Кто такой Сайман Эдмунд вспомнил с трудом. Смутный ряд ассоциаций пронесся в голове Короля Справедливого, помогая ему вспомнить, что Сайман Бескорыстный ― Верховный Король, сын Вааны. Их внучатый племянник и внук Питера. Ух, как все сложно в их семье.
― Оружейную тоже пришлось открыть, ― сказал Каспиан. ― Но я перенес все ваши драгоценности в особую комнату в своем замке, если вы захотите, они ― ваши.
― Тут нам драгоценности без надобности, ― заметила Элизабет, улыбаясь. ― Спасибо, Каспиан.
Время до прибытия на Одинокие острова Элиз потратила на то, чтобы создать кожаные ножны для нового оружия. На кинжалы и меч она смотрела с лаской, с особой любовью.
― Отлично, теперь мы все вооружены, ― сказал Эдмунд, и в его голосе Элизабет услышала гордость. Он испытывал ничуть не меньше чувств, держа в руках оружие сына; Элизабет была способна его понять. Возможно, Эдмунд посчитал бы за честь владеть мечом Каспиана, который ранее принадлежал Питеру ― Риндон. Однако меч Анабесса юноша оценил куда больше.
Ближе к вечеру, когда небосвод окрасился в ярко-оранжевый, до Островов оставалось совсем немного. Всем уже не терпелось сойти на землю, даже Люси, Элиз и Эдмунду, которые находились на корабле только два дня. Дело было вовсе не в желании покинуть судно, а в скорых приключениях.
― Узкая гавань, ― заметил Дриниан. Они с Каспианом и Эдмундом смотрели в подзорную трубу, Элизабет же оглядывала приближающийся берег своим совершенным колдовским взглядом. Еще одно преимущество в крови великана ― практически идеальные физические данные.
― Странно, нет нарнийского флага, ― заметил Каспиан, передав трубу Эду. Люси, которая разговаривала на юте с Ринсом, быстро поднялась по лестнице и поспешила на полубак. Впереди, по правому борту, словно зелёный холм среди моря, виднелся ближайший из Одиноких Островов — Фелимат, а позади него возвышались серые склоны Дорна. — Никак не пойму, почему они принадлежат Нарнии. Разве король Питер завоёвывал их?
― О, нет! ― ответил Эдмунд. ― Так было ещё до нас, при Белой Колдунье.
— Дорн! Фелимат! ― воскликнула Люси, хлопая в ладоши от радости. ― Эдмунд, Элиз, как давно мы их не видели!
У Элизабет было странное чувство. Все еще не отошедшая от ночного происшествия, она не могла объяснить причину своей тревоги, но чем ближе они становились к островам, тем сложнее ей становилось дышать. Это словно встать под струю воды ― сначала под кран, потом под душ, позволить окатить себя водой из тазика и в конце попасть под водопад. Давление на тело увеличивается, и хочется скорее оказаться в сухом месте. Примерно так же чувствовала себя Колдунья. Она не знала, чем было вызвано такое ощущение, но вся колдовская суть напряглась и, как Элиз не пыталась расслабиться, оставалась в полной боевой готовности. Ладони неприятно жгло. Она отошла от остальных, задумчиво уставившись вдаль.
— Подозрительно, — сказал Дриниан. Насколько успели понять Люси, Эд и Элиз, в капитане Покорителя чудным образом сочетались прекрасные лидерские качества, но и толики пессимизма он не был лишен. Элиз это называла реализмом, хотя для человека, который в море уже давно, Дриниан продолжал верить в морских змеев и во все остальное, что Каспиан называл «байками». В мире, столь волшебном, как Нарния это звучало почти оскорбительно, однако почти все матросы предпочитали верить, что байки байками и останутся. Конечно, кому хочется в реальности увидеть большого морского змея?
— Я думаю, надо готовить высадку, — сказал Эдмунд, складывая трубу. — Дриниан!
Капитан несколько замялся и, не зная, как именно ответить, сказал:
— Ваше величество, на корабле я подчиняюсь Королю Каспиану.
— Ясно, — коротко сказал Эдмунд, кажется немного смутившийся.
