Лоу и Кэш – это водоемы, которые и подарили название району, где я родился и вырос. Это были живописнейшие места, пожалуй, одни из немногих, что остались нетронутыми в нашем штате. Сюда любили съезжаться многие любители природы – порыбачить, искупаться или просто отдохнуть, валяясь на траве.
Выбравшись из Локэша, мы проехали ещё два квартала в сторону Спарклтона, а затем свернули на просёлочную дорогу, которая вела в сторону рощицы. Тут нам пришлось пережить небольшую «болтанку» – слабенькая подвеска «Бьюика» явно не была предназначена для езды по грунтовке, поэтому салон немилосердно трясло и колотило. Впрочем, уже спустя треть мили дорога сменилась с ухабистой на более-менее ровную, и последнюю часть пути мы с Мэри проделали без приключений.
Местом стрельбища я облюбовал одну неприметную полянку, надёжно скрытую среди густой сени деревьев и кустарников. Припарковав автомобиль, я помог выйти Мэри, и вместе мы неторопливо зашагали по направлению к лесу, с удовольствием наслаждаясь осенней листвой, шуршащей под ногами, и свежим, особенно вкусным здесь, за городом, воздухом. Я вытащил из кармана куртки пистолет и небрежно повертел его в ладони:
— Это, Мэри, Вальтер. Немецкая штучка, излюбленное оружие полицейских и военных офицеров.
— Он… настоящий?
— Настоящий, — усмехнулся я. — Данная модель – американская переделка под патрон двадцать второго калибра.
— А им можно кого-нибудь убить?
— А то! Пули здесь, правда, небольшие, плюс ещё зависит от того, с какого расстояния и куда ты будешь стрелять. Если в торс – то весь магазин придётся расстрелять, чтобы хотя бы серьёзно ранить. Ну, а если в голову – то и одной пули хватит, чтобы убить наповал.
— Ого!
— Для самообороны – сойдёт.
Мэри в неописуемом восторге захлопала в ладоши:
— Хочу уже поскорей научиться!..
Не говоря больше ни слова, я торжественно вручил девушке пистолет, а сам сгонял к машине и выволок оттуда целый ящик, заставленный пустыми бутылками из-под пива. Казалось бы, что забыл этот хлам в нашем авто? А вот, бухали мы как-то раз со Стэбби, и пришла нам по пьяни в голову «гениальная» идея по-быстрому и без напряга «подзаработать» – не выкидывать пустые стеклянные бутылки, а сдать их на стеклотару. И деньги бы выручили, так сказать, и окружающей среде была бы польза. Рано утром, ещё не до конца протрезвев, мы со Стэбби, как два лоха, взяли за ручки чёртов ящик и, пошатываясь и спотыкаясь, потащились через весь район на пункт сдачи. Битые полчаса мы потом торчали там, сумбурно и нечленораздельно пытаясь втолковать перепуганному увальню-сторожу, чего мы от него хотим. Когда наконец до того допёрло, он долго ржал, запрокидывая толстощёкое лицо и показывая прокуренные жёлтые зубы, а затем, немного успокоившись, объяснил, что готов нам дать за все «старания» два цента.
Разобиженные и злые, мы обложили его трёхэтажным забористым локэшским матом и попёрлись обратно – уже из принципа жидясь выкинуть ящик на помойку. Не знаю, зачем я сунул его к себе багажник новенького «Бьюика» – наверное, чтобы потом потихоньку избавиться. И вот сейчас выпал идеальный случай!
Расставляя бутылки-мишени на полянке, я невзначай решил поинтересоваться у Мэри:
— Слушай, а ты что-нибудь помнишь о Локэше? Как-никак, ты тут родилась.
— Если честно, почти ничего, — девушка улыбнулась и развела руками. — Знаю только, что отец мой тут жил, а ещё это место – гетто для чернокожих.
— Понятно… Ну, давай начнём!
Я закончил расставлять «болванчики», подошёл к Мэри, забрал у неё Вальтер и начал объяснять:
— Пистолет держи обеими руками, вот так, — затем прицелился. — В принципе, всё должно быть нормально, Стэб его отрегулировал. Старайся, чтобы мушка и целик были совмещены. Затем выдох, и – пли!.. — я, стиснув челюсти, спустил курок, и – бац! –ближайшая к нам стеклянная мишень разлетелась вдребезги.
От оглушительного звука выстрела Мэри вскрикнула, инстинктивно съёжилась и зажала пальцами уши. Я улыбнулся:
— Надо будет тебе наушники специальные взять, чтобы не так сильно било по барабанным перепонкам.
