощные, максимум достают на три километра, но штука полезная. По крайней мере, уже можно координировать действия, ибо такие же рации в постоянное пользование получили Мефодий, Люся, баба Люба и Антон (есть у нас такой мужик - его дом у западной границы периметра). Естественно, центральный пульт - у дядя Васи. Дед будто чуял, основательно подготовился к защите.
Данные радиоперехвата, полученные дядей Васей, скудны. Какие-то совершенно непонятные и очень короткие переговоры об "объектах", "выдвижениях", "перемещениях в заданный участок", "группе один", "группе два", "группе три"... Игорек утверждает, "работают профи". Интересно - в чем "профи"? Уверенное передвижение неизвестных по болоту, по мнению деда, не проблема - при условии, что у группы есть какой-то "джи-пи-эс" и спутниковые карты. И у нас такое могло бы быть. Но нам не надо - мы все же знаем болото и тропы не теоретически, а своими жопами, которые не по одному разу вытягивали из трясин. В этом все же наш плюс - даже при отсутствии Жориного чутья.
Между прочим, решено было не выпускать из виду женщин и детей: при них всегда должен находиться человек с оружием - куда бы они не пошли. Очень похоже на "осадное положение", черт возьми. Неприятно...
Ближе к вечеру снарядили новую экспедицию. Отправились четверо: Игорек, Петрович, Вацлавас и я. Само собою, исчезновение Жоры вероятнее всего связано с лагерем "неизвестных лиц" на том берегу Парани. Грех не отправиться туда и разобраться, наконец, так ли страшен черт.
...На лодке переправились уже в сумерках, трое. Петрович остался на нашем берегу - наблюдать за лагерем со стороны. У нашей разведвылазки оказался значительный союзник: в лесу тарахтел дизельный генератор, под прикрытием его унылого рева мы могли передвигаться во тьме без боязни быть услышанными.
В самом лагере сложнее: он в сосняке, все неплохо просматривается. К тому же довольно светло - между брезентовыми палатками навешано несколько лампочек. Двигаемся от куста к кусту, местами - ползком. После дождя грязно, извозились изрядно. Но, сжав зубы, терпим.
Мы попали аккурат к ужину. Пахло гречкой, в одной из палаток, самой большой, слышались оживленные голоса, звенели ложки, стаканы. Один раз очень близко от нас прошел мужик в "адидасовском" костюме... между прочим, с "калашом" через плечо... Как назло остановился, стал вглядываться. Мы постарались "врасти" в землю, задержали дыхание. Руки судорожно сжимали ружья. Пронесло - постовой отвернулся, ушел. В одной из палаток в отдалении горел яркий свет. Дав знак товарищам, я подкрался с тыльной стороны, пристроился в тени от лампы, прислушался. Там, внутри, кто-то довольно громко докладывал, кажется, по телефону:
- ...Пока не ясно, Александр Тимофеевич. Группы на базе. Информация анализируется. Очень, очень осторожные... Хочется понять, какая стрктура, но...
Повисла пауза, видно, докладчик выслушивал того, кому докладывал. Начальник грузил долго, докладчик подобострастно сопел. И снова-здорово:
- Мы все понимаем, Александр Тимофеевич. Скоро переходим. Да, план решающей фазы сверстан... Да... Нет... Так точно. Утром, в ноль шесть ноль ноль... Как всегда.... Ну, что вы. Все будет сделано, товарищ генерал. У лучшем виде.. Хе-хе. И вам спокойной... Ну, все поняли, бесславные ублюдки? - Теперь он, видно, обращался к сидящим в палатке. Этого раскололи?
- Работаем, - ответил моложавый голос. - Там-то уж точно заговорит. Крепкий орешек...
- Хорошо, хорошо... Ну, я так, думаю, они там довольны. Пока все по плану. Степанов, что с данными?
Железный такой голосина несколько виновато ответствовал: - До конца не выяснили, Артур Олегович.
- И в чем проблема?
- Крайне закрытая структура. Осторожные, скоты. Четкая организация, дисциплина. С панталыку не возьмешь. И еще...
- Чего заглох, Степанов. Говори...
- Понимаете... Те прогнозы в оценке численности и вооружения... Их, похоже, надо корректировать. В большую сторону. Недооценили. Вероятно, потребуется подкрепление.
