Было видно, как людей из тележки вытащили и заснули в лодки на пристани. Элизабет почувствовала слабое головокружение, но не предала этому значению — возможно, последствия от резко прекращение потока магии. Но с каждым мгновением, Элиз чувствовал себя все хуже — что-то начинало давить на сердце, и это игнорировать было сложнее. Девушка почувствовала холод, и начала мелким дрожать.
Пленников — их было достаточно много, около шести в телеге — буквально кидали в лодку. Люди отчаянно сопротивлялась, но стражники не деликатничали — мужчин, которые порывались выбраться или сбежать жестко ударяли, а потом они продолжили свое дело.
— Куда их везут? — спросил Каспиан.
— Смотрите, — простонал Берн. Было ясно, что такое он видел уже не в первый раз, и, кажется, происходящее уже успело шокировать и испугать его до глубины души.
Пусть теплый ветер сны твои
Несет ко мне ночами,
Пусть свет Луны серебряной
Укажет путь ко мне,
Приюта нет нам на Земле
Элизабет круто повернула голову, посмотрев на стену позади себя. Она явно не могла ослышаться — совершенный слух Колдуньи просто не мог подвести ее. Темноволосая слышала все, что хотела, все, что творилось рядом с ней, и тогда вариант был только один — Алетиометр снова начал взывать к ней.
Лорд Берн, проследив за ее взглядом, ничего не увидел. Он обеспокоенно глянул на девушку — все в Нарнии, даже Тельмаринцы, были наслышаны о великой силе Королевы Элизабет Чарующей, но увидеть ее воочию — совсем другое. Элизабет, поймав взгляд старика, отвернулась и снова начала наблюдать за происходящим на причале.
Лодка отчалила, и стоило этому произойти, как небо потемнело. Совсем как перед грозой, только все это произошло быстро и стремительно — словно небеса куда-то спешили. Громыхнул гром, и на площадь упала тень. Элизабет дрожала все сильнее, до белых костяшек вцепившись в прутья в бойнице. Она застучала зубами от холода, но из-за происходящего внизу этого не заметила ни она, ни ее друзья.
Все эти красивые облака быстро исчезли и стало заметно темнее. От туч на воду упала большая тень, а после, словно из ниоткуда, появился зеленый туман. Необычный туман. Элизабет на секунду потеряла связь с окружающей реальностью, лишь слышала, как бьется ее собственное сердце, а перед глазами поплыло, но она упрямо продолжала вглядываться в происходящее на воде. Туман продвигался вперед вместе с тенью, стремительно приближаясь к обречённым — теперь Элиз поняла, откуда в людях был такой страх. Как щупальца Кракена, о котором сложено столько легенд, который может утащить на дно самый большой корабль. Необычное магическое явление, которое сейчас наблюдали Короли и Королева, было точно таким же — невиданным, непредсказуемым и чертовски опасным.
Элизабет услышала быстрые, громкие, невнятные слова. Они, как эхо, раздавались вокруг лодки, но и Колдунья их слышала. Нестройный хор голосов, и каждый говорит свое — разобрать слова было невозможно, но интонацию Элиз уловила без проблем: так говорят люди обиженные, преданные, разочарованные. В последний момент девушка увидела, как исказились лица пленников — уже иным страхом, иной болью. А потом все произошло так же быстро, как и закончилось — туман поглотил лодку с несчастными людьми, и… внезапно замер у того самого места. Он клубился, но не выходил из тени, а криков страха и о помощи никто более не слышал. Казалось, все замерли, и лишь туман продолжал существовать.
— Что это было? — спросил Каспиан. Они с Эдмундом были одинаково поражены, и даже испуганны. Все происходящее просто не укладывалось в голове, — куда исчезли эти люди, что с ними случилось? Лорд Берн только было собирался открыть рот, чтобы ответить, как Элизабет, слабея с каждой секундой, выдохнула:
— Жертвоприношение, — после чего пальцы ее разжались, и девушка рухнула на пол темницы, сорвавшись с окна. Под головой Колдуньи расплылась лужица крови. Мир ее померк, а холод сковал каждую клеточку тела.
Так где же, где, Любовь моя,
Вернешься ты ко мне?
