Блейк, казалось, не слышал его. Он опустился на колени на пол среди теней, которые вспышки от снарядов заставляли метаться по стенам комнаты, раскрыл сумку Олсена и принялся шарить рукой внутри. Египтолог вытащил оттуда металлическую коробку, поставил её на столик рядом с креслом, под лампой, и снял крышку. Ещё одна очередь снарядов, на этот раз совсем близко, заставила ходить ходуном всё здание, и ослепительные молнии разрывов несколько раз пронеслись по стенам и потолку. В глазах Блейка запрыгали древние изображения, загадочные идеограммы, нанесённые давным-давно.
— О Боже... — пролепетал египтолог. — Боже мой... Папирус Брестеда!
И учёный так и остался бы погруженным в прочтение этого послания из глубины тысячелетий, явившегося наконец из тьмы на свет божий, не заботясь ни о чём ином, кроме расшифровки этих слов. Казалось, что в этот момент он даже забыл, что только что убил человека.
Сара затормошила его:
— Уилл, мы должны отделаться от трупа.
— В конце коридора ещё остались строительные леса и подъёмник для доставки материалов наверх. Мы можем воспользоваться ими, — предложил Селим. — Но мне потребуется ваша помощь.
Он вынул из кармана ключи от своего автомобиля и протянул их Саре:
— Мисс Форрестолл, вам придётся спуститься вниз, сесть в «пежо» Халеда, который припаркован у тротуара, объехать здание и остановиться рядом с лесами. Через минуту мы спустимся с телом доктора Олсена.
Сара кивнула, довольно-таки потрясённая циничным хладнокровием своего собеседника, и в темноте спустилась по лестнице, пока Селим и Блейк, осмотревшись, вытащили труп Олсена, завёрнутый в покрывало, и подтянули его к окну, выходившему наружу. Селим открыл его, взобрался на подоконник и перелез на платформу подъёмника. Он стал перетягивать туда тело Олсена с помощью Блейка, который подталкивал его снизу.
Когда труп погрузили, Селим перерезал провода пульта управления подъёмником, чтобы замкнуть контакт и подать ток на двигатель. Платформа с лёгким жужжанием пришла в движение. Селим подмигнул, поднял большой палец руки и вскоре исчез за подоконником окна.
Блейк на цыпочках спустился по лестнице, вышел на тротуар и, обогнув здание, остановился у основания лесов. Насколько хватало взгляда, все огни в квартале были потушены. По-видимому, действовал комендантский час.
Сара уже открыла заднюю дверцу «пежо», а Селим вытаскивал свою ношу из подъёмника. Потребовались усилия всех троих, чтобы поднять тяжеловесный свёрток и уложить его внутрь багажника.
— Я схожу за Халедом и попрошу помочь мне, чтобы сбросить его в Нил. Ожидайте меня в доме и ни в коем случае не двигайтесь с места.
— Спасибо, Селим, — вырвалось у Блейка. — Я не забуду этого.
— Всё о’кей, доктор Блейк. Отвечайте по телефону только после десятого звонка, — предупредил Селим и ушёл.
Сара и Блейк поднялись в квартиру и заперли дверь на ключ.
— Лучше не зажигать свет, — предложила Сара. — Шторы не закрываются как следует, и свет просачивается наружу. Лучше, если не будет видно, что внутри кто-то есть. Ты сможешь спокойно расшифровать свой папирус, когда мы вернёмся в Штаты.
Блейк обнял её в темноте, и они оба стояли, прижавшись друг к другу, слушая отзвуки войны, проносившиеся по небу над городом, пока Сара не нарушила молчание:
— Как нам удастся выбраться из этой страны?
— Не знаю. Посмотрим, что сможет сделать Селим. До сих пор он действовал безупречно.
Ему пришёл на ум Хуссейни. У того были высокопоставленные друзья в Египте: возможно, они смогли бы помочь им.
— Сара, дай-ка твой мобильный телефон: я хочу позвонить одному человеку, которому доверяю и который, возможно, в состоянии спасти нас.
Сара подала ему телефон и зажгла небольшой электрический фонарик, чтобы он смог набрать номер. Телефон Хуссейни звонил, но трубку никто не брал, и даже не включился автоответчик. Странное дело. Блейк повторил свою попытку ещё раз, и ещё раз — безрезультатно.