— А тебе как будто и ничего!.. — обиженно пропищала девушка.
— А мне-то что? Я привык. Война всё-таки…
…Далеко не сразу Мэри начала делать успехи – её пугал грохот оружия и отдача, больно бьющая по нежным ладоням; она путалась в мудрёных и, как ей казалось, многочисленных военных терминах, хотя таковых было всего три – предохранитель, мушка и целик. Отдельно её расстроило, что первые три выстрела не попали точно в цель – бутылки стояли целыми.
— Почему у меня не получается? Что не так?..
— Ну-ка… — глазом опытного солдата я цепко окинул её пальцы, сжимающие рукоятку пистолета. — Неправильно держишь палец на спуске. Отсюда и промах.
— А как правильно?
— Ты жмёшь на пуск сгибом между пальцами. А надо жать подушечкой. Вот, смотри, — с этими словами я вновь забрал Вальтер и продемонстрировал, метко «сняв» самую дальнюю мишень. Затем передал пистолет Мэри: — Пробуй.
От усердия моя спутница даже высунула кончик языка, и я по-доброму порадовался за неё – эта добьётся успеха, несмотря ни на что! Старательная!
И следующий выстрел подтвердил мою мысль.
— Есть!.. — закричала Мэри, в восторге подпрыгивая на месте и хлопая в ладошки. — Гус, я попала!
— Давай теперь на «бис», детка»! Вон те три склянки попробуй снять!
Три выстрела, и все – точно в цель! Трудно передать словами, как ликовала моя ученица! Я смотрел на неё и улыбался – сердце моё обволокло томительной нежностью и истомой, и я почувствовал, как вновь возрождаюсь к жизни, к надежде, к счастью. Мэри вдохнула в меня тепло – не только физическое, но и духовное. Когда мама была жива, именно она поддерживала уют и атмосферу в доме. Теперь мамы не стало, и вместо неё пришла Мэри.
…Пока я размышлял, девушка тем временем расстреляла оставшийся магазин, и вместо девяти бутылок на пеньках теперь красовалось лишь пять.
— Гус, это круто!.. Мы будем как Бонни и Клайд!..
Я очнулся от своих дум и решительно запротестовал:
— Ну нет! Пистолет – исключительно в целях самообороны! Только если, скажем, кто-то вломится в дом, или какой-нибудь ублюдок-насильник нападёт на улице. Ясно?
Мэри вздохнула:
— Ладно… Но мы ведь ещё будем приезжать потом, тренироваться?
— Будем! — успокоил я. — Давай я тебе последний приём покажу, и закругляемся.
— Так быстро?!
— А ты как думала? Здесь стрелять вообще как бы нельзя, могут и копы загрести.
— Чёрт!
— Смотри, перезаряжают оружие так, — я нажал на кнопку и вынул старый магазин. — Его лучше не выбрасывать, пригодится. Набиваешь внутрь патроны, затем вставляешь обратно и передёргиваешь затвор. Вот так, — щелчок, и я передал Вальтер обратно Мэри. — Сможешь повторить?
На этот раз дважды объяснять ей не понадобилось. Умело обращаясь с огнестрелом, девушка перезарядила его и расстреляла оставшиеся патроны – семь из девяти пуль точно добили оставшиеся мишени.
А ведь быстро учится!..
Не удержавшись, я жадно притянул к себе Мэри, накрыл её пухлые страстные губы своими, а затем мы, ужасно довольные, покатили обратно в город.
Оставив девушку у себя на квартире, я решил заскочить к Трэю – недавно я получил от Стэфа весточку, что они зависают вместе и хотят, чтобы я к ним присоединился.
Взяв такси, я сунул водителю два четвертака и покатил прямиком в Ист-Сайд Локэш. Пока машина ехала, я поймал себя на мысли, что, видать, обуржуаживаюсь потихоньку – мог бы и пешком прогуляться, тут расстояния три квартала всего и пятнадцать минут ходьбы. Нет же, заартачился, на такси погнал, как зажравшийся богач, мать его. С другой стороны, а чего мне, собственно, стыдиться? Если деньги и впрямь есть?
Часы показывали полпятого после полудня. Наверное, сегодня я буду возвращаться домой уже затемно.
Найдя знакомый дом и постучавшись в светло-коричневую дверь, я нос к носу столкнулся на пороге со Стэбби.
— О, здоро́во! — обрадовался мой кореш и отступил назад, пропуская меня в дом. — Мы тебя уже заждались, homie! Проходи!