========== Ледяные чертоги ==========
Комментарий к Ледяные чертоги
моя бета исчезла при загадочных обстоятельствах, поэтому временно работаю одна и надеюсь на помощь ПБ
Как это происходило с виденьями — Элизабет не сразу поняла, где именно она очутилась. Оглядевшись вокруг себя, она не увидела ничего кроме ледяных стен. Место показалось ей смутно знакомым, но она не могла вспомнить, когда именно и при каких обстоятельствах была здесь. Кроме того, нещадно болел затылок, тупая боль стучала молоточком по вискам. Элизабет зажмурилась и слегка помассировала виски пальцами. Ярко-голубенькие искорки метнулись к ней из-под пальцев, теряясь в волосах, но легче не стало.
— Понятно, — сказал девушка, опустив руки. Ее голос не раздался эхом, хотя в таком положение должен был. — Значит, это очередное видение.
Девушка направилась впереди по коридору, потому что больше не могла ничего придумать. Кругом — ни движения, ни звука. Холода она не ощущала, но внезапно услышала шаги позади себя. Развернувшись, Колдунья на секунду оторопела.
— Эдмунд? — удивленно воскликнула Элиз, забыв, что здесь она не материальна и Пэванси, конечно, ее не услышал. Но это совершенно точно был Эдмунд, и он был куда младше того, который ждал Элизабет по ту сторону ее сознания. Тут ему было как раз лет девять, и видимо, сейчас они все впервые были в Нарнии.
И тут сразу пришел ответ, где именно она оказалась: в замке Джадис, куда Эдмунд направился, бросив их у бобров.
Элизабет не любила вспоминать свое первое путешествие в Нарнии, именно как Беллатриса Грейс. Позже, сущность Королевы Элизабет Чарующей вплелась в нее, постепенно затмевая девочку из Лондона, но тут Элиз была не Элиз. Да и противное чувство одиночества преследовала ее от самой плотины бобров до возвращения Эдмунда, потому что…Элизабет тряхнула головой, отгоняя противные мысли. Сейчас надо было думать не об этом. Хотя, Алетиометр всегда старался напомнить ей не события, а именно чувства, которые их сопровождали.
Сложив руки на груди, девушка направилась вслед за мальчиком. Тот шел медленно, осматриваясь, и Элизабет последовала его примеру, хотя Эдмунд ей был интересен больше. Он замерз и был голоден, а падавший снег не улучшал ситуацию. Элизабет было его жалко, хотя именно в этот момент жалеть стоило ту себя, что узнала о том, что она —лишняя…
Еще раз тряхнув головой, Элиз упорно отказывалась понимать, почему именно такие мысли лезут ей в голову. Ведь это просто очередное воспоминание Алетиометра, ничего больше.
Эдмунд тем временем упорно шел дальше. Но внезапно остановился, потому что сразу же за воротами, залитый лунным светом, стоял огромный лев, припав к земле, словно для прыжка. Эдмунд ни жив ни мертв застыл в тени возле арки, не смея двинуться с места. Элизабет подошла чуть ближе, обогнув застывшего мальчика, и поняла, что лев — каменный. Она тихо рассмеялась, и собиралась уже обернуться к Эдмунду и сказать, что опасности нет, но поняла, что он ее не услышит. Мальчик стоял долго, и не трясись он уже от страха, стал бы трястись от холода. Сколько времени он так простоял Элиз не могла сказать, лишь продолжала стоять рядом с ним, но для самого Эдмунда это тянулось целую вечность.
Однако мало-помалу ему стало казаться странным, почему лев не двигается с места, — все это время Эдмунд не спускал с него глаз, и зверь ни разу не пошевельнулся. Эдмунд, все еще держась в тени арки, осмелился подойти к нему чуть ближе. И тут он понял, что лев вовсе на него не смотрит. Только теперь Эдмунд вспомнил слова бобра о том, что Колдунья может любое существо обратить в камень. Что, если это всего-навсего каменный лев? И только он так подумал, как заметил, что на спине и голове льва лежит снег. Конечно же, это просто статуя льва! Живой зверь обязательно отряхнулся бы от снега. Медленно-медленно Эдмунд подошел ко льву. Сердце билось у него так, что готово было выскочить из груди, а Элизабет слышала его стук и ей снова стало жаль Эдмунда. Теперь он совсем другой. Даже теперь он не отважился дотронуться до зверя. Наконец быстро протянул руку… она коснулась холодного камня. Вот дурак! Испугался какой-то каменной фигуры.
