Мы еще с полчаса едем куда глаза глядят. Девушка из первого окошка в основном говорит о работе. Общие фразы. Я тоже что-то говорю, но, кажется, мямлю какую-то хрень. Она много смотрит в окно. Потом я смотрю на часы, понимаю, что уже почти одиннадцать, и выключаю музыку.
– А если серьезно, что будем делать? – спрашиваю я. – Мы не можем ездить так всю ночь. Отвезти тебя домой?
– Сколько тебе лет? – спрашивает она.
– Почти семнадцать. Исполнится через десять дней.
– Выглядишь старше, – удивляется она.
– Ага, знаю.
– Мне тоже шестнадцать. Но ничего сладкого.
Сначала до меня не доходит. Она как будто поддразнивает меня, а я не понимаю.
– Ну знаешь, сладкие шестнадцать?
– А, – доходит до меня, – точно. Ладно, понял, ты не сладкая.
Часы показывают 11:04.
– Слушай, – начинает она, – я немножко соврала.
Ненавижу, когда девушки врут. Я развожу руками и жду, чем кончится розыгрыш. «Попался, Джеральд».
– Я шла домой к подруге. Вернее, к двум друзьям. Но потом мы с тобой разговорились. И мне… мне всегда хотелось понять, какой ты. – Я не отвечаю, судорожно пытаясь понять, что это значит, и она добавляет: – Они живут на Франклина. Думаю, ты можешь пойти со мной. Они классные.
Франклин-стрит, в зависимости от квартала, представляет собой нагромождение наркопритонов и дешевых баров. У меня в голове не укладывается, как девушка из первого окошка может дружить с кем-то оттуда. Чувствуя, как она смотрит на меня в ожидании ответа, я спрашиваю:
– Отвезти тебя туда?
– Может, зайдешь со мной? – спрашивает она.
Я не могу сказать, что боюсь, что на Франклин-стрит мою машину украдут. Я не могу сказать, что ненавижу новые знакомства. Я не могу сказать, что замотан полиэтиленом так плотно, что иногда еле дышу. Поэтому я отвечаю, что зайду.
Она говорит мне, куда ехать, и мы паркуемся в половине квартала от нужного дома. Летом в субботний вечер тут было бы людно, но сейчас не лето. По тротуару идет всего несколько прохожих. Они молча проходят мимо, но при виде их я вспоминаю, что утром превратился в тигра и в любой момент могу стать им снова. Я никого не боюсь. Не считая девушки из первого окошка и ее друзей, с которыми меня скоро познакомят.
Она поднимается по ступенькам, я – за ней. Это дом, а не квартира. Дом соединен в единый комплекс с еще двадцатью такими же домами. На крыльце горит свет, и я вижу латунный дверной молоток в форме яичек. Девушка из первого окошка не стучит. Она сразу входит, и я иду за ней. Может, виновата полиэтиленовая обертка на моих нервах, но, кажется, я вспотел.
– Привет! – говорит кто-то. – Это же Ханна!
– Привет! – отвечает девушка из первого окошка. – Это же Эшли!
Эшли выходит из кухни, и я замираю в восхищении. У нее огромная рыжая коса, майка-топик и полрукава ярких татуировок. Она босиком. На ее пальце обручальное кольцо. Она обнимает девушку из первого окошка, а потом, когда та представляет меня, жмет мне руку и улыбается:
– Рада знакомству, Джеральд. – Она не вглядывается в меня, пытаясь понять, тот самый ли я Джеральд. Она просто говорит, что рада знакомству, и уходит обратно в кухню. – А у меня тут выпечка.
Мы тоже заходим на кухню, и девушка из первого окошка подходит к холодильнику и берет оттуда бутылку воды, как у себя дома.
– Хочешь чего-нибудь попить? – спрашивает она.
– Нет, спасибо.
Она пожимает плечами и проходит через кухню в заднюю комнату. Там сидит муж Эшли. Девушка из первого окошка говорит, что его зовут Нейтан. Он очень симпатичный, под стать Эшли. Они очень красивая пара. Я и не подозревал, что на Франклин-стрит могут жить красивые люди. Казалось бы, им тут небезопасно. Особенно если они не запирают входную дверь.
– Рад знакомству, чувак, – говорит Нейтан. – Сядь, расслабься, возьми пива.
– Я не пью, – выговариваю я из-под полиэтиленовой обертки. Мне кажется, что звуковые волны отскакивают от пластика – как будто разговаривает пластмассовая свистулька.