— Чего это ты с Кольтом по квартире разгуливаешь?
— От тебя ничего не скроешь! — рассмеялся Стэбби, но улыбка его мне показалась какой-то вымученной, невесёлой, и меня осенило – ждёт киллера, не иначе!
— Трэй дома, что ли?
— Ага. А вот и он!
И в самом деле, тяжело ступая по коридору своими длинными ногами и то и дело наклоняясь, чтобы нечаянно не задеть головой люстру, нам навстречу уже шагал наш друган – с растрёпанными во все стороны серыми волосами, с несколько дикой улыбкой на лице и горящими, как чёрные угольки, глазами.
— Гасто, ты прям вовремя, хе-хе! У меня маман как раз рыбный пирог варганит, обещала всех угостить… И кофе вот только заварили … Давай, давай, — он добродушно подталкивал меня вперёд по направлению к своей комнате, принуждая идти скорее. — Выпьешь, взбодришься… Я сам уже кружку выпил…
— Две, — поправил его Стэбби.
— Две… — рассеянно повторил Трэвис, а затем выдал в своей манере: — Кофе выпил ниггерок, ты тоже зарядись, дружок! О-о-о-у, да! Короче, будь как дома, homie!
Я решил не отказываться от хозяйского гостеприимства и с удовольствием дал себя угостить – и кофе, и пирогом. То и другое было просто потрясающе вкусно! Немного подкрепившись, мы всей троицей заняли кровать Трэя и стали обсуждать дальнейшие планы.
— Послезавтра концерт Кингза, — серьёзно проговорил Стэфан. — В общем, всё по плану, как и договаривались. На крыше дома напротив театра будет сидеть Ройси с винтовкой, улицу прикроют две машины с ОуДжи. Я решил перестраховаться, дал ОуДжи две рации.
— Откуда взял? Украл у копов?
— Педро помог. Через военных как-то достал.
— Ого, армейские – это серьёзно!
— Да. Я потом с ОуДжи тачки гонял к мексиканцам с Норт-Сайда, они нам помогали встраивать эти рации…
Я аж ушам своим не поверил:
— Мексиканцы?! Помогали вам?
— Да. Ясное дело, они поначалу хотели послать нас куда подальше, но мы с Трэем дали им немного стволов, и они передумали.
— Ну вы дипломаты, мать вашу!
— Ага. А ещё мы им сказали, что ты сам мексиканской крови. По-моему, их это впечатлило.
— Странно, что они поверили вам на слово, но да ладно, — я усмехнулся. — Сейчас для нас главное – это взорвать задницу Кингза, а там уже и до Крикета доберёмся.
Далее мы молча пили кофе, и каждый думал о своём. Не знаю, что было на душе у моих корешей Трэя и Стэбби, но вот я переживал насчёт предстоящего покушения на Кингза. Всё ли пройдёт гладко? А вдруг он будет не один на сцене? А вдруг он, что самое ужасное, улизнёт, мать его?! Я этого не переживу.
Вопросов масса, а ответ будет только послезавтра. Поскорее бы оно наступило!..
====== Глава XVII “Битва королей” ======
На улице царил серый ненастный полдень, и всё было, как всегда – хмурые пешеходы, вечно куда-то спешащие; дороги, по случаю предобеденного времени особенно оживлённые; бомж, сосредоточенно роющийся в мусорном баке и равнодушный абсолютно ко всему на свете, с лицом, до самых глаз густо заросшим бородой; стайка воробьёв, яростно дерущаяся из-за брошенной кем-то хлебной корки…
Всё было, как всегда. Но сегодня был особенный день.
— Всё – или ничего, амиго, — помнится, торжественно сказал Педро.
Наступил день, когда суждено было свершиться великой мести. Наступил день, когда ненавистному Джону Джеймсу Кингзу III-му, этой лицемерной сволочи, бандиту и убийце простых мирных жителей, суждено было самому принять смерть от наших рук.
До выступления в роковом театре оставался ещё добрый час, но наш автомобиль уже мчался к нужному кварталу. В машине я был не один, со мной ехали мои надёжные товарищи, мои верные кореша, практически заменившие мне за последние несколько месяцев родную семью – Стэбби и Трэй, вооружённые Кольтами, и кубинец Педро – на этот раз без своей неизменной трубочки, сосредоточенный и спокойный. За нами на некотором расстоянии следовал неприметный на первый взгляд пикап – в нём сидели ещё двое наших братков, Локки и Бипоп, которые вызвались добровольцами проломить проход к сцене театра. Я знал, что у них в кузове уже были заготовлены все необходимые инструменты: кувалды, кирки и лопаты.