Дриниан попытался подчеркнуть, какое именно Эдмунд занимает место — он все еще был одним из Древних Королей, тем, кто освободил Нарнию от гнета, но, очевидно, что Каспиан был новым нарнийцами несколько ближе. Эдмунд помнил еще по прошлому появлению здесь, какой конфликт был между Питером и Каспианом: не слишком явный, но явное соперничество двух Королей, с разными планами и опытом. Эдмунд был готов уступать кое-где Питеру — после всего произошедшего, старший брат стал каким-никаким, но авторитетом, и если тогда Пэванси не понимал напряжение между братом и Каспианом, то сейчас это относилось непосредственно к самому Эдмунду.
Он был Королем Эдмундом Справедливым, тем, кто сразился с Белой Колдуньей множество лет назад, тем, чьи дети и внуки правили более веков. Он считал себя опытнее и мудрее Каспиана, но, очевидно, люди, служившие Королю, считали иначе. Для них Эдмунд был Королём из легенд, а легенды, как правило, имеют свойства терять свою актуальность.
Слова Дриниан расстроили Эдмунда, и этого он отрицать не мог. Пока Каспиан отдавал приказ о подготовке шлюпок, Эдмунд обвел взглядом палубу: Люси о чем-то разговаривала с Рипичипом, не переставая широко улыбаться. Глядя на улыбающуюся сестру, Эд невольно улыбнулся сам, но вот взгляд его нашел Элизабет, и юноша помрачнел. Девушка стояла у самого борта, обхватив себя руками и поджав губы; слегка прохладный ветер доносил брызги, трепал длинные, кудрявые от влажности волосы, слегка приподнимал полы длиной импровизированной юбки. Взгляд Элиз — хмурый и словно настороженный — был устремлен на острова.
Эдмунд, практически мгновенно позабыв о неприятном инциденте, сбежал вниз и остановился рядом с девушкой.
— Элиз, все в порядке? — спросил юноша, положив руку ей на плечо. Девушка что-то неразборчиво промычала в ответ, то ли соглашаясь, то ли действуя машинально. Потом, вздрогнув, она посмотрела на Эдмунда и слабо улыбнулась.
— Да, все хорошо, — Элиз сжала его руку, снова устремив свой взгляд на Одинокие Острова. — Просто… странное ощущение, — Эд молчал, ожидая, что подруга продолжит. Они пережили вместе так много, поэтому и он, и она были уверены, что тайн друг от друга быть не может. — Знаешь, как давление на плечи, будто несешь что-то тяжелое. Оно увеличивается, когда мы подходим к острову, — Элиз закусила губу и снова посмотрела на приближающуюся гавань. — Там есть что-то. На острове или за ним, но это что-то очень сильное.
Эдмунд смотрел обеспокоенно: понятно, ему не нравилась возможная угроза для сестры и любимой девушки. Проживая с Элизабет уже вторую жизнь, он научился — или просто всегда умел —доверять ее чутью. Но повернуть корабль он не мог, даже расскажи он Каспиану о предчувствии Королевы — тот бы не прислушался, хотя и посоветовал бы своим матросам быть более осторожным на берегу.
Элиз озабоченно потерла лоб прикрывая глаза.
— Больно? — тут же спросил Эдмунд. — Может, тебе стоит остаться здесь?
— Нет, — отмахнулась Колдунья. — Если там есть ведьмы или колдуны, вам понадобится моя помощь.
Эдмунд не стал спорить. Ему было, что возразить, в конце концов, он мог попросить Люси остаться с Элиз, но юноша хорошо знал и сестру, и любимую. Те бы все равно сбежали, а если Элизабет будет рядом, Эд сможет хотя бы за ней присматривать.
— Будем причаливать к берегу, ваше величество? — внезапно спросил Дриниан, приблизившись к ним вместе с Каспианом. Он смотрел прямо на Эдмунда, как и Каспиан: они оба ждали ответа.
— Пожалуй, не стоит, — сказал Эдмунд. — В наше время здесь никого не было, да и сейчас нет, судя по виду. Раньше народ жил на Дорне, а кое-кто — на Авре, это третий остров, его пока не видно. А на Фелимате пасли овец.
— Значит, обогнём его, — сказал Дриниан, — и высадимся на Дорне. Придётся грести.
— Как жаль, что мы не побываем на Фелимате, — сказала Люси, тоже подходя к ним. — Мне бы хотелось побродить там. На нём так пусто… но хорошо, и трава, и клевер, и тихий солёный воздух…
— А что думаешь, Элиз? — внезапно спросил Каспиан, отвлекая девушку от созерцания берега. Тяжесть становилась все больше и больше, у Королевы появилось неуместное желание опуститься на колени, чтобы хоть немного облегчить ее.
