Переезд оказался благотворным.Теперь он не думал о прошлом, не вспоминал жену и не замечал одиночества.Размышлять о том, что случилось вчера-лишь досадная привычка, забытаяна старой квартире, говорил Эмиль. Он по-прежнему ходил на работу, его кабинет был хоть и маленьким и с не очень высоким потолком, но уютным.Эмильза долгие годы успел к нему привыкнуть. Друзей у него было немного, виделись они нечасто, а то и не виделись вообще.
После работы он возвращался домой, садился вкресло, читал газеты, включал телевизор и шёл спать. Так повторялось день за днём, пока однаждыон случайно не увидел, что в дальней комнате, в которую редкозаходил,есть ещё однадверь,которую он никогда не открывал и даже не знал о её существовании.Она не напоминалакакую-то таинственнуюдверь из сказки (Эмиль не любил сказок ифантастических историй), и выглядела совершенно обычной, но вела в запертуюнеизвестную комнату. Может,онабыла не слишком различимой на фоне стены и немного скрываласьшкафом, но точно не пряталась.Эмиль заметил её, когда зашёл в комнату, забыв зажечь свет - в темноте поневоле станешьвнимательнее.
Эмильпочему-то не удивился и хотел еёоткрыть, но передумал и решил это сделатьзавтра, но завтра он устал на работе и, придя домой, сразу лёг отдыхать. А через день нашлись другие причины.
История, конечно, вымышленная, но известно, что прошло много лет,дверь до сих пор не открывалась, а Эмильживёт спокойной счастливой жизнью.
- Любопытно, - заметил Ян, - однако мне кажется, что так вести себя глупо. Почему нельзя заглянуть, я так и не понял. А сколько времени он не замечал ту дверь?
- Точно не знаю. Наверно, недолго. Здесь надо быть аккуратным, ведь если найти её на второй день, то ничего удивительного, а если через несколько лет, то рассказ совсем неправдоподобен. Поступи он, как вы хотите, и возникла бы привычная история о человеческой невнимательности, а не загадочное повествование неизвестно о чём. Из таких действий и рождается скрытый смысл, исследуемый во множестве любопытных трактовок. Например, можно сказать, что человек неосознанно создал для себя некую тайну, да ещё и с трагическим оттенком, особенно если добавить к картине незамечаемое им самим одиночество и другие обстоятельства.
- Я бы на его месте всё-таки заглянул, - упрямо повторил Ян. - А что находилось в той комнате?
- Не знаю. Если даже он не узнал, то мне откуда известно.
- В каждом рассказе есть смысл, - продолжил Борис. - Любой текст на самом деле представляет собой механизм с множеством подвижных деталей. Наподобие часов, хранящих спрятанное в них время. И когда смысла нет, то это лишь означает, что механизм застыл и не может заставить стрелки двигаться. В таком случае стоит попробовать его ещё раз завести или качнуть маятник, и тогда смысл непременно оживёт и снова поспешит по кругу. Попробуйте, но, конечно, мысленно и аккуратно. Текст от неосторожного обращения легко ломается.
Ян послушно закрыл глаза.
- Пробуйте, не торопитесь.
Спустя минуту он выдохнул и замотал головой.
- Получается, но не слишком хорошо. Желание заглянуть не исчезло.
- Так вы многое потеряете, - буркнул недовольный Борис. - Что там может быть? Парочка старых кресел или вроде того. Но если оставить всё как есть, картина значительно изменится.
Ян потёр лоб.
- А как это связано с моим вопросом?- спросил он, - мы ушли куда-то очень далеко.
- Короче говоря, я рассказал историю о человеке, который не заходил в соседнюю комнату, - разочарованно проворчал Борис. - Понимайте её, как хотите. А хотите, вообще не понимайте. Я умываю руки. Вы молоды, а молодость наиболее уязвима перед здравым смыслом. С возрастом люди начинают легче принимать странные, а то и сказочные происшествия.
- Если считать ту дверь метафорой двери из моего кабинета, то надо учесть важные различия, - проговорил Ян, - я как раз не заглядываю за неё, а оттуда появляются всё новые и новые люди и события. Что мне делать? Живущий в рассказе чиновник чувствует себя куда спокойнее, и хотя я сейчас впервые о нём слышу, кажется, что иногда я ему завидую. В истории из соседней комнаты не выбегали бродяги отдела проверок и не вымогали деньги. Не знаю, что у него в той комнате, но их там нет, я уверен.
Он замолчал, потом добавил:
- Но может я и плохо знаком с отделом проверок.
Опять повисла тишина. Оба неловко смотрели в стороны.
Ян поднялся со стула.
- Пойду к себе. Много работы. Где-то через час принесу вам бумаги на подпись. Вы ведь никуда не уходите.
- Нет, - ответил Борис, - никуда.
2.61.
Ян лежал дома на кровати. Он закинул руки за голову и уставился в потолок.
- Борис - хороший человек, - сказал он. - Не надменный, как другие начальники. Но он чего-то боится. Правильно ли я делаю, что соглашаюсь с ним? Хочется поспорить, но вижу, как он из-за этого переживает.