Мы основательно подготовились к предстоящей операции. Помимо оружия и несчётного количества патронов к нему, нам даже удалось разжиться армейскими рациями – для того, чтобы оперативно поддержать связь. Одну рацию мексиканские умельцы зафигачили нам в тачку, остальные мы поделили между собой. Радиопередатчики были тяжеленные, старые, ещё тридцатых годов выпуска, но зато работали исправно, этого у них было не отнять. Отвечать за связь вызвался Педро – в военные годы он был радистом, так что знал всю эту кухню, как свои пять пальцев.
Припарковав тачки в глухом переулке, мы вытащили всё необходимое и скучковались вокруг Стэбби – на днях он откуда-то достал карту канализации города, и сейчас коротко раздавал нам указания, как и куда двигаться, чтобы добраться до сцены театра.
— Спускаться будем здесь, — он кивнул на чугунную крышку люка, на которой стоял, — Дойдём до точки, а там придётся немного попотеть, мать его.
— Дерьмовая работёнка! — съязвил Трэй и захохотал.
— Тише ржите, жеребцы! — шикнул я. — Педро, ну чё там, ребята на месте?
— Сейчас проверим, амиго.
Кубинец вытащил рацию, включил её и вполголоса обратился:
— Эл-Си-Эйч-Три, приём! Как слышно нас?
—Эл-Си-Эйч-Один, слышно превосходно! — охотно захрипел передатчик. — Ну что, вы пошли? Приём!
— Да, пошли. Как заметите чего – сразу докладывайте, приём!
— Вас понял! Конец связи.
Педро убрал рацию, и мы осторожно отвинтили люк и начали по одному спускаться в канализацию. Первое, что сразу бросилось нам всем – это ядрёная вонь дерьма, от которой слезились глаза.
Трэй, идущий позади меня, грязно выматерился:
— Твою мать, ща блевану!..
— Жаль, что противогаз никто не догадался взять!..
— Чш! — строго зыркнул я на сзади идущих. — Мы же на задании!.. Стэбби, что там по карте?
— Мы только выдвинулись, так что идти ещё долго, — с невесёлой усмешкой отозвался тот, шагая впереди и сосредоточенно уткнувшись в карту. — Осторожно идите, а то тут скользко пиздец…
Шагать и впрямь приходилось практически в экстремальных условиях. Помимо невыносимого душного смрада, вокруг было очень темно и тесно. Канализация представляла из себя траншею высотой чуть больше половины человеческого роста, по краям которой располагались небольшие бортики – они были единственным местом, вдоль которого представлялось возможным пройти. Но и тут нас на каждом шагу подстерегала опасность – каждое неосторожное движение грозило падением в зловонную мутную жижу, а ноги наши то и дело задевали бегавшие здесь в изобилии крысы, невидимые в темноте.
— Чёрт бы это всё побрал!.. Стэбби, долго ещё там?
— Пятьдесят метров!..
Я на мгновение прикрыл глаза, мучительно отгоняя от себя обстоятельства всего происходящего, и погрузился в воспоминания. Почему-то на ум пришёл случай, как я впервые попробовал пива. И впервые узнал, каково это – когда за удар не можешь ответить ударом.
Мне было в ту пору четырнадцать, паспорта у меня, понятное дело, ещё не было, и, что хуже всего, я выглядел, как типичный зелёный мальчишка – неловкий, большеголовый и длинношеий. Но пива страсть как хотелось! Поэтому я, подбив с собой ещё пару пацанов для храбрости, отважился попросить Стэбби – дескать, он здоровее, выше, и ему продадут. Расчёт наш оправдался, и мы, счастливые и торжествующие, удрали в самый дальний угол районного парка, заняли бетонную клумбу и начали пробовать – щурясь и пофыркивая от непривычного вкуса доселе неизвестного нам напитка. Того, что нас спалят взрослые, мы не боялись – сухого закона уже пару лет не было и в помине, так что пить можно было без опаски. Однако мы как-то упустили из виду то обстоятельство, что старый добрый расизм никто не отменял. Не успели мы расправиться с первой бутылкой, как к нам не спеша, с чувством самодовольства и осознанием собственного физического превосходства, подошёл полицейский в тёмно-синей форме. В грубой форме он предъявил нам, чтобы мы выкинули бутылки и катились нахер. Ну а мы что? Мы послали его нахер в ответ, парировав, что за пиво мы заплатили, и по закону имеем право пить там, где захотим.