- Лекарь знает свое дело. Турский салтан...Мало что у него тумен жен, а наследника не было Баб-Ага сготовил зелье.
- Кто?
- Говорю же Баб Ага. Лекарь.
- Нет, сестрица...Сколько уже их было...Прелесть все это. Ведовство и волхование. Молитвой и покаянием действовать надо.
-15 лет как действуете.
Царица Ирина гладила пальцами высокий чистый лоб. Ласкала потаенную мысль.
- Думаю иногда...Пусть со мной также поступят. Как князь Василий с Соломонией Сабуровой. В монастырь горемыку бездетную, а сам на Глинской женился.
- И что получилось?
Мария подлила вина в кубок.
- Царь Иван Васильевич получился...Или ты не видишь божий промысел?
- Вижу. - поспешила согласиться Мария и наконец решилась. Протолкнула вперед то, что давно сказать хотелось. Не прямо, но чтобы понять, было достаточно.
- Если бы не Овчина-Оболенский стольник может и не осилил бы князь великий Василий.
- Мария! Что говоришь такое? Страшно!
-Страшно? Не то страшно. Не страшно говорить, страшно не делать.
Мария выстрелила.
- Надо помочь государю, если истинно его любишь, царица. Сама видишь, по какой тонкой досочке все ходим. Едва-едва вчера от страшного убереглись, а что может получится завтра?
- Нет...И слушать не хочу...Догадываюсь чего вы с братцем хотите.
- Добра тебе хотим...Государю нашему пособить. Как его только не кличут немцы и злые люди. Пономарь. Юродивый, а за тебя как бился. Отцу перечил. Когда бояре затеяли Мстиславскую ему просватать... Вместо тебя.....Где только сил взял так за тебя сражался. Не по-царски поступил, но по любви.
- А я? Что же ты от меня хочешь? Чтобы я по любви?
- Вот еще...На такое мало кто горазд. Чтобы так делать, нужно и жить так. Я тебя о другом прошу. По-царски поступить.
- Может вы мне с Борисом и Овчину Телепнева подыскали?
- За этим дело не станет. Красавцев молодых жуй-жуй, не прожуешь.
- Нет, Мария. Грех это. Грех большой.
- Не мне тебя неволить, царица. Но подумай. Как не крепко мы держимся. Если промедлить Углич рванет и вырвет.
Мария отставила кубок с вином и добавила горько.
- Переспеешь ты скоро, Ирина...Тогда точно монастырь.
-Федор не позволит.
- Федор Иванович не позволит. - согласилась Мария. - Но царь Федор Иванович приговорить может. Понимай теперь, как оно выйти может...
ХХХ
Во дворце Нагих пытались обедать. За столом сидели царица Мария, лекарь Тобин Эстерхази. Лекарь ждал приговора царицы. А Мария вертела в руках тяжелую плоскую тарелю. На конце стола маялся, нервно греб руками толстую парчовую скатерть, царевич Дмитрий.
- Пусти, матушка.
- Не ел ничего вовсе...Такая служба сегодня была....Вам, конечно, служителям Лютера Люцифера не понять, что значит истинная вера. Говорят, в сараях молитесь?
- Чтобы мирское не застило, царица. - отвечал лекарь.
- Матушка...
Царица делала вид, что не слышит.
- А новый батюшка...Да чего кудряв и громогласен, отец Паисий...Куда нашему Огурцу...Паисий в Царьграде бывал. Надо позвать его вечером. Пусть расскажет.
Стоявший у поставца Степан спрятал улыбку после слов царицы.
- Матушка...
- Ведь неугомонный совсем. Два дня всего как пластом лежал... Что скажешь пан лекарь?
Тобин прокашлялся.
- Если царица позволит, то можно и погулять немного...
Царица медлила не долго.
- Волохова!
Дебелая мамка выскочила из-за стола.
- Все щеки набиваешь, не слышишь.
- Поклепы наводишь,царица.
- Замолкни! С царевича глаз не спускать.
Волохова охая и громко дыша побежала за царевичем.
- Погоди, царевич. Постой...Дитятко неугомонное.
ХХХ
- Степан! - наконец крикнула царица.
Степан сорвался от поставца и подбежал к царице.
