- О, мама мия... И когда эту кишку заасфальтируют!
- Наверно, когда армяне опять к нам присоединятся, - выдал Иван.
В те, уже дальние годы, в связи с событиями тогдашних лет, раздором и войной, армяне срочно снялись, бросили свой заводик и больше не появлялись. Сейчас они в другой стране обитают. И вряд ли у них есть там что асфальтировать. Страна маленькая; наверно, всю Армению в два слоя покрыли, асфальтом и спермой.
- А че ж мы сами-то? - продолжал ворчать Костя, крутя баранку.
- А то ты не знаешь. Денег нету, а асфальт нынче дорогой, - Иван не смотря на непроходящее напряжение нашел в себе силы хохотнуть. - Разве если начать всей деревней федеральную трассу долбить.
Эту идею однажды выдал рационализатор Паша Тютюнник, уверяя, что федеральную трассу-то найдут чем залатать. Но никто не поддержал его почин. Многие посчитали - шутит. Да и ведь опасно. Гаишники днем и ночью караулят. Иван опять припомнил свою поездку в город; ехали мимо асфальтного завода, суперсовременного, купленного в Италии - это всем было известно, но его трубы не дымили. Понятно, почему: дорого, никто не заказывает. Оставалось только вздохнуть: "Эх, такие бабки отвалили, а все без толку". Впрочем, и это было понятно: значит, кому-то выгодно было этот сверхмодерновый завод приобрести.
Припомнился "менеджер" прошлых времен, горбоносый Рубен в вельветовом пальто. Тогда еще не знали таких слов - коррупция, откат, но сейчас-то Иван просвещенный и может заключить: в этом грехе и он замешен. Даже, можно сказать, пионер, один из первых коррупционеров. Пособник, по крайней мере. А ведь свой "откат", сумку с деликатесами он тогда до дому не донес. Походил мимо свалки, на которой сейчас гнили останки его "Москвича", и, вдруг осерчав, забросил сумку на кучу. Взлетела, напугавшись, стая ворон. Однако постоял, подумал и опять взял сумку. Не гоже такому добру пропадать. Завернул к неким Марфиным, которые жили еще хуже Тютюнника и оставил сумку на их крыльце. Было уже темно. Никто не заметил.
Тогда сошло с рук. Никто фактом получения им "агромадных" денег не заинтересовался. Но что было, то было. И ему ли других осуждать? Мама бы по этому поводу, точно, сказала: "Ты видишь сучок в глазе другого человека, а бревна в своем глазе не чувствуешь".
А тот асфальтный заводик на окраине деревни приказал долго жить. Специальная комиссия из района определила, что на нем работать нельзя. Сплошные нарушения норм труда и безопасности. Даже котел мог взорваться. Как же раньше работали-то? А бог его знает. На свой страх и риск. Да и вообще все это кустарщина, в наш атомный-то век. Нету уже того заводика. Котлован травой зарос, песок и гравий давно растащили. Котел и прочие железяки сдали на металлолом. Может, и его Ванька в той растащиловке участвовал. Денег на мороженое сынок уже давно не просит. С ранних лет свой "бизнес" имеет.
Костя судорожно крутит баранку туда-сюда... Темнеет. Когда-то давно Виталька Стеблов рассказывал занимательную историю. Он еще не был тогда директором школы, и они общались чаще. Так вот, история-то. Про Чингисхана. Будто выехал Чингисхан на вечернюю прогулку в степь, а там, в степи, ему какие-то люди не понравились. Он приказал им встать на колени. Сейчас, говорит, я за мечом съезжу и вернусь, головы вам отрублю. Съездил и отрубил. Они так и стояли на коленях, дожидаясь...
15. Все-таки застряли.
Уже на выходе из опасной зоны, в метре от асфальта, расслабился, съехал с колеи и передними колесами в сплошную жижу попал. Он безуспешно газовал, переключившись на заднюю передачу. Машину стаскивало вниз, в болото. Костя перестал газовать и откинулся на спинку сиденья. Иван вылез из УАЗика и осмотрелся. Без посторонней помощи не выбраться...
На дороге появился знакомый ЗИЛок. Ну, слава богу, Хохлов возвращается с добычей: наломал себе подсолнухов. Он выехал на асфальт и остановился, не заглушив мотора. Ничуть не удивился, что они тут застряли, только крикнул со своей кабинки: "Трос есть?". У Кости троса не оказалось. Хохлов недовольно матюкнулся, надел рабочие рукавицы и полез в кузов.
- Ну, а верхонки-то у тебя есть? - опять крикнул Косте, скидывая вниз толстый, заскорузлый трос.
Но и "верхонок" у Кости не оказалось.
- Аристократ, твою мать... - Суслопаров нашел вторые верхонки и сунул их Ивану, не обращаясь больше к Косте. Они вдвоем распутали и растянули трос.
