Похититель, не желая ещё сильнее пугать мальчишку, отпустил теплую булку, хотя холод чужих ледяных пальцев ещё какое-то время ощущался на ладони.
— Всё нормально? — поинтересовался Станислав. Парня заинтересовал тот холод, что он ощутил от живого организма. И прежняя осторожность, что он сохранял на протяжении всей беседы.
В ответ Бенджамин лишь исподлобья глянул на похитителя и одобрительно кивнул, при этом крепко сцепив зубы, о чем говорили чётко выделяющиеся скулы и слегка впалые щёки.
Подросток осторожно, все ещё пристально наблюдая за похитителем, на ощупь начал раскрывать непрочную упаковку. Как только внизу послышался шелест рвущейся бумаги, в помещении появился приятный аромат, от которого рот заложника вмиг заполнила слюна.
Бену показалось, что надсмотрщик выжидает удобного случая или просто изучает его поведение, пока не вмешиваясь.
Мальчишка на миг оторвал пристальный взгляд от немого собеседника и посмотрел вниз, чтобы убедиться, что он раскрыл упаковку, в которую ранее запаковали пока ещё тёплый бургер.
Человек напротив все также смотрел с интересом и не предпринимал совершенно никаких действий.
Бен нехотя снова потупил глаза, слегка склонив голову к земле. Он поднёс ко рту теплую булку, удерживая её с обеих сторон ладонями. Слегка наклонил голову и с лёгкостью откусил небольшой кусочек хлеба и захватил при этом тёплую начинку, расположенную посредине.
Впервые за долгое время ощутив вкус свежей пищи, Бен невольно понял, что раньше для него этот процесс был обыденным, просто для поддержания жизненных сил. Хочешь или нет, ты знал, что так надо, ведь в противном случае, голод может настигнуть тебя внезапно. Однако сейчас, когда тело и сознание сильно измотались, подобная повседневная мелочь вызвала у подростка прилив энергии и положительных эмоций.
За подобными размышлениями подросток не заметил, как кусочек за кусочком, укус за укусом понемногу доел предложенное угощение.
— Интересно, — произнёс Станислав, а Бен сразу поднял голову на собеседника, что подал голос. — Быть может, мне тоже стоит посидеть день-второй на диете?
Парень довольно ухмыльнулся, а потом поднял руку, которой начал шариться по целлофановому пакету. После недолгих поисков достал из него несколько запакованных в аналогичные, что и первая булка, упаковки. Однако они были намного меньше с совершенно другим содержимым.
— Это тебе до завтрашнего утра, — вскоре известил Станислав, что, подхватив две тонкие ручки целлофанового пакета, положил его неподалёку от заложника, чтобы тот имел возможность, в случае чего, к нему дотянуться. — Теперь можно и поговорить.
Стас, опираясь на одну ладонь, поднялся с неудобного положения. Развернул старый деревянный стул спинкой назад и сел на него.
— Что-то ты сегодня тихий, — Станислав сам не поверил своим словам. Вспоминая вчерашнюю грубую беседу, ему казалось, что сейчас не хватает одного, очень важного, элемента. — Где же твой неудержимый поток слов, а?
Бенджамин зажмурился на миг, а потом постарался избавиться от першения в горле, из-за чего тихо прохрипел, желая его унять.
— Мне действительно нечего сказать, — с трудом произнёс подросток, все ещё не избавившись от настырной щекотки в горле.
— А вот мне — напротив, — Станислав оживился, когда получил от собеседника внятный вразумительный ответ. Он ближе пододвинул стул и удобно на него сел. — Вижу, Давлат ослабил цепь.
Парень обратил внимание на свободные опущенные руки, скованные браслетами, но ограниченные в действиях, что и обеспечивала не совсем длинная цепь, обвитая вокруг каменной прочной колоны.
Внимательно осмотрев заложника, Стас медленно завел руку неподалёку от шеи, из-за чего подросток сильнее вжался в колону позади и напрягся всем телом.
— Не надо меня бояться, я просто посмотрю, — молодой человек получил одобрение во взгляде мальчика, а только потом отодвинул воротник грязной, слегка порванной, рубашки в сторону. — Уже появились, — заключил похититель, ведь на шее неровными синяками просвечивались отпечатки ладоней.