Вдруг я замечаю аквариумы с рыбками. Их тут восемь. Я понимаю, что потею, потому что от них тут жарко и Эшли что-то печет. Думаю, печенье. Сквозь все слои, отделяющие меня от мира, запах почти не проникает. Но мне кажется, что это печенье с шоколадной крошкой. Девушка из первого окошка садится на стул, стоящий между тремя аквариумами. Она наблюдает за рыбками, потом зовет:
– Джеральд, иди сюда, – показывая на стул рядом с ее ногой. Как будто я туда влез бы. Или как будто я хотел бы туда влезть. Я сижу на диванчике рядом с Нейтаном, смотрящим документальный фильм о Жаке Кусто. Девушка из первого окошка не уговаривает меня. Она просто сидит и смотрит на рыбок. Она совершенно расслаблена – по лицу видно. А я абсолютно не-расслаблен. Я рассматриваю Нейтана и завидую его бороде. Когда стану старше, непременно отращу офигенскую бороду. «В жопу все, давайте растить бороды».
– Эшли! Дай мне пива! – зовет он. Выходит совершенно не грубо. – И Джеральду тоже принеси.
Эшли приносит нам пива и целует мужа прямо у нас на глазах. Долго и с любовью. Я никогда не видел, чтобы люди так себя вели. Должно быть, по мне видно.
– Мы недавно поженились, – объясняет Эшли. – Бери печенье, – она указывает на тарелку печенья с шоколадной крошкой.
– Поздравляю, – говорит моя свистулька.
– Ханна рассказала тебе, как она назвала рыбок? – спрашивает Эшли.
– Нет.
Мы оба смотрим на девушку из первого окошка. Она полностью погружена в созерцание рыбок. Я начинаю задумываться, что они добавляют в печенье. Эти люди слишком добрые. В их доме слишком хорошо. Рыбки слишком яркие. Я открываю пиво.
========== 25. ==========
– Они шикарны, скажи? – спрашивает девушка из первого окошка. Я не отвечаю: слишком старательно пытаюсь понять, не сижу ли я слишком близко и не заметно ли, что я потею. – Вот Лола. Я назвала ее так, потому что она желтая и вообще, ну, вылитая Лола. – Она показывает на синюю рыбку размером побольше: – Его зовут Дрейк. Он все время кусает других. – Я оглядываю аквариумы и пытаюсь прикинуть, сколько рыб в этой комнате. Думаю, штук сто. У нас нет шансов. – Ну ты понял, Дрейк – Дракула, да?
Я делаю вид, что рассматриваю рыбок, а на самом деле любуюсь лицом девушки из первого окошка. На ее коже мерцают неоновые блики от аквариумов, и она кажется прозрачной.
– Однажды я тоже заведу рыбок, – говорит она. – Я заведу себе огромный аквариум типа этого, – она указывает на длинный аквариум в другом конце комнаты. – Будет круто. Никаких больше родителей. Никаких дурацких правил. Вообще ничего дурацкого, только работа, дом и рыбы.
Нейтан чешет бороду:
– Ханна, ты круче всех. – Он наклоняет голову в сторону кухни и кричит: – Эш! Иди сюда скорее, пропустишь лучшее место фильма!
Эшли заходит в комнату, и они сидят рядышком на диване и держатся за ноги. Девушка из первого окошка полностью поглощена рыбками. Я сижу не в своей тарелке. Никогда не отдавал себе отчета, насколько же мне становится не по себе рядом со счастливыми людьми. Я чувствую себя еще одной рыбкой за стеклом. Допив пиво, я прикидываю, что просидел тут уже около часа. Я многое узнал о Жаке Кусто и особенностях морской фауны. В мою одежду впиталась, наверно, пинта пота. Девушка из первого окошка выпила две бутылки воды, съела три печенья, посидела у каждого аквариума и перездоровалась со всеми рыбами. Потом она просто встает и прощается. Как у себя дома.
– До встречи! – Она машет рукой, Эшли и Нейтан машут ей и продолжают смотреть фильм.
– До скорого, – говорит Нейтан. – Джеральд, надеюсь, еще увидимся.
– Возьмите печенья на дорогу, – предлагает Эшли. – А то я все съем.
Девушка из первого окошка берет с пяток печений, мы проходим через кухню и выходим из дома. Я по привычке запираю за собой. А может, не по привычке, а потому что мне так понравились Эшли и Нейтан, что я не хочу, чтобы до нашей следующей встречи с ними что-то случилось.