Костя остался за рулем, газовать и выруливать. Самосвал, как пушинку, выдернул УАЗик из грязи и выволок на асфальт. Иван сам смотал трос, и, когда отдавал верхонки Суслопарову, тот вполголоса, но четко сказал ему:
- Ты держи хвост пистолетом. Если какие сомнения имеешь нащот "Ы", откинь. У меня все глухо - как в могиле.
Он спрятал трос, пнул по шине своего грузовика и, уверенный в себе на все сто, разоткровенничался:
- Ты думаешь, я только с тобой дело имел?.. - Ухмыльнулся. - Если наш колхоз развалится, у меня еще лет на пять вперед зерна хватит. Даже всемирный потоп случится, я не один год продержусь. На том стояли и стоять будем.
Он газанув, обдав гарью, и уехал.
Иван сел в Уазик. Теперь впереди никаких препятствий. Можно с чистой душой являться к карающему Чингисхану.
Проехали мимо первой скотофермы, давно заброшенной. Сняты ворота, выбиты окна, растащен шифер, покосились бетонные клюшки, завалились перекрытия, кучи хлама, а на одиночном бетонном столбе кто-то водрузил коровий череп с рогами. Вот, бывает в американских фильмах, которые часто сейчас идут по телевизору, показывают нашествия марсиан. Наверно, специально, за немалые деньги, сооружают декорации, чтобы продемонстрировать сокрушительную мощь марсианского оружия. Приехали бы американцы к ним - сэкономили бы. Не надо ничего придумывать и сооружать - готовая картина. Какая-то одичалая собака бежит навстречу, склонив голову. Чего это она - от деревни? Сумасшедшая, что ли? Или, наоборот, сильно умная?..
Из дайджестов Кати
На Севере област, близ п. Муромцево, осваиваем новое месторождение нефти. Предстоит большая работа по обустройству площадок. Разбужен край непуганых птиц. Но еще громче их в небе стрекочут вертолеты. В первозданной тайге, где до сих пор хозяйничали медведи, а сейчас инвесторы из Петролиум Ойл, неугасимо вспыхнут факела попутного газа. По трубам диаметром в метр потечет на Запад, на Восток и на Юг наше черное золото. И все мимо нас.
Во Дворце культуры большие предпраздничные хлопоты. На носу "День урожая". Пахнет свежеструганными досками и масляной краской, повешен новый занавес взамен старого, истлевшего. На эстраде спиваются сестры Филиповы. Ждем приезда хорошо известного нам по выступлениям прошлых лет клоуна... (какого? не поняла. На газете в этом месте пятно от машиного масла. Ниже пишут про Вл. Вольф. Жириновского. Но это, конечно, не он. Чёбы он к нам в райцентр приезжал?)
16. Призрак коммунизма бродит по деревне
Первая по пути деревенька. Его родная, он здесь родился и с родителями жил. Тут тоже всюду асфальт, сделанный армянами. Но уже поизносился - с выбоинами, с колдобинами. Ау, армяне, где вы? Приезжайте к нам, работа есть... Не откликаются армяне. Придется так, вихляя и колдыбаясь, катить к неизвестному.
Одна всего улица, но такая длинная, как транссибирская магистраль. Совсем стемнело, Костя фары включил. На улице тихо, безлюдно. И только в середине деревни увидели на дороге машину. Едет навстречу и фары не включает. Как будто крадется. Когда подъехали ближе и Костя полоснул своим светом, сомнений не осталось. Участковый Замаев на своих "Жигулях". Приостановился... Встречает... Сейчас мигнет фарами дальнего света. Стоп, ребята, приехали! Кобуру, наверно, расстегнул на всякий случай, как положено при задержании. Иван напрягся, вцепился в поручни. Костя заметил его напряжение.
- Пропускает нас, Ленчик, - ухмыльнулся он. - Ему-то счас налево, во двор сворачивать.
- В какой двор?
- К Любке Матюшиной. Скоро совсем, наверно, переселится, - Костя оживился. - Любофь-моркофь, понимаешь.
Об этой деревенской новости Иван еще не слышал. В голове явился светлый облик молодой женщины с ребенком на руках, к которой он заходил в субботу. Со злобой подумал: "Ага, вон оно какое - ночное-то дежурство". Жалко стало молодуху. Иван еще раз, с перехватом дыхания, ее припомнил. Да на такую молиться ж надо, она прямо светится вся, как на иконе. Разве что ангелов по бокам не видно.
- И вообще он у нас задерживаться не намерен, - дополнил Костя. - Перспективы не те. Комиссаром милиции мечтает стать.
Иван про себя забыл. А вроде порадоваться бы стоило. Не за ним, стало быть, Ленчика послали. Но радости не было. Костя вдруг сам заговорил на нужную тему. Сообщил, о чем Иван безуспешно допытывался раньше.
- Припомнил! - сказал он. - Машин много было. Наши - не наши, не поймешь. Все грязью заляпанные. Но вот одна из них - точно не наша.
