А криминал?
Мы договорились с некоторыми Баронами, и они согласились умерить аппетиты, пока идёт перестройка, а, по возможности, помочь и поддержать. Сейчас не та ситуация, чтобы радеть о грубошкурных интересах, и они это прекрасно понимают. Как только всё наладится, мы продолжим работать в обычном режиме - кто кого поймает да кто кого проведёт... Криминал - это обратная сторона любого общества и будет существовать всегда. Это неизбежное зло, и наша цель - свести это к минимуму за счёт новой системы ценностей и воспитания. А сейчас у нас одна общая цель - не допустить хаоса. Несогласные пойдут срок мотать. В конце концов, там крутятся такие же люди, как и мы.
А... Алекс? - Лексус опустил взгляд на заснувшего внука.
Останется у вас. Риан просил ничего ему не говорить, пока не подрастёт. Потом, когда будет возможность, он приедет к нему сам, а уж там пусть мальчик сам решает.
И как он решился отпустить Алекса сквозь оцепление? - поёжился Майкар. - Ведь это всё, что осталось от... Салли.
Скрепя сердце и со слезами на глазах, - тихо улыбнулся омега. - Ваш дом - это самое надёжное место, какое он только знает. Риан доверил вам сына - вы полностью оправдали это доверие. Кому ещё он мог доверить своего единственного внука? Элиот и Алистер здесь для того, чтобы нашему любимому комиссару было спокойнее.
Ты... вернёшься на базу? - Лексус всхлипнул.
Да. Там мои дети, - просто ответил Виктор. - Моё место - рядом с ними.
Майкар стоял в дверях комнаты Салли и наблюдал, как омеги воркуют над спящим "волчонком" и вполголоса переговариваются. Виктор рассказывал, каким в детстве был Рюк, Лексус гадал, каким вырастет Алекс... Учитывая, каким был Салли и что творил Риан, шансы, что малыш вырастет типичным Мариусом, были особенно высоки... Впрочем, потомки Спенсеров часто удивляли людей. Майкар вспомнил, как в их дверь постучался однажды Дензел, и слабо улыбнулся. Может, сын всё же унаследует от старшего отца больше, чем внешность... или его кровь частично пригасит необузданный огонь Мариусов. С Салли же почти получилось...
Думая об умершем сыне, Майкар едва сдерживал слёзы. Он до сих пор помнил, как в первые дни Лексус практически не отходил от малыша, а потом со слезами добился разрешения от руководства Дома Малютки жить в коридоре, чтобы быть поближе к Салли. Позже, торгуясь с главврачом, бета узнал, что его будущий сын то и дело нарушал покой детской палаты, заливаясь до полуобморочного состояния. Успокоить его удавалось только Лексусу, который при первых же криках "совёнка" рвался к нему. То, что он сразу понял, что ему пытаются подсунуть другого ребёнка, было закономерным - омега прекрасно знал запах Салли и не позволил заморочить себе голову. Лексус буквально ожил благодаря Салли, и бета искренне полюбил мальчика, спасшего его любимого омегу от пустоты. Изгнавшего из души приёмного родителя боль давней потери, которая до сих пор мешала тому спать по ночам. Не раз до появления Салли Лексус метался в ночных кошмарах и внушительными дозами потом глотал успокоительные настойки... Именно с появлением Риана это практически прекратилось. В их доме снова поселилось счастье.
Майкар вернулся в гостиную и занялся тем, что принёс Виктор. Письмо для Лексуса он трогать не стал - всё равно читать будут вместе. А вот второй пакет интриговал своими размерами. Внутри обнаружились две пачки каких-то бумаг, фотографии и записка, начертанная знакомым почерком.
"Пригодится для книги. Береги фотографии - большая часть это оригиналы. Ты много для нас сделал, и я прошу тебя о последнем одолжении - будь нашим хронистом."
Майкар вспомнил, как обсуждал с Дензелом свою давнишнюю мечту - написать большую книгу о каком-нибудь значительном событии в мировой истории. Неужели парень рассказал об этом Риану?.. Перебирая старые и не очень фотографии, журналист в этом только убедился. Он сразу понял, что самые старые - из семейного архива Мариусов. Это было очевидно по фамильному омежьему сходству - Салли Первый, Рейган, Риан, Салли Второй... Была и старая газетная статья с немного расплывчатой чёрно-белой фотографией семейной четы, и бета понял, что это Арчибальд и Орри Кристо. Орри... Последний омега, носивший родовую фамилию. Даже он был похож на своих потомков и выглядел очень эффектно и величественно в своём старинном костюме, явившемся прямиком из императорской эпохи. Как же он был красив! Прямая, как по линейке, спина, скромные украшения, простая, но изящная причёска, ясный взор, спокойствие и уверенность, присущая скорее члену императорского дома, чем потомку обедневшего дворянского рода. Хранитель мудрости древних.