- И ещё мне кажется, что он хранит какую-то тайну. Страшную тайну.
- Слово "страшную" звучит напыщенно, но я в комнате один и его можно использовать. С осторожностью, конечно.
- Я всё-таки... действительно странны некоторые события или так лишь выглядят? И если я не буду воспринимать их как странные, то они перестанут ими быть? Но тогда где границы? Существуют ли они? Кто-то способен ответить?
- Наверно, моя работа в Министерстве означает согласие со здешними порядками. Я пришёл в гости, и не имею права критиковать. Интересно, а кто тут не в гостях? И есть ли вообще такие?
- Время покажет, - заключил он, вытянул руку и погасил лампу.
-- Адам
3.1
Вечером на одном письме Борис поставил визу - "отнести в архив". Похоже, у него было плохое настроение, и судьба бумаги решилась одним росчерком. Документу назначили место здесь, в небытии, в отличие от его удачливых двойников, тихо лежащих на полках в кабинете.
Ян открыл дверь. За столом перед хранилищем важно сидел тот же мужчина и по-прежнему сквозь лупу рассматривал документы. Ян увидел, как под стеклом записи на странице увеличивались, меняли очертания и смысл.
В самом архиве всё также оказалось неизменно.
Огромные колонны с бумагами поднимались к потолку, а внизу неспешно бродили редкие посетители. Сыпалась бумага, кружилась в воздухе и медленно оседала на пол. Ян бросил письмо, пошёл к выходу, и вдруг что-то заставило его оглянуться. Он заметил незнакомого чиновника, на вид лет пятидесяти или больше, одетого в тёмный мешковатый костюм. Приземистый и полный, он чем-то напоминал жука.
Мужчина стоял около одной из бумажных колонн. Документы он уже оставил и будто обречённо чего-то ожидал, должно быть, как и Ян, чувствовал в воздухе какое-то напряжение. Казалось, что-то вот-вот случится. И случилось.
Сверху послышался шорох, тихий, но тяжёлый, и на мужчину с гулом и грохотом обрушилась белая лавина бумаг, свалив его и насыпав над ним погребальный холм высотой в несколько метров.
Он не успел даже крикнуть, лишь испуганно всплеснул руками и пропал в бумажном вихре.
Ян кинулся к нему и позвал на помощь, но никто не ответил, хотя только что невдалеке виднелись люди. Свет в зале померк. Во мраке Ян начал разбирать завал, отбрасывая кипы документов в сторону, и постепенно рядом выросла другая бумажная куча.
Скоро он добрался до пола, однако человека не нашёл. Объяснений этому не было никаких. Ян не знал, что и думать, но неожиданно зашевелилась вторая гора бумаг, та самая, которую он набросал, разгребая упавшие документы.
Из неё вылезли руки, и за ними сам чиновник, счастливый, с широкой улыбкой, свойственной едва спасшимся от верной гибели.
Как он там оказался, Ян не понял, но очень обрадовался даже такому исходу и помог человеку выбраться.
- Удивительно, - бормотал тот, - просто удивительно! Я чувствовал! Странные ощущения! Лишнее подтверждение теории о том, что события начинаются задолго до своего начала!
Он схватил Яна за руку.
- Огромное вам спасибо! Вы сохранили мне жизнь! Я, откровенно говоря, думал, что настал конец. Прошлое быстро пронеслось в памяти, я поудобнее лёг на пол и приготовился задохнуться, и тут вы меня спасли! Потрясающе! Документы падают нередко и людей под ними, как правило, не находят, да и не ищут. Согласно инструкции, гибель в архиве - не несчастный случай. Бумаги погубили многих, это естественная смерть, но всё же я вам невероятно признателен!
- Пойдемте отсюда, - предложил Ян. - Вдруг опять сверху что-нибудь посыплется.
- Да, лучше уйти!
Однако им пришлось ненадолго остановиться и поставить росписи о том, что они покинули архив.
3.2.
- Не спешите, - сказал Ян. - Вы немного не отошли от шока. Это можно понять, не каждый день оказываешься под бумажной лавиной.
- Да, вы правы, - тяжело дыша и вытирая с лица пот, мужчина прислонился к стене. - Давайте постоим.
- Кстати, мы ещё незнакомы, - произнёс он через пару минут. - Я - Адам! Ударение на первую букву! А как зовут вас?
- Ян.
- Редкое имя, - сказал Адам. - Но думаю, вы к нему уже привыкли, - прибавил он и добродушно засмеялся. Похоже, ему стало гораздо лучше.
- Я работаю..., - начал Ян, но Адам его прервал.
- Нет-нет! Прошу вас, ничего не говорите мне, я попробую угадать! Согласно известной теории, на внешности человека постепенно отражаются особенности его работы, и я наверняка смогу без подсказок назвать ваш отдел! Не беспокойтесь и воспринимайте это как игру.
Адам захихикал, потом невероятно посерьёзнел и всмотрелся в лицо Яна. Затем выдохнул воздух и что-то пробормотал.
- Вы, я вижу, новичок.
- Да, - подтвердил Ян.