- Какая?
- "Паджеро".
- "Паджеро"? Что за "Паджеро"?
- Ну, джип. Здоровенный такой. Черный. Бронированный.
Ивана прямо в дрожь бросило. Типа современного "Воронка", что ли? Память мгновенно перебросила в детские годы, когда к ним в деревеньку приезжал "Воронок" из города, и два дюжих милиционера арестовали во дворе у тетки Насти родственника, сбежавшего из тюрьмы. На руки ему надели железные браслеты, но он умудрился вырваться и отбежал в сторону. Менты догнали, надавали ему в морду и затолкали в будку. Воронок поехал, а из его зарешеченных окон еще долго доносилась протяжно-истерическая песня зэка, обильно удобренная матерными словами.
- Слышь, Костя. Окна-то у этого броневика зарешеченные?
- Затонированные, - поправил Костя.
Нет, все-таки не милиция. Хоть и "рукой нам подать до процветания", как сказал Лев Андреич, но ментам такие шикарные воронки еще и не снятся. У Ивана мелькнула нехорошая догадка, что приехали разбираться дружки самого Алекса, того самого, которого в нокаут послал. Они ведь тоже в ресторане тогда сидели. Крутые, должно быть, ребята. Разборки у них известные. Натянут глаз на одно место и скажут, что так и было.
Иван содрогнулся, как от крепкого самогона. Неужели милиция его бандюгам сдала? ФИО, адрес - как на блюдечке выложила. Наша-то, родная милиция, которая нас должна беречь? Да что это за деятели такие, перед которыми милиция навытяжку? Двое в штатском... нет, не бандюги. Сотрудники другого ведомства? Еще более могущественного? Точно, они самые и есть. Бойцы невидимого фронта. И пострадавший - один из них.
"Правда, вид у него забубенный, - додумывал он. - Но это, может, для конспирации. Под новорусского молотит. А бабий голос?.. Но не всем же басом рыкать. Может, ему в боевой операции мужские причиндалы отстрелили". От подмоги отказался, когда на бой выходил. Такой же боец, как и сам Иван.
Вот влип так влип! Туши свет, Ваня. И по-японски Алекс что-то кричал, приемы знает. Точно, из КГБ или как оно там сейчас. Да и имя-то знакомое. В лучшем фильме всех времен тоже Алекс фигурировал... Господи, да это ж позывной самого Штирлица! Он так свои шифрограммы подписывал.
В гостинице у них, видимо, явочный номер.. В ресторан вышли поужинать, что особенного. Да и если припомнить по фильму: Штирлиц чуть не половину своей жизни провел в кафе да в ресторанах. С любимой женой в ресторане свидание назначили. Один из самых захватывающих моментов, как он конспиративно с ней переглядывается и ее чувства умело расшифровывает. Сейчас чекисты уже не те. Нет прежнего благородства. И лозунги прежние забыты - про трезвый ум, чистые руки и горячее сердце. Будь, допустим, в "Тихих зорях" сам Штирлиц разве ввязался бы он в пьяную драку?
Вот накаркал Стеблов. Теперь жди обвинений в экстремизме, в шовинизме, в сбыте фальшивых денег и в чем угодно. Да ведь тогда в милиции, дурень, даже протокол не соизволил внимательно прочесть, так подмахнул. И холодное оружие изъяли - все одно к одному. А депутатов какой дьявол туда занес? Ну, насчет холодного оружия, положим, чисто. Кроме свиного сала эксперты с ножа ничего не соскребут. Хотя, кто знает, что там у Геши за дружок. Может, и пощекотал кому-нибудь ребра этим тесаком. Эх! Пуганая ворона куста боится...
Не думать, не думать! Скоро и так все выяснится.
Отвлекла бабка, что впереди, на обочине дороги в свете фар нарисовалась. Бабушка с корзиной. Обернулась на свет, но знака не подала... не решилась, видимо. Сам же Костя остановиться не догадался.
- Тормози! - приказным тоном выдал Иван.
- Не семафорит. Может, прогуляться перед сном старушка вышла.
- А я говорю, остановись!
- Да ты че, мне указывать будешь?
Ходорков рванул ручной тормоз. Двигатель заглох. Машина встала, развернувшись поперек дороги.
- Смотри, хорошие у тебя тормоза, - как бы удивляясь этому факту, сказал Иван и открыл дверцу. - Бабушка, садись.
- Вот, спасибо, сынок. - Она сама попыталась открыть заднюю дверцу и не смогла. Иван вылез из машины помочь ей.
- А, это вы, Евдокия Семеновна, - он узнал старушку.
Она была его первой учительницей. Это именно она каллиграфическим почерком выводила на доске первые слова, которые он записывал в свою тетрадку. "Мы - не рабы, рабы - не мы".
- Куда это вы, Евдокия Семеновна?
- К дочке. Яички, вот, отвезу - накопились. Да и по внучке соскучилась. У них и переночую.