— Люди есть, — наконец сказала она. — Только какие-то испуганные. И злые. Не знаю, что это значит.
Со времен своего первого путешествия в Нарнию, Элизабет стала куда лучше владеть магическим искусством. Даже в реальном мире, у нее оставались кое-какие навыки — она могла без проблем определить настроение человека, а все живое, казалось, тянулось к ней. Сьюзен называла это «неотразимые свойства Королевы». Конечно, чувствовать настрой людей на таком расстояние было сложно, но атмосфера, царившая на Одиноких островах была единая — горечь, страх и злость ощущались единым сгустком, как шар с холодной водой внутри. Это значило, что почти все живые существа на Островах испытывают такие эмоции — кто-то в большой степени, кто-то в меньшей.
— Я тоже не прочь размять ноги, — сказал Каспиан, соглашаясь с Люси. — Вот что, давайте высадимся на берег и отошлём лодку обратно. Пересечём остров, а корабль подберёт нас на той стороне.
— Ой, идём! — воскликнула Люси, улыбаясь. Эдмунд с сомнением посмотрел на Элизабет, но та тоже кивнула, хотя напряженный взгляд от приближающейся земли не оторвала. Эд положил руку ей на плечи и привлек немного ближе к себе. Элиз выдохнула, будто все это время задерживала дыхание.
— Ты пойдёшь с нами? — спросил Каспиан у Юстэса, который появился на палубе с перевязанной рукой.
— Пойду, пойду, только бы подальше от этого проклятого корыта, — сказал Юстэс. Элизабет и Эдмунд синхронно закатили глаза.
— Проклятого корыта? — переспросил Дриниан. — Ты о чём?
— Во всех цивилизованных странах, — сказал Юстэс, — Корабли такие большие, что и не помнишь, где ты — на суше или на море.
— Да, но ты не дома, а в Нарнии, — внезапно холодно обрубила Элизабет, развернувшись к нерадивому родственнику Пэванси. Тот сделал испуганный шаг назад — он все еще помнил, какой трюк с ним проделала девушка. — И жить тут надо по ее законам, — подумав, Элиз добавила. — И быть благодарным хотя бы тому, что ты не утонул в море.
К берегу направились в двух шлюпках — три матроса, которых Элиз не знала по имени, тот забавный Томас, Каспиан, Эдмунд, сама Элизабет и Юстэс с Люси. Дриниан и еще несколько матросов плыли во второй шлюпке. Элизабет повела по водной глади кончиками пальцев, и их тут же подхватило течение.
— Вперед! — воскликнул Рипичип, ловко выскакивая с лодки на каменные ступени. — Нас ждет восторг неизведанного.
Эдмунд с Каспианом вышли первыми, Эд помог вылезти Элизабет, а Томас помог Люси. Едва Колдунья ступила на каменные ступеньки, ноги ее подкосились, и она бы рухнула на ступени, если бы Эд ее не поддержал.
— Эй, Элиз, — обеспокоенно позвал Эдмунд. Матросы и Люси с Каспианом замерли в напряжении, немного сбитые с толку. — Что случилось? Болит что-то?
Элизабет покачала головой. Она выпрямилась, хотя Эдмунд продолжал держать ее за локоть, и потерла виски.
— Тяжесть, — сказала девушка. — Она исчезла.
Теперь Элизабет могла найти этому сравнение. Это было похоже на бег с препятствиями, где каждые пять метров тебе на плечи взваливают тяжелые вещи, чтобы ты показал, насколько ты вынослив. А на финише снимают все разом, и ты просто таешь от легкости.
— Может, тебе вернуться на корабль? — спросил Каспиан, но Элизабет упрямо покачала головой.
— Нет, я в порядке.
Эдмунд раздражённо закатил глаза, но спорить не стал. Убедившись, что девушка твердо стоит на ногах, он отпустил ее. На островах было необычайно тихо — как заметила Люси, даже людей слышно не было, но Элиз больше пугало отсутствие птиц и животных. От проклятого места маленькие зверьки, не имеющие разума, будут держаться подальше. Они не как люди, которые не способны бросить свои дома и богатства.
— В этом городе есть жители, — сказал Элизабет. — Но они слишком испуганы.
— Чем? — спросил Каспиан.
— Не знаю, — Элизабет пожала плечами. — И не думаю, что мы хотим это выяснить.
