Грэй поставил на стол чашки с крепким кофе, придвинув одну Герде, и сел рядом с ней.
- Вернулся?
Герда немного испуганно вскинула взгляд, поняв, что не услышала шагов и не заметила, как в кухню кто-то вошел.
Автоматически она поправила волосы, судорожно вспоминая, достаточно ли прилично одета для того, чтобы произвести нормальное впечатление.
«Какое к черту впечатление! Ему дела нет до того, как я выгляжу…»
Забыв о манерах и банальной вежливости, Герда во все глаза уставилась на вошедшего парня, как в свое время – на Грэя.
А он в ответ пришпилил ее взглядом к стулу, как ледяной иголкой прошил.
Невысокий, даже чуть ниже Грэя, с длинными черными волосами, беспорядочно падавшими на плечи и спину, одетый в затертую футболку светло-серого цвета и бледно-бледно-голубые джинсы.
С болотно-зелеными глазами, готовыми прожечь в Герде дыру.
Брат Грэя не счел нужным натянуть на лицо хотя бы пародию на вежливую улыбку, как сделали бы незнакомые люди в привычном Герде обществе при первой встрече.
====== ремонт и Спящая Красавица ======
- Сказал бы, что не один, – хмуро бросил Грэнзэ, усаживаясь за стол, и снизошел коротко кивнуть Герде, не сводя с нее пристального злого взгляда.
- Привет, – Герда постаралась улыбнуться в ответ как можно приветливее, пытаясь отделаться от странного чувства, что этот парень ей смутно знаком. – Приятно познакомиться, я – Герда.
Грэнзэ еще минуту рассматривал ее, потом придвинул к себе чашку с кофе, которую Грэй поставил для себя, и отвернулся, казалось, потеряв весь интерес к девушке своего брата и беседе с ней.
- Надо было догадаться, где тебя носит, – проворчал он и закурил, даже не спросив Герду, как она относится к табачному дыму. – Смс написать сложно было?
Грэй пожал плечами и бросил короткое «извини», после чего поднялся и отвернулся к плите. Похоже, хоть как-то сглаживать искрившую атмосферу он не планировал или не замечал напряжения.
Грэнзе сделал большой глоток кофе, окатил Герду еще одним убийственным взглядом и потушил сигарету.
- Я уезжаю через час, – бросил он Грэю. – Надо помочь Сэльве с кое-какими делами. Побудь дома, ладно? Чтоб Лисса одна не сидела.
– Не вопрос, – Грэй кивнул и тут же поинтересовался. – А Юма-то где? На работе болтается?
Грэнзе коротко выдохнул, отвернувшись, и провел ладонями по лицу.
- У Юмы гости. Если и появится, то не раньше завтрашнего дня.
Грэй неопределенно дернул плечом и промолчал. Его искренне удивило, что Грэнзэ вообще задело что-то относящееся к Юме.
«Подумаешь, гости, ну и что такого-то? Неужели приревновал? – мысленно усмехнулся он. – Может, сдвинется все у них дальше ее обожания и редких ночевок вместе? Было бы неплохо».
Он качнул головой и повернулся к Герде, взяв ее за руку. Возникло желание извиниться за грубость брата и объяснить, что дело тут не в ней, а просто в том, что Грэнзэ в принципе ко всем людям так враждебно относится.
Подняв взгляд, Грэй обнаружил, что Герда с нескрываемым интересом рассматривала их обоих.
- Что? – тихо спросил он и улыбнулся.
Герда едва заметно пожала плечами и поспешно отвела взгляд.
«Надо же, какие они разные, – невольно подумала она, уставившись на свои пальцы в теплой ладони Грэя. – Один так легко согревает одним только прикосновением и простой, искренней заботой, делится теплом даже не спрашивая, готова ли я хоть чем-то ему отплатить. А второй мрачный и холодный даже на вид. Сидит тут и демонстрирует свое презрительное ко мне отношение, не удосужившись сказать, чем именно я его заслужила. Даже рта открыть не успела, а уже как будто классовый враг. Интересно, почему они такие? Действительно родные братья или просто друзья близкие?»
Грэнзэ допил кофе, поднялся и вышел, не сочтя нужным попрощаться. Хлопнула межкомнатная дверь, и спустя миг зазвучало «ветер над городом – все случится вновь…».*
Герда качнула головой в такт музыке и пояснила на удивленный взгляд Грэя.