- Сколь разговаривала? Какие тарели на стол ставить? Сухим рушником чищенные. В царском дому живете, а не в боярском сарае...Менять сейчас же.
Степан перехватил тарелю. Побежал вдоль стола, бросил тарелю на руки стольнику, который стоял у выхода на черную лестницу. Стольник поклонился, исчез за дверью.
- Юрка! Юрка! - заорал стольник. Лестница заскрипела. Наверх спешил нескладный холоп.
- Заменить. Чистую давай. - стольник ударил тарелей в грудь холопа.
- Ага. - холоп с тарелей побежал вниз и тоже орал на ходу.
- Минка! Гринька! Хряки ленивые!
Сойдя с лестницы, холоп остановился. Проорался немного. Прислушался и мелко перекрестился. Вытер тарелю рукавом своей грязной рубахи. Стольник открыл дверь, и Степан принял у него тарелю. В нижайшем поклоне донес ее до стола и поставил перед царицей. Тщательно все осмотрев , Мария заявила лекарю.
- А иначе никак. Все сама и сама. Никто не пошевелится.
Голодное брюхо лекаря, гнало в голову многосложные комплименты.
- Достоинства вашей милости широко известны и в Москве не забыты.
- В Москве...Я уж и позабыла как оно там в Москве...Иногда думаю, что только снилась она мне эта Москва.
- Вернетесь. - Эстерхази наслаждался верченой бараниной. Пока только глазами, а не при помощи вилки.
- Вся Москва выйдет вас встречать. Коленопреклоненная.
- Вашими бы словами...Степан.
Царица бросила на тарелю кусок печеного мяса и печеных овощей.
- Милость нашу для достопочтенного лекаря.
Степан подхватил царицын дар и потащил его лекарю.
Тобин Эстерхази скромничал и выдавал толстые комплименты.
- Мне и кусочка было бы довольно, ясновельможная. Московские кушанья есть, словно, кирпичи в животе класть.
Однако, слово и дело у лекаря разошлись совсем в разные стороны. На еду он набросился с превеликой охотой. Степан стоял у поставца и размечал опытным глазом, что останется от обеда и ругал про себя здоровый аппетит немецкого лекаря. Себе он наметил рассыпчатую кулебяку. Заранее он поставил ее с самого края и прикрыл от неосторожных глаз горщком со сладкой кашей.. Степан заскучал и стал смотреть в окно. Во дворе царевич бегал с дворовыми мальчишками. У Тимохи Колобова в руках крутилось колесико-трещотка. На лавке у крыльца сидели Волохова с нянькой. Пустой двор веселило яичное круглое солнце. Царевич вытащил нож с треугольным светлым клинком. Мальчишки собрались вокруг ножика. Тимоха покачал колесиком, царевич радостно кивнул головой. Прутиком, на котором крепилось колесико, Тимоха очертил круг на плотной земле. Стали играть в ножички. Первым начал царевич. Простенькая игра. Надо в круг ножичком нацелить. Да не просто, а со штуками. Сначала ставить клинок на палец и стрелять в круг, потом от пятки, колена, плеча, подбородка, носа, лба. Снизу вверх, а потом сверху вниз. Степан отвернулся от окна. Все равно Тимоха выиграет. Он самый ловкий. А победит, конечно, царевич. Так уж бог постановил. Огорчительно. И еще одно огорчение добавилось. Лекарь - проныра толстобрюхая, добрался таки до матушки, черт ее возьми, кулебяки. И так сладко жрал скотина чужеземная, что у Степана слюнки во рту вскипели. Но смирился Степан. Чего теперь. Раз бог постановил так и бог с ним. И только Степан решил не расстраиваться особо, что вышло не по его хотению, как все раз и навсегда переменилось....
ХХХ
Поп Огурец сидел на краю стола под старыми деревьями. Вздыхал, громко прочищал нос и утирался длинным узким цветным платком.
- Что это, батюшка. -жена Битяговского суетилась рядом, готовилась к обеду. - Никак завел себе кого?
- Что?
Жена Битяговского показала глазами.
- Платок-то.
Поп Огурец отшвырнул платок, словно это был подарок самого дьявола..
- Сомненья меня, матушка, одолевают. Все ли правильно сделал.
Битяговская присела рядом. Поняла платок.