- Но сдаваться нельзя! Не шевелитесь, пожалуйста!
Он снова исподлобья уставился на Яна, от усилий даже задрожал правый глаз, но спустя минуту Адам хлопнул в ладони и засмеялся. Ткнув Яна пальцем в грудь, он радостно воскликнул:
- Отдел статистики!
- Верно, - удивлённо ответил Ян, даже не зная, как отнестись к такой проницательности, - как вы догадались?
- Элементарно! Я же говорил, что на лице человека отображается его работа! Нет ничего проще, чем, например, отличить сотрудника отдела документации от сотрудника отдела общей документации, хотя они неразличимо похожи. Затруднения вызвало то, что вы недавно попали в Министерство. Но кое-что уже есть!
Адам довольно улыбнулся.
- Изумительно, - хмуро сказал Ян. - Дальше, значит, процесс продолжится?
Адам заметил перемену настроения собеседника.
- Не переживайте по пустякам! Лучше попробуйте угадать моё место работы!
Он застыл перед Яном и поднял подбородок, словно позировал для портрета.
- Это совсем нетрудно!
Ян некоторое время смотрел на его лицо, потом сдался.
- Не знаю. У меня недостаточно опыта.
- Вы просто неуверенны в себе, - воскликнул Адам. - Отдел регистрации, что же ещё! Я там уже тридцать с лишним лет! Пойдёмте скорее. Меня ждут и недоумевают, почему так задерживаюсь, а я не хочу заставлять их переживать. У нас потрясающий коллектив!
Они пошли дальше по коридору.
- Я, кстати, знаком с вашим начальником. Замечательный человек!
- Да, - сказал Ян. - Борис ко мне хорошо относится. С ним можно поговорить, он терпеливо выслушивает мои вопросы, многие из которых работы и не касаются.
- Вы знаете его тайну? - спросил Адам. - Точнее, страшную тайну!
- Нет. А что случилось? Надеюсь, ничего действительно страшного?
- Как сказать, как сказать.... Какую должность он, по-вашему, занимает?
- Заместитель начальника отдела. Я думал, что он начальник, но неожиданно выяснил правду.
- Сплетничать нехорошо, - проговорил Адам, оглянулся и снова захихикал, - но вы же никому не передадите? Тем более что все и так знают.
- Никому не скажу, обещаю, - ответил Ян. - Что произошло?
Адам остановился и, понизив голос, шепнул на ухо:
- Он не заместитель начальника отдела.
- А кто? И как он тогда подписывает документы?
Адам засмеялся.
- У вас невероятное стремление всё упрощать. Вы пытаетесь поймать мифического зверя - здравый смысл, но в силки привычно попадается нечто другое, жуткое, многоголовое, а иногда вы и сами в них запутываетесь. Считаете, что либо заместитель начальника отдела, либо не заместитель начальника отдела. Я правильно понял?
- Совершенно верно. А как я могу ещё рассуждать?
- Ваша очаровательная в своей наивности логика дала сбой. Он - временно исполняющий обязанности заместителя начальника отдела.
- Извините, кто?
- Когда освобождается место, на него ставят нового сотрудника. Сначала его назначают исполняющим должностные обязанности, то есть он существует в этой роли, но не слишком, будто привидение, а приказ о полноценном назначении тем временем ходит по инстанциям и утверждается. Немало кабинетов пройдёт документ, прежде чем его окончательно согласуют! Так вот, бумаги на Бориса направили много лет назад, и с тех пор никаких вестей. Его не утвердили, но и не сняли. Почему, никто не знает. Может, документы потерялись, может, ещё что-то, и сейчас он пребывает в некоем промежуточном состоянии, выражаясь логически, между двумя противоположностями - ролями скромного клерка и наделённого страшной властью большого начальника. К какой крайности ближе, понять трудно, потому что он хорошо выполняет работу, но и неплохо относится к сотрудникам, ведёт себя не по-начальственному, и, конечно, сильно переживает.
Адам похлопал Яна по плечу.
- Вы прекрасный человек, - сказал он, - волнуетесь за Бориса. Но когда-нибудь всё наладится. А хотите, я расскажу, как сделать, чтобы у вас никогда не заканчивались мелкие канцелярские вещи, вроде карандашей, скрепок, ластиков и прочего?
Он опять засмеялся. Столь жизнерадостных людей Ян в Министерстве ещё не видел.
- Хочу, - ответил Ян, - но как это возможно?
- Очень легко! Откройте ящик вашего письменного стола и накидайте туда побольше этих предметов, добавьте бумаги, ещё чего-нибудь и перемешайте до появления хорошего беспорядка. И теперь, когда что-то станет нужно, необходимо будет чуть-чуть порыться, и хоть одну вещь непременно найдёте! Метод действует бесконечно. Я им пользуюсь столько лет, и он меня ни разу не подводил! А коллеги не успевают бегать на склад, изумляясь тому, что я этого не делаю.
Адам расхохотался, но потом его лицо немного опечалилось.
- Жаль, с крупными вещами такой номер не проходит. У всего есть границы, надо реально смотреть на жизнь. С деньгами тоже не получается, что совершенно необъяснимо.