Рада лишь усмехнулась. Форменная алая рубаха Дурмстранга натянулась на ее бицепсах, а кожаная жилетка, казалось, вот-вот треснет на рельефе пресса.
С ранним утренним негодованием отправиться в прохладную трапезную и поесть было лучшим решением.
***
— Это возмутительно, — подытожила Доминик, намазывая круассан земляничным джемом.
Скорпиус, бледный и несчастный, попивал кофе. Пробежка, видимо, стала тем, что забрало у него три года жизни. И вообще делегация Хогвартса выглядела убого и обессиленно в большинстве своем — курящих и вчера перебравших вычислить на пробежке было крайне легко.
— Не спи, — раздраженно бросила Доминик, забрав его расписание. — Нет, ну полюбуйся. Полюбуйся, я сказала! У вас первым уроком «Дуэли и боевая магия». У нас — «Предсказания и гадания». Сексизм!
— Ой, — встрепенулся Скорпиус. — Я хочу на «Предсказания и гадания».
— Нет, дорогой, это же «чисто женская дисциплина», — пародируя наставительный тон мадам Шанталь, возразила Доминик. — Это невозможный маразм.
Альбус, слушая ее вполуха, смотрел на полыхающий Кубок Огня.
— Ты слушаешь? — вскинулась на него Доминик.
— Да, — кивнул Ал. — Смотрите, вокруг Кубка Огня нет линии возраста.
— И что?
Ал повернулся.
— Да ничего. Так, что у нас первое? Дуэли?
Скорпиус налил себе еще кофе.
— Ал, нам нельзя на дуэли.
— Почему?
— Во-первых, нас там будут бить, мы те еще дуэлянты… дуэлясты… дуэлисты, — уверенно сказал Скорпиус. — Во-вторых, у меня от дуэлей начнутся флэшбеки с Вьетнамом, а в-третьих, я хочу на «Предсказания и гадания».
Скорпиус оживился и принялся листать расписание Доминик.
— Или вот, после обеда. Я не хочу идти на квиддич, я хочу на «Эстетику и культуру магического мира». Кто сказал, что эстетика и культура — истинно женские предметы. Если есть мужчины-дуэлисты, мужчины-квиддичисты, то есть же и… как называют мужчин, которые интересуются эстетикой и культурой?
— Гомосексуалисты, — ответил Альбус, пожав плечами.
В Доминик, наконец, окончательно взорвалась бомба замедленного равноправия. Достав из сумки клочок пергамента и карандаш, она принялась строчить короткое послание, которое потом скомкала и бросила в сторону студентов Дурмстранга.
— Не бросай в нее ничего, она, судя по виду, сейчас тебе втащит, — шепнул Альбус, но Рада Илич, развернув записку, лишь подняла на Доминик взгляд.
— И что это было?
— Мы с Радой идем на дуэли, — гордо сказала Доминик. — Хотите — идите вместо нас на гадания и ту прочую дичь.
— Хотим! — обрадовался Скорпиус. — Ал, идешь со мной?
Альбус рассеяно кивнул, снова уставившись на Кубок Огня.
— Я догоню, бро.
И только Скорпиус, подхватив сумку, поспешил вместе с девушками на гадания, а Доминик и болгарская студентка зашагали в сторону лестницы, Ал встал из-за стола и отыскал взглядом кучку младшекурсников Шармбатона.
— За два галлеона брошу имена желающих в Кубок Огня, — шепнул он, проходя мимо них. — Желающие — встретимся в северной башне. Никому не говорить из старших — сглажу.
***
— Так я скоро умру или стану великим алхимиком? — снисходительно спросил Скорпиус, протягивая ладонь преподавательнице, в чьих навыках ясновидения пока сомневался.
Альбус, заскочивший в класс с опозданием, бегло извинился и поймал заинтересованный взгляд девушек.
— Мужчины видят то, что хотят видеть, — проговорила мадам Флио, одетая в воздушные оранжевые одежды. — Поэтому девушки восприимчивее.
— Сексизм, — прошептал Альбус себе под нос.
Мадам Флио, чьи черные волосы были сплетены в сотню мелких косичек, выпустила руку Скорпиуса и уселась на подушки перед классом.
— Продолжим то, на чем остановились, — произнесла она невозмутимо и притянула к себе сосуд, похожий на слегка гнутую металлическую салатницу с дырчатыми узорами. — Жрецы древних инков жгли эти курения пред воинами. Воины раскуривали травы и их дым открывал сознанию вид на врагов, которые угрожали их жизни. Таким образом, древние инки знали врагов в лицо. Да, я вижу, у наших гостей есть вопросы! Пожалуйста.
Руки Альбуса и Скорпиуса мгновенно взметнулись вверх.
— У меня вопрос, — первым заговорил Альбус. — Если древние инки раскуривали эти травы и заранее видели своих врагов, почему тогда конкистадоры их все же захватили?
Мадам Флио поджала губы.
— Это то, о чем я говорила, девочки, — кивнула она, и шармбатонки закивали понимающе.
— А можно я спрошу? Можно? — махал рукой Скорпиус. Глаза его горели.
— Разумеется, — безо всякого энтузиазма сказала гадалка.
— А мы будем раскуривать травы?
Альбус закрыл лицо рукой.
— Ты прям знал, куда идти.
Мадам Флио несказанно обрадовалась активности студента.
— Один философ говорил даже что-то вроде «раскуривайте травы каждый день», — заверил Скорпиус.
— Какой философ?
— Снуп Дог. Так мы будем?
— Раскуривать травы мы не будем в связи с техникой безопасности, — произнесла мадам Флио, впрочем, чиркнув длинной спичкой. — Я подожгу травы, и поднесу травы к каждому желающему. Делайте быстрые глубокие вдохи.
— Нюхать? Нюхать тоже норм, — радовался Скорпиус. — Ал, щас мясо будет, отвечаю. А то бы скучали на дуэлях.
От души наблюдая за тем, как девушки, морща носы, меленько делают вдохи, Альбус чуть не захохотал. Скорпиус, нетерпеливо ерзая на подушке, чуть не отобрал у мадам Флио куренья и сделал такой мощный вдох, что его карие глаза вмиг покраснели.
— Ну что? — поинтересовался Ал тихонько.
Но Скорпиус, судя по стеклянному взгляду, засмотрелся в мозаику на стене. И пока он постигал не иначе как дзен, сидя на подушках в прокуренном классе гадалки Флио, гадалка Флио уже придвинула миску с тлеющими травами к главному скептику.
— Я? — растерялся Альбус.
Мадам Флио закивала. Неловко придвинувшись к миске, Ал хоть и чувствуя себя идиотом, но вдохнул густой сероватый дым. Тут же почувствовав сонливость и ощущения завесы тумана перед глазами, он хотел было моргнуть, но не смог — веки словно кто-то приклеил.
Голову наполнили несвязные звуки, звучавшие как через толщу воды: шелест крыльев каких-то насекомых, звук льющейся из крана воды, звон стаканов, который становился громче, громче и громче…
И вот он увидел.
— Ал, — благоговейно позвал Скорпиус, ткнув его пальцем в щеку. — Отпустило?
Мадам Флио, сидя рядом с ним, торжествовала.
— Что ты видел?
Альбус потер щеку и моргнул.
— Сиськи.
— Что?
— Что?
— Что?
— В смысле, грудь, — смутился Альбус.
— Какую грудь? — возмутилась одна из учениц, скрестив руки на груди.
Альбус медленно повернулся.
— Женскую. Небольшую такую, в ладони умещалась…
— А я думал, что он там в воздухе щупает, — усмехнулся Скорпиус.
— … аккуратная небольшая грудь, смуглая, подтянутая, — бормотал Альбус. — Вон, как у нее. Но смуглее.
Тут же получив пощечину от смущенной француженки, которая лихорадочно принялась застегивать пуговку на блузе, Альбус чуть не слетел с подушки на пол. Скорпиус давился хохотом.
Оскорбленная мадам Флио расправила плечи.
— Вон отсюда. С гувернером к директору.
— Но я правда увидел, я же не виноват…
— Вон. Мужчинам здесь не место.
Скорпиус нехотя собрал сумку и подтолкнул друга к двери.
— Пойдем уже, медиум.
***
Мсье Жавер молчал и не оборачивался. Шагая за ним по коридору, щедро украшенному картинами в золотых рамах, друзья молчали. Разве что Скорпиус похихикивал.
— Вам смешно, молодые люди? — наконец прервал тишину гувернер.
— Простите.
Снова воцарилась тишина. Гувернер молчал и не отчитывал — ну хоть это хорошо.
— Сходили на прорицания, — сокрушался Альбус едва слышно. — Интересно, как там у девок на дуэлях…
Обогнув фонтан, в котором плескались золотые рыбки, они оказались у директорского кабинета, по обе стороны от которого располагались вазоны с белыми розами.
— Какого… — прошептал Скорпиус, толкнув Ала под бок.
На скамье под дверью сидели Доминик и Рада Илич, которых громко отчитывала их сурового вида гувернантка.
— А вот и девки, — улыбнулся Альбус и, поймав взгляд гувернера, опустился на соседнюю лавку в ожидании воспитательных взысканий.
========== 4. ==========
— Это просто возмутительная наглость! Вломиться на чужой урок, отвлекать преподавателя и учащихся, избить трех студентов! — надрывалась мадам Шанталь. — И это девушки!
— Да никто их не избивал. Мадам.
— Двоих пришлось вести в госпиталь, мадемуазель Илич!
Директора Хогвартса и Дурмстранга исподлобья смотрели на своих учениц. Тодор Харфанг, глава Дурмстранга, представлял из себя человека грозного: хоть и был худощавым, если не сказать иссохшимся, но напоминал хищного зверя. Седовласый, но с густыми черными бровями и острым взором черных глаз, одетый в бушлат, отделанный жестким медвежьим мехом, он смотрел на свою ученицу взглядом палача.
— Мы хотели просто заниматься дуэлями.
— А вас не смутило, мисс Уизли, что в вашей программе обучения этого нет? — строго спросила МакГонагалл.
— Не смутило, профессор, — честно произнесла Доминик.
Гувернантка Шанталь задохнулась негодованием.
— История знала множество сильных женщин и множество слабых мужчин. Поэтому те, кто навязывают стереотипы о том, что женщина не может освоить дуэли, вряд ли хорошо учили историю.
— Сила женщины, моя милая, не в дуэлях, — слащаво мягко произнесла мадам Шанталь, не сводя искусно подведенных тушью глаз с Доминик.
— Не в дуэлях, — ответила Доминик. — А в том, чтоб самой делать выбор, что для нее нужно.
— И вообще, там у вас такие дуэли, — буркнула Рада Илич. — На танцы больше похоже.
Благо мадам Максим в собственном кабинете не присутствовала и не слышала столь вопиющих заявлений. Второй день в Шармбатоне и уже первое замечание, да такое громкое, да с покалеченными французами, да с обвинениями в саботаже!
Гувернантка вывела их из кабинета, поджав губы, чему Доминик оказалась рада — МакГонагалл не убила ее на месте лишь потому что пребывала в состоянии шока. Она-то ожидала, что первым дружбу с Шармбатоном под угрозу поставит Скорпиус.
— За двадцать шесть лет моей службы гувернанткой, я в жизни не встречала таких нахалок, — бушевала мадам Шанталь. — В жизни. И это, я поражаюсь, девушки! Ну ладно репутация Дурмстранга заставляет содрогнуться, ведь это отнюдь не место, где могут воспитываться приличные девушки…
Рада взглянула на гувернантку сверху вниз и сжала кулаки.
— Но вы, мадемуазель! Дочь Флер Делакур, моей воспитанницы! Ваша мать была гордостью Шармбатона, и остается ею по сей день. Сдержанная, интеллигентная, тактичная, она никогда не поступала дурно и неподобающе… откуда же в вас, позвольте спросить, эта бесовщина? Ничего не говорите! Вы уже наговорились.
Доминик цокнула языком и откинула волнистые волосы за спину.
— Позор да и только, — не унималась гувернантка. — Вряд ли найдется еще большее, прошу прощение, хамло, которое осмелится нарушить правила во второй же день!
Но Доминик уже во все глаза глядела в сторону плетущихся позади шагающего в кабинет мадам Максим гувернера Скорпиуса и Альбуса.
— А вот и парни.
***
— Там такие дуэлисты, соплей перешибешь, а гонора целая телега, — сообщила недовольная Доминик за обедом. — Над нами посмеялись и сказали «попытайтесь, мадемуазели».
— И что?
— Ну Рада и треснула одного в нос посохом. Но она же не знала, что он преподаватель, он лет на пятнадцать выглядел, честное слово.
Скорпиус залился громким хохотом, и шармбатонцы, сидевшие на своей части, недовольно к ним повернулись. Доминик принюхалась к супу из моллюсков и поежилась.
— Ужас какой.
— Да, сексизм здесь в полный рост…
— Да я про супчик. Ну и с сексизмом, да, беда вообще. Кстати про сексизм, где Ал?
Губы Скорпиуса дрогнули в усмешке.
— Наш медиум, который в закромах своего сознания видел грудь некой женщины, сказал, что подойдет попозже. В последний раз я видел его в окружении мелкой школоты в кладовой.
— Что-то мутит?
— Кто? Ал? Я тебя умоляю, тоже мне, криминальный элемент.
Альбус действительно появился в трапезной ближе к концу обеда. Сев между другом и кузиной и бросив на пол сумку, в которой громко звякнули галлеоны, он придвинул к себе тарелку и критически осмотрел стол.
— Мать моя, что это?
— Это — бульон из моллюсков. Это — улитки, — сухо произнес Скорпиус, злой на весь мир. Видимо, вино шармбатонцам предлагали не каждый день.
Резкий запах от сырной тарелки перебивал все прочие ароматы, но что-то Алу подсказывало, что мутный суп, в котором плавали ракушки, был съедобным. Супница с ним была почти полной.
Но если Доминик с кислой миной жевала горбушку багета, а Скорпиус давился кокосовой водой, то Альбус решил попробовать экзотику и уже жадно смотрел на большое блюдо, устланное кубиками льда, на которых красовались крупные устрицы.
— Ой, нет, Ал, — прошептал Скорпиус, спохватившись, когда друг стянул с блюда одну из устриц. — Плохая идея.
— Когда еще я в здравом уме буду пробовать сырых моллюсков, — пожал плечами Альбус.
Делегация Хогвартса тут же с интересом на него обернулась. Когда склизкий моллюск оказался у него во рту, Ал понял, что Скорпиус был прав в очередной раз.
— Мы сдохнем здесь за год, — с трудом проглотив омерзительную устрицу, прохрипел Ал. — Бро, расчехляй свой запас чипсов.
***
Чем ближе отбор чемпионов, тем напряженнее становились отношения между старшекурсниками-шармбатонцами — это чувствовалось и на занятиях, и в трапезной. Болгары держались отстраненно, несмотря на то, что за их частью стола были двое неформальных лидеров-соперников — двое короткостриженых парней из кожи вон лезли, чтоб обставить друг друга на уроках.
В Хогвартсе никто не соревновался. Учеников объединяло одно общее чувство — всем хотелось есть.
Запасы лапши и чипсов предусмотрительного Скорпиуса подходили к концу, а мсье Жавер заходил с проверкой по вечерам неожиданно и с явной целью вынюхать источник еды. Девчонки подвергались не иначе как армейской муштре — обозленная гувернантка видела нарушение правил в каждом вздохе.
За ужином в трапезной, профессор МакГонагалл впервые подошла к своей делегации, но не с целью отчитывать:
— Я напоминаю, что до завтрашнего вечера все должны бросить имя в Кубок Огня. Мне кажется, или я видела только как бросило пятеро. Да, и вы, мистер Поттер, вас я у Кубка видела уже четыре раза.
Шармбатонские малолетки, зыркнувшие на Альбуса, ставшего для них возможным проводником на Турнир Трех Волшебников, замерли в волнении. Ал же лишь скромно улыбнулся.
— А вы бросили? — поинтересовался он, когда МакГонагалл зашагала за свой стол.
— Нет еще, — ответил Скорпиус. — И вот почему.
Шармбатонка, как раз шагавшая к Кубку Огня с клочком пергамента, словила на себе сотню взглядов и даже споткнулась.
— С каких пор тебя смущают взгляды других?
— С тех самых, как я узнал, что в программе обучения Дурмстранга есть «Основы сглазов». Черт, у них очень крутые дисциплины. Я, конечно, не знаю, что такое «Магия крови», но звучит огонь. Интересно, почему меня не отдали в Дурмстранг.
— Потому что там бы тебя драли всей школой. Если всех девушек Дурмстранга можно пересчитать по пальцам одной руки, то ты был женственнее всех, — хмыкнул Ал, глядя украдкой на Раду Илич. — И вообще, я не уверен, что она не трансвестит.
Доминик со звоном опустила стакан с морсом.
— Для мужчины с сексуальностью кирпича, ты что-то много пиздишь, — прошипела она. — Вот когда хоть одна девушка… нет, не так, хоть одно живое тело посмотрит на тебя с симпатией, вот тогда сможешь кого-то унижать за внешность.
— Распустил ты ее, Скорпиус, — хохотнул Альбус. — Дерзкая она у тебя.
— Это женская солидарность, — хмыкнул Скорпиус шепотом. — Сами они друг друга обсирают так, что держись, а чуть мужчина скажет колкую правду, но чуть с юмором, так сразу: «ШТО? СЕКСИСТ».