- Ну, ты мне не разводи тут, на... Подкрепление! Знаешь, что наверху скажут? Наверняка сам знаешь, бл...
Ну, там дальше много матом было говорено, я уж не буду воспроизводить. Явно, совещание идет не о грядущей охоте. Точнее, об охоте - но не на зверей. Мужчины в палатке принялись обсуждать еще разные технические проблемы. В этот момент я почувствовал, что в мою сторону кто-то идет. Недолго думая я откатился подальше, в еще более глубокую тень, и вскоре находился с товарищами, в кустах. Вкратце нашептал, что услышал. Игорек тихо скомандовал:
- Леха, ты здесь, страхуешь, мы с Вацем (он так Вацлааса зовет) берем... кого-нибудь.
Что ж... не мы первые, как говорится, начали. А ля гер ком а ля гер. Мужики растворились в темноте.
Уже через семь минут мы тащили безжизненное тело к лодке. Там наш пленный очухался, стал трепыхаться. Один греб, двое удерживали. Мы, прихватив Петровича, отплыли подальше, вверх по течению. Там, у одной из тайных троп, спрятали лодку, постарались замести следы. Наша удача: "эти" не позаботились о качественной охране своего лагеря. Отойдя в лес на безопасное расстояние устроили перекур. Возбужденный Вацлавас рассказывал:
- У них там культур-мультур, биотуалеты. Срут в комфорте, как белые люди. А этому мы дали время. Чтобы просрался. Игорь - пацан что надо. Тюкнул - этот и не понял даже... Только тяжелый попался... бугай.
Да, Вацлавас действительно маленький, по сравнению с пленником - пацан. Зато Игорь нужных габаритов. Развязали пленнику, руки, вынули изо рта кляп. Игорек властно приказал:
- Теперь пойдешь своими ножками. Мы не служки тебе - тащить. Девяносто килограммов в тебе, дорогой, не меньше. Нам будет тяжело. Поял?
Пленник, стоя на коленях (Петрович сзади придерживал его связанные руки), помотал опущенной головой.
- Это чё, не поял... Дяденька не пойдет? А мы ведь можем и популярно объяснить...
Пара резких ударов в пах. Пленник, сплюнув, пренебрежительно выдавил из себя:
- Вы за это ответите. По закону. Вы не знаете, с кем имеете дело...
А голос-то знаком! Я стараясь быть отчетливым и убедительным, заявил:
- Артур Олегович... мы знаем несколько больше, нежели вы думаете. Не стоит вам капризничать, наверное...
- Откуда вы...
...Дочапал таки Артур Олегович до Беловодья своими ножками. Мы его даже чаем напоили. Точнее, пытались напоить - гордо оказывался вначале. Все же, хлебнул, даже шанюшками угостился от бабы Любы. Гость как-то удивленно смотрел на бабушку, таращился яко баран. Ночевать устроили почти в царских условиях, в отдельном доме. Разве только, под охраною. Зато - с развязанными руками.
В пути расспросами мы особо нашего пленника не донимали. Однако, не без помощи Игоревого кулака, выяснили, где Жора. Оказывается, в райцентре. Рано утром его должны отправить в областной центр. Пленник никак не хотел признаваться, что за ведомство занимается нашими делами и в какую контору шлют Жору, но, когда Вацлавас высказал предположение - "В уфээсбэ?" - он многозначительно крякнул.
Еще ночью дядя Вася вышел на прямую радиосвязь с противником. Начались переговоры об обмене пленными. Практически, к следующему вечеру уже были обговорены все условия. Похоже, повязали мы значительную фигуру, ибо противник соглашался почти на все.
Ну, допросом утренний разговор с Артуром можно назвать разве только с натяжкой. Сидели в горнице, за столом с самоваром. Пили чай с медовыми пряниками. Я ведь забыл сказать, у нас и пасека имеется, пчелки одаривают нас целебным полифлорным медком. Вначале Артур куксился, строил из себя героя советского союза. Но очень скоро отогрелся. Или, что ли, хитрый лис, сделал вид, что теперь мягкий и пушистый. Чтоб, значит, усыпить нашу бдительность. На всякий пожарный я все же своего "англичанина" из рук не отпускал.