Внимательно осмотрев эти синяки, Стас протянул другую руку, пальцы которой легли на маленькие пуговицы грязной рубашки.
— Что ты… — Бенджамин напрягся, ощутив на своей одежде и коже чужие прикосновения, — делаешь.
Мальчишка резко перехватил тёплые ладони в крепкую хватку и поднял испуганные глаза на собеседника.
— Ледяные, — заключил надсмотрщик. Он вмиг потерял интерес к состоянию тела заложника, а перевел все свое внимание на холодные руки, крепко держащие его запястья. — Пусти.
Строго приказал он, когда не смог с лёгкостью раскрыть молодую ладонь.
— Зачем… тебе… все это? — все тем же хриплым голосом произнёс заложник. — Это что… система кнута и пряника? Или… ты думаешь, что я переметнусь на твою сторону?
Станислав напрягся от подобных предположений его неожиданного гостя. Приложив ещё больше силы, он разжал мальчишескую ладонь.
— Забавно, — парень отступил от напуганного ребенка и даже невольно опрокинул стул, резко поднявшись с него. — Бенни, неужели от скуки ты начал думать для чего это все?
Молодой человек присел рядом с заложником и поравнялся с ним. Стас завёл руку за голову обездвиженного противника и медленно сжал мозолистыми пальцами влажные, слипшиеся между собой, грязные, сейчас тёмные, пряди волос.
— В отличие от тебя и твоего папаши, — со злобой сквозь сцепленные зубы прошипел похититель, — я обычный человек. У меня нет хитрого замудренного плана, в котором я шаг за шагом ломаю твое сознание, Бенни.
Ласкательную форму имени, Стас произнёс со всем презрением, что только можно было вложить в них, при этом со рта временами вылетали мелкие капли слюны. Они-то и вынуждали заложника смотреть на надсмотрщика зажмуренными глазами.
— И полное поражение противника меня тоже не интересует, — продолжал свою речь молодой человек, не придавая большого значения неудобствам, что испытывал от подобной беседы мальчишка. — Бенни, в мире существует множество обычных личностей со стандартным мышлением. Для них важно то, что происходит сейчас, а не то, что будет их ожидать через несколько долгих лет. Понял?
Мальчишка дёрнулся всем телом, крепко опираясь при этом ладонями на сырую землю в попытке вырваться из крепкой хватки.
— Я не мой отец, — резко заявил подросток, не скрывая своего раздражения.
— Началось, — Стас сильнее сжал волосы и вынудил заложника выше запрокинуть голову. — Срать я хотел на ваши семейные разногласия.
— Правда? — Бенджамин не сбавлял напор, хотя в его голосе все ещё отчётливо ощущался хрип, что при разговоре создавал немалый дискомфорт. — Если Ширяев узнает о моей пропаже и никак не отреагирует, что ты будешь чувствовать? Разочарование? Грусть? Злость? Или, быть может, простое безразличие? Хотя… Это маловероятно…
— К чему ты клонишь? — Станислав понял, что разговорил собеседника, затронув больную ему тему. В прошлый раз было также, и тогда-то закрывать рот малолетке пришлось очень долго и несколько раз.
Бенджамин сильно сжал глаза, чтобы немного их размять. Он поднял с земли холодные ладони, которыми ухватился за оголенную руку похитителя, что держала в сильной охапке грязные волосы.
— Черт, какой же ты идиот, — со злобой произнёс Бен, голос которого вмиг прорезался, и в нем лишь слегка ощущался хрип. — Как ты сам сказал — старик мою жизнь ни во что не ставит.
Мальчишка снова дёрнулся, подавшись вперёд всем телом, желая хоть немного ослабить ладонь, крепко сжимающую влажные грязные волосы.
— Он даже не принимал участие в моем воспитании, пока не понял, на что я способен, — нехотя признал Бен почти крича, насколько ему позволял голос и больное горло. — А после, что это можно использовать в своих целях. Юрий Ширяев видит в людях лишь выгоду и стремится использовать её по максимуму. А когда человек становится бесполезным, он его выбрасывает.
Станислав, услышав подобные слова, незаметно для себя фыркнул и поморщил лицо.