— Может, мы пойдем дальше? — спросила Элизабет, хотя Эд ее и не услышал. Не то чтобы у девушки были проблемы с передвижением, но идти с Эдом из прошлого ей казалось веселее. Элизабет покорно подождала, когда паренек нарисует на морде льва усы и очки углем, который остался, очевидно, от попыток растопить замок Джадис.
— Как взовьется паром белым
Платье Снежной Королевы
Побежит ручьями талая вода, — пропела Элизабет, улыбаясь. Эдмунд внезапно улыбнулся тоже, и добавил, явно не слыша голоса девушки.
— Зашипит от злобы страшной,
Но как парусник бумажный
И сама в огне растает без следа.
Пораженная, Элизабет остановилась. Неужели, он ее чувствовал, и даже будучи из разного времени, Эдмунд был с ней на одной волне? Щеки полыхнуло аром, и девушка приложила к ним руки, чтобы немного остудиться.
Замок Джадис она видела только с высоты башни, в котором Колдунья хранила свое сердце. Поэтому все тут было для Элиз в новинку так же, как и Эдмунду. Перед ними стояли десятки статуй: они стояли там и тут вроде фигур на шахматной доске во время игры. Там были каменные сатиры и каменные волки, и медведи, и лисы, и рыси из камня. Там были изящные каменные изваяния, похожие на женщин, – духи деревьев. Там были огромный кентавр, и крылатая лошадь, и какое-то длинное существо вроде змеи. Они стояли в ярком холодном свете луны совсем как живые, словно на секунду застыли на месте, и выглядели так фантастично, что, пока Эдмунд и Элизабет пересекали двор, сердце мальчика то и дело замирало от страха. Прямо посредине двора возвышалась огромная статуя, похожая на человека, но высотой с дерево; лицо ее, окаймленное бородой, было искажено гневом, в правой руке – громадная дубина. Эдмунд знал, что великан этот тоже из камня, и все же ему было неприятно проходить мимо.
Сначала Элизабет, а потом уже и Эдмунд заметил тусклый свет в дальнем конце двора. Приблизившись, они увидели, что свет льется из распахнутой двери, к которой ведут несколько каменных ступеней. Эдмунд поднялся по ним. На пороге лежал большущий волк.
— О, знакомые твари, — прокомментировала Элизабет. Где-то через пару часов именно этот волк будет гнаться за ней и остальными Пэванси, и именно его через день Питер убьет мечом. Это был Могрим, Начальник Секретной полиции Колдуньи.
Элизабет посмотрела на Эдмунда, на лице которого мелькнуло странное выражение лица — он словно убеждал себя, что это тоже статуя и камень ничего не может ему сделать. Пэванси поднял ногу, чтобы переступить через волка, и Элиз, которая не могла его остановить, осталось только смотреть, как в тот же миг огромный зверь вскочил с места, и опрокинул Эда на спину. Шерсть у волка на спине поднялась дыбом, он разинул большую красную пасть, сверкнув клыками в опасной близости от лица мальчика и прорычал:
— Не с места, чужак! Или навсегда застынешь! — дикие волчьи глаза внимательно вглядывались в испуганное лицо Эдмунда. Элизабет сжала зубы — пусть это и было давным-давно, по меркам Нарнии почти несколько веков назад, но чувство волнения за Эдмунда у Элиз не пропадало, и меньше не становилось. — Кто ты?
— Я — Эдмунд! — ответил Эд. Несмотря на то, что он весь дрожал, в голосе его был знакомый вызов. — Я встретил Королеву, она велела прийти сюда. Я — сын Адама.
На волка эти слова оказали быстрый эффект: Могрим убрал лапу, которую до этого держал на груди мальчика, и слез с него.
— Извини, — прорычал он. Элизабет уставилась на волка: ей показалось, или в голосе подручного Джадис и вправду прозвучало нечто искреннее. — Тебе повезло, избранник Королевы, — тут волк хмыкнул, хотя это больше походило на фырканье или низкий рык. — А может, и не очень повезло. Ступай за мной.
