Вот тогда-то она и окунулась в так называемую эзотерику. Из любопытства. Читала поначалу всё подряд, хотя и попадалось иногда что-нибудь абсолютно бредовое. Решила намеренно допустить всё, о чём говорится. Ради эксперимента, чтобы изменить взгляд на жизнь и начать с чистого листа. И вскоре неожиданно открыла для себя восточные учения с глубочайшей мыслью и развитыми философскими системами, а затем – погрузилась в теософию. Но любая практика по-прежнему оставалась для неё закрытой, кроме нескольких упражнений из йоги и попыток медитации. Ей казалось, что нужно найти знающих, практикующих людей – и всё пойдет, как по маслу. Они подвигнут её на дальнейшие духовные подвиги. Кроме этого, вместе будет чуточку легче выжить в этом враждебном и зверином мире. Ей казалось, что иначе, без поддержки и единомышленников – ещё немного, и она сорвется в пропасть деградации и отчаяния.
Внешне веселая, спокойная, независимая… Она ходила по краю пропасти, когда влилась в группу и пополнила стройные ряды эзотериков. А именно в эту группу попала почти случайно: по совету знакомого. Этот знакомый, Игорь, как говорили, был когда-то комсомольским лидером. Когда комсомол сгнил и навернулся, Игорь лихорадочно искал новое поле деятельности: писал фантастические рассказы, тусовался среди местных поэтов и прозаиков, вел писательский клуб. И даже бывал пару раз у них в редакции. А потом она встретила его случайно, на лекции общества Шри Чинмоя, куда она пошла по поручению Сашеньки, чтобы написать статью. Оказалось, что Игорь тоже, как и Наталья, увлекся различными эзотерическими учениями, совершая свой «духовный поиск». Бывал и у махаришевцев, и у буддистов, и в какой-то новой секте под именем «Небесный диктант», чьим апостолом являлся. Как раз он пригласил её, случайно встретив у шричинмойцев, и на медитацию махаришевцев на природе, в рощице, и на эзотерическую тусовку в библиотеке: «Небесный диктант» тоже, как раз там, проводил свои лекции. Кого только в библиотеке в ту пору не бывало… Игорь, быть может, среди разных клубов и движений просто искал и находил свою паству, являясь, вместе с еще одним своим другом, апостолами «Небесного диктанта». Но Наталья, попав на посиделки в библиотеке, сразу была очарована не этим течением странно-православного толка, а заразительным энтузиазмом Матушки Марии, с её Магнитами.
Именно в библиотечном клубе, как ей казалось, она нашла своих. И была нужной, на своем месте. Казалось, здесь происходило её стремительное развитие, не было больше рутинного болота навязшей повседневности. Здесь она прочитала море эзотерической литературы, обрела новых знакомых. У неё налаживались связи с другими людьми, а если поехать на Поляну – наладится связь даже с другими городами. И, как вещала Вера Николаевна, в дальнейшем, возможно, состоится связь с другими мирами, если откроется канал. А там, и чудная, непостижимая Вселенная раскроет свои тайны, – так ей мечталось.
«Вместе, группой – прорвемся, соединимся с энергиями Вселенной! Вот, все силы мои – пожалуйста! Нерастраченная, пылкая душа моя – вся, без остатка, только возьмите! Для Вселенской работы! Для общего блага! Для трансмутации! Для создания шестой расы человечества!» – Наталья была готова посвятить всю себя, целиком и полностью, этим Магнитам.
«…Вы пойдете по водам, аки посуху, и разверзнутся перед вами надвое зыби водной глади, вы будете летать, как птицы, читать мысли людей и говорить с животными. Высокие сущности будут идти среди вас, чей дух будет впереди освещать вам дорогу. Вы исцелитесь и обрадуетесь, и воскликнете: "Господи! Как хорошо!" Великий Боже, даруй нам свои земли, воды, реки и леса! Мы – народ шестой расы, племя избранное, мы населили очищенную от скверны Землю, мы те, кто не покинет её до конца времен, до её вознесения! Мы – дети атлантов, потомки великих лемурийцев, мы – те, кто пришел к вам с Венеры, оставив родную стихию, устремляясь на зов о спасении Земли! Мы помогаем тебе, о матерь – святая земля! Ты прекрасна душой, как в первый день творения! Ты – жемчужина и сияние наших снов, и легкие тела наши своими энергиями тянутся, как растения, к свету, к солнцу, и поют тебе песнь хвалебную! Тонкий мир, красота чувств, ментальные построения добра, вы – как глоток чистого воздуха, что будет незримо пойман когда-то и где-то, быть может, далеким существом иной планеты, тем, кто усилит и донесет нашу песнь как откровение, прозревая от искреннего голоса тайного слова, что изливается по каналам наших светящихся тел от высших пластов мироздания до недр земли и вливает в костную материю красоту, силу, свет, любовь… Счастья тебе, человек шестой расы! Аминь», – наверное, примерно что-то такое проворачивалось, еще в городе, в её голове.