По пути к машине я тут же осознаю, что хочу назад. Я хочу здесь жить. Судя по грустному лицу девушки из первого окошка, она чувствует то же самое. Она тоже хочет здесь поселиться. Мы молчим, пока не отъезжаем от города на пять минут езды. Я достаю телефон – мой новый друг Джо-псих-младший все еще ничего не ответил, даже на мое второе сообщение: «Я поеду с вами в Филадельфию, не уезжайте без меня».
– Они очень классные, – говорю я.
– Да, она крутые, – отвечает девушка из первого окошка таким тоном, будто ей на них плевать. Как будто ей нужны только их рыбки. Сейчас я не могу понять, кого вижу перед собой. Как будто в доме на Франклин-стрит она была собой, а теперь завернулась в мою обертку. Ну да, возможно потому, что мы одни в моей машине.
– Ну что, теперь просто поедем куда глаза глядят? – спрашиваю я.
– Не знаю. Ты за рулем. Где ты живешь?
Я вспоминаю свой разговор с папой. Вспоминаю Ташу.
– Похоже, я нигде не живу. Но у меня есть идея. Не знаю только, хорошая или нет, – говорю я, проезжая по мосту обратно к РЕС-центру.
– Идеи – это интересно. Если ты не хочешь уехать и тайно жениться на мне, – отвечает она. – Я никогда не выйду замуж.
На этих словах я краснею. «Дорогая девушка из первого окошка! – думаю я. – Выходи за меня немедленно!»
– Шучу, – говорит она. – Вряд ли ты хочешь тайно на мне жениться. – Я молчу, и она продолжает: – Ой, прости, надеюсь, ты не обиделся. Иногда я не умею останавливаться.
– Не, не обиделся, – отвечаю я. Вдыхаю. Выдыхаю. – Но я, наверно, однажды захочу жениться. Потом, когда буду старым. Не сейчас.
– Так что у тебя за идея? – спрашивает девушка.
– Не Марокко.
Я въезжаю на парковку РЕС-центра и паркуюсь сзади, чтобы не мешать циркачам. Я смотрю, как они загружают оборудование. Мы минуты три смотрим на них, потом девушка из первого окошка спрашивает:
– Ты хочешь сбежать с цирком?
Думаю, мне удастся обмануть Большого Джо. Скажу ему, что мне восемнадцать, и он не потребует …ных документов. Он скажет что-то вроде: «Парень, это не …ный пикник. Это на… работа. Самая тяжелая работа в твоей …ной жизни». Как-то так я это вижу.
– Можно мне тебя отговорить? – спрашивает девушка. – Думаешь… у тебя получится?
«Джеральд, ну серьезно, как ты можешь нравиться такой красивой девушке? Она просто хочет тебя отговорить делать глупости».
– Я просто не хочу всю жизнь продавать хот-доги, – признаюсь я. – И не могу вернуться домой.
Девушка из первого окошка слышит что-то в моем голосе. Она очень наблюдательная:
– Что-то случилось? Они тебя обижают? – Она резко замолкает. Я вижу, как в ее голове перематывается пленка. Я вижу, как перед ее глазами встает фигурка пятилетнего меня на кухонном столе.
– Хочешь, подарю машину? – предлагаю я.
– Серьезно?
Ее телефон снова вибрирует, и она отклоняет вызов. Я успеваю разглядеть слово «Дом». Потом я достаю свой телефон. От папы ничего. От Джо-младшего тоже.
– Твои родители же потребуют ее назад? – спрашивает девушка из первого окошка. – Тебе всего шестнадцать. Тебя небось объявят в розыск. А я буду за рулем огромной улики. Черт. Мне придется обманывать следствие… – Она легонько щиплет меня за руку: – А ты коварный, Джеральд.
– Прости, – каюсь я. – Значит, просто брошу машину в неблагополучном районе. Кто-нибудь ее украдет. Идеальное алиби.
– Мне все равно придется обманывать следствие, – вздыхает она. – Или знаешь что… возьми меня с собой.
– Незачем тебе влезать в неприятности, – отвечаю я. – Тебе пора домой. Если хочешь, подвезу. Потом скажешь, что я тоже поехал домой.
– Не хочу домой. Тут просто тоска. Я хочу в Индию, не забывай. Или в Марокко.
