На станции азербайджанцы, вооружившись бутылками и прочими емкостями, пошли за питьевой водой. Альберт взял четыре пустые бутылки из-под минералки и тоже пошел к крану. А «цыганская почта» уже разнесла по всему маршруту, что «в Армении на поезд напали, кучу мусульман зарезали, а женщин изнасиловали». Когда поезд пришел на станцию, местные «мстители» собрались на платформе. Они увидели, что слухи преувеличены, но злобу свою не скрывали. И когда Альберт подошел к крану, его окружили и собирались с ним разобраться. Но мужчины из поезда остановили агрессивных парней и сказали, чтобы Альберта не трогали, именно благодаря ему все в целости и сохранности. </p>
<p>
Поезд тронулся часов через пять. Но еще часа три он простоял на каком-то полустанке, пока не пришла информация, что завал на рельсах устранен, путь свободен. «Баку – Ереван» опять въехал на территорию Армении. Было любопытно наблюдать, как при пересечении границы отчаянные «петухи» превращались в кротких «овец». Все мусульмане в вагоне опять напряглись и насторожились.</p>
<p>
Добрались до города Мегри. Теперь уже из купейных вагонов повалили армяне за водой и к торговкам фруктами. Двери плацкартного проводник открывать опасался. Жарко, дети плачут, всех мучает жажда. Альберт подошел к проводнику и сказал, чтобы он собрал всякие посудины:</p>
<p>
- Принесу для всех воды.</p>
<p>
Каспаров натаскал, наверное, литров сто воды. Соплеменники из купейных вагонов, встречаясь у фонтанчика с родниковой водой с Альбертом глазами, стыдливо их отводили. На станцию нагнали много милиции для предотвращения эксцессов. Альберт подошел к одному из офицеров милиции и спросил:</p>
<p>
- А дальше ехать не опасно? Может, здесь выйти и добраться до Еревана на машине?</p>
<p>
- Не бойся, парень, ситуация под контролем, не надо ничего опасаться. </p>
<p>
Поезд тронулся. Впереди опять территория Азербайджана. Пошли вторые сутки путешествия. Все пассажиры очень устали, поэтому вплоть до следующей остановки в Нахичевани в вагоне было тихо.</p>
<p>
И вот поздним вечером многострадальный состав прибыл в столицу Нахичеванской АССР...</p>
<p>
Перрон был полон шумящих людей, настроенных весьма агрессивно. Похоже, что и сюда «цыганская почта» донесла бредни о зверствах над мусульманами при следовании поезда по территории Армении. Мальчишки начали бросать камни в окна вагонов, стучать по ним арматурой. Парни постарше пытались взломать двери купейных вагонов, зная, что армяне едут именно там.</p>
<p>
Пассажиры плацкарта стали выходить со своей поклажей. Понимая, что с минуты на минуту в вагон могут вломиться азербайджанцы, Альберт вооружился единственно доступным ему оружием - бутылочными горлышками и встал в проходе. В вагоне остались, не считая проводника, только пять человек: Каспаровы… и та самая клоунесса.</p>
<p>
Похоже, кто-то из сошедших сказал толпе, что в вагоне едут армяне. «Зверьки» рванулись к вагону.</p>
<p>
Проводник оказался очень смелым парнем. Выпустив всех, он бросился закрывать двери, чтобы не допустить вовнутрь толпу. Альберт побежал ему на помощь. Вдвоем им удалось справиться с ситуацией. Правда, в последний момент какой-то изворотливый детина с перрона все-таки ударил палкой проводника прямо по лицу.</p>
<p>
Поезд тронулся. Альберт зашел в служебное купе к проводнику, где помог ему остановить кровь, умыться и перевязать пораненное ухо.</p>
<p>
Следующая станция была уже на территории Армении. Каспаров облегченно вздохнул. Когда он вернулся к своим, то обомлел. На месте клоунессы сидела цивильно одетая, «по-городскому», старушка.</p>
<p>
- Балик-джан, какой ты смелый, какой ты молодец, что помог проводнику! – заговорила она по-армянски. – Если бы не ты, эти чушки убили бы нас. Я их знаю.</p>
<p>
Альберт оторопел.</p>
<p>
- А вы… вы армянка, получается?</p>
<p>
- Ну да, а что в этом такого?</p>
<p>
Седа Акоповна – так представилась клоунесса - ехала в этом «турчанском» наряде в целях конспирации. Маскарад иногда делать надо. В Ереване у нее живут сын и дочь.</p>
<p>
Альберт всегда уважительно относился к старшим по возрасту, но тут его прорвало. Он высказал все, что думал об этой старой конспираторщице, будь она неладна! Он готов был задушить на месте эту предательницу и провокаторшу. Мать и сестра повисли у него на руках, моля, чтобы все успокоились.</p>
<p>
«Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы…»</p>
<p>
Сразу после полуночи поезд прибыл в Ереван. На перроне никого не было. Даже милиции. Бакинских армян никто не встречал. Город жил своей обычной жизнью, видел первые сны, не думая ни о каких пассажирах, ни о каких вынужденных переселенцах.</p>
<p>
Общее время в пути заняло рекордные сорок часов вместо положенных двенадцати. Альберт поблагодарил проводника за его отчаянную смелость, и Каспаровы вышли из вагона.</p>
<p>
Как потом они узнали, этот поезд был последним из Баку в Ереван. Вслед за авиасообщением было прервано и железнодорожное сообщение между двумя «братскими» республиками.</p>
<p>