Вот Салли и Тобиас Мариусы. Прекрасная пара, и рядом с красавцем-омегой бета в очках смотрится просто великолепно. Салли лично заботился о том, чтобы его муж безупречно выглядел... Вкус и талант налицо.
Спасибо, - шепнул Майкар старой фотографии, с которой ему улыбались Мариусы. - Спасибо вам за все ваши труды и великого сына. Я вам клянусь, что ваши имена навсегда останутся в истории.
Групповое фото, на котором Майкар узнаёт Лориена Райли. Молодой художник, который потом прославился своей незабываемой манерой письма, откровенно некрасив, но так широко и душевно улыбается, что это перестаёт иметь хоть какое-то значение. Значит, это всё друзья-единомышленники. Близнецы-беты - это Лайсерги. Альфы - Альвар и Дуглас. Ещё один бета - Кайл Базиль... и омега в большой кожаной кепке с длинным козырьком. Рейган Хелль, Двуликий.
Вот Рейган Мариус - совсем ещё юный, только-только перешагнувший порог детства и отрочества. Уже не невзрачный "совёнок", а вполне уверенный в себе очаровательный подросток, вступивший в период созревания. Узкое, как у старшего отца, лицо не смогло полностью исказить фамильные черты, а уж взгляд... На его коленях лежит какая-то книга, шалун-ветер растрепал длинную чёлку, а вокруг расстилается цветущий луг, как символ того, что этот мальчишка собирался потом дать людям. Надежду на лучшее будущее.
Вот он уже взрослый - с университетским дипломом в руках. На лице застыла торжествующая улыбка. Ещё один шаг к лучшей жизни... который мало кто смог оценить в полной мере. Вот спустя несколько лет его сфотографировали с маленьким - года три всего! - сыном... Светлейший, да это же Салли! Одно лицо... и даже на коленях у отца Риан сидит так же, как всегда садился Салли, когда семья фотографировалась - одна нога поджата, тёмные длинные волосы растрёпаны, в глазах сверкает шаловливая хитринка. И точно так же, как Рейган на этой фотографии, Лексус придерживал сына обеими руками, чтобы не сверзился на пол.
Вот первые соратники Рейгана - Римус и Конрад, Стив... Вот Риан в окружении своих первых боевых товарищей. Ему примерно двенадцать-тринадцать лет. Стремительный, дерзкий, в кожаной куртке и в сбруе на два пистолета - здоровенные, не по омежьей руке. Рядом с ним, опустив руку на плечо мальчика, стоял омега с винтовкой на плече. Сухощавый, коротко стриженый, в простой клетчатой рубахе. На обороте рукой Люка было написано: "Риан и Гейл со своим отрядом." Гейл Робинсон... Хорошее лицо. Сразу видно, что боец. Прирождённый воин. Не менее выдающийся человек... и такая страшная смерть. Вот копия снимка из полицейского досье - Риану шестнадцать лет. Боги, ну и ветрогон! И ведь ничего тогда не боялся, стервец! Его арестовали, а ему хоть бы что!.. Вот снова Риан с отцом. Рейган сидит за столом, заваленном бумагами, а Риан стоит за его спиной, обнимая отца за шею. Как же они всё-таки похожи... и не только лицом. Вот первая совместная фотография Риана и Гиллиана - цветная... Истинная пара. Даже сейчас это было видно неискушённым глазом - они влюблены и счастливы. И прошли вместе весь этот тяжкий путь. Вот ещё один снимок, сделанный, скорее всего, на автоматическую камеру - вряд ли Риан кому-нибудь позволил бы запечатлеть себя и своего альфу голышом, в постели и в весьма провокационной позе... Вот снимки, сделанные уже на базе - строительство, бойцы... А вот Риан и Джеймс Томпсон - покойный альбиносик был очень похож на родителя. Джеймс уже на внушительном сроке беременности, и Риан ласково приобнимает его за плечи. Вот Риан уже с новорожденным Джейми на руках... Как же он смотрит на малыша! Любовь, благоговение... и тоска по оставленному у чужих людей сыну - всё было в этом взгляде. Вот Джеймс-младший делает свои первые шаги, а его приёмные родители находятся рядом и поддерживают его под ручки...