— Такие грубые слова… — ехидно произнёс он. — А ведь у вас…
— Это правда, — теперь крича по-настоящему, заявил заложник.
Бенджамин бросил попытки ослабить хватку, что доставляла ему немалый дискомфорт. Он переложил грязные руки на тёмную футболку с короткими рукавами. И теперь сам, пусть и слегка, но мешал похитителю свободно дышать.
— Ладно, — Стас заметил эти действия, и он прекрасно понимал, что человек, доведенный до предела, подобно зверю в ловушке — опасен и непредсказуем. А мальчишка с первого дня заключения проявлял несвойственную заложнику активность и дерзость. — Пусть будет так. Тогда как насчёт небольшого пари: мы проверим, правдивы ли твои слова и чувства папки, которых, по твоему мнению, нет?
***
— Бен! Ты дома? — спросила женщина, едва войдя в помещение. — Спишь что ли?
Елена прошла в квартиру и с трудом затащила за собой среднего размера дорожную сумку.
— Бенни? — вновь спросила она, громко разговаривая в пустом помещении.
Елена оставила сумку у порога, тяжело вздохнув, опустила её ручку. Женщина начала расстёгивать большие пуговицы, одну за другой, медленно спускаясь вниз, где подол тёплой одежды был шире.
— Бен? — в очередной раз позвала своего сына Елена, но как и прежде ответом ей была лишь тишина. — Ладно.
Женщина быстро повесила верхнюю одежду на вешалку и спрятала её в шкаф, на законное место, чтобы она не маячила постоянно перед глазами.
— Вот черт, Бен! — с досадой произнесла Елена, что заметила возле раковины стопку грязной посуды, что стала немного больше после её отъезда. — Я же просила.
Лена сняла обувь. Она прошла в помещение в тонких капроновых носках, конец которых ознаменовала черта, что временами появлялась под широкими штанинами делового костюма.
Женщина прошла ближе к раковине и убедилась в своей правоте. Посуду после её ухода никто не трогал, и на небольших остатках уже густо сидела мелкая настырная мошкара с большими, почти на всю голову, красными глазами и коричневым брюшком сзади.
— Бен, — теперь более строго и намного громче произнесла женщина, она по привычке подняла вверх голову, желая услышать на втором этаже хоть какой-то шорох или топот.
Елена резко подняла руку, на тыльной стороне которой красовались темно-бордовые, под цвет костюма, наручные часы, с обыденным на них круглым циферблатом, на которых стрелки близились к вечеру.
— Ты ведь не мог надеть свои наушники, — уже раздражённо говорила женщина.
Лена направилась на второй этаж. Вопреки усталости в ногах, что явственно отмечалась на них в виде отёков и небольших полос, надавленных тонкими носочками.
— Бенни, — женщина продолжала звать подростка и надеяться, что он отзовётся. Однако, чем выше она поднималась по ступенькам, и чем ближе становилась личная комната молодого человека, к сознанию матери все больше подступала паника, а в голову закрадывались неприятные мысли.
Елена поднялась на второй этаж и прошла в интересующую её комнату. Открыв её, женщина обнаружила лишь привычный относительный беспорядок. Вещи были расположены именно так, как и должны лежать при сборе подростка в соответствующее учебное заведение.
— Пошёл гулять, — Елена внимательно осмотрела комнату, особенно те места, где паршивец мог спрятаться ради шутки.
Женщина достала из кармана телефон. Она провела пальцем по экрану и сняла нехитрую блокировку.
— Давай, — приказывала себе Елена, стараясь использовать собственный голос, чтобы контролировать психическое состояние.
Она вмиг набрала знакомый ей номер, подписанный ласковым именем, что раздражало её сына, и он, пользуясь отсутствием пароля на аппарате, менял его на менее смущающее.
Женщина слегка дрожащими руками приложила аппарат к уху и начала прислушиваться к ритмичный гудкам в нем. Они шли размеренно, через равные промежутки, пока не сменились протяжным писком и ласковым женским голосом автоответчика.
— Бенни, где же ты.
Когда вызов завершился, женщина снова пролистала телефонную книгу, теперь намного ниже. Нашла нужный ей номер и снова нажала изображённый на экране зелёный телефон.
В трубке снова пошли длинные продолжительные гудки.