- Что такое?
- Вроде по совести поступил, а вроде и против законов Божеских.
- Да как же такое возможно.
Поп Огурец взмахнул руками. К столу быстро и деловито приближался дьяк. Поцеловался с Огурцом. Сел.
-Мне, матушка, давай что-нибудь чтобы по-быстрому. .
- Спешишь куда?
- Завтра поезд в Москву идет...А ты чего, батя, такой смурной?
- Мучается, батюшка. - вставила жена.
- Чем же?
- У него совесть и законы божьи не сходятся.
Битяговский ел быстро.
- Это все поповские воздуси. Вершины горние. По мне совесть и есть божий закон...Чего тут...Хороший медок.
- Трофимов гость псковский поднес. - похвасталась жена.
- Что это? Никак колокол. -прислушался дьяк.
Набат набирал силу. Звучал все громче и громче.
- Пожар что ли? - Битяговский полез из-за стола.
- Погоди. Не доел совсем.
Дьяк не слушал.
- Как будто соборный. - удивился Огурец.
- Погоди. Дай хоть с собой соберу.
- Потом, потом. Ты со мной, бать?
Огурец с готовностью поднялся. Битговский бросил жене.
- Медок прибереги, матушка.
ХХХ
Степан, позабыв об условностях, закричал с ужасом:
- Царица! Там...там.
Он показывал рукой в открытое окно на задний двор, где на желтом песке в окружении испуганных мальчишек, корчился в затяжной судороге ее сын. Царица поспешила вниз, за ней вытягивал свои толстые ноги из болота мозаичного пола лекарь с забытой во рту бараньей косточкой. Царица останавливается перед сияющим белым уличным светом проемом двери, как будто ей и не интересно, что там за этой световой стеной, но она все-таки сделала усилие. Выбежала во двор и на мгновение закрыла рукой глаза от слепящего солнца. Потом увидела ужасную картину. На коленях мамки Качаловой лежал бледный царевич. Из его тонкого и хрупкого горла текла кровь. Еще до конца не осознав, что произошло, царица обвела глазами двор. Увидела перепуганных мальчишек, сбившихся в стаю, увидела лекаря, который склонился над царевичем, увидела Волохову. Увидела Пеха. Одетый дежкой, он тоял в отдалении и смотрел на царицу. Тогда она нашла виновного. С яростным криком набросилась она на несчастную женщину. Била смертным боем. Волохова упала на землю, глухо застонала, прикрыв голову руками. Пёх успел уйти со двора.
ХХХ
Ударил набат и в открытые ворота дворца Нагих начал стекаться растревоженный народ. Переодетый Пех шел наперекор и мимо бегущих в сторону дворца. Увидел Битяговского . Дьяк спешил вперед, расталкивая недоуменный народ. Пех отступил в сторону, пропуская дьяка. Съюродствовал.
- Не ходи туда, дьяк. Забирай жену да лети ласточкой.
- А ты кто таков?
- Так. Человек посадский. Нетронька Туданеходяшев. По медной части.
- Иди себе Нетронька. По медной части.
ХХХ
Вместе с толпой зашел Битяговский на двор. Увидел царевича на руках голосящей мамки и лекаря .Увидел несчастную Волохову и царицу, и молчаливый народ подковой окруживший эту трагическую сцену.
- Что остолбенели? Царевича вверх несите. Лекарь? Да что с тобой? - он ударил Тобина Эстерхази в спину. Потом взялся за царицу. Схватил ее за поднятую вверх руку.
- Царица. Негоже так. Негоже.
- Пусти, пусти - кричала царица. Она отскочила от дьяка. Волосы расстрепались. Глаза невидящие.
- А-а-а. Ты. Ты! Дьяк!...Убийца! Он, он царевича убил!
- Да ты что такое говоришь, царица! - Битяговский шагнул вперед, но тут же остановился. Увидел в руках царицы выставленный вперед окровавленный нож с треугольным лезвием.
- Не подходи! Спасите люди православные. Он, он государя вашего ...Он.
Битяговский перехватил ее руку, отобрал нож. Зло плюнул, увидел Степана,
- Тащи ее. С ума сошла. Пусть лекарь ей всыпет чего доброго.
Заметил Митьку в молчаливой еще неопределившейся толпе.