Археолог закрыл аппарат, на ощупь поискал стул во тьме и сел, пытаясь привести в порядок свои мысли. Но когда он клал мобильник на стол, его озарила мысль:
— Сара, ведь это устройство работает и как компьютер?
— Да, — подтвердила Сара, — и оно намного мощнее, чем ты можешь себе представить.
— Прекрасно, значит, я могу послать сообщение по электронной почте. Он ежедневно просматривает её.
Блейк открыл устройство, включил крошечный компьютер, выполнил процедуру подключения к Интернету, и тотчас же на миниатюрном экране появился запрос на ключ доступа. Сара сообщила его и начала набирать номер Хуссейни на аппарате.
Учёный с некоторым недоверием уставился на малюсенький экран, светящийся в темноте, и мысленно следовал за сигналом, который отскочил от искусственного спутника, потом от ретрансляционной станции по другую сторону Атлантического океана, а оттуда направился в телефон и компьютер доктора Омара-аль-Хуссейни, дом № 24, Престон-драйв, Чикаго, штат Иллинойс.
— Эти машинки просто невероятны, — воскликнул египтолог.
— Теперь можешь писать своё сообщение, — указала ему Сара, — но сначала набери ZQ, чтобы создать бланк для него.
Блейк набрал две буквы, но, пока он собирался писать, наряду с бланком на экране появилось ещё одно окошко.
— Господи, что я натворил? — воскликнул он.
Сара придвинулась поближе:
— Не знаю, дай-ка посмотреть... Может, ты набрал что-то другое и, сам того не желая, дал команду открыть удалённый доступ. Видишь? Ты вошёл в администратор файлов твоего друга.
— Ну, — попросил Блейк, — помоги мне выйти оттуда, я не хочу совать нос в его архив.
— Это несложно, — объяснила Сара, — набери «alt-tab», и ты должен выйти, после того как повторишь эту процедуру для окна электронной почты.
— Посвети мне, — приказал Блейк, — я не хочу опять совершить ошибку.
Но пока Сара пыталась получше осветить клавиатуру, взгляд Блейка привлекло название одного из файлов, потому что оно было написано египетскими иероглифами.
— Что это такое? — спросила Сара.
— Наша секретная система связи: я посылал и получал сообщения в Рас-Удаше под носом у Мэддокса, заставив его поверить, что мы с моим коллегой из Чикаго обмениваемся иероглифическими текстами для их истолкования.
— Интересно. И таким образом ты выяснил, где ты находишься?
— Именно так. Хочешь посмотреть?
— Ну, Халед и Селим вернутся не раньше чем через пару часов...
— Тогда я должен сначала загрузить программу чтения иероглифического письма. Это можно сделать прямо с компьютера Хуссейни.
Он прошёлся курсором по архиву и остановился на нужной программе. Блейк загрузил её в свой компьютер и вновь возвратился к файлу, обозначенному строкой из пяти идеограмм.
— Что они означают? — допытывалась Сара.
— В такой последовательности — ничего. Возможно, Хуссейни поставил ключ. Оставим их в покое, вернёмся к электронной почте.
— Минуточку, — вмешалась Сара, — дай-ка я тоже немножко попробую.
Она передала свой фонарик Блейку и уселась за клавиатуру. Девушка выделила мышью каждую из пяти идеограмм, затем набрала серию команд, и идеограммы принялись вращаться в самой различной последовательности, останавливаясь на пару секунд после каждой перестановки.
— А так тебе удаётся уловить смысл?
Блейк покачал головой:
— Никаких проблем, компьютер будет продолжать искать иные сочетания с большой скоростью.
— Послушай, Сара, я не считаю, что мы имеем право... — Блейк не закончил фразу. — Останови, — внезапно приказал он.
Сара набрала команду и остановила последовательность идеограмм, которая образовалась секунду назад.
— А это имеет значение?
— Да, — прохрипел египтолог с потемневшим лицом.
— Что оно обозначает?
— Армагеддон.
— Армагеддон? — удивлённо повторила Сара.