Не нуждаясь в особом приглашение, Элизабет тоже начала подниматься по степеням, как внезапно волк посмотрел в ее сторону и рыкнул. Девушка и Эдмунд остановились синхронно, но Могрим, внимательно вглядываясь на ступени, между которыми застыла Элиз, снова качнул головой и пошел дальше. Элизабет передернуло: она знала, что животные обладают очень тонкими чувствами, и Могрим мог ощущать ее присутствие на каком-то уровне. Но что именно его тревожило Могрим не понимал, а потом лишь раздраженно хлестал хвостом себя по бокам, и оглядывался, надеясь вот-вот увидеть Элизабет. Брюнетка старалась идти тише, но небольшие каблуки ее сапог ударялись о попадавшийся кое-где лед, и Начальник Секретной полиции неизменно реагировал на него.
Эдмунда и эфемерную Элизабет провели по лестнице, а на самой верхней площадке волк оставил их — точнее, только Эдмунда — у большой арки. Громадные железные ворота были распахнуты настежь. Они очутились в длинном мрачном зале со множеством колонн; статуй здесь не было, зато был трон Колдуньи — тоже ледяной, но на нем лежала белая шкура кого-то зверя.
— Жди здесь, — рыкнул Могрим, а сам направился в сторону.
Пока Эдмунд осматривался и усаживался на трон, у Элизабет появилось время подумать. Она еще не появлялась там, где уже существовала. Точнее, осознано существовала. Алетиометр показывал ей видения, но когда ее бросила мать она была еще малышкой, а во времена детей ее не было в Нарнии. Элиз не была мастером по путешествиям по временам и пространстве, но что если она испытывала те чувства, которые были в сердце у другой нее в этот момент. Тогда чувство тягучего и противного одиночества становилось понятным — Элиз никогда не чувствовала себя настолько чужой, как тогда. Стоило ей осознать, что она — лишняя среди Пэванси, великолепной четверки, которой суждено было стать Королями и Королевами.
А кем была она? Безродная, брошенная девчонка, которая увязалась за ними по случайности, по случайности вообще оказавшийся с ними. Более того — ее сердце уже тогда принадлежала Эдмунду, бросившим их. Пусть тогда, в силу юного возраста она этого и не понимала, но так и было — Эд всегда был центром ее внимание. Как и он, она обращала внимание на других мальчиков, но они не имели цены.
— Нравится? — внезапно раздался громкий голос, заставивший Эда вздрогнуть, а Элизабет отвлечься от неприятных мыслей.
— А вот и наша тетушка, — с усмешкой проговорила Элиз, смотря на Джадис. Юная Колдунья сразу поняла, что самопровозглашенная королева в ярости, но отчего-то старалась это скрыть.
Эдмунд поспешно вскочил с трона, смотря на возвышавшийся над ними наполовину джиншу, наполовину великаншу.
— Да, — сказал Пэванси, и тут же добавил. — Ваше величество.
— Не удивляюсь, — сказала Джадис, и в ее голосе послышалась усмешка. Она сама опустилась на трон. Элиз встала рядом с Эдом, внимательно смотря на Джадис и слушая ее. В тусклом свете ее глаза казались серыми. — Послушай, Эдмунд, — сказала женщина, оставляя свою волшебную палочку. — Твои сестры глухие?
— Нет, — ответил мальчик, не сумев сдержать слабую улыбку, однако вопрос немного сбил его с толку. Конечно, идя сюда, он размечтался о том, как будет королём, и к подобным вопросам он точно не был готов.
— А твой брат? Он что, полный идиот? — голос Джадис по мере озвучивания вопрос все больше твердел и холодел, но Эдмунд отчего-то этого не замечал.
— Ну, по-моему, да. Но мама говорит, что…
— Так как ты посмел прийти один!? — взвизгнула Джадис, стремительно поднимаясь и хватая палочку. Эдмунд, мгновенно переменившийся в лице, спустился вниз по ступеням. Элизабет сжала кулаки, ожидая, что вот-вот их обожжет знакомый приятный огонь, но ничего не случилось — в мире, где она была всего лишь призраком, ей не было нужды защищаться. Магия была в ее теле, и магия перенесла ее дух сюда, но делать что-то материальное девушка не могла.
— Я пытался!
— Эдмунд, я просила о такой малости!
— Они меня не послушали!
— А ты и этого не смог?
Элизабет болезненно застонала и заткнула уши руками. Ей было слишком больно слушать жалобный скулеж, попытки оправдаться. Она видела, каким Эдмунд вернулся в лагерь Аслана, но не хотела видеть, как именно ему были нанесены те увечья, что он получил. Видеть результат и наблюдать само действие — совершенно разные вещи.