Приезд Салли на базу и слёзы счастья. Семейное фото, где присутствуют все - Риан крепко прижимает к себе обоих сыновей. Комиссариат... Встреча Джаспера с детьми - Орри Васкез стоит за спиной Сайласа и с опаской смотрит на Двуликого... и другие не менее яркие события, произошедшие на базе.
А вот цветное фото приличного размера - Риан танцует посередине обеденного зала. Пойманная объективом поза отражает его всего - настоящий буйный ветер. В одних штанах, босой, он изящно выгибается, вскинув руки над головой, как тростник на ветру... Ему уже крепко за сорок, но иных молодых и резвых за пояс заткнёт и пыль глотать заставит. А вот самое большое фото - три статуи первопредков в своём первозданном величии и красоте. Иво в центре, протягивает зрителю большое красивое яблоко, а Адам и Рослин стоят по обе стороны от него. В свете ламп, казалось, блестит и мерцает белоснежный мрамор. Сокровище древних, пережившее невозможное и вернувшееся к людям спустя столетия...
Майкар перебирал снимки снова и снова, выкладывая их в хронологическом порядке, прикидывая, как они будут размещены в будущей книге. Взялся за другие бумаги и понял, что в его руках отрывки из дневников Тобиаса Мариуса, Рейгана и Риана, наброски Лориена Райли, исповедь Алекса Тайлера и длинный рассказ Аарона Бейли о себе и своём пути... Настоящее сокровище!
Боги милостивые... Риан... Клянусь первопредками, это самый роскошный подарок, какой ты только мог мне сделать!.. Я ничего не пропущу. Я напишу такую книгу, что каждый человек будет считать своим долгом иметь её в своём доме. Пусть и говорят, что историю пишет победитель, но я напишу так, как есть. А когда Алекс подрастёт, я расскажу ему о его предках, чтобы он был готов ко встрече с тобой.
"Здравствуй, Лексус.
Мне ужасно жаль, что моё первое настоящее письмо тебе написано при таких горьких обстоятельствах. Если бы я мог, то приехал бы к тебе сам, чтобы посмотреть тебе в глаза и рассказать всё, что успело скопиться на душе.
Виктор уже, наверно, рассказал тебе всё. И я знаю, что только ты сможешь понять мою боль - ведь ты растил нашего малыша с самого его рождения. Когда Салли приехал на базу и рассказал мне всё... Никакими словами нельзя выразить всю мою благодарность тебе. Я в таком долгу перед тобой, что даже жизни моей будет мало, чтобы выплатить этот долг! И именно поэтому я доверяю тебе нашего внука. Я могу доверить его только тебе. Береги Алекса! Ради Салли. И ради нас всех.
Впереди тяжёлый и скорбный труд. Много людей по обе стороны ещё падёт и в боях и во время перестройки. Я сам могу умереть в любой момент, но я должен держаться, чтобы Алекс и другие дети жили в обновлённом мире. Чтобы они не знали всех тех ужасов, через которые прошли мы с тобой.
Пишу это письмо и хочу сейчас быть рядом с тобой. Держать тебя за руку или даже, может, обнимать... Наша единственная встреча была такой короткой - всего одна ночь! - но она была как целая жизнь. Я понял, что нашёл не просто безопасный дом для моего мальчика. Я понял, что встретил, возможно, одного из самых надёжных людей во всём мире. Если бы мы были знакомы чуть дольше, то я бы при расставании назвал тебя своим братом. С полным на то правом. Так же мой отец называл своим братом Римуса, на руках которого я вырос. Всю свою жизнь я втайне завидовал тем, у кого есть братья. Я знал боевое братство. Но именно в твоём лице я увидел это слово в самом полном его смысле. И я верю, что мы ещё обязательно встретимся и сможем, наконец, поговорить по душам, ничего не скрывая и не умалчивая.