Мне хочется сказать ей, что тоска – не повод для побега. Я хочу сказать ей, что у нее есть все шансы жить нормальной жизнью. Повсюду не гуляют видео, где она срет на камеру. Никто в ее семье не дрючит грызунов. Ей не надо бороться с гневом. Она не учится в коррекционном классе. Ее не хотят убить чокнутые фальшивые ямайцы. Но я не говорю ничего из этого, потому что мне слишком нравится идея сбежать вместе.
Тут задняя дверь машины открывается, и туда садится мой новый друг Джо-младший.
– Да ты на… спятил? – спрашивает он.
========== 26. ==========
– Ты чем, на…, слушал, когда я с тобой разговаривал? Моя жизнь дерьмо. На… тебе моя жизнь?
– Я… не знаю, – отвечаю я.
– Привет, – говорит девушка из первого окошка, – я Ханна.
Джо-младший кивает ей.
– Что, у тебя еще и …ная девушка есть? Джеральд, я твой друг и я обязан тебя отговорить. В цирке дерьмово живется и дерьмово платят. Тебе, конечно, может казаться, что у нас круто, потому что у тебя какая-то хрень дома или какие там у тебя могут быть проблемы, но у нас ни… не круто.
– А по-моему, круто, – говорит девушка из первого окошка.
– Ты просто еще ребенок, – говорит Джо-младший. Кажется, нам обоим.
– Ты тоже, – замечаю я.
– Да, но меня вырасти цирк. Со мной все иначе. У меня ни… нет выбора, чувак. – Он смотрит мне в глаза: – В жопу все, помнишь?
Девушка из первого окошка начинает нервничать. Она хмуро смотрит на Джо-младшего.
– Чувак, у меня тоже нет выбора. Если я не уеду отсюда, меня рано или поздно посадят. А еще я не хочу до конца жизни продавать …ные хот-доги.
Джо-младший вздыхает. Девушка из первого окошка продолжает хмуриться.
– Слушай, – говорит Джо, – ты учишься в школе, так? У тебя есть девчонка. У тебя есть дом. У тебя есть работа. У тебя даже есть охрененная машина.
– Да, она охрененная, – соглашаюсь я.
– Нахрена ты ему про машину? – спрашивает девушка из первого окошка. – Если Джеральд хочет работать в цирке, какого … ты его отговариваешь?
Джо-младший не отвечает ей. Он встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида:
– Не заставляй меня говорить папе, что тебе нет восемнадцати. Я не хочу делать таких гадостей.
В моей голове гремят взрывы, как будто мы с Джо-младшим подорвали все цирковые фургоны, автобусы, мой дом, школу и весь …ный РЕС-центр. Только это не взрывы, а вспышки озарения. Он ведь прав. Во всем. И почему, кстати, девушка из первого окошка не сказала ему, что мы не встречаемся? Чего она добивается? И почему меня так довела именно сегодняшняя выходка Таши? Она называла меня геем еще когда я даже не знал этого слова. Она пыталась убить меня у всех на виду всю мою жизнь.
========== 27. Эпизод второй, сцены 7-15 ==========
Первая камера крупным планом снимала ТелеТётю.
– Думаю, – говорила она, – нам нужно целиком посвятить один день Джеральду. Пусть он ест свою любимую еду, играет в свои любимые игры и делает все что хочет, если будет пи-илично вести себя.
Вторая камера наплыла на маму с папой. Они закивали. В объектив третьей камеры попадали все они, сидевшие за кухонным столом.
– Мне кажется, этими… выплесками он просто пытается привлечь ваше внимание. Дуг, ты слишком много работаешь, а ты единственный взрослый мужчина в семье и ему нужно проводить с тобой больше времени. Не слишком много. Просто чуть-чуть чисто мужских занятий. – Вторая камера снимала, как папа пытается не показывать, что злится.
Все это время ТелеТётя взбивала себе прическу перед стоящим у стены зеркалом. Она ставила его туда перед каждой своей сценой. С прошлого раза она стала еще костлявее, и ее скулы выступали сильнее обычного. Первая камера снова наплыла:
– Джил, а ты иногда слишком заботишься о том, чтобы заставить его замолчать, и забываешь его выслушать. Мне кажется, он это чувствует. Думаю, он чувствует себя лишним. Возможно, ему даже кажется, что он тебе не нужен. Ты проводишь столько времени с Ташей, что остальные чувствуют себя нежеланными, – произнесла няня. – С этим нужно что-то делать.
Маму, похоже, ошеломило, что кто-то сказал это вслух. Она была поражена. Извинившись, она вышла из-за стола и пять минут пробыла в ванной.