Все звуки казались неуместными: вой ветра, слабый звон оружия, удары каблуков о камень. Все это заставляло вздрагивать. Войти в сам город оказалось не так уже и сложно; Элизабет перед самым входом огляделась. Она удивилась, каким крошечным казался корабль. Он медленно плыл к северо-западу, сверкая на солнце, словно большой жук.
В городе было довольно прохладно. Создавалось ощущение, что здесь давно никто не живет —улицы были пустыми, окна и двери плотно закрыты, и где-то даже заколоченными. Если бы Элизабет не чувствовала присутствия людей, которые прятались в своих домах и на незнакомцев смотрели опасливо, сквозь щели, то решила, что тут никого нет. Девушка обнажила клинки, которые легко и привычно легли в руку. Сначала шел вперед Каспиан, держа арбалет наготове, после Эдмунд с Элиз, и цепочку замыкала Люси и Юстэс. Беднягу трясло от страха, и каждый разделял его настроение. Однако два Короля и две Королевы уже привыкли к такому, в их положении нередко приходится направляться в места, которые им очень хотелось бы обогнуть стороной (если не бежать без оглядки!) — как, например, в нынешней ситуации. Но у Королей нет иного выхода, кроме как настойчиво двигаться вперед и только вперед.
Элизабет оглянулась, чтобы проверить, как там Люси, и заметила, что Вред всмотрелся в какое-то окно.
— Юстэс, — шепотом позвала она, но этого хватило, чтобы мальчик догнал их. Завывания ветра слышал каждый, но Элизабет решила, что это лучше, чем постоянная тишина. Ветер может принести хоть какие-то звуки.
Они подошли к большим черным каменным воротам. По мере приближения к ним беспокойство Элиз нарастало. Девушке ужасно хотелось свернуть в сторону, но она сдерживала себя. Но подойдя непосредственно к самим воротам, она ощутила слабое дуновение, не ветра, но нечто похожее на отрывистый выдох умирающего. Она нахмурилась и подошла ближе к воротам. Перехватив кинжалы в одну руку, девушка посмотрела на ворота и камни.
— Тут какие-то символы, — тоже отметил Каспиан то, что так заинтересовало Колдунью. Девушка внимательно оглядела препятствие на пути. Вопреки всем законам леса, из трещин меж камней не росли ни трава, ни мох, ни молодые побеги, хотя сами камни сгладились и обветшали от многолетней непогоды. Стояли они здесь явно не первый год.
Эдмунд тоже посмотрел на вырезанные знаки. Не являясь колдуном по своей природе, он, тем не менее, много знал о магии. В конце концов, тот, кто владеет сердцем Колдуньи, сам немного колдун.
— Должно быть, это сторожевые знаки, — сказал он, прикоснувшись к шероховатой поверхности и тут же отдернув руку. Затем снова осторожно положил ладонь на обелиск.
— Да, похоже на то, — согласилась Элизабет. — Эти руны еще из старой Нарнии, мы использовали их, когда отправлялись в походы, чтобы защитить наш дом. И наносили на доспехи наших рыцарей, —Элизабет, так и не прикоснувшись рукой к стене, провела вниз в несколько миллиметрах от нее. Некоторые из рук так истерлись и заросли зеленым и голубым лишайником, что сделались почти неразличимыми. Элизабет провела пальцем по прохладному камню и почувствовала, как по коже побежали уже знакомые мурашки. В голове появился едва различимый шум. Девушка отдернула руку.
— Похоже, время этой защиты истекает, — сказала она.
Эдмунд кивнул в знак согласия. Будучи супругом самой сильной Колдуньей в Нарнии и тогда, и сейчас, юноша многое знал о теоретической магии, рунах, и мог различать их. Как когда-то сказал Аслан: «Владеющей сердцем Колдуньи, и сам немного Колдун».
— Мне кажется, она долго не продержится, — добавила Королева Чарующая.
— Согласен.
Магические чары — как и все на свете — имеют свой срок службы. По истечении его они просто угасают. Так вот, девушке показалось, что охранная магия города куда «старее» тех защитных заклинаний, которые действуют на другой территории Нарнии. Взять к примеру, тот же Кэр-Параваль — нанесённые на него руны были разрушены вместе со дворцом, но если рисунок был сохранен на обломках, то чары продолжили действовать. Вероятно, именно из-за них тельмаринцы боялись приближаться к руинам старого дворца.
— Но похоже, здесь никого нет, — произнес Юстэс. Элизабет убрала руку и повернула голову на Вреда. — Может, вернемся?