— Это битва последнего дня: та, в которой четыре короля Востока выступят в союзе против Израиля. Битва, которая завершится окончательной катастрофой... Именно это происходит в настоящий момент: Израиль зажат в тисках своих исконных врагов, народов Нила, Тигра и Евфрата.
— Мы должны открыть этот файл, — настойчиво заявила Сара, — что-то мне в нём не нравится.
— Но это невозможно. Пароль тоже будет либо иероглифический, либо на арабском языке.
Он попытался набрать команду на открытие файла.
— Видишь? Не открывается. Запрашивает у меня пароль для входа.
Но Сара не желала сдаваться:
— Не будем падать духом: часто речь идёт о простейшей вещи, допустим, номере телефона...
Блейк назвал его без особого воодушевления.
— Нет... или же дата рождения. Ты её знаешь?
— Не знаю. Брось, Сара. Действительно, послушай, Хуссейни отличный человек, могу даже назвать его другом, и я не...
— Или имя жены. У него есть жена?
— Любовница. Если не ошибаюсь, её зовут Салли.
— Салли, да? Нет... не идёт. Попробуй на арабском языке, ты сумеешь. Там есть программа.
Блейк сдался и попытался внести свой вклад:
— Салли по-арабски... попробуем, Сара... Однако нет. Не срабатывает.
— Дочь, сын...
— У него нет детей.
Сара развела руками:
— Ладно, бросим это дело. Ты прав: нехорошо совать нос в дела других. Но смотри: это будет моим поражением как профессионала...
— Подожди-ка минутку, — прервал её Блейк, и внезапно в его мозгу, как наяву, всплыла фотография мальчика на столе Хуссейни в его чикагской квартире и надпись на арабском языке: Саиду. Папа.
— У него есть сын... — нерешительно произнёс он, — или, возможно, был.
Он набрал по-арабски «Саид», и файл открылся.
— О Господи! — воскликнула Сара. — А это ещё что такое?
Блейк придвинулся поближе к дисплею, но увидел всего-навсего скопление группок букв ASCII, расположенных по схеме, напоминающей виноградную гроздь.
— Я ничего не понимаю, — озадаченно промолвил Блейк, — почему ты так встревожилась?
— Потому что это очень сложная, требующая осторожного подхода и очень редкая программа. Насколько мне известно, она используется только в очень немногих разведывательных структурах. Дорогой мой, твой друг общается со странными людьми.
— Но... он всего-навсего профессор коптского языка. Мы с ним знакомы несколько лет: это самый спокойный и ведущий чрезвычайно упорядоченную жизнь человек, которого только можно себе представить. Я не разбираюсь в информатике, но уверяю тебя, что... Посмотри, может быть, это — система орфографического контроля арамейского языка...
— Боюсь, что нет... Чёрт бы побрал этот микроскопический экран, вот если бы я могла распечатать всю схему... Подожди, посмотрим, не удастся ли мне ввести её в мой декодер. — Она начала поспешно стучать по клавиатуре, и кончики её пальцев, ударяя по клавишам, производили странный звук, смахивающий на тиканье часов. По мере того как дешифратор обрабатывал странную гроздь, повисшую на экране, выражение лица Сары становилось всё более тревожным.
— Тебе удаётся понять, что это такое? — осмелился спросить Блейк.
Сара хранила молчание, продолжая ударять по клавиатуре с ритмичными промежутками. Она ожидала ответа, а потом возобновляла введение знаков. Наконец девушка оторвалась от экрана и вытерла лоб, покрытый потом.
— Так что же это такое? — добивался Блейк.
— Это такой вид автоматической системы, шарнирное соединение трёх секторов, то есть система в виде виноградной грозди, которую ты видишь здесь, автоматически управляет перемещением по очереди трёх предметов или лиц по различным целям.
— А ты можешь определить их?
— Надо попытаться увеличить один отдельный сектор и потом определить его топографическую поддержку... дай-ка попробую... вот так, так, так, ещё, прекрасно, давай так и дальше. Вот... вот топографическая поддержка: вот одна из целей... теперь посмотрим вторую... так, хорошо... а теперь третья... О Господи, но какого чёрта...
— Ты собираешься объяснить мне хоть что-нибудь? — настаивал Блейк.