Через неделю Альберт возвращался в Баку на машине знакомого курда. Бабушка, мама и Каринка со слезами провожали его, как на войну. Просили одуматься, черт с ней, с этой квартирой, жизнь дороже. Но Альберт стоял на своем. Не волнуйтесь, все будет хорошо.</p>
<p>
А потом были пять дней, все на нервах. Русские женщины в военкомате, куда он пришел становиться на воинский учет, отговаривали «офицера запаса Каспарова» от опрометчивого шага.</p>
<p>
- Вы что, не видите, что здесь происходит?! Сумасшедший какой-то!</p>
<p>
Потом были омерзительные сцены в паспортном столе, где на него чуть не напали «еразы». Потом был филигранный профессионализм старого маклера Давида Исааковича, которому удалось выгодно продать квартиру Каспаровых.</p>
<p>
- Альберт, я сейчас скажу вам, как родному, - говорил на прощание маклер. – Я сделал все, что мог, в память о вашем отце, с которым долго дружил. Уезжайте отсюда, уезжайте скорее. И мы скоро уедем. С вами покончат, потом за нас возьмутся…</p>
<p align="right">
</p>
<p align="right">
1997 г.</p>
<p align="center">
Муслим-муаллим</p>
<p>
Акраму Айлисли посвящается</p>
<p align="center">
</p>
<p align="center">
1</p>
<p>
- Папа, а армяне все плохие?</p>
<p>
- Конечно, что за вопрос!</p>
<p>
- Все-все?</p>
<p>
- Практически. Нация у них такая, подлая…</p>
<p>
- А композитор Арам Хачатурян? Он тоже плохой?</p>
<p>
- Причем тут Хачатурян?</p>
<p>
- Мы его сюиту из балета «Спартак» проходим…</p>
<p>
- Безобразие! Куда министр образования смотрит?! В центральной музыкальной школе Баку проходят вражеского композитора! Неслыханно! Я этого так не оставлю…</p>
<p>
Муслим-муаллим во время этой воспитательной беседы не проронил ни слова. Только с недоумением посмотрел на сына. Вздохнул. Вот, мало тебе телевизор круглыми сутками говорит про подлых и коварных армян, а тут еще родной сын родному внуку мозги промывает. Удивительно, откуда это у Энвера? Банкир, то есть в меру циничный и прагматичный, финансы интернациональны, деньги и бизнес вообще не имеют национальности… А тут рассуждает, как активист Народного фронта из провинции.</p>
<p>
Муслим-муаллим вспомнил о тех парнях, которые приезжали в Баку с потрепанными чемоданчиками – из Кюрдамира, Мингечаура, Шемахи, Физули, Евлаха, Шуши, Дашкесана, Агдама, Нахичевани…Со всех уголков республики.</p>
<p>
Приезжали в поисках своего счастья. Муслим-муаллим порой их встречал в парках и садах, заплеванных шелухой от семечек. Приезжие находили себе приятелей среди городских бездельников, так вместе бестолково и проводили время. Учиться районские не особо желали. Как и работать. А денег и высоких должностей очень хотелось. Все ждали, когда наступит срок и они пригодятся родной столице, где давно всем заправляют разные неблагодарные инородцы – русские, евреи и особенно ненавистные армяне…</p>
<p>
Конечно, все это было враньем, ухмыльнулся в свои пышные усы Муслим-муаллим. В республике всегда у власти были свои, «титульные». Сначала коммунистов из себя изображали, потом превратились в патриотов-демократов. А что же эти, провинциальные бедолаги? А ничего. Как имели койку в общежитии, так и живут там по сей день. Их использовали те, кто сегодня «на коне».</p>
<p>
Но вот Энвер, его единственный сын, мальчик из приличной интеллигентной семьи учителя и врача-педиатра, образование получил, мыслить умеет… Но туда же… Эх, что тут скажешь!</p>
<p>
А 10-летний Анар, внук, все не переставал с расспросами про армян. И с чего это он их вспомнил?</p>
<p>
- Папа, а когда мы Карабах вернем?</p>
<p>
- Скоро, сынок, скоро. Азербайджан динамично развивается. Наша молодежь успешно осваивает военное ремесло. Наша армия получает самое лучшее в мире вооружение. С нами Турция. А Армения… Там скоро народу не останется. Все армяне по России разъехались или в свой любимый Лос-Анджелес подались.</p>
<p>
Энвер включил кондиционер, и салон «Мерседеса» наполнился живительной прохладой. Путь на дачу в Бильгя предстоял неблизкий. Женщины еще накануне поехали туда на служебной машине Энвера. А мужская половина Агамалиевых должна прибыть на дачу за час до гостей. Юбилей Энвера обещал быть запоминающимся. Сначала хотели отпраздновать в пафосном ресторане на Приморском бульваре. Потом решили, что дача больше располагает к задушевному общению в кругу родных и близких друзей.</p>
<p>
- Анар, внучек, а что ты про армян вспомнил вдруг?</p>
<p>
- А что тебе не нравится, - ответил за мальчика отец, – ребенок растет патриотом. Или ты думаешь, что он должен только на скрипке пиликать?</p>
<p>
Энвер, управлявший машиной, с улыбкой повернулся в полуоборота к сидящему сзади сыну и потрепал его правой рукой по вихрастой голове.</p>
<p>
- Мужчина растет! Будущий освободитель оккупированной врагами земли азербайджанской.</p>
<p>
- Нет уж, пусть лучше радует азербайджанский народ своими выступлениями на сцене, - парировал дедушка.</p>
<p>
Муслим-муаллим славился своим миролюбием и спокойным нравом. Он никогда не повышал голос на учеников. С коллегами был предельно вежлив, в душу ни к кому не лез. И всегда с настороженностью относился к тем, кто подливал масло в огонь в непростых отношениях Азербайджана с соседней страной.</p>