Может, это – своего рода крен, вывих ума… Но, всё ж это было лучше, чем прыгать вниз с девятиэтажки или резать себе вены. Лучше быть человеком со странностями, чем мертвым трупом: и потому, прежде чем критиковать «религиозно ушибленных», «сектантов» – а именно такие прозвища, вместе с камнями, летели ей вслед со стороны игнорируемых ею городских отморозков, лидеров подворотен, желающих общаться – вы подумайте, что иное дала эта почва мятущемуся духу. Какой такой заряд исцеления и силы… Не будет у вас ответа, не только, как оградить молодых от депрессии, но даже, как одеть и накормить… Не дает этого ответа наша птица-тройка, падая клювом в землю.
Быть может, Наталья и сейчас продолжала бы витать в эзотерических облаках. С прежним энтузиазмом. Но, недавно она познакомилась с Сергеем, который был человеком более критическим и недоверчивым. И, благодаря ему, Наталья вдруг стала прозревать череду промахов и ляпов своей возлюбленной братии.
«Быть может, единение духа всё же невозможно? Но что же тогда происходит в Магнитах? И – неужели не у всех такие же цели, как у меня? А какие тогда? Надо, пока не поздно, во всем разобраться. Понять, что происходит. Так запутанно всё», – размышляла она теперь.
Ругань из-за немытой посуды. Одни – моют, другие – пишут рецепт очередного Магнита. Появились «Матушки» и «Батюшки». Некоторые крестятся, при виде остатков дольменов – покрытых мохом, старых камней, обнимают деревья и советуют, чтобы излечиться от болезней или убрать, к примеру, опухоль – пойти, обнять дольмен, и простоять так часа два-три. Чтобы получить канал, советуют обращаться здесь к какому-то Евграфию. Который скоро спустится с местной Шамбалы – где-то там, в горах, есть место с сильной энергетикой, с даденным ему таким названием…
И отношения между большинством – исключая Вадима, Диану, Сан Саныча – были какие-то детсадовские. В лучшем случае, как в школьном лагере… Кроме того, Наталья почувствовала, что постоянно, так или иначе, уже раздражает некоторых братьев-эзотериков. Вроде бы, без всяких негативных действий с её стороны… И не только она: еще, красивая девочка Настя, Володя с бусами из желудей, другие молодые девчонки и парни. А «отрывались» на них «возлюбленные братья» злостно… Ментал в районе костра был тяжеловатый. Вроде выяснений, кто тарелки за собой не помыл или кто на дольмен ушел один, без коллектива. В общем, «По бороде – апостол, а по зубам – собака». Хорошая такая пословица из Даля. Душевная. Много что-то появилось на Поляне у костра апостолов…
«Неужели, как считает Матушка Мария, это мы карму свою здесь таким образом отрабатываем? Так сколько тогда, получается, я её уже отработала: в общежитии на кухне… И – сколько же у меня, бедной, этой кармы? На всех ли желающих меня обхамить её хватит? И – факт ли, что от подобной "отработки" её становится меньше? А может, книжку тут громко, вслух почитать – про психологию коллектива? Или – самой написать, на основе наблюдений? С советами, как ужрать ближнего своего так, чтобы никто этого не заметил и все тебя же поддержали?» – размышляла Наталья.
«Несомненно, что и людей интересных здесь я уже видала много, и со многими ещё хочется познакомиться и поговорить… Хотя, по большей части, именно они и не занимают никакой руководящей роли, теряются в толпе, как и везде… Как и в обычной жизни», – подумала она.
«Хорошо, что Сергей сейчас здесь, рядом, что он тоже поехал. А то бы, взяли меня ещё больше в оборот, и совсем бы крыша у меня улетела», – Наталья улыбнулась.