- Митька! Митька! Пономаря этого успокой, а потом в Брусеную избу .
Битяговский шел через двор. Люди все прибывавшие и прибывавшие , уступали ему место, а он шел через них, совсем забыв об окровавленном ноже в своей руке. Думал, что делать дальше. У церкви с грохочущим колоколом его перехватили Митька Качалов и Осип Волохов.
- Федор Тимофеев...Там Нагие скачут...Спасаться надо...
- Что? Охолонись Митяй. - отрезал дьяк
Тем временем Волохов судорожно сглатывал.
- Я был...Это....Это...
- Что? Да не молчи.
Испуганный Волохов показал на нож в руке дьяка.
- Нож это...Тот самый ножик.
Битяговский отбросил нож сторону.
Митька Качалов вставил.
- Нагие вот-вот у дворца будут. Баламутить начнут. Отсидеться надо, Федор Тимофеев. Потом со стрельцами вернемся.
ХХХ
На двор угличского дворца ворвались несколько разгоряченных всадников. Впереди Михаил Нагой. Пробившись через толпу, Михаил не спешился. Замочил копыта коня детской кровью..
- Смотрите! Смотрите! - завертелся кругом Михаил Нагой. - На царскую кровь невиннопролитую...Прокляты будете. Весь город проклят, если без мщения такое оставите.
Из толпы загудели и холопы Нагих подхватили.
- Говори,князь. На кого кажешь?
- А то не знаете? Годунов убийц подослал. Боялся, что не усидит, когда царевич в возраст войдет.
- Верно! Верно! Видали тут Битяговского. А у него нож в руке. - выскочил откуда-то грязный оборванный хилый мужичонка.
Михаил Нагой совсем сошел на визг.
- Так чего ждешь народ православный?...Али ослеп? На кого нам положиться?...Кто за царевича отомстит, если не люди верные.
- Правильно! Правильно говорит! Кто если не народ за правду встанет?
- К Брусенной избе! Там убийц схватим. - Михаил Нагой увлек за собой начинавшую грозоветь толпу. В это время тело царевича заносили во дворец.
ХХХ
- На дороге к Брусенной избе стрелецкий голова выставил своих стрельцов. Сколько нашел. Сколько осталось.
- Строй держать. - уговаривал голова. -Как скажу. Фитили палить. Враз эту бузу посадскую раскатаем...Боишься? - спросил голова. Торопка потянулся вверх и лихо ответил.
- Есть немножко.
Голова, кутая собственный страх, выговорил юному стрельцу.
- Ты кто есть?...Стрелец царский. А значит....Вот оно так...Как оно...
- Идут! Идут! - к нестройной цепи подбежал дозорный боец. В устье дороги, ведущей к торгу, появилось серое тело грозной толпы. Шли посадские мужики с топорами и палками.
- Пали! - заорал голова. Торопка засуетился. Присел, неловко держал пищаль между коленями, тесал кремень о кресало. Даже фитили не догадались сготовить заранее. И вдруг где-то далеко-далеко услышал как голова спокойно сказал.
- Айда по домам...Неча здесь...
Торопка почти сразу поднял голову. Посмотреть что случилось. Увидел, что на дороге остался один. Стрельцы разбегались в стороны. Голова на бегу крикнул что-то вроде пали или вали. Но Торопка остался. Дрожащими пальцами поднес горящий фитиль к зарядной полке. Из приближающейся толпы Торопке кричали. Торопка поднес пищаль к плечу. Огромная рука сверху накрыла пищаль, вырвала горящий фитиль. Торопка взлетел вверх и переместился на уличную обочину. Рыбка похлопал его по плечу.
- Дюже смелый казак.
- Какой там.- ответил Торопка. - Так спужался.
- А по-твоему откуда смелость берется? - спросил Каракут. Он держал пищаль Торопки. - Из страха. Больше и неоткуда.
- Ну-ка, хлопец. - Рыбка закрыл Торопку своим квадратным телом. Прижал к забору. Мимо шла толпа. Рыбка весело крикнул.
- Куда валишь, народ?
- Царевича Битяговский убил.
- Брусенную избу палить - орали пьяные радостные глотки.
- Давай с нами.. Может и достанется чего коли останется.