Береги себя, Лексус. Я не знаю, за что боги так жестоко обошлись с тобой, лишив возможности растить собственных детей, но, как бы пафосно это не прозвучало, твоё горе стало нашим спасением. Если бы я не встретил тебя, то кто знает, где бы сейчас было всё наше дело. Где бы были мы с Салли, Гиллиан, Джейми и многие другие. Твоя беда стала одним из залогов нашей будущей победы. Твой вклад поистине неоценим, как и вклад всех тех тысяч омег, которые, не жалея себя, растили своих детей в любви. И я сделаю всё, что будет в моих силах, чтобы таких счастливых семей было как можно больше, а боли и страданий - как можно меньше.
Жди меня, брат, и однажды я снова постучусь в твою дверь, чтобы обнять тебя и сказать "спасибо".
Вечно твой Риан Мариус."
"Дорогой Риан!
О каких таких долгах ты говоришь?! Да это мне впору тебе в ноги кланяться! Вверив Салли моим заботам, ты сделал мне самый чудесный подарок за всю мою жизнь! Когда я взял на руки нашего мальчика в первый раз, то понял, что никакой другой ребёнок не смог бы вернуть мне радость жизни. Ты ничего мне не должен. И я тебе клянусь, что наш Алекс вырастет таким же замечательным, умным и славным мальчиком, каким был Салли.
То, о чём я хочу тебе написать, мало кто из ныне живущих знает. Я знаю, что ты пытался выяснить обо мне как можно больше, но к тому времени всё, что только было, было схоронено в недрах внутренней разведки, чтобы заткнуть рот Майкару. Я хочу рассказать тебе всё, чтобы ты знал.
Я родился в военном городке Ла-Манше. Ты наверняка слышал об этом городе. Он и сейчас один из самых закрытых в стране. Мой старший отец альфа Даг Стренж был просто мерзким человеком во всех отношениях. Он регулярно избивал и моего папу Синди и меня. Когда мне было десять лет, папа умер от последствий этих побоев и я остался с отцом один на один. Теперь он на мне вымещал дурное настроение и неприятности по службе.
Папа успел меня хоть как-то подготовить к началу созревания - рассказал про течки и как уберечься от отца. Первые полтора года мне это удавалось, но за три луны до моего четырнадцатилетия я всё же попался. Отец пришёл домой пьяный и учуял, что у меня вспышка. Он даже не сказал ничего - просто вцепился в меня и изнасиловал. Было ужасно больно, страшно и омерзительно. Потом ещё много лет мне эта ночь снилась в самых жутких кошмарах. В том числе и то, как он кусает меня. Хорошо, что метка пришлась на самый изгиб плечевого сустава и под одеждой незаметна... Когда вспышка закончилась и отец понял, что сделал, он даже не удивился, а просто махнул на всё рукой. Он искренне считал, что пока мне не исполнится четырнадцать, то ничего не будет. Я тоже надеялся, что всё обойдётся, но очистка так и не состоялась. Когда отец учуял, что мой запах изменился и вынудил меня признаться, то я был уже на второй луне и, как мог, скрывал токсикоз. Все эти недели отец продолжал меня насиловать - случалось по два-три раза за день. Поняв, что я всё-таки забеременел, он начал делать всё, чтобы убить малыша, спровоцировав выкидыш. Он отвратительно меня кормил, бил, в том числе и за украденную еду из холодильника... Мне нужны были витамины и нормальная еда, которых не было. А потом отец забрал меня из школы, чтобы никто не понял, что со мной происходит - он ожидал повышения по службе и скандалы были ему ни к чему. Когда мой живот стал слишком заметным, он попросту запер меня дома.
Само собой, что бесследно это пройти не могло. Выкидыша так и не случилось, но Сэмми отнимал у меня всё, что мог. Я видел это по тому, как всё более тусклыми и ломкими становились мои волосы, портилась и приобретала нездоровый цвет кожа, ухудшалось состояние зубов... Я сильно похудел. Я понимал, что всё плохо, и пытался как-то это исправить, за что снова был бит. Если бы только тогда у меня хватило смелости сбежать и обратиться за помощью хотя бы к кому-нибудь из соседей... но я был так запуган отцом, что у меня даже мыслей об этом не возникало довольно долго, а потом я и вовсе не мог выбраться из дома, хотя следовало бы. Если бы ты знал, как я проклинал себя потом за слабость... Я и сейчас ненавижу себя за это. Может, Сэмми и родился бы с замутнённой кровью, но он бы жил, а потом, возможно, я всё же нашёл Майкара, и у нас была бы хорошая семья и много детей...