С Сергеем, как ни странно, ей сейчас было просто и легко. Она считала себя человеком замкнутым, не разговорчивым. Хотя, этого никто не замечал: такой вот парадокс. В любых компаниях и группах её принимали за свою, к ней хорошо относились. Но при этом, никогда не понимали и не считались с её мнением. Она была для всех просто милой и простой, и никто и никогда не знал, что происходит в её голове и с её чувствами. Только с Сергеем она могла теперь серьёзно и долго беседовать на любые темы.
«Впрочем, наверное, это из-за крайней общительности Сергея. Ему совсем просто общаться, – подумала Наталья. – А главное, это не сдурить и не влюбиться. Вот уж будет глупо! Пропадёт откровенность и дружба… В общем, дребедень одна выйдет».
Была уже в её жизни подобная нескладная дребедень. Отчаянная, болезненная любовь. Существующая только в воображении, за пределом яви и даже снов. В лучшем случае, увидеть Его издали, когда сердце ухнет куда-то вниз, а потом пройти мимо, не поднимая глаз. И рыдать ночью, носом в подушку. А вначале ведь были друзьями. В одной «шутовской толпе»; беседовали, бродили по Фонтанке…
В то время как Наталья по-прежнему одиноко сидела, не решаясь раздеться и прыгнуть в воду, сюда же, на берег, вышла женщина из местных, остановилась неподалёку. Наталья сегодня её уже видела и запомнила: эта женщина тогда подошла к костру, поздоровалась со всеми:
– Здравствуйте! На Поляну приехали? Милости просим. Отдыхайте, места здесь хорошие. Я сама с утра к серебряному роднику сходила, воды целебной набрала. Вот, увидала новых людей, с палатками. Ну, и зашла на огонёк…
Поговаривали, что она частенько, и не первый год, заворачивает к эзотерикам. А звали её Светланой.
Светлана была для местных, как рассказал Сан Саныч, белой вороной. Те люди, что продавали ему молоко, считали её женщиной со странностями: в отличие от них самих, она в лес ходила, на речку, в поле за травами… Сами они в лес не ногой, а у этой была, мол, такая странная блажь.
– Думаю, и за то они на нее косятся, что с нами Светлана ладит. Костерят, что "прибилась" к эзотерикам. Но дух у нее сильный, своевольная она. Выдюжит насмешки, – усмехнулся тогда Сан Саныч.
Впрочем, некоторые бывалые эзотерики, как и «местные», тоже зубоскалили на её счёт. «Под Анастасию работает», – хихикали одни. «Чайка хочет попить у костерка на халяву», – ехидничали другие.
А если и чайка? Что, жалко стало? Впрочем, что же она, воды бы в котелок не набрала, травы не нарвала да костерок сама бы не запалила, такая крепкая и сильная? Чаёк… Без заварки и сахара. А что ещё возьмёшь от небогатой братвы – эзотериков? Миллионеры по лесам не ходят. Какой правды им здесь искать?
Посидеть, погреться… Разговоры послушать. Самой что-нибудь рассказать: про травы, про камни. Лес – как книга, читаемая с детства. Под Анастасию? – а ведь что-то в ней такое и правда есть: крепкая, сильная, своенравная…
Тем временем, местная "Анастасия" искупалась. Вышла из реки и стала отжимать широким полотенцем длинные тёмно-русые волосы. Озорно глянула на Наталью чуть раскосыми, смеющимися, с лукавинкой, "ведьминскими" смелыми глазами и спросила шутливо:
– Что не купаешься? Али какая дума сердце гложет?
И Наталью, неожиданно даже для неё самой, вдруг как прорвало, и она заговорила сбивчиво:
– Думаю иногда, что, может, ерундой мы все – ну, кто на Поляну приехал – здесь занимаемся… Ну, в лучшем случае, отдыхом на свежем воздухе… А для остального мира наша так называемая "работа" – просто смешна. Ерундой страдаем. Ну, а что иначе нужно делать? Идти деньги зашибать? Увы, не умею. Читаешь о том беспределе, который сейчас творится… Мурашки по коже. Мир чужой, холодный и страшный. Правда всего лишь такова, что мы все стремительно катимся в пропасть. Абсурд, кровавый кошмар. Одни – жируют, издеваясь над теми, кто беден, как же, ведь они – хозяева жизни. А бедные – голодают, умирают, не в состоянии этому противостоять. И никто и никому не нужен. Бедным – потому что они и хотели бы, но не могут никому помочь, а у богатых – совсем не на то желание доллары тратить. Не знаю, есть ли смысл прикладывать силы, чтобы всё это выдержать и выжить, не вижу смысла… Ненавижу! Иногда – и себя, и всех ненавижу. И надо всем этим, постоянно – на радио, по телевидению, в газетах – стелется просто какой-то апофеоз оскотинивания!