— Послушай, — сказала Сара, — если я не ошибаюсь, эта система командует постоянным перемещением по очереди, каждые сутки, трёх объектов, которые названы этим словом... это что, по-арабски?
— Да, — подтвердил Блейк, надев очки и присмотревшись к экрану. — Это на арабском языке и означает «осёл».
— Ладно, пусть будет по-твоему. Однако эти три «осла» каждые двадцать четыре часа перемещаются на другую цель, по очереди. Система скомпонована из шести перемещений, из которых четыре уже были выполнены, — пояснила она, указывая на беспорядочное скопление группок букв ASCII в углу экрана. — При шестом смещении активируется другая программа, нечто вроде автоматической системы, типа компьютерного вируса, который провоцирует необратимые последствия, такие как разрушение памяти компьютера, потерю архива или что-то ещё.
— Что? — спросил Блейк.
— Как называется этот файл?
Название тотчас же всплыло в его уме:
— «Армагеддон».
— То есть битва последнего дня, верно? Это не наводит тебя ни на какие мысли?
— Вот почему наше правительство не совершает никаких действий, — осенило Блейка, — и наши союзники — тоже. Страна находится перед лицом какой-то катастрофической угрозы с задействованным часовым механизмом.
— Вполне возможная вещь, — согласилась Сара. — Представь себе, что эти «ослы» являются ёмкостями с газом нервно-паралитического действия либо бактериологическими снарядами, либо тактическими ядерными зарядами. При шестой схеме перемещения они будут наведены на заранее установленные цели, и тогда вводится в действие конечная программа. Нечто вроде взрывателя. Бум!..
— Мы должны немедленно предупредить посольство, но, если мы поступим так, за нами могут послать ещё пару прихвостней, типа тех двоих, для окончательной расправы.
— Невозможно, — возразил Блейк. — Они не знают, где мы, и у них нет никакой возможности определить наше местонахождение. Им придётся выслушать нас. Выходи из этого файла и вызывай посольство. Сейчас же.
— Хорошо, — пошла ему на уступку Сара, — будем надеяться, что к нам прислушаются. В конце концов, мы тоже не можем быть стопроцентно уверены. Может быть, я проанализировала программу видеоигры.
— Возможно, — не стал спорить Блейк, — но лучше ложная, чем необъявленная тревога. Им ничего не стоит сделать проверку. В худшем случае я в своё время извинюсь перед Хуссейни. Звони.
Сара закрыла файл, вышла из Интернета, выключила компьютер, затем набрала на мобильнике номер телефона, по которому уже один раз звонила в посольство.
— Занято, — сообщила она чуть позже.
— Мне это кажется странным: сейчас десять вечера. Попробуй ещё раз.
— Я поставлю его на автомат: будет звонить, пока номер не освободится.
Блейк потушил фонарик и принялся слушать в тишине сигналы крошечного мобильника, который продолжал давать вызов каждые две минуты, и каждые две минуты номер оказывался занят.
— Это невозможно, — заявил наконец Блейк, — мы пытаемся дозвониться уже полчаса. Не может быть, чтобы все линии были заняты.
— Сейчас чрезвычайное положение. Возможно, что многие звонят с просьбой о помощи.
— Также и по линии для служебного пользования, по которой ты связывалась в последний раз? Тогда тебе ответили сразу же, не так ли? А если линия повреждена? Если посольство закрыто?
Сара в темноте опустила голову.
— Послушай, свяжись с кем-нибудь в Соединённых Штатах. Ты столько работала на правительство, разве не так? Тебе должно быть известно какое-нибудь важное лицо, которое займётся этим или которое расшевелит нужных людей. Господи, мы же не можем сидеть здесь и ожидать, пока этот проклятый телефон разблокируется.
— У меня никогда не было прямых контактов ни с кем из правительства в Соединённых Штатах. Моим посредником был Гордон. И несколько раз Мэддокс. Но они наверняка оба мертвы.
— Звони кому угодно! — в негодовании вскричал Блейк. — В полицию, в ФБР. В Армию спасения! Они должны выслушать нас!
— Будет нелегко объяснить, о чём мы говорим, и даже когда они будут слушать нас, то как объяснить им систему для блокирования программы или для определения трёх поочерёдно меняющихся конечных пунктов?