— Хотя бы ты возьми, — шептала себе под нос обеспокоенная женщина, и, будто прислушавшись к её молитве на другом конце провода, послышался шорох и короткое приветствие «да». — Юра? Привет, слушай, ты Бену не звонил?
— У него автоответчик, — ровно, почти без эмоций заявил мужчина. — Что-то произошло? — спросил Юрий, прислушавшись к дрожащему, немного обеспокоенному, голосу на том конце провода.
— Не знаю, я только что вернулась домой с командировки. — Всё тем же обеспокоенный голосом говорила она. — Его нет дома, и он трубку не берет.
— Лена, стоп, — Грубый мужской голос стал громче, так что его было отчётливо слышно через динамик. — Не паникуй, позвони его друзьям…
Женщина нервно перебирала пальцы, гладила их и скребла поверхность ровного, немного отросшего, ногтя. При этом выслушивала наставления, что и сама прекрасно знала. Обычный, примитивный протокол, что выполняют, когда пропадает человек.
Продолжительную беседу прервал звонок в дверь, и на него женщина сразу отреагировала, прекратив прислушиваться к голосу на том конце провода, что продолжал давать ей «дельные» советы.
— Юра, подожди, — Елена отвела на миг телефон от уха и снова прислушалась. Так оно и есть, искусственный птичий щебет доносился с первого этажа, — в дверь звонят, скорее всего это он.
— Вот и ладно, — по голосу на том конце сложно сказать, но женщине показалось, что её бывший муж ощутил облегчение, когда узнал о звонке во входную дверь, — будь с ним построже. А-то, что это за дела…
— Юра, — Елена перебила мужчину на полуслове в надежде избежать его нравоучения, — я знаю, как воспитывать «своего» ребёнка.
— «Нашего…»
— Пока, — женщина быстрым шагом спустилась вниз, вовсе позабыв об усталости ног. Она не стала слушать бывшего мужа и лишь безразлично положила трубку.
Елена сама не заметила, как оказалась у входной двери. Она, не смотря в глазок, наклонила дверную ручку и открыла её, впуская в закрытое помещение свежий воздух.
— Бенни, ты почему… — Елена, ещё не посмотрев на пришедшего и полностью не открыв двери, начала отчитывать молодого человека, при этом её голос вовсе не казался тем самым строгим, которым родители обычно наказывают своих детей.
Взглянув на пришедшего, Лена замолчала и застыла, то ли от разочарования, что на пороге оказался другой человек, то ли от шока, что на пороге стоит именно этот человек.
— Привет, — только и смог произнести Клифф привычным и знакомым женщине нежным тихим голосом. — Прости, что так внезапно.
Елена не верила собственным глазам: высокий, как и прежде; с хорошо знакомыми ей миндальными глазами и причудливым узором на этой самой цветной радужке. Изменилась разве что прическа и её цвет. А также отросшая, темноватая щетина.
— Я здесь был неподалёку и вспомнил… — Клиффу не позволили закончить речь, Елена все ещё металась с угла в угол в надежде принять правильное решение, что настойчиво ускользало от неё. Бросив тщетные попытки поступить по логике, как обычно делал её сын, она вышла за порог и приобняла старого знакомого, медленно заведя обе руки за его спину.
— Давно от тебя не было вестей, — прошептала она в тёмную кожаную куртку, из-за чего половину звука поглотила эта не очень плотная ткань. — Проходи.
Елена разорвала крепкие объятия и, ухватив гостя нежно за ладонь, повела в дом.
— Ты чем-то расстроена? — поинтересовался мужчина. Клиффорд переступил через порог, он, не оборачиваясь назад, плотно закрыл дверь за собой.
— Да, — согласилась она, вытирая с накрашенных глаз выступившие против её воли тёплые слезы. — Вернулась с командировки минут пятнадцать назад.
— Устала? — постарался предугадать причину Клиффорд. — Может мне…
— Да, ерунда. Просто… Бенни… — женщине слова давались с большим трудом, так как ей было неприятно признавать и без того известный факт, — его все ещё нет дома, а уже время. — Елена постоянно прятала взгляд от своего собеседника и пыталась скрыть этот факт, постучав пальцем по наручным часам. — Ты помнишь Бена?