Светлана поначалу растерялась. Потом с минуту молча смотрела Наталье в глаза. Наконец, будто озаряясь неким внутренним светом, тихо заговорила:
– Вот что, милая! Ты, наверное, сама чувствуешь, я истину тебе не открою… Ты сама знаешь: борьба идёт повсюду, страшная борьба. И не только физическая, за выживание, а ещё и на других планах. Да, могут, конечно, нас убить, могут – сено заставить жевать с голодухи. Но хуже смерти ничего не будет. А для верующего она – освобождение. Главное – не быть такими, как они, ведь именно этого они хотят. Если продашь душу – тебе сразу и колбаса на стол будет, и «Мерседес» в придачу. Очень мало сейчас можно честно заработать, разве что – мужчине сильному, работая с утра до вечера, не покладая рук. И то – если с работой повезёт. Ещё меньше можно заработать "головой": мыслительным трудом, если он с бизнесом или другим надувательством не связан. А потому, бедный и честный сейчас – синонимы. А значит, и не горюй, что на Руси мало богатых и много бедных… Конечно, есть и среди бедных такие, что с удовольствием и душу бы продали, да не покупает никто… Нечего покупать там. Те пьют, воруют, снова пьют. Отребье. Но нищих и честных – их большинство. И умных много, и талантливых. Но не нужны сейчас ни умные, ни талантливые, ни работящие.
Особенность страны такова, что супостаты и без рабочего люда, и без крестьян, и без ученых и учителей – без всех нас, словом – преспокойно проживут, даже если вымрем мы все, и работать, конечно, перестанем. Потому, что всегда будет, что продать: богатство наше – беда для простого люда. Леса, земля, полезные ископаемые, иконы старинные… А ещё и ядерные отходы со всей Европы можно ввозить для захоронения – тоже деньги будут. Только вот что я тебе скажу… Видишь меня? Мне уже далеко за тридцать, а кто этого не знает, не дают и двадцати. Это – от бога, и остается для нас возможным, как бы ни плохи были условия, в которых мы живем. Думаешь, каждая богачка, что делает косметические операции и на Канары катается, сможет так выглядеть? Понятно, конечно, что с точки зрения людей её круга я не привлекательна. Сила моя таких отталкивает, а не притягивает. И не смазлива я. Разные мы, и наши жизни в разных мирах пролегают. И богачка мне не позавидует, и я тоже такой жизни не пожелаю, как у богатых. Они ведь всего боятся. Живут и дрожат. Впрочем, мне их не жалко: сами это выбрали. "Хорошую жизнь" свою. Девиз которой: хапай побольше и неси подальше, тешь во всем свою ненасытную утробу. Это сейчас называется коммерческой жилкой. Совсем без совести надо быть, проматывая большие богатства и зная, что рядом люди всю свою жизнь впроголодь проживут. Одно только знаю: их деньги ни на минуту не отсрочат их, богатых, часа смертного. А туда – ничего с собой не захватишь. И за всё – в этой ли жизни, или после неё, – но придётся заплатить. Не только и не столько деньгами. Не везде они в ходу…
Знаешь, была я как-то в нашем районном центре. Шла по улице. Остановилась машина. Такая, как говорится… Крутая. Вышел, как говорится, мальчик. Смазливый такой. В костюмчике с иголочки. С лоском. И вдруг – меня останавливает. Сказал что-то вроде: "Поехали со мной". А я молча смотрю на него в упор, а у него глазки сразу так и забегали. Ни взгляда не поймать, ни… человека. Знаешь, будто пустая оболочка передо мной стоит. А сущности там – совсем и нет. Не ощущаю человека. Кажется, задень случайно – и растает. Или – пройди сквозь него, как сквозь облако пыли. Не человек это… Так, структура – как здесь говорят, слышала я такое понятие. Мне тогда и страшно стало, и противно. Ну, и пошла я дальше, как мимо пустого места, не оборачиваясь. А – что их бояться? Пусть эти структуры, нелюди – сами нас боятся…