- Отец такие песни слушал иногда. Я помню.
Грэй улыбнулся ей теплее и придвинул чашку.
- Какой… милый у тебя брат, – Герда обхватила ее пальцами, пытаясь отогреть вдруг озябшие ладони. – Он всегда такой?
Усмехнувшись, Грэй отрицательно качнул головой и опустил глаза.
- Вообще, он спокойный. Устал, видимо, сегодня или еще не отошел после похорон.
Герда вздрогнула, услышав эти слова.
«У них тоже кто-то умер? Может, по этой причине Грэй о родителях не хотел говорить? Их не стало?..»
- Мои соболезнования, – тихо проговорила она. – Я не знала, что у вас тоже горе…
Грэй зло дернул уголком губ и свел брови.
- Горе, это когда умирают хорошие люди. А Кир был редкостной сукой. Но его похоронили и даже поминки справили, а вот того, кто действительно стоил этого – нет.
Он уперся лбом в сцепленные пальцы и выдохнул.
- У Ника даже могилы нет.
-Прости, – Герда погладила его по плечу, ни слова не поняв, но стараясь поддержать. – Ник – это твой друг был?
Грэй кивнул. Почему-то ему не хотелось рассказывать о Никите, или только о том, что он был золотым медалистом и, сложись все иначе, поступил бы в любой институт, а потом бы вообще стал светилом науки. Ему хотелось сказать что-то такое о Нике, что было бы значимым и хорошим, важным, таким, что запомнят все.
Но в голову настырно лез только последний их разговор о Кире.
«Я всегда любил его, понимаешь? Я – а не он».
«О мертвых хорошо или никак. Вот откуда это поверье. Потому что любые сказанные слова о том, кого нет, становятся тем, что запомнят. Выходит, что при жизни, что ни делай – не важно. Важно, что о тебе скажут потом».
Грэй вскинул голову и перевел дыхание, вслушиваясь в музыку, звучавшую в комнате брата.
«Звучит отсчет, застыл прицел.
Кто узнает потом, что ты не хотел…»**
- Идем, – он поднялся и поманил Герду за собой. – Че мы на кухне толчемся?
Темный коридор немного напугал Герду своей захламленностью.
«Тут и ноги переломать не долго, наверное, если не знать, где что стоит?»
Грэй толкнул дверь своей комнаты и щелкнул выключателем.
Герда зашла за ним следом и с интересом осмотрелась.
Небольшая комната с выцветшими обоями, на которых еще угадывался тонкий рисунок, один шкаф и разложенный диван. На столе у окна пепельница, пивные бутылки и гора изрисованных листов, на полу в углу старенький телевизор, на нем стопка книг и рядом – гитара.
- Ты любишь читать? – Герда взяла книгу, лежавшую на диване и пролистала, даже не бросив взгляда на страницы. Ей хватило того, что это был учебник по квантовой физике.
- И писать тоже, – Грэй горько усмехнулся и сел на подлокотник, забрав у нее книгу. – Это не моя. Никита оставил.
Они почти минуту молча смотрели друг другу в глаза, потом Герда присела рядом и, наклонившись, поцеловала Грэя, проведя рукой по растрепанным волосам.
Почему-то она уже не могла представить себе иной жизни.
Без Грэя, без его странных незаконченных историй, которые выхватывали куски его жизни, как лучи фар ночную трассу. Без теплых объятий и горячих требовательных поцелуев.
Ей начало казаться, что она всегда его знала, просто никак не могла найти, а вот теперь отыскала и все-все станет хорошо, потому что сошлись кусочки мозаики и осколки ее жизни наконец-то стали одним целым.
«Как будто лишь потеряв отца, я смогла обрести Грэя. Наверное, просто в жизни одного человека не может быть столько счастья сразу. Все должно быть в равновесии – горе и радость».
Герда закрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям, которые будили в ней руки Грэя, бродившие по спине.
«Надо завтра написать матери, чтоб на ушах не ходила», – промелькнула на краю сознания робкая мысль, тут же изгнанная шумом крови в ушах и грохотом сердца у самого горла.
Герда проснулась рано-рано утром, хотя полубессонная ночь совершенно не располагала к этому. Но привычка взяла свое, и глаза открылись сами собой навстречу низкому рассвету, бившему прямо в окно, на котором не было штор.
Глянув на часы, Герда обнаружила, что еще только 6 часов утра и стоило бы спать дальше. Она перевернулась, уютнее устраивая голову на плече крепко спавшего Грэя, и попыталась провалиться обратно в грезы.
«Ну не вскакивать же, в самом деле».
Но впивавшаяся в бок пружина дивана не дала уснуть, да и тонкое одеяло оказалось слишком холодным, учитывая, что форточка была распахнута настежь.
Минуту покрутившись, Герда все же решила встать. Завернувшись в толстовку Грэя, валявшуюся около дивана, она осторожно открыла дверь и вышла в коридор.
В доме было абсолютно тихо, словно никого кроме них не было.
«Впрочем, кому тут еще быть-то? Брат его уехал, а дочка, наверное, спит еще. Интересно, сколько ей лет и похожа ли она на папу?»
Герда дошла до кухни, минуту рассматривала плиту и чайник на ней, но не рискнула зажигать газ на этом допотопном устройстве и присела за стол, допить вчерашний кофе.
Чашки никто не убирал, как и пепельницу.
«Да уж, новая плита тут не помешала бы, – Герда сделала глоток холодного горького кофе и осмотрела потолок и стены. – Да и новые обои – тоже. И пол бы перестелить надо».
Поднявшись, она сходила в ванну, изучила обколотый кафель с разнообразными наклейками, мерно капавший кран, и убедилась в том, что в этом доме надо делать ремонт.
«Думаю, Грэя это обрадует. Потому что жить в этом, наверное, никому неприятно. Сделаем. Надо только везде, чтобы чисто было и уютно».
Размышляя об обоях и потолочной плитке, Герда прошлась по коридору, осторожно приоткрыла дверь в соседнюю комнату Грэя и обнаружила там завал мягких игрушек, раскрашенные стены и большое зеркало, заклеенное собачками. На кровати среди плюшевых мишек спала, видимо, дочка Грэнзэ, закутавшаяся в одеяло с головой.
«Вот тут тоже надо все в порядок привести. Ребенок не должен в таком бардаке жить. Светлые обои поклеить, занавески красивые купить и мебель детскую».
Герда закрыла дверь, постояла минуту, рассматривая кладовку, а потом повернулась к двери напротив, неплотно прикрытой и даже без ручки.
Немного опасливо она толкнула ее кончиками пальцев и зашла.
Из мебели тут были только кресло и высокая тумбочка, заваленная вещами. В углу, прямо на полу, была разложена постель, а около нее низкий столик, на котором без подсвечников стояли огарки свечей, на подоконнике – новенький музыкальный центр.
На обоях много где ручкой были записаны телефонные номера и короткие пометки.
«21.04. Закинуть диски в бар».
«Снять номера завтра».
«Сэбил отправить к Петровичу до часа».
Герда передернула плечами, читая эти заметки, и отвернулась.
«Это комната его брата. Как он тут вообще живет?»
Под столиком около постели лежала перевернутая фоторамка. Герда наклонилась и, подняв ее, рассмотрела фото.
«Лена?..»
Брови сами собой взлетели вверх, а рот приоткрылся…
Герда стоит посреди большого ресторанного зала, рассматривая шикарный фонтан у стены и стараясь не мешаться под ногами у гостей. Мама взяла ее с собой, потому что не с кем было оставить, ну и показать, как дорого одета ее 11 летняя детка. На Герде красуется платье из натурального шелка цвета слоновой кости и белоснежная накидка, оттеняющая каштановые волосы.
От дверей раздается звонкий смех, как будто кто-то позвонил в колокольчик. Герда поворачивается на этот прекрасный голос и видит удивительно красивую девушку, больше похожую на сказочного эльфа, чем на человека. Черноволосая, с тонкой, как будто светящейся кожей, и большими темными глазами, обрамленными густыми бархатистыми ресницами.
- Пока! – девушка торопливо машет кому-то за окном и стряхивает с волос дождевую воду.
Она проходит мимо, легкая, как сказочная принцесса, и такая же красивая в длинном темно-синем платье.
«Лена Казарина. Однажды я такой же красивой стану».
Герда провожает ее взглядом, думая, что мама не права, потому что принцессы из сказок есть. Значит, и принцы и колдуны тоже существуют.
«Вот она – настоящая Спящая Красавица!»
Через год или чуть больше Герда встретила Лену снова. На похоронах в потрясающе красивом лакированном гробу.
Совершенное лицо, застывшее неподвижной маской, лежащие на белом шелке черные блестящие кудри и тонкие руки, сложенные на груди.
Тогда Герда острее, чем когда-либо, осознала, что мама все же была права – сказок не бывает. Спящая Красавица никогда не проснется. Она умерла. И принц не приедет ее разбудить.
- Знали бы мы раньше, – шепчет матери рядом старая женщина, вытирая глаза платком. – Леночка-то, оказывается, была обручена. Кольцо и свидетельство о браке нашли в ее комнате только вот теперь… Даже не знаем, кто он, муж-то ее этот. Вдруг претендовать будет на облигации…
Герда зажала рот рукой, всматриваясь в лицо сказочного эльфа из своего детства и с трудом складывая одно и другое.
«Обручена… Лена?! С ним?!.. Невозможно! Нет… просто фото как-то сюда попало… квартира же съемная…»
Фото вылетело из рук, как будто вырванное ураганом.
Герда вскинула глаза и окунулась в ледяную болотную муть чужого взгляда.
Машина Времени “Ветер над городом”
Машина Времени “Пока не спущен курок”
====== Любовь это... ======
Бесконечно долгая минута, пока они смотрели друг другу в глаза, показалась Герде чудовищем, ободравшим с нее кожу как будто крупным наждаком.
Никогда в своей жизни она не видела настолько тяжелого, уничтожающего взгляда, который словно медленно счищал с нее все защитные покровы один за другим, пока не содрал все до костей.
Грэнзэ очень-очень тихо выдохнул сквозь зубы и разжал кулак, опуская руку.
«Неужели он бы меня ударил?»
Герда заметила движение, разорвавшее оцепенение, казалось, самого воздуха в комнате, и тоже выдохнула.
– Извини, я просто…
- Уйди, – брат Грэя положил фотографию на столик изображением вниз и сел в кресло.
- Я просто…
- Ты тупая? – болотно-зеленые глаза поднялись снова, отвлекаясь от созерцания зажигалки, извлеченной из кармана. – Или я не на том языке изъясняюсь? Свали в туман. Так лучше? Или не изволит ли Ваша Милость покинуть сии убогие апартаменты как можно быстрее?
Герда отступила на шаг, пораженная той брезгливостью, которая сквозила в голосе Грэнзэ, только что с языка не капая, как яд.
Ей стало обидно и больно.
Она же просто хотела сделать доброе дело – просто привести в порядок это убогое жилище, чтобы в нем хоть жить можно было бы, а ей вот так вот в лицо швыряют презрение неизвестно за что.
- Что я тебе сделала? – она упрямо вскинула подбородок, желая выяснить, в чем проблема.
Грэй спит и не может вмешаться, но он привел ее в свой дом, где они будут жить, значит, черт побери, она имеет право знать, чем так не угодила его брату.
Грэнзэ вскинул брови и уставился на нее крайне удивленным взглядом, словно с ним заговорила тумбочка, или домашняя кошка, которую он уже второй раз сгоняет со стола, а она все никак не скумекает, что ей тут не место.
- Что? – переспросил он. – Ты о чем вообще, куколка?
- Ты относишься ко мне, как к грязи! – выпалила Герда, сверкнув глазами. – Презрительно цедишь слова, как будто ты царь вселенной, а я – ничтожество! Даже не прощаешься и не здороваешься, а теперь считаешь, что можно отделаться от меня брезгливым «уйди», как от уличной шавки…
- А чем ты лучше? – перебил Грэнзэ, сел в кресло, рассматривая Герду с откровенным интересом, и закурил, откинув головы на спинку. – Пролезла в мой дом непрошенной, пожрала, попила, переночевала и решила побродить по комнатам, пока хозяев нету. Не удивился бы, залезь ты спать на мою постель…
- Это больше похоже на подстилку, – скривилась Герда, задетая уже за живое. – Так что вряд ли может прельстить хоть кого-то.
Грэнзэ холодно усмехнулся, выпустив в ее сторону струю серого дыма.
- Думаю, это тебя касается в последнюю очередь. А теперь спрошу еще раз – я неясно выражаюсь? Выйди и закрой дверь с той стороны. Ты – подружка Грэя, и только по этой причине я не советую тебе закрыть за собой входную дверь и больше не показываться мне на глаза. Хотя ума не приложу